Но есть один ряд заповедей, который выделяется из всего Закона. Во-первых, уже тем, что с него начинается все законодательство. А во-вторых, тем, что заповеди эти - нравственного и притом непреходящего, универсального, общего значения. Это Декалог или Десять Речений, Десять Слов - Десятисловие. В Пятикнижии он представлен в двух немного отличающихся редакциях: Исх. 20:1-17 и Втор. 5:6-21.
«Я есмь» - начало и основа Декалога.
«Я (есмь) Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:2-3).
Декалог начинается не с императива «Да будет» или «Да не будет», но с «Я есмь», то есть с напоминания об Имени. Он вновь говорит: Я - JHWH («Он есть», скрытое за русским переводом Господь), Бог твой.
Немедленно вслед за Именем идет напоминание о том первом опыте, когда обещание, скрытое в Имени, начало сбываться - в Исходе из Египта Бог действительно явил Себя как присутствующий.
«Ты». «Ты» всех десяти заповедей (т.е. обращение к Израилю во 2-м лице ед. ч.) адресовано и к Израилю как к народу, и к отдельному израильтянину. Израиль - как будто личность, с которой Бог заключил особый союз, близкий союз-завет.
Это особенно будет ясно, если сравнить звучание «Который вывел тебя из земли Египетской...» и ты, тебя любой из заповедей. В первом случае скорее слышится обращение к целому народу как будто к личности, а во втором - к отдельному человеку.
Вообще на «ты» обращался Бог к Израилю в те времена, когда еще не вычленялось обращение Бога к индивидууму. Свое ясное выражение это обращение Бога к индивидууму нашло в более поздние времена, например, в литературе Премудрости (Притч. 7:1 и др.), а также в Псалмах.
Заповеди - следствия Имени. После напоминания или самопредставления, открывающего Декалог, следует перечисление того, что немыслимо в свете этого откровения. Внутренняя логика здесь такова: Я есмь JHWH, Бог Твой... Тем самым «автоматически» исключаются не только другие боги, но и такие вещи, как почитание кумиров, убийство, прелюбодеяние и т. д. Все то, что перечисляется в заповедях, не может иметь места перед Богом, Который вывел тебя из рабства и отныне присутствует всегда рядом с тобой, среди тебя. В противном случае, если ты будешь делать это, «Я - не Бог твой, и ты - не Мой народ» (ср. Ос. 1:9), и Завет будет нарушен и поруган.
Показательно, что в еврейском тексте глаголы стоят не в форме отрицающего Imperativus, a в Indicativus с отрицательной частицей:
«Ты не будешь иметь других богов...
Ты не будешь делать себе кумира...
Ты не будешь употреблять имени JHWH напрасно...
Ты не будешь убивать...» и т. д.
Иными словами, перед нами не заповеди в тривиальном смысле слова (как повеление, Imperativus), а просто перечисление того, что невозможно в Завете с JHWH. Поэтому Десять Заповедей еще называют Декалогом - Десятью Словами или Речениями.
В этой связи, прежде чем мы приступим к разбору заповедей Декалога, интересно заметить, как «Я-Господь» (JHWH) выступает в качестве безусловного обоснования и многих других предписаний. Вот лишь немного примеров:
«Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга. Не клянитесь именем Моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь Бог ваш.
Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра. Не злословь глухого и пред слепым не клади ничего, чтобы преткнуться ему; бойся Господа Бога твоего. Я Господь Бог ваш.
Не делайте неправды на суде; не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого; по правде суди ближнего твоего. Не ходи переносчиком в народе твоем и не восставай на жизнь ближнего твоего. Я Господь Бог ваш.
Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха. Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь Бог ваш» (Лев. 19:11-18).
Таким образом, все заповеди, весь Закон, не только Десятисловие, не требуют какого-либо еще обоснования (например, одна с помощью другой, как в государственных законах), потому что для них всех есть одно и то же повторяющееся обоснование:
«Я - Господь (JHWH)». Он - истинен, поэтому и Закон Его и Заповеди Его - истинны (Пс. 118:86, 138, 142). Иным словами, Закон - не относительные установления, чем-то обусловленные (временем, средой, ситуацией и т. п.), он основывается на Самой неизменной природе Бога, которая истинна и является источником блага.
