Ошибка и ересь (1Тим. 1:3-7)
Совершенно ясно, что Пастырские послания были направлены против какой-то ереси, угрожавшей Церкви. Будет хорошо, если мы с самого начала попытаемся выяснить, что это была за ересь. И мы сразу начнем собирать доступные нам сведения о ней.
Уже в этом отрывке мы сталкиваемся с двумя важными ее особенностями. Представители этой ереси занимались баснями и родословиями бесконечными. Эти вещи не были чем-то специфическим для этой ереси, они глубоко въелись в образ мышления всего древнего мира.
Во-первых, басни. Особенность мышления древнего мира заключалась в том, что поэты и даже историки любили выдумывать романтические и вымышленные истории об основании городов и происхождении царствующих фамилий и родов. Снова и снова они рассказывали о том, как какой-нибудь бог сошел на землю и основал тот или иной город, или вступил в брак со смертной девушкой и основал род, царствующую фамилию. У древних была масса таких историй.
Во-вторых, бесконечные родословные. Древний мир имел страсть к родословным. Это можно видеть уже в Ветхом Завете, где есть целые главы с одними именами, и в Новом Завете: евангелисты Матфей и Лука начинают свои изложения жизнеописания Иисуса Его родословной. У такого человека, как Александр Македонский, была искусственно составленная родословная, по которой он происходил по одной линии от Ахилла и Андромахи, а по другой – от Персея и Геракла.
В мире христианства было бы очень легко заблудиться и потеряться среди бесчисленных и мифических историй о происхождении и детально разработанных и воображаемых родословных. Сами условия и обстоятельства, в которых развивались христианство и христианское мышление, были чреваты этой опасностью.
Эта опасность исходила с двух сторон.
Она исходила со стороны иудеев. Для иудеев не было книги, равной Ветхому Завету. Иудейские ученые проводили всю свою жизнь в его изучении и толковании. Целые главы и многие отрывки Ветхого Завета представляют собой длинные родословные, и одним из любимых занятий иудейских ученых было создание воображаемой и поучительной биографии к каждому имени в этих длинных списках! Человек мог заниматься этим вечно, и, по-видимому, к этому сводилась, отчасти, мысль Павла. Он, наверное, говорил: "В то время как вы должны работать над своей христианской жизнью, вы разрабатываете воображаемые биографии и родословные. Вы попусту тратите время на изящные безделушки, в то время как вы должны обратиться к жизни и нормам жизни". Это предупреждение и нам никогда не допустить, чтобы христианское мышление выродилось в беспредметные спекуляции.
Образ мыслей греков (1Тим. 1:3-7, продолжение)
Но еще большая опасность в этой области исходила со стороны греков. В эту историческую эпоху в греческой философии развивалось направление, получившее название гностицизма. Оно получило особенное отражение в Пастырских посланиях, Послании к Колоссянам и в Четвертом Евангелии.
Гностицизм был абсолютно спекулятивным философским направлением. Оно началось с проблемы происхождения греха и страдания. Если Бог – абсолютное Добро, абсолютное благо, то Он не мог сотворить их.
А как они тогда попали в наш мир? И гностики утверждали, что творение не было творением из ничего: до начала времен существовала материя. А материя, полагали они, была очень несовершенна, порочна; и вот из этой, в своей сущности совершенно порочной материи, был сотворен мир.
Но как только они доходили до такого заключения, они сталкивались с другой трудностью. Если материя в своей сущности была совершенно порочна, а Бог – абсолютное благо, то Он не мог даже прикоснуться к этой материи. И начиналась новая цепь умозаключений, спекуляций: Бог, рассуждали они, испустил из Себя излучение, которое, в свою очередь, испустило из себя другое излучение, а второе – третье и так далее, пока, наконец, не появлялось излучение, настолько далеко отстоявшее от Бога, что Он мог через него прикоснуться к материи и творить из нее, и, таким образом, не Бог а эта эманация, сотворила мир.
Но они пошли еще дальше. Они считали, что каждая последующая эманация знала все меньше о Боге, до тех пор, пока не настал момент в ряду этих эманаций, когда они не только не знали о Нем ничего, но были активно враждебны Ему. Таким образом, гностики пришли к мысли, что, бог, создавший мир, ничего не знал об истинном Боге и был враждебно настроен к Нему. В дальнейшем гностики пошли даже еще дальше и отождествили Бога Нового Завета с истинным Богом.
