1.
В глазах ап. Павла апостол занимал первое место среди остальных лиц, облеченных особыми служениями [171]. С одной стороны это свидетельствует, что апостолы стояли в одном ряду с другими лицами, которых Бог поставил в Церкви, а с другой стороны указывает на исключительное положение апостолов. Это последнее было связано, по крайней мере для Павла, не с личностью самих апостолов.
«И в знаменитых чем либо, какими бы ни были они когда либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека» (Гал. 2:6) [172], т. к. «насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий» (1Кор. 3:7).
Исключительное положение апостолов в жизни Церкви обусловлено было их служением. Верные «утверждены (epoikodomhqentej) на основании апостолов и пророков, имея самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Еф. 2:20) [173]. Церковное сознание выразило эту мысль в формуле «апостольская церковь».
Как все лица, имевшие служения в первоначальной церкви, апостолы были поставлены Богом, но это поставление было единственным и неповторимым. Эта особенность апостольского служения ясно выступает у Павла из того, что дар апостольства, как было указано выше [174], не принадлежит к числу даров, которых Бог преподает каждому.
Он был преподан Богом тем, кого Бог избрал для этого служения и которыми это служение, как целое, исчерпывается. Если харизма апостольства больше не преподается, то это значит, что и служение апостольства неповторимо в Церкви [175].
Неповторимость и единственность служения апостолов включает в себе идею замкнутости круга лиц, исполняющих служение апостольства. «Ибо я думаю, что нам, последним посланникам (touj apostoulouj escatouj), Бог судил быть как бы приговоренными к смерти…» (1Кор. 4:9). Эта же самая мысль вновь повторяется Павлом в том же послании, но в несколько иной форме: «А после всех (escaton de panton) явился и мне, как некоему извергу (ektrwmati)» (1Кор. 15:8).
Павел считал себя последним апостолом: им замкнулся круг апостолов [176]. Дар апостольства«по данной мне благодати (kata thn carin)» - был дан в Церкви в последний раз Павлу. Не имеет значения, что в сознании Павла, как и в сознании всего первохристианства, второе пришествие Христа застанет в живых, если не всех, то некоторых апостолов. Сущность служения апостольства не обусловлена промежутком времени между воскресением и парусией, а самым содержанием служения [177].
2.
Если круг апостолов ограничен, то кем именно? Этот вопрос является наиболее спорным. Определить точно, кто именно к нему принадлежал, вряд ли вполне возможно. Чтобы попытаться, хотя бы приблизительно, дать ответ на этот вопрос, необходимо предварительно выяснить понятие самого апостольства. Но и это понятие до настоящего времени является также спорным.
Действительно ли мы имеем, как это принято считать, два разных понятия апостольства: одно - ап. Павла, а другое - Иерусалимской церкви? Первое - харизматическое, а второе - институционное.
«Итак надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения» (Деян. 1:21-22). Было бы очень странно видеть в словах Петра, согласно Деяниям раскрытие понятия апостольства, содержимого Иерусалимской церковью.
Если бы это было так, то Лука, включая эти слова в Деяния, тем самым исключил бы Павла из числа апостолов. Мы с уверенностью можем оказать, что Лука этого бы не сделал, т. к. он нигде не подвергал сомнению апостольство Павла. Более того, Иерусалимская церковь, точнее Двенадцать, также не отрицала апостольства Павла, что она бы сделала, если бы действительно такое понятие апостольства в ней существовало.
Сам Павел не претендовал и не мог претендовать, что он был со Христом от крещения Иоаннова до вознесения. Он открыто исповедывал, что он «наименьший из апостолов (o elacistoj twn apostolwn), и недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1Кор. 15:9). Допустимо ли предположение, что ап. Павел; претендуя на апостольство, сознательно изменил первоначальное понятие апостольства, придав ему [178], исключительно или главным образам, харизматический характер?
«Но благодатью Божьей есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1Кор. 15:10). До обращения ко Христу Павел был человеком традиции, и остался им после обращения.