Итак, разберем Десять Речений в том их порядке, в котором они следуют в Священном Писании.
I заповедь. «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:3).
Прежде всего исключаются «другие боги». Менее общие и, как считают, более древние формулировки:
«Приносящий жертву богам, кроме одного JHWH, да будет истреблен» (Исх. 22:20).
«Ты не должен поклоняться богу иному, кроме JHWH» (Исх. 34:14).
Не только поклонение и жертва - исключена всякая форма контакта с другими богами.
Обратим внимание на оборот «пред лицом Моим» (букв.: Мне в лицо). Это типичная для библейского языка манера выражения - антропоморфизм. Мы бы сказали: «в Присутствии Бога». Но библейский еврейский язык лишен абстракций - в нем все конкретно и наглядно, так что даже о Боге можно говорить только образами этой конкретики и наглядности. Это выражение напоминает, что все делаемое Израилем, происходит перед лицом, в Присутствии JHWH. Израиль не может избежать Присутствия своего Бога.
В этом первом и основном требовании содержится призыв идти только за своим Богом и доверять только Ему, не уделяя внимания никаким другим богам, даже если они где-то у кого-то, может быть, и есть. Сейчас вопрос о бытии этих других богов не ставится. Требуется безоговорочная верность и доверие своему Богу. Поэтому в 1-й заповеди стоит акцент не на «да не будет», а, скорее, на «у тебя». Т. н. абсолютный монотеизм, смеющий отрицать само существование других богов, кристаллизуется в истории Израиля позднее (во времена Вавилонского плена).
Сейчас мы об этом абсолютном или теоретическом монотеизме с легкостью рассуждаем, тогда как жизненно важнее к нему подойти после опыта верности своему Богу, Который потом оказывается единственно истинным и Творцом всего сущего (именно такой и была последовательность Ветхозаветного откровения - от своего Бога к Единому Богу - Всемогущему Творцу).
Под другими богами подразумеваются не только языческие божества (например, Египта или Ханаана), но и все, что претендует на господство, будь то политические силы (богами, как царскими титулами, именовали себя многие правители Древнего Востока) или какие-либо другие авторитеты и ценности (Ср. Пс. гл. 81).
II заповедь. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20:4-6).
Древнейшая форма заповеди выглядит так: «Не делай себе богов литых» (Исх. 34:17).
Или: «Проклят, кто сделает изваянный или литой кумир, ... и поставит его в тайном месте!» (Втор. 27:15).
Вторая заповедь тесно связана с первой и из нее вытекает.
Если в первой заповеди говорится как бы извне - об уникальности и единственности JHWH как Бога (для тебя), то здесь, во второй заповеди, говорится изнутри - о том, что JHWH - вообще иной и ни на кого не похожий и ни с кем не имеющий ничего общего.
«Во всем творении нет такого существа, которое могло бы дать аналогию Богу Израиля или быть Его символом. Перечисляются три этажа космоса. Ни солнце, луна или звезды на небе; ни силы жизни и плодородия на земле; ни чудовища хаоса и бездны не могут дать представления о сущности JHWH. Он принципиально отличен от мира тварности. Он остается всегда вне постигаемости человеком» [14].
«Не делай себе кумира и никакого изображения...»
В самой глубине речь здесь идет не столько о статуях, сколько о ментальных или сентиментальных образах, которые человек создает себе в качестве божества. Конечно, человек не может обойтись без изображения, без всякого образного понятия о Боге. Но образ, зафиксированный в материи (в камне, в красках и т. п.) - это образ прошлого, а значит, умершего, лишенного жизни. Бог Израиля - Бог жизни, Бог, зовущий Свой народ идти вперед.
Слово. Но ведь Бог общается с народом и живет среди него. Каким же образом? В Книге Второзакония дается пояснение, выраженное стилистически не очень гладко, ради того, чтобы подчеркнуть главное: «...И говорил Господь к вам [на горе] из среды огня; глас слов [Его] вы слышали, но образа не видели, а только глас» (Втор. 4:12).