Далее они разработали полные биографии для каждого такого излучения/эманаций, и создали таким образом, изощренную мифологию богов и эманаций, у каждого из которых была своя история, биография и родословная. Вне всякого сомнения, древние были зачарованы таким образом мышления, и он даже проник в Церковь. Это привело к тому, что в Церкви появились люди, утверждавшие, что Иисус – лишь самая важная из этих эманаций, ближе всего находившаяся к Богу. Они ставили Иисуса первым звеном бесконечно длинной цепи между Богом и человеком.
Философии гностиков были присущи специфические особенности, которые вновь и вновь приводятся в Пастырских посланиях для характеристики людей, чья ересь угрожала Церкви и чистоте веры:
1) Совершенно очевидно, что гностицизм отличался чрезвычайно умозрительным, спекулятивным характером и, соответственно, крайним интеллектуальным манерством. Гностики полагали, что все эти чисто умозрительные рассуждения совершенно недоступны простым людям и предназначены исключительно для избранных, для элиты Церкви. И Павел предупреждает Тимофея об опасности "негодного пустословия и прекословии лжеименного знания" (1Тим. 1:4). Он предостерегает Тимофея от тех, кто горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям (1Тим. 1:4). Он советует Тимофею удаляться "непотребного пустословия", ибо это может лишь привести к безбожию (2Тим. 2:16); избегать "глупых невежественных состязаний", которые могут лишь вызывать ссоры (2Тим. 2:23). Кроме того, автор Пастырских посланий всячески стремится подчеркнуть факт, что сама идея об интеллектуальной аристократии совершенно ложна: ибо любовь Божия всеобъемлюща и универсальна. Бог хочет, чтобы все люди были спасены и чтобы все люди достигли познания истины (1Тим. 2:4). Бог – Спаситель всех людей, в особенности верующих (1Тим. 4:10). Христианская Церковь не хотела иметь ничего общего с верой, основанной на умозрительных спекуляциях и созданной высокомерной интеллектуальной аристократией.
2) В философии гностицизма придавалось большое значение всему этому длинному ряду эманаций. Гностики создавали для каждой биографию и родословную, и устанавливали ее место и важность на цепи между Богом и человеком. Они очень увлекались этими "бесконечными родословными" (1Тим. 1:4), создавали о них "безбожные и глупые мифы", "отвращали слух от истины к басням" (2Тим. 4:4). Они создавали мифы и басни, подобные иудейским (Тит. 1:14). Хуже всего, они мыслили себе существование двух Богов, а Иисуса представляли как одно из звеньев в длинной цепи посредников между Богом и человеком; в то время как "един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус" (1Тим. 2:5). Есть только один Царь веков, нетленный, невидимый, один премудрый Бог (1Тим. 1:17). Христианству пришлось бороться с религией, которая хотела лишить Бога и Иисуса Христа их единственности, уникальности.
Этика ереси (1Тим. 1:3-7, продолжение)
Но гностицизм представлял опасность не только для интеллекта. Он имел также серьезные моральные и этические следствия. Нельзя забывать, что в основе этой философии лежала мысль о том, что материя по своему существу, совершенно порочна, а только дух благ. Эта мысль вела к двум противоположным выводам:
1) Если материя порочна, то и тело порочно, и его нужно презирать и подавлять. Поэтому гностицизм мог вести, да и действительно приводил, к суровому аскетизму. Он запрещал людям вступать в брак, потому что инстинкты тела следовало подавлять. Он накладывал на людей строгие ограничения в еде и пище, потому что потребности тела нужно было, по возможности, свести на нет. И поэтому в Пастырских посланиях говорится о тех, кто запрещает вступать в брак и употреблять в пищу мясо (1Тим. 4:3). Ответ этим людям один: всякое творение Божие хорошо и должно приниматься с благодарением (1Тим. 4:4). Гностики же видели в творении нечто порочное, создание порочного бога; христианин видит в творении нечто благородное, дар благого Бога.
Христианин живет в мире, где все чисто, гностики же жили в мире, где все было осквернено (Тит. 1:15).
