Иудаизм времен Иисуса отличало разнообразие группировок. Саддукеи фактически представляли собой господствующую политическую партию, аристократический и консервативный «истеблишмент». Гораздо более сектантской организацией (но все же религиозно-политической партией) были появившиеся позже зелоты, - ярые, воинствующие националисты. Где‑то посередине этого религиозно-политического спектра находились фарисеи, но их куда сильнее занимало толкование Торы, чем политическая борьба. Фарисеев, конечно, можно считать отдельной партией (фарисеи = «отделенные»?), но они обладали менее развитой организацией, а отношения строились скорее по типу учитель-ученик. С другой стороны, ессеи занимали промежуточную позицию между фарисеями и зелотами в спектре сектантского иудаизма. Они имели высокоразвитую внутреннюю организацию и создали жестко структурированную общину в Кумране.
Как вписываются в эту картину Иисус с учениками? Пожалуй, ближайшая параллель к взаимоотношениям Иисуса с учениками - отношения рабби со своими последователями. Это подтверждается тем обстоятельством, что Иисуса широко знали как учителя, как человека, у которого есть ученики (Мк. 9:5, 17, 38; Мк. 10:17, 35, 51 и т. д.). Но насколько правомерно говорить об общине Иисуса? Можно ли найти в Иисусовых учениках отражение более поздней Церкви? Считал ли Иисус своих учеников общиной [238]? В пользу утвердительного ответа говорят следующие факты:
(1) Употребление слова ekklēsia (собрание народа Божьего, впоследствии «церковь» - Мф. 16:18; Мф. 18:17).
(2) Иисус избрал двенадцать учеников и почти наверняка считал Двенадцать в каком‑то смысле представляющими Израиль (двенадцать колен - см. особенно Мф. 19:28 / Лк. 22:29 сл.).
(3) Иисус говорил о своих учениках как о Божьем стаде (Лк. 12:32; ср. Мф. 10:6; Мф. 15:24; Мк. 14:27 пар. и образы пастуха), - метафора Израиля, неоднократно встречающаяся в иудейской литературе (Ис. 40:11; Иез. 34:11-24; Мих. 4:6-8; Мих. 5:4; Псалмы Соломона 17:45).
(4) Иисус мыслил своих учеников как семью (Мк. 3:34 сл.); ученики - не только наследники Царства, но и те, кто обратились и стали как дети (Мф. 18:3).
(5) На Тайной вечере Иисус эксплицитно охарактеризовал общность своих учеников в категориях (нового) завета (Мк. 14:24 пар.; 1 Кор. 11:25). Стало быть, он считал учеников членами-основателями нового завета, нового Израиля (см. далее § 40.4).
(6) Отметим также степень организации среди учеников Иисуса, которая предполагается в Лк. 8:3 и Ин. 12:6.
Таким образом, разговоры об общине Иисуса или общине вокруг Иисуса не лишены оснований. Есть, однако, соображения, которые указывают в другом направлении.
(А) Ученичество Иисуса не предполагало вступления во что‑либо такое, что можно было бы назвать общиной в строгом смысле слова. Не существовало четкой границы между теми, кто оставил дом, чтобы последовать за Иисусом, и гораздо более широким кругом учеников, многие из которых, видимо, остались дома: принадлежность к семье Иисуса зависела от исполнения воли Божьей, а не от следования за Иисусом (Мк. 3:35). Аналогичным образом молитва Господня не молитва замкнутой церковной общины: ее могут читать все, кто жаждет наступления Царства Божьего.
Иисус не ввел никаких обрядов, которые бы отличали его учеников от их современников. От Иоаннова крещения он отказался (видимо, не желая, чтобы культовый или ритуальный акт становился препятствием и барьером). Его братские трапезы не ритуал или церемония, куда бы допускались только ученики (см. далее §§ 39.3, 40.1). Именно открытость Иисусова окружения столь резко отличала его от кумранской общины [239]. Иисус «не основывает новой Церкви, ибо спасение не обретается вступлением в религиозное общество, пусть даже радикально трансформированное» [240].
(B) По-видимому, роль учеников как нового Израиля была зарезервирована на будущее, еще не наступившее. Она должна была вскоре стать одной из особенностей последнего времени, частью нового завета, новой эпохи, которая, как верил Иисус, начнется с его смертью и оправданием (см. ниже § 50.3). Это особенно ясно в отношении Двенадцати (Мф. 19:28 / Лк. 22:29 сл.); их роль как Двенадцати, пока Иисус был еще с ними, была лишь символической: они символизировали будущий эсхатологический народ Божий. Ни из чего не видно, что они считались или являлись функционерами (и уж тем более - иерархами) в общине, собранной вокруг Иисуса в Палестине (см. Мф. 23:8; Мк. 10:43 сл.). В частности, нет ни малейших намеков на то, что они были «священством», а остальные ученики - «мирянами». Их власть и авторитет - не над общиной учеников, но как соучастников миссии Иисуса (Мк. 3:14 сл.; Мк. 6:7 пар.; Лк. 10:17 сл.). Скорее уж для Иисусова окружения подходит понятие «движение», чем «община».
(C) Важно понимать, что это движение целиком и полностью было сосредоточено на Иисусе, целиком и полностью от него зависело. Ученичество означало «следование» за Иисусом. Только он был пророком и учителем. Только ему принадлежал единственный реальный авторитет и единственное реальное служение. И если Иисус иногда как минимум звал учеников изгонять бесов и проповедовать благую весть о Царстве, они лишь исполняли его миссию, так сказать, по доверенности. Вокруг Иисуса не было общины как таковой: были лишь группы учеников (одни побольше, другие поменьше), которые либо наблюдали за его деятельностью, либо мешали ей, либо (в какой‑то малой степени) участвовали в ней.
Поэтому лучше, видимо, воздержаться от использования понятий «община Иисуса» и «община вокруг Иисуса». Любая концепция, любой тип служения может иметь происхождение только в Иисусе, а не в учениках вокруг него и не в Двенадцати. И если уж говорить об учениках Иисуса как о «церкви», следует признать и ее характер: это группа/группы учеников, собравшихся вокруг Иисуса, причем и вместе, и по отдельности они напрямую зависят только от Иисуса во всяком служении и учении.