Вообще, Книга Второзакония этому уделяет особое внимание: Бог присутствует и является Своему народу в Слове и только в Слове. Это единственная и самая точная и адекватная форма откровения и общения с народом. Израиль же должен слушать: «Шема Израиль», «Слушай, Израиль» - любимое выражение Второзакония (Втор. 4:1; Втор. 5:1, 27 и мн. др.).
Бог-Ревнитель. Обращает на себя внимание наименование Бога ревнителем. Понятие «ревность» в применении к Богу - явно не термин нашей догматики. Но в Библии это дает возможность говорить о монотеизме не в абстрактно-философском смысле, а опять-таки в смысле верности своему живому личному Богу.
«Бог един и единственен и потому ревнив - быть единым есть то же самое, что быть ревнивым; постольку он может направить на человека такую энергию яростной взыскательности, которая невозможна для самого властного языческого божества.
Отсюда единственный в своем роде тон, который мы сразу же ощущаем в «Десятословии», - тон безоговорочности. Обычный тип древнего законодательства (кодекс Хаммурапи, хеттские законы и т. п.) исходит из правовых «казусов» и оформляется по парадигме-«если кто-либо... то... но если... то...» Здесь нет места ни для каких «если» и ни для каких «но». Обусловленность сменилась безусловностью» [15].
Золотой телец. Запрет изображать божество имеет и другие причины. Человек стремится воссоздать образ Бога в видимости, в материальности, в ощутимости. Но дело не только в том, что человек хочет видимо созерцать Бога, хотя бы в рукотворных Его подобиях (статуях и изображениях). Не менее важно и другое: человеку, с тех пор, как он согрешил (ср. Быт. 3:10 - см. Введение) невыносимо постоянное око Божие, постоянная роль объекта перед взором Бога-субъекта. Вот как об этом говорит Иов:
«Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою?» (Иов. 7:17-19)
Человек стремится избавиться от этого ощущения и сделать Бога объектом, превратив Его в идола. Идол - прирученный бог, созданный по меркам человека. Человек пытается превратить Творца в самое совершенное из своих человеческих творений.
В этом грех золотого тельца, к которому Израиль взывал: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской» (Исх. 32:4).
Золотой телец - позолоченная статуя молодого быка - обычный для Ближнего Востока тех времен символ плодотворящей мужской силы. В таком привычном образе захотел увидеть своего Бога Израиль в первые же мгновения пребывания в Завете. Рассказ об этом неслучайно идет почти сразу после Декалога.
Это не просто угроза Завету, это его разрушение - Моисей, сойдя с горы, разбивает скрижали Завета...
В золотом тельце Израиль увидел не другого бога, а Своего Господа, вылепленного по своим меркам, понятным и достаточно красивым, в противоположность непонятному и невыносимому Присутствию (дымящаяся гора, исчезновение Моисея).
Когда пророки вовсю применяли антропоморфные образы для проповеди о Боге, они ничуть не смущались этим и не чувствовали себя нарушителями 2-й заповеди. В проповеди пророков речь шла совсем не о культовой реальности (они, конечно, не требовали культового поклонения этим образам), а об образной передаче богооткровенных истин.
Эта заповедь, запрещающая изображения божеств, проясняет что-то из тайны самого народа Божия как странника (см. выше), который направляется к заветной цели - Царству Божию. Он не должен ни на чем сосредоточивать своего внимания, как только на обетованиях, открытых в Имени.
Запрет изображать Бога и Новый Завет (Боговоплощение). Итак, Бог отвергает всякое видимое Его изображение. В этом, как и во многом другом, подготовительное (педагогическое), очистительное значение Ветхого Завета: все подобные запреты расчищают место для явления Бога в единственно приемлемом для Него видимом образе-образе человека. Это Иисус Христос в Новом Завете: «И Слово стало плотью...» (Ин. 1:14)
В Прологе Евангелия от Иоанна истинность Боговоплощения утверждается именно на фоне невозможности и запрета изображать и видеть Бога: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18).
Соблюдение 1-й и 2-й заповеди в Ветхозаветной истории. Вся история Ветхозаветного культа-это борьба за соблюдение 1-й и 2-й заповедей. Особенно ревностно ее вели пророки, называя поклонение Израиля другим богам блудодейством (поэтому Бог-ревнитель), и, в конце концов, утверждая, что эти боги - не боги вовсе: «Я Господь и нет иного» (Ис. 45:5 слл.; Исх. 20:2 и др.).