2) Но в то же время гностицизм мог привести к совершенно противоположным этическим нормам. Если тело порочно само по себе, то не имеет никакого значения, что человек с ним делает. А посему, пусть он удовлетворяет свои аппетиты – все это не имеет никакого значения и человек может делать со своим телом все, что ему заблагорассудится, может вести самый распущенный образ жизни. И поэтому в Пастырских посланиях говорится о тех, кто уводит слабых женщин, которые утопают в грехах и различных похотях (2Тим. 3:6). Они говорят, что знают Бога; а делами отрекаются (Тит. 1:16). Свою религию они используют для оправдания своей аморальности.
3) Но гностицизм имел еще и другое следствие. Христиане верят в воскресение тела. Это не значит, что христианин всегда верил в то, что мы воскреснем с нашим смертным телом, человеческим телом, но христианин всегда верил, что после воскресения из мертвых он получит от Бога духовное тело. Всю эту проблему Павел обсуждает в 1Кор. 15. Гностики же считали, что не может быть вообще воскресения тела (2Тим. 2:18). После смерти человек – своего рода бестелесный дух. Сущность же отличия веры гностиков от веры христиан заключается в том, что гностики верили в разрушение, уничтожение тела, а христиане верят в его спасение, в его искупление. Гностики верили, если можно так выразиться, в спасение души, христиане же верят в полное спасение.
Так что причиной написания Пастырских посланий были эти крайне опасные еретики, посвятившие свою жизнь умозрительным спекуляциям, считавшие наш мир исключительно порочным, а бога – создателя – злом; ставившие между Богом и нашим миром бесконечную цепь эманаций и менее значительных богов и проводившие свою жизнь за бесконечными баснями и родословными; сводившие Иисуса до положения одного связующего звена в цепи, лишившие Его характера уникальности; жившие в суровом аскетизме или в крайней распущенности; отрицавшие воскресение тела. Именно в борьбе с этими еретическими верованиями были написаны Пастырские послания.
Взгляды еретиков (1Тим. 1:3-7, продолжение)
Этот отрывок дает нам ясную картину взглядов этих крайне опасных еретиков. Ведь бывает же такая ересь, когда человек отклоняется от ортодоксальной веры лишь потому, что он все тщательно продумал и не может согласиться с общепринятой точкой зрения. Он нисколько не гордится тем, что он думает иначе, чем все; он отличается от других лишь потому, что так должно было быть. Такая ересь не портит характера человека, она, в сущности, даже может сделать его характер сильнее, потому что он действительно додумался до своей веры сам, он не живет общепринятой верой, полученной из вторых рук. Но не портрет такого еретика нарисован в этом отрывке. Здесь выделены пять характерных черт опасного еретика:
1) Он гонимый страстью к новизне. Он один из тех, который обязательно должен следовать последней моде, последнему крику моды. Он презирает старое уже потому лишь, что оно старое и жаждет нового лишь потому, что оно новое. Перед христианством же всегда стоит проблема по-новому изложить старые истины. Истина не меняется, но каждый век должен находить свой способ и свою форму ее изложения. Каждый учитель и проповедник должен говорить с людьми на том языке, который они понимают. Старая истина и новая форма изложения всегда идут рука об руку.
2) Он превозносит ум перед сердцем. Его понимание религии носит чисто умозрительный характер и не имеет ничего общего с переживанием и истинным познанием.
Христианство никогда не требовало от человека, чтобы он перестал сам думать, но христианство всегда требовало от него, чтобы его размышления были в первую очередь направлены на личное познание им Христа.
3) Он не действует, а занимается спорами и рассуждениями. Его больше интересуют малопонятные рассуждения, чем поиски и создание истинных путей, ведущих людей к вере. Он забывает, что человек не просто и не только усваивает истину своим умом, а переводит ее в деяния. Уже давно было проведено различие между эллином и иудеем. Греки любили спорить ради самого спора; ничто они не любили больше, чем посидеть в кругу друзей, занимаясь интеллектуальной акробатикой – сложными умозаключениями, и наслаждаясь "возбуждением, даваемым интеллектуальными экскурсами". Но при этом грек не был сколько-нибудь заинтересован в достижении конкретных выводов и в разработке принципа действия. Иудей тоже любил поспорить, подискутировать, но он желал, чтобы каждое такое обсуждение заканчивалось принятием решения, которое влекло бы за собой конкретное действие. Всегда существует опасность ереси, когда люди впадают в словесные упражнения и забывают дела, потому что всякое рассуждение, всякая теория проверяется действием, проверяется практикой.