Он принял традицию, к которой он был приобщен Христом. «Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе» (Деян. 26:16). Через это приобщение к традиции он стал ее носителем: «Я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали» (1Кор. 15:11).
Павел не только не изменил первоначального понятия апостольства, которое в его время уже было традицией, но и не имел в этом нужды. Лука мог свободно внести в свою книгу слова Петра, не рискуя нисколько подорвать апостольство Павла, т. к. они не имели прямого отношения к определению апостольства. Они сказаны Петром в контексте избрания Матфея на место Иуды. Это избрание имело целью пополнить Двенадцать, избранных Христом во время Его земской жизни.
Оно совершается в период ожидания Духа - «не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня» (Деян. 1:4). Поэтому избрание Матфея является как бы актом, продолжающим земную жизнь Христа.
Естественно, что быть причисленным к Двенадцати мог лишь тот, кто находился с остальными учениками все время, начиная от крещения Иоаннова. Двенадцать в этот момент не были апостолами в точном смысле этого понятия. Это последнее замечание требует некоторого пояснения [179].
3.
Двенадцать были установлены Христом, но они не были апостолами во время Его земной жизни. «Идите за Мною и Я сделаю (poihsw), что вы будете ловцами человеков» (Мк. 1:17). Они были «предъизбраны» Христом, чтобы стать апостолами.
Временная миссия, которую на них возлагал Христос (Мк. 6:7 и пар. места), не была тождественна с их служением после Пятидесятницы. Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и вы будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1:8).
Указание на силу, исходящую от Духа вскрывает пневматологическую природу апостольства. В свою очередь эта последняя раскрывает его экклезиологический характер. Церковь есть место действия Духа, а потому сила, исходящая от Духа, могла быть получена только в Церкви. Поэтому апостольство могло существовать только с начала существования Церкви [180], т. к. без Церкви служение апостольства было бы беспредметно.
Евхаристия была установлена Христом на Его Тайной вечери с Двенадцатью, но была совершена ими в день сошествия Духа. Обещание, данное Христом о Церкви (Мф. 16:18) исполнилось в Евхаристическом собрании Двенадцати. В них актуализировалась Церковь, в которой они в этот момент стали апостолами [181]. Это самый значительный момент в истории Церкви, и этот момент связан с Двенадцатью.
Экклезиологическая природа апостольства снимает дилемму харизматического или институционного его характера. В Церкви все установлено, т. к. все проистекает из воли Божьей, и в ней все устанавливается, т. к. то, что установлено, существует в Церкви, как и сама Церковь, в Духе и через Духа [182]. Апостольство установлено с установлением Церкви, т. к. апостольство включено в Церковь.
Избранные и установленные Христом во время Его земной жизни Двенадцать становятся апостолами в день Пятидесятницы «dia thj caritoj». Но и Павел стал апостолам «dia thj caritoj», будучи, как и Двенадцать, предъизбранным к апостольству.
Когда же Бог, избравший меня (aforisaj me) от чрева матери моей, и призвавший меня (kalesaj) благодатью Своей, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам…» (Гал. 1:15-16). Отделение кого-либо есть предъизбрание: «Он (т. е. Анания) сказал мне: Бог отцов наших предъизбрал тебя (proeceirisato se), чтобы ты познал волю Его…» (Деян. 22:14; ср. Деян. 26:16).
Возможно, что в мысли Павла его отделение от чрева матери было тождественно с предъизбранием Двенадцати, и ничем не отличалось от их отделения. Павел знал, что Господь, установивший и призвавший Двенадцать, установил и призвал Его. Как предъизбранные к апостольству, Двенадцать и Павел получили харизму апостольства.
В силу этого отпадает другая дилемма, которая как будто заключается в том, что для Павла апостолом является тот, кто получил Духа, тогда как для Луки Дух получается теми, кто является апостолам [183]. В Церкви дары Духа сообщаются тем, кто избран Богом к служению.
Между харизмой и служением имеется взаимная связь: дар преподается для служения, а потому, если нет дара Духа, то нет и служения, но если нет служения, то и нет дара. Через Духа реализуется служение, которое установлено Богом, и каждый раз Им устанавливается, когда дар Духа преподается.