В этом отношении показательны отзывы о древних евреях античных историков, т. е. людей не искушенных в тонкостях внутренней жизни Израиля, но заметивших то, что бросается в глаза.
Так Дион Кассий замечает: «Евреи отличаются от остального человечества главным образом тем, что не почитают никаких других богов».
Более сильно выразился Плиний Старший: «Евреи известны своим презрением к богам» [16].
Кстати, подобное обвинение «по наследству» перешло и к первым христианам, которых в Римской империи обвиняли в атеизме, то есть в непочитании богов.
III заповедь. «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7).
Первоначально, в более древних вариантах формулировались запреты ложной клятвы (Лев. 19:12) и богохульства (Лев. 24:10-16). Заповедь Декалога расширяет и обобщает эти запреты.
В этой заповеди речь идет не о Самом Боге, а о Его имени, посредством которого Он изволил открыться и явиться Своему народу. Он отринул всякие изображения, но явился в Слове и в Имени. Это Имя - не фиксированный идол, отвергнутый во второй заповеди, а живая встреча с Ним.
Речь идет не о примитивном запрете упоминать имя Божие в просторечии (это слишком «мелко» для Декалога), то есть без всякого содержания, хотя мы опускаемся и до этого, а о запрете употреблять Имя со значимым, глубоким, но ложным смыслом-в магических целях, как средство или инструмент, с помощью которого человек может овладеть Богом.
В широком смысле запрет упоминать Имя Божие напрасно означает запрет профанировать Откровение Божие вообще.
Ведь Откровение Божие - это то, что открыто Богом о Нем Самом и что адекватно выражено человеком.
Обвинение Иисуса Христа в богохульстве основывалось, в частности, на том, что Он говорил о Себе с помощью Имени (Ин. 8:58-59), за что и полагалось побить камнями (Лев. 24:16).
IV заповедь. Четвертая заповедь Декалога - одна из двух, сформулированных в положительной форме. Именно эта заповедь в своей формулировке, точнее, в обосновании различается в Исх. 20:8-11 и в Втор. 5:12-15:
«Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исх. 20:8-11).
«Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему. Не делай [в оный] никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя [и осел твой,] как и ты; и помни, что [ты] был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний [и свято хранить его]» (Втор. 5:12-15).
Согласно Книге Исход, 7-й день - день покоя Божия после шести дней творения. Поэтому и твой субботний покой, евр. шаббат («покой») - знак почитания Бога-Творца, сотворившего мир совершенным. В Книге Второзаконие покой седьмого дня - знак твоей свободы, дарованной Богом-Освободителем. Между этими различными обоснованиями не только нет противоречия, но и есть глубокая связь, проходящая через всю Священную историю и Ветхого, и Нового Завета. Бог Израилев - это и Творец, и Освободитель (Спаситель, Искупитель). Одно без другого - творчество и свобода - в Боге невозможны. Кроме того, спасение - это восстановление творения, поруганного и порушенного, плененного грехом. Спасение, по греч. sothria -и сцеление, восстановление целости, целостности, иначе говоря, второе творение. В этом глубокое соответствие творения и спасения. Так, новозаветная история спасения - Страстная седмица - увенчана также субботой, Великой субботой покоя погребенного Христа.
Почитание Субботы, память о ней, посвящение части своего времени Богу - это почитание Бога-Творца и Спасителя.
Суббота и христианская Церковь. Соблюдаем ли мы, христиане, 4-ю заповедь, то есть почитаем ли мы субботу? В ответ на этот вопрос можно часто услышать, что в христианской Церкви почитание переносится с субботы на воскресенье. Однако это слишком упрощенный и во многом неверный ответ.
Во-первых, еще Сам Христос обвинял законников в непонимании смысла соблюдения субботы: «Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить?» (Мк. 3:4)
Вопросы, так сказать, риторические - делать должно, но делать добро. Это делал прежде всего Христос. Делал, продолжая дело Своего Отца (Ин. 5:17). Ведь совершенство и красота, присущие миру после шести дней творения («и вот, хорошо весьма» - Быт. 1:31), после грехопадения были осквернены и изуродованы злом - страданиями, болезнями и смертью. Христос же совершал свои дела исцеления часто именно в субботу - чтобы указать, в чем смысл Его служения: «освободить» (Лк. 12:13) творение Божие.
