Конечно, одним из сущностных качеств Бога-Сына является Его постоянная готовность быть послушным Богу-Отцу. И тем не менее в Послании к евреям (Евр. 5:7-9) ап. Павел говорит о том, что Иисус учился послушанию, и словечко "однако" в приведенной выше выписке показывает, что апостол сознательно идет на парадокс. Причина этого заключается в том, что по мере того, как Иисус испытывает страдания, неизвестные Ему как Богу, Он приобретает-таки новый опыт. Ему теперь приходится усваивать во временной представленности ту информацию, которая "сама-собой-разумеется" с точки зрения превечности. Послушание Господа должно выстоять в огненном искушении смерти, ведущей к уничтожению послушливого ("если пшеничное зерно не упадет в землю..."). Христос должен заранее согласиться на собственную гибель. И если для Сына послушание Отцу и есть сама жизнь ("Моя пище есть творить волю Пославшего Меня", Ин. 4:34), то теперь от послушливого требуется, чтобы как раз эта превечная возлюбленная жизнь была "ненавидима" (Ин. 12:25) и чтобы возлюблено было самоуничтожение! Такого рода послушание до сих пор было неизвестно в мире, поэтому все существо Господа сотрясается - вплоть до основания, как при землетрясении. Начинает колебаться почва, на которой зиждется связь Отца и Сына. Отсюда растерянность: "Что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего?" (Ин. 12:27). И еще сильнее: "Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня" (Мк. 14:36). Далее: "И был пот Его, как капли крови" (Лк. 22:44). И все еще сильнее: "Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти" (Евр. 5:7).
Дело не в смерти тела, случающейся на земле тысячу раз в день. Речь идет о смерти Того, Кто сказал о Себе: "Я семь жизнь" (Ин. 14:6, Ин. 1:4, Ин. 11:25). Это речение имеет сущностный характер, и оно относится не только к скоропреходящей земной жизни, но и к жизни превечной, да и к жизни как таковой. Речение это относится не к жизни, которой Учащийся послушанию обладает, наравне со многими другими, но к жизни, которой Он непосредственно является. Лишь теперь можно уразуметь, что же ожидается-требуется в конце концов. Ибо когда имеется в виду непосредственно сущностная Жизнь, то, конечно, нельзя говорить о "простой" смерти, ожидающей любое конечное и преходящее земное творение. Нет, речь идет о гибели и прехождении, которые сопоставимы по своей значимости только с Его единственной и неповторимой жизненностью. Об этом говорит ап. Павел: Иисуса, "не знавшего греха", Его-то Бог и сделал "жертвою за грех" (2 Кор. 5:21). Разве в этом нет вечного противоречия превечной жизни? Христос должен умереть-исчезнуть в том, что во всем противоположно Богу Живому. А такого опыта не приобретешь в превечном блаженстве. Иисус приобрел его только "во дни плоти Своей" (Евр. 5:7).
Может быть, нужно изменить один из стихов Послания к Евреям? Пусть он читается примерно так: "Он не был услышан, хотя Он и является Сыном Божиим". Или же оставить текст неприкосновенным? Сейчас он гласит так: "Он был услышан за Свое благочестие и научился, хотя и Был Сыном Божиим, [...] послушанию". Если принять вторую версию, то благодаря "сильному воплю" и Своим "слезам" Христос как раз и научился новому и последнему послушанию, а когда научился, тогда и был услышан. В Евангелии описано смертное борение: "Не как Я хочу, а как Ты хочешь". Себе Он, естественно, не может желать противо-Божеского, той тьмы, куда предстоит спуститься; но если Отец, по недоступной пока разумению причине, считает нужным такое деяние, то - да будет воля Божия. И тогда-то Христос и был "услышан"! Именно в Своем противостоянии противо-Божескому, с которым Ему ныне предстояло слиться. Может быть, и из-за Его "Богобоязни". Ал. Павел продолжает: "И совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного" (Евр. 5:9). Послушание Христа неподражаемо, уникально, потому что Он - единственный! - является превечной Жизнью и превечным Спасением. Тем не менее по Своей неизреченной милости Христос позволяет послушествующим Ему, т.е. каким-то, пусть слабым, образом пережившим Его противостояние, участвовать во Спасении, проистекшем из того, что Он "был сделан жертвою за грех".
Когда Христос получает знамение и узнаёт, что час Его прославления пробил, произносятся слова, обнимающие - без различия - как Его собственную судьбу, так и судьбы Его последователей. Господь сказал: "Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную" (Ин. 12:24 и сл.). В природе любого тварного существа заложена любовь к собственной, пусть преходящей, экзистенции: "Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее" (Еф. 5:29). Это естественно. И все же даже от Своих далеких последователей - от нас - Христос требует, чтобы мы ее, свою плоть, "ненавидели". Мы обязаны противостоять притязаниям плоти и даже, в случае необходимости, предпочесть отказ от нее, т.е. предпочесть смерть и нетление в мрачном чреве земли. Мы обязаны научиться правильно выбирать, особенно в страшные минуты, между тем, что мы любим, и послушанием, положенным ученикам. Подлинное послушание всегда возникает в результате опыта. И если кто-то думает, что он уже им обладает, ему все-таки придется "научиться" в решающий час.