4.
Отстраняя свидетельство Деян. 1:21-22, как не имеющее отношения к апостольству, мы остаемся при одном и том же понимании апостольства у Павла и у Двенадцати. Апостол тот, кто предъизбран Богом, кому Воскресший Господь явился, кого Он непосредственно призвал и кому Он даровал силу Духа.
Все эти моменты, определяющие понятие апостольства, одинаково имеются и у Павла, и у Двенадцати. «Не апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?» (1Кор. 9:1). Эти слова Павла имеют особое значение в виду их апологетического характера: «Вот мое защищение против осуждающих меня» (ст. З).
Эта же самая связь апостольства с явлениями Христа выступает и в 1Кор. 15:1-11. «Ибо я первоначально преподал, что и принял…» (ст. З). Далее изыдет изложение «предания» о смерти, погребении, воскресении и явлениях Христа. Евангелие Павла заканчивается установлением апостольства. Последнее явление Христа было Павлу, а потому он «наименьший из апостолов». Через это явление Павел стал в ряд апостолов, которым раньше явился Христос и которые были апостолами раньше его (Гал. 1:17).
Не все, кто видел воскресшего Христа, стали Его апостолами, но только те, кого Он призвал к апостольству [184]. «Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии, и даже до края земли» (Деян. 1:8). Этому указанию Луки вполне соответствует заповедь Христа у Матфея: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» (Мф. 28:19).
И наконец, свидетельство Иоанна, которое является самым главным: «Иисус же сказал им вторично: мир вам. Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: «примите Духа Святого» (Ин. 20:21-22) [185]. Что касается Павла, то его апостольство всецело вытекало из его встречи с Господом на пути в Дамаск. «Ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем…» (Деян. 26:16).
Павел особенно настаивал на том, что он апостол «не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом» (Гал. 1:1) [186], как и Двенадцать. Он последний по времени апостол, но он им ничем не уступал, т. к. то, что они имели, как апостолы, имел и Павел. «И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они, для меня нет ничего особенного» (Гал. 2:6). Призванный к апостольству Павел не стал одним из Двенадцати, как и Двенадцать, став апостолами, не перестали быть Двенадцатью.
Он имел все, что имели остальные апостолы, но он не имел того, что имели Двенадцать. На них актуализировалась Церковь, и в ней они были носителями первоначальной традиции. Павел стал также носителем традиции через приобщение к традиции, носителями которой были Двенадцать. Поэтому признание его дела благовестия со стороны Двенадцати было для него свидетельством, что он «не напрасно подвизается или подвизался» (Гал. 2:2).
Третий момент понятия апостольства неразрывно связан с первыми двумя. Призванные к апостольству становятся апостолами «dia caritoj». Без силы свыше не может быть апостольства, так как без благодати не может быть служения. Если могут быть некоторые сомнения, в какой момент жизни Павла это произошло, то не может быть сомнения, что это произошло в Церкви (en th ekklhsia), так как сила Духа могла быть преподана только в Церкви.
Мы видели, что апостольство Двенадцати также реализовалось в Церкви. Различие в этом пункте между Павлом и Двенадцатью заключается в том, что апостольство последних реализовалось в момент актуализации на них Церкви. Церковь не была актуализирована на Павле. Но это различие не относится к их апостольству, а к их положению, как Двенадцати.
Они и Павел получили силу Духа, через которую они стали апостолами. Поэтому проявление Духа есть «признак» апостольства, как для Павла, так и для Двенадцати. «Признаки апостольства (ta men shmeia tou apostolou) оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами (ev pash upomonh, shmeioij te kai terasin kai dunamesin)» (2Кор. 12:12).
Это же приложимо и к остальным апостолам: «Руками же апостолов совершались в народе многие знамения и чудеса (shmeia kai terata)» (Деян. 5:12). Знамения, совершаемые апостолами, имели тот же характер, что и знамения Христа [187]. «Если я перстом Божьим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас царство Божие» (Лк. 11:20).