Во-вторых, христиане - это народ, празднующий «нового жития, вечного, начало», воссиявшее из гроба воскресения в день восьмой, то есть день после Субботы». Это подчеркивают все четыре евангелиста, начиная свои воскресные свидетельства (Мф. 28:1; Мк. 16:1; Лк. 24:1; Ин. 20:1). День восьмой - это первый день следующей недели, но он вне недели, потому что он - предвкушение вечности, Нового творения и Царства Божия.
Его почитание невозможно без дня седьмого, как Новый Завет невозможен без Ветхого.
Таким образом, отношение к субботе в христианской Церкви такое же, как к Ветхому Завету. Это особый день, о чем свидетельствует, например, тот факт, что в Великом посту это день, отмеченный, как и день воскресный, полной Литургией и приостановкой поста в богослуженом смысле.
Наконец, соблюдение этой заповеди в любом случае состоит не столько в формальном смысле слова (в определенный день ничего не делать, а пойти в Церковь), а в том смысле, что в твоем разнообразном распорядке жизни (шесть дней по сравнению с одним днем - гораздо больше) должно быть время, когда ты вспоминаешь о своем Творце и Освободителе и обращаешься к нему в молитве.
Таким образом, 4-я заповедь говорит уже не только об отношении человека к Богу, но и том, как строить и распределять свою жизнь в соответствии с Заветом. Иными словами, внимание постепенно переходит «на землю», чтобы в следующих заповедях сосредоточиться уже исключительно на внутричеловеческих отношениях. Неслучайно эта заповедь располагается в середине Декалога, на рубеже между заповедями о Боге и заповедями о человеке.
V заповедь. «Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12).
Пятая заповедь, сформулированная тоже положительно, говорит о родителях, которых человек должен «почитать», т. е. заботиться о них. Только тогда и он воспримет от Бога долгую жизнь на земле, которую JHWH дал Своему народу.
Почитание родителей здесь, в контексте истории заключения Завета, выдвигается не просто как условие твоего благополучия и долголетия. Это и залог единства и преемства народа Божия не только сейчас, в настоящий момент, но и через поколения и века в его верности Завету.
VI, VII, VIII заповеди. «Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради» (Исх. 20:13-15). В этих трех коротких заповедях речь идет о неприкосновенности того, что составляет ценность человека как такового: его жизни, любви (семьи) и собственности. Сказуемые даны без дополнений. Это означает, что заповеди должны пониматься в самом всеобщем смысле. Они запрещают убийство, прелюбодеяние и кражу у всякого человека.
IX заповедь. «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исх. 20:16).
Девятая заповедь, как и десятая, касается ближнего, то есть соплеменника, а значит имеет в виду стабильность и здоровье народа Божия как общества, то есть как замкнутого целого. Стабильность, в частности, зависит от справедливости судопроизводства, которое, в свою очередь зависит от правдивости двух свидетелей (Втор. 17:6; Втор. 19:15; Числ. 35:30; ср. Ин. 8:17-18).
X заповедь. «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20:17).
Заключая собой Декалог, это предписание обретает особое звучание. Она единственная из всех запрещающая не дело, деяние, поступок, а движение сердца, помышление, вплотную приближается к Новому Завету с его Нагорной проповедью, в которой весь Декалог переводится из плоскости дел в плоскость помышлений и желаний (Мф. 5:21-22, 27-28). В ней подсказывается вывод, что в конечном итоге высшей ценностью среди народа Божия является свобода, дарованная Богом - освободителем от рабства, посягательством на этот дар является даже завистливый взгляд. Для ап. Павла эта заповедь была из тех, что касается самой сути Закона (см. Рим. 7:7).