4) Он движим больше высокомерием, чем скромностью. Он с определенным презрением смотрит сверху вниз на простодушных людей. Он смотрит на людей, не понимающих или не принимающих его умозаключений, как на невежд и безумцев. Христианин же должен сочетать в себе непоколебимую уверенность с мягкой покорностью и скромностью.
5) Еретик – это невежественный догматик. Он, собственно, даже не знает того, о чем он говорит, либо же не понимает важности и значения возводимых им в догму вещей. Сложность религиозной проблематики в том и заключается, что каждый считает себя вправе высказать в споре свое догматическое мнение. Во всех иных проблемах к человеку предъявляются определенные требования относительно его знаний того или иного предмета, прежде чем ему будет дано право диктовать свой закон. А многие люди устанавливают свои догматы в отношении Библии и ее проповедования, хотя они никогда и не пытались выяснить, что же сказали по этому поводу специалисты-языковеды и историки. Можно себе представить, что дело христианства больше всего пострадало именно от невежественного догматизма.
Если внимательно приглядеться к особенностям людей, производивших смуту в Ефесе, то видно, что их наследники еще живы среди нас.
Взгляды христианских мыслителей (1Тим. 1:3-7, продолжение)
Но в этом отрывке рядом с портретом идеолога-еретика нарисован портрет подлинного христианского мыслителя. У него тоже свои отличительные черты. Их тоже пять:
1) Его размышления основываются на вере. Вера – это значит довериться Богу на слово, значит верить, что Он таков, каким свидетельствовал Его нам Иисус в словах Своих. Другими словами, христианский мыслитель исходит из принципа, что Иисус Христос дал людям совершенно полное откровение о Боге.
2) Источником его размышлений является любовь. И цель Павла заключается в том, чтобы вызвать любовь. Если мы будем думать с любовью – это всегда убережет нас от некоторых вещей – это спасет нас от высокомерия или самомнения, от презрения; это предохранит нас от осуждения того, с чем мы не согласны или того, чего мы не понимаем; это удержит нас от выражения своих мыслей таким образом, чтобы это оскорбляло или ранило других. Любовь уберегает человека от пагубных мыслей и пагубных речей. Думать с любовью – значит думать с сочувствием. Человек, возражающий с любовью, стремится не к тому, чтобы уничтожить своего противника, а чтобы завоевать его на свою сторону.
3) Его мысли идут от чистого сердца. Автор употребляет здесь очень примечательное слово которое, которое первоначально значило просто чистый в противоположность грязному или запачканному, запятнанному. Позже оно приобрело особые значения: оно употреблялось для определения зерна, провеянного и очищенного от всякой мякины, для обозначения армии, очищенной от всех трусливых и недисциплинированных элементов и в которой остались лишь первоклассные бойцы. Его употребляли для обозначения вещей, свободных от портящих их примесей. Таким образом, чистое сердце – это сердце, мотивы которого совершенно чисты и в котором нет абсолютно никаких загрязняющих примесей. В сердце христианского мыслителя отсутствует желание продемонстрировать другим свой высокий интеллект, одержать победу в чисто словесном диспуте, подчеркнуть невежество и неосведомленность своего противника. Его единственное желание сводится к тому, чтобы помочь, просветить и привести ближе к Богу. Христианский мыслитель движимый исключительно любовью к истине и любовью к людям.
4) Его мысли идут от доброй совести. Совесть по-гречески сунидесис и в буквальном смысле значит – осведомленность. Истинное же значение слова сознание – знание самого себя, знание о самом себе. Иметь добрую совесть – значит быть способным смотреть в глаза знанию, которое человек не разделяет ни с кем, которое известно лишь ему и которого ему нечего стыдиться. Эмерсон отметил, что Сенека высказал самые прекрасные мысли, если только он имел право их высказывать. Христианский мыслитель – это человек, которому его мысли и деяния дают право высказывать то, что он делает – и это самое суровое испытание.
5) Христианский мыслитель – человек нелицемерной веры. Употребленная в греческом оригинале фраза означает веру, в которой совершенно отсутствуют притворство, лицемерие. А это значит, что важнейшей отличительной чертой христианского мыслителя является искренность. Он искренен как в своем желании найти истину, так и в своем желании передать ее людям.