«И оказал им Иисус в ответ: пойдите и скажите Иоанну, что слышите и видите. Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (Мф. 11:4-5). Знамения и чудеса, которыми сопровождалась проповедь апостолов, были свидетельством наступившего спасения во Христе.
5.
Апостолы были свидетелями этого спасения во Христе. «И будете Мне свидетелями (kai esesqe mou marturej)…». Они свидетели, облеченные силою Духа, Его воскресения (1Кор. 15:14). И здесь мы имеем полное совпадение понимания апостольства у Павла и у Двенадцати. «Сего Иисуса Бог воскресил, чему мы свидетели (ou pantes hmeij esmen marturej) (Деян. 2:32) - такова центральная мысль первой проповеди ап. Петра.
Эта мысль постоянно повторяется: «Сего Бог воскресил, чему мы свидетели» (Деян. 3:15). «Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса» (Деян. 4:33). «Бог отцов наших воскресил Иисуса, которого умертвили, повесив на древе… Свидетели Ему в сем мы и Дух Святой» (Деян. 5:30, 32; ср. Деян. 10:40-41).
О том же говорил и ап. Павел объединяя себя в этом с остальными апостолами: «При том мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге (yeudomarturej tou Qeou), потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, которого Он не воскрешал» (1Кор. 15:15).
Быть свидетелем воскресения Христа означает быть свидетелями исторического Иисуса, т. к., только при этом условии воскресение может иметь спасительное действие. Воскресение Христа было завершением Его земной жизни, начиная от рождения до Голгофы, а поэтому воскресение включало в себе все это. Свидетельство апостолов было свидетельством о том, что произошло в истории [188].
Апостолы - свидетели Христа в Иерусалиме, Иудее, Самарии и даже до пределов земли. Поэтому их свидетельство включает в себя миссию благовестия. «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Но как призывать Того, в кого не уверовали? как веровать в Того, о ком не слыхали? как слышать без проповедующего? и как проповедывать, если не будут посланы?» (Рим. 10:13-15). Павел знал, что дело его жизни есть благовестие (Гал. 1:15-16).
Как апостол языков, он стремился пронести слово Христа от одного края римской вселенной до другого (Рим. 15:19-24). Но благовестие было делом жизни и других апостолов, хотя о них мы знаем очень мало. После некоторого времени пребывания после Пятидесятницы в Иерусалиме, где они были свидетелями воскресения Христа перед иудеями, апостолы покинули его, чтобы быть свидетелями Христа в других местах.
Разделение апостольской миссии между двенадцатью и Павлом - «почитаемые столпами подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным» (Гал. 2:9) - было временным [189]. Оно обозначало только один этап их общей миссии. Последняя была до некоторой степени продолжением миссии Христа - «Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас». Но благовестие, которое несли апостолы, не было их благовестием, а было благовестием «во Христе» [190].
Благовестие «во Христе» было благовестием Церкви. Христа нельзя отделить от Церкви, и Церковь нельзя отделить от Христа. Поэтому апостольская миссия с самого начала имела церковный характер. Целью ее не было индивидуальное обращение, а «созидание тела Христова».
Начало апостольской миссии лежало в Церкви, т. к. без Церкви не могло быть апостольства, и сама миссия была направлена к созиданию множественности местных церквей в эмпирической действительности. Это не было созиданием разных церквей, а было созидание «Церкви Божией во Христе», т. к. Евхаристическое собрание каждой местной церкви было тождественно с первым Евхаристическим собранием, в котором на Двенадцати актуализировалась Церковь.
Реализуя Евхаристические собрания, апостолы созидали местные церкви. В силу этого основанные апостолами церкви были «печатью их апостольства». «Если для других я не апостол, то для вас апостол; ибо печать (sfragij) моего апостольства вы в Господе» (1Кор. 9:2; ср. 2Кор. 3:2). «Вы в Господе» - это не отдельные христиане, но вся Коринфская церковь, которая была создана Павлом.
