Молитва в пределе становится «спонтанной», «непрестанной»: она освобождает глубочайшие устремления нашей природы и тайную хвалу всего сущего. В ней - конец изгнанию из славы. Само пульсирование крови, интуиции сердца, помыслы ума не устают «втайне воспевать сокрытого Бога».
Обитающий в человеке Дух не покидает его с тех пор, как человек весь сделался молитвой, ибо сам Дух не перестает молиться в нем. Спит человек или бодрствует, молитва отныне не оставляет его души. Во время еды, питья или сна, или любого другого занятия, и даже в самом глубоком сне, благоухание молитвы беспрепятственно возносится в его сердце. Молитва более не покидает его. Во всякое мгновение жизни, и даже по видимости прерываясь, молитва всегда втайне совершает в человеке свое действие. Один из отцов-христоносцев говорил, что молитва есть безмолвие чистых, ибо их помыслы суть Божественные движения. Движения чистого ума и сердца - это сладчайшие голоса, которыми такие люди не устают втайне воспевать сокрытого Бога.
[Исаак Сирин]; Аскетические трактаты, 85-й трактат.
Через аскетическое делание (praxis), через «добродетели», сами по себе уже богочеловеческие и облекающие нас во Христа, наконец, через постижение тайны существ и вещей молитва становится состоянием. Человек более не молится, в смысле совершения волевого акта (порой нелегкого), но он есть молитва, он дает смысл и голос немой и мучительно трудной молитве всего творения, и молитва эта, усовершая «добродетели», излучается из него как любовь, принимающая все и всех.
Мы приходим к добродетелям, чтобы раскрыть сущности (logoi) тварных существ.
Мы приходим к сущностям тварных существ, имея в виду утвердившего их Господа.
Что же касается Его, Он обыкновенно является, когда молитва становится состоянием.
[Евагрий Понтийский]; О молитве, 52.
Человек, этот странник на земле, этот изгнанник, понимает тогда, что нет у него иного пристанища, кроме Бога, Он творит себе обитель в единстве Отца и Сына - единстве, образующем самое пространство Духа. Отныне человека несет дыхание единства, полнота Троицы. Отныне в нем и им прославляется жизнь.
Именно тогда осуществляется в нас молитва, обращенная Спасителем к Отцу о своих учениках: Да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин. 17:26)… Полнота любви, которою Бог возлюбил нас (1 Ин. 4:10), проникает в наше сердце через осуществление этой молитвы Господа… Вот каковы будут признаки этого: Бог станет нашей любовью и желанием, нашим научением и размышлением. Он станет нашей жизнью. Единство Отца с Сыном и Сына с Отцом охватит наши чувства и ум. И как Бог любит нас со всей полнотою любви, так и мы соединимся с Ним неумолимой любовью - так, что в Нем будем дышать, мыслить и говорить.
Таким образом достигнем мы цели, о которой говорили и которую Господь предназначал нам в Своей молитве: Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17:21) Отче, которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною (Ин. 17:24).
Такова должна быть наша цель: обрести уже в этой жизни дыхание единства как предвосхищение жизни и славы небесной. Таков предел совершенства: …чтобы вся наша жизнь, всякое движение сердца собрались в единую и непрерывную молитву.
[Иоанн Кассиан]; Собеседования, 10, 7.
Некоторые становятся пустынниками, недвижимыми или странствующими столпами молитвы. Они отвергают всякое «приручение» - даже монашеских общин, - чтобы усвоить себе порывистую свободу диких животных. «Жители гор», обитающие в вышине и свободе.
Пустыня много лучше обитаемых мест для ищущего славы Божией, и горы много предпочтительнее городов для познавшего благодать. Вглядись: звери пустыни не покоряются бичу, и горным сернам не грозит стрижка. Взгляни на дикого осла в пустыне: никто не взбирается ему на спину. Посмотри на косулю среди пустыни: она не теряет свободы. Обрати взгляд на горных оленей: они не влачат ярма. Взгляни на хищников: им не отмеряют пищи мерою…
Если орел совьет гнездо в доме, дым выест ему глаза. Если онагр или косуля выйдут на равнину, их преследует страх. Если хищник приблизится к городским стенам, он потеряет там свою шкуру. Если олень спустится в долину, он лишится рогов. Горный козел, травимый собаками, оставляет им клоки вырванной шерсти… Великолепие, составляющее красоту диких животных, исчезает на равнине. Самые свирепые львы побеждены, укрощены и заперты в клетку.
Итак, гляди на животных и беги домов, о житель гор, и не будь беспечен.
[Ефрем Сирин]; Проповеди о монашестве, 3.
Но подлинная пустыня - внутри, как подчеркивает с чисто женской рассудительностью амма Синклетикия.
Амма Синклегикия говорила: «Многие живут в горах, а ведут себя так, словно живут в городской суете, и погибают. Можно жить среди толпы и хранить внутренне отшельничество, а можно жить одному и быть исполненным внутри суеты толпы».
[Апофтегмы]; Синклетикия, 1.
Поиск «молитвенного состояния» не является исключительной привилегией анахоретов. Все существование христианина, вплоть до обыденнейших забот, может стать молитвой, если надежда и вера ведут это существование сквозь все превратности, если все оно раскрыто свету креста и воскресения. Тогда человек обретает способность продолжить литургию в культурной и социальной жизни, «совершать благодарение (евхаристию) во всех вещах», как требовал апостол Павел.
Соединяющий молитву с необходимыми заботами, а заботы с молитвой, молится непрерывно. Только так может считаться осуществимым предписание о непрестанной молитве Оно состоит в том, чтобы рассматривать все существование христианина как одну великую молитву, где все, что мы привыкли именовать, есть не более, чем часть.
[Ориген]; О молитве, 12.
Молитва непрерывна, когда ум прилепляется к Богу с великим воодушевлением и великим желанием и всегда обращается к Нему с верой и надеждой во всех свершениях и событиях жизни.
[Максим Исповедник]; Аскетическая книга, 25.
Как осуществляется в каждом из нас полнота Славы Божией? Если то, что я делаю и говорю, совершается мною к славе Божией, то мои слова и действия исполнены славы Божией. Если мои начинания и планы - к славе Божией, если моя пища и питье, если все мои жесты - к славе Божией, - тогда и меня касаются слова: «Земля исполнена славы».
[Ориген]; Четвертая гомилия на видения Исайи, 1.