Декалог-Слово Бога Присутствующего. Мы уже отметили, что Декалог, как, впрочем, и весь Закон (Тора, Учение), был воспринят как Слово Живого Бога, наставление, как пребыть в Завете и идти дальше вместе с Богом, а не просто соблюдать когда-то сформулированные правила и нормы, так что при этом не требовалось бы Присутствие Бога. Для постоянного восприятия Закона как Слова Бога Присутствующего в самом Законе предписывается: «По прошествии семи лет, в год отпущения, в праздник кущей, когда весь Израиль придет явиться пред лице Господа Бога твоего на место, которое изберет [Господь], читай сей закон пред всем Израилем вслух его...» (Втор. 31:10-11)
Возможно, это был праздник Обновления Завета, повторявшийся в древности каждые семь лет, кульминацией которого было чтение Десятисловия. Это означает не что иное как то, что через культ Израиль регулярно переживал Синайское откровение как современное и актуальное для каждого поколения (подобно Пасхе, в которой Израиль переживал Исход как духовное состояние).
«Не с вами только одними я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, но как с теми, которые сегодня здесь с нами стоят пред лицем Господа Бога нашего, так и с теми, которых нет здесь с нами сегодня» (Втор. 29:15).
Наставление на путь. Большая часть заповедей (8 из 10) сформулирована в отрицательной форме: «Ты не будешь делать то-то...». То есть указывается не то, что ты должен делать, а очерчивается граница, в пределах которой ты живешь в Завете с Богом, а за пределами которой жизнь превращается в существование вне Завета. Внутри этой границы ты имеешь полную свободу творчества. Тебе указано только направление пути и маркированы границы, пересекая которые ты сбиваешься с этого пути.
Словом «Закон» переведено еврейское слово «Тора», которое более точно можно было бы передать терминами «Учение» или «Наставление», «Инструкция». Имеется в виду указание пути следования, которым ты руководствуешься, подходя к этому творчески. Об этом образно говорится в Псалме: «Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою. Не будьте как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе» (Пс. 31:8-9).
Интересно, что весь этот Псалом (31) читается во время Таинства Крещения в Православной Церкви непосредственно после троекратного погружения крещаемого в воду, т. е. в наиважнейший момент этого акта рождения нового члена Церкви (народа Божия, живущего в Завете). Другими словами, принимая крещение и вступая в Завет с Богом, мы рождаемся для свободы и творчества в Боге.
Путь, который Бог указывает Своему народу, давая заповеди, - это путь жизни, блага, полноты всевозможных даров. С этим термином- «путь» -мы можем встретиться в Библии, включая Новый Завет [17], много раз. Действительно, это выражение гораздо точнее передает суть пребывания человека и народа в Завете с Богом.
Это не религия в узком (только культовом или формальном, или только умозрительном, или только в нравственном и т. д.) смысле. Это путь, по которому человек может именно идти, и притом идти целиком, всем своим существом. Этому пути противоположно блуждание, беспутье, итог которых - погибель, смерть.
В связи с дарованием Закона в Пятикнижии говорится именно об этих двух альтернативах:
«Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло. 16 [Если будешь слушать заповеди Господа Бога твоего,] которые заповедую тебе сегодня, любить Господа Бога твоего, ходить по [всем] путям Его и исполнять заповеди Его и постановления Его и законы Его, то будешь жить и размножишься, и благословит тебя Господь Бог твой на земле, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею; 17 если же отвратится сердце твое, и не будешь слушать, и заблудишь, и станешь поклоняться иным богам и будешь служить им, 18 то я возвещаю вам сегодня, что вы погибнете и не пробудете долго на земле, [которую Господь Бог дает тебе,] для овладения которою ты переходишь Иордан. 19 Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, 20 любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих, чтобы пребывать тебе на земле, которую Господь [Бог] с клятвою обещал отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову дать им» (ср. Втор. 4:1; Втор. 5:33; Втор. 8:1; Втор. 16:20; Втор. 22:7; Иез. 18:19; Иез. 20:11, 13, 21; Иез. 33:16, 19; Лев. 18:5).
Именно жизнь и смерть - такова высокая цена соблюдения или несоблюдения Слова Божия (ср. Иез. 18:9).
Господь ждет ответа, решения, выбора со стороны Израиля.
Но интересно, что сначала заключается завет, а уже затем даруются заповеди, а не наоборот (завет заключается, если принимаются заповеди). То есть сам по себе факт обращения Бога к народу уже есть великая милость и знак избрания:
«Есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?» (Втор. 4:7-8).
