Вот текст, исполненный все такой же горечи, но в конце едва уловимо проступает совершенно парадоксальная надежда. Иов знает, что он умрет, не получив ответа, но полагает, что его призыв к справедливости, его возмущение, его вопль перед Богом переживут его.
Он верит, что жалобы невинных будут жить, хотя они сами умрут в мучениях. Иов относится к чилу тех, кто уверен, что эхо воплей, исходящих от невинного мученика, не может со временем исчезнуть. Даже если его не услышат люди, если все будет забыто и душевные раны от угрызений совести затянутся, все равно эти вопли будут жить, потому что есть суд и есть Судья. В этом надежда Иова. Но он не знает, где и каким образом она реализуется.
Главной в последующих строках стала фраза: "Мой вопль - моя защита". Ему некому помочь, никто не принимает всерьез его слов, но не станет ли вопль невинного мученика защитой перед неведомым Судьей, к Которому сегодня он не видит доступа? Его вопль будет представлять его дело и его слезы будут защищать его в суде. Он говорит (Иов. 16:12-14 и Иов. 16:17-22):
Спокоен был я; Он навел страх,
схватил меня за шею, и разбил,
и поставил меня, как Свою мишень;
свистят вокруг меня стрелы Его,
Он пронзает мне утробу, не щадит,
проливает на землю мою желчь!
Пролом за проломом Он пробил во Мне,
как ратник, устремляется на меня (...)
хоть нет бесчестья на моих руках
и молитва моя чиста.
Земля! не скрой крови моей,
и да не знает покоя мой вопль!
Се, и ныне Свидетель мой на небесах,
и в вышних Заступник есть у меня!
Мой вопль, он защитит меня, [17-2]
к Богу течет моя слеза,
Пусть слезы мои защитят на суде человека,
спорящего с Богом,
как смертный защищает себе подобного!
Ибо число лет моих сокрыто от меня
и я иду по пути, не допускающему возврата.