Ту же самую мысль мы находим в следующих словах Павла: «Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать» (1Кор. 1:17). Благовестие Павла в Коринфе имело задачей созидание Коринфской церкви, начатки которой он крестил; а крещение остальных лежало не на нем, а на основанной им церкви.
6.
Понятие апостольства, как оно раскрывается в новозаветных писаниях, заключает в себе мысль о том, что оно не может распространяться на неопределенное количество лиц [191]. Оно ограничивается только теми, кто был очевидцами воскресшего Господа и от Него получили миссию, которая не может быть ими кому-либо передана.
Возвращаясь к поставленному выше вопросу, кто принадлежал к кругу апостолов, мы имеем возможность на основании смазанного выше с несомненностью ответить, что к ним принадлежали Двенадцать и Павел. Кто еще, кроме них, были апостолы? Ответ на этот вопрос в значительной степени зависит от толкования 1Кор. 15:3-8, но как раз толкование этого места писания Павла является наиболее трудным и остается спорным до настоящего времени.
«Ибо я первоначально преподал вам, что и принял, что… Он явился Кифе, потом Двенадцати, потом явился более нежели пятистам братий, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили, потом явился Иакову, также всем апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу» [192]. Надо не упускать из виду, что в этом отрывке Павел не излагал специально учения об апостольстве и его установлении, хотя последнее в нем и содержится.
В 15-й главе Павел напомнил Коринфянам свое «Евангелие», вершиной которого является воскресение Христа. Он перечислил свидетелей Его воскресения, большая часть которых была еще в живых, когда Павел писал свое послание. Поэтому только часть описанных Павлом явлений Воскресшего имела отношение к установлению апостольства. Что это так, следует из того, что Павел после упоминания о явлении ему Христа указывает, что он наименьший из апостолов.
Мы можем пытаться установить, какие именно явления связаны в мысли Павла с апостольством. Так, мы могли бы, основываясь на симметрии ст. 5 и 7, считать, что Иаков был апостолом. Это означает, что Двенадцать ст. 5 не тождественны со всеми апостолами» ст. 7, к чему склоняется большинство толкователей [193]. Но это не следует непосредственно из текста, а является нашим заключением.
Мы с тем же основанием можем допустить, что Двенадцать ст. 5 вполне тождественны со «всеми апостолами» [194]. Указание, что Христос явился «всем апостолам», не обязывает нас включать сюда Иакова. Оно скорее может указывать, что Христос явился и не всем апостолам, о чем Павел не упоминает [195].
Таким образом, 1Кор. 15:3-8 не может дать ничего, кроме того, что нами установлено было выше, т. е. что к апостолам принадлежали Павел и Двенадцать. Что касается Иакова, брата Господня, то некоторое подтверждение, что он причислялся к апостолам, мы можем искать в Гал. 1:19: «Другого же из апостолов я не видел (никого), кроме Иакова, брата Господня».
Греческий текст допускает возможность другого перевода, смысл которого следующий: Павел в Иерусалиме, помимо Петра, никого не видел из апостолов, но он видел еще Иакова, брата Господня [196]. Это толкование наиболее вероятно, т. к. в Деяниях Иаков выступает не как апостол, а как старейший предстоятель Иерусалимской церкви. Во всяком случае мы ничего не знаем об его апостольской деятельности.
Еще большая неопределенность имеется относительно сотрудников Павла. Здесь, конечно, на первом месте надо поставить Варнаву, который сыграл значительную роль в жизни Павла и который пользовался большим авторитетом в Иерусалимской церкви. Но был ли он апостолом? 1Кор. 9:5-6 не дает ответа относительно его апостольства, т. к. право иметь при себе «adelfhn gunaika» и получать вспомоществование от местных церквей не принадлежало исключительно апостолам. Единственное место, которое может быть приведено в пользу апостольства Варнавы, есть Деян. 14:14, но полагаться на точность терминологии Луки не приходится [197].
Своих двух ближайших помощников Тимофея и Тита Павел нигде не называл апостолами. 1 Фес. не может служить доказательством, что Павел считал Тимофея апостолом. Неясным остается также, причислял ли Павел к апостолам Андроника и Юния (Юнию), о которых он упоминает в Рим. 16:17: «Приветствуйте Андроника и Юнию… прославившихся между апостолами (epishmoi en toij apostoloij), и прежде меня уверовавших во Христа (oi kai pro emou gegonan en Cristw)».
Греческий текст «epishmoi en toij apostoloij» допускает возможность двоякого перевода: «прославившихся между апостолами», как это имеется в русском переводе, и «прославившихся или известных в среде апостолов» [198]. Последний перевод представляется более вероятным особенно, если считать «'Iounia» за женское имя. Новозаветная письменность совершенно не знает женщин-апостолов.
Кроме того, текст Павла дает основание считать, что они, как и сам Павел, уверовали во Христа после Пятидесятницы, а потому признание их апостольства со стороны Двенадцати почти невероятно. Более определенно Павел как-будто причислял к апостолам Аполлоса: «Ибо я думаю, что нам, последним посланникам (hmaj touj apostolouj escatouj)»… (1Кор. 4:9). Но почти нет сомнения, что «мы» является литературным оборотом.
Вряд ли мы можем отнести к Аполлосу все, что сказано Павлом в ст. 1Кор. 4:9-13. Таким образом, мы приходим к нашему прежнему выводу, что только Двенадцать и Павел могут с полной уверенностью быть причислены к апостолам. Относителыю остальных лиц существует такая неопределенность, что предпочительнее их не вводить в число апостолов. Но если даже некоторые из них считались апостолами, то группа апостолов остается все-таки замкнутой [199].
Если бы круг апостолов мог расширяться во время Павла, то непонятно, почему апостольство Павла встретило такие возражения со стороны иудействующих христиан. Несомненно, что Иерусалимская церковь считала, что кроме Двенадцати не может быть других апостолов Христа, равных им по достоинству, т. к. через человека не может быть апостолов. Об этом свидетельствует сам Павел в послании к Галатам: «Павел апостол не человеками и не через человека, но Иисусом Христом…» (Гал. 1:1).
Через Двенадцать, несмотря на весь их авторитет, не может быть апостольства, т. к. оно было бы через человека. В этом Павел был вполне согласен со всей Иерусалимской церковью. Если он апостол, то только потому, что он им стал «dia 'Ihsou Cristou kai Qeou Patroj». Это было необычайное явление.
Один раз в истории круг апостолов разомкнулся, чтобы принять Павла, а затем окончательно замкнуться. Вся первая глава послания к Галатам написана с целью показать, что необычайность апостольства Павла находилась в план Божьего домостроительства. Поэтому его предъизбрание было тождественно с избранием Двенадцати.
7.
Замкнутость группы апостолов предполагает, как указано выше, что со смертью апостолов их служение, как целое, прекратилось. Если до Пятидесятницы Двенадцать восприняли место Иуды, то после Пятидесятницы место Иакова Зеведеева осталось незаполненным.
Чувствуя приближение смерти, Павел никому не передал своего служения апостольства в целом. Как бы мы ни рассматривали поручения, данные Павлом Тимофею и Титу, о чем речь будет ниже, нет никаких оснований считать, что Павел рассматривал их, как своих преемников, которые полностью продолжили его служение.
Если бы Павел действительно передал им свое служение, то тогда Павел не был бы апостолом, так как служение Двенадцати, как апостолов, осталось беспреемственно. Церковное сознание свидетельствует, что начиная с послеапостольского времени, в Церкви нет больше апостолов. На апостолах создана Церковь, и это основание является единственным. Исповедуя, что Церковь - апостольская, мы исповедуем неповторимость и беспреемственность служения апостолов.
Тем не менее, дело служения апостолов продолжается в Церкви. Их служение заключалось в реализации множества местных церквей в эмпирической действительности. В момент этой реализации они исполняли служение предстоятельства, которое не может прекратиться в Церкви. В апостолах лежало начало этого служения, которое через апостолов перешло к лицам, получившим в послеапостольское время специальное наименование епископов.
