34.1. Иисус. Как Иисус относился к богослужению своего времени, не вполне ясно. Это одна из многочисленных проблем в изучении христианских истоков, которую ученые решают по-разному. Без сомнения, за основу надо взять эсхатологизм Иисуса: он считал, что сила Царства последних времен уже действует в мире, и ожидал, что скоро Царство наступит окончательно (см. выше §§ 3.1,2). Следовательно, его позиция в данном вопросе и его богопочитание были нетипичны для его современников. С точки зрения большинства современников Иисуса, Бог - вышний и святой, и обращаться к нему нужно с глубочайшим благоговением; имманентность Божья выражалась с помощью учения об имени Божьем, о Премудрости Божьей и т. д.
Однако для Иисуса Бог - непосредственно рядом. Бог - Отец, причем не в смысле сотворения мира или адоптации, а в смысле глубоко личном и семейном, который позволяет обращаться к Богу словом «Абба» («дорогой отец», «папа») (см. ниже § 45.2). Этот подход признает преемство с прошлым: Иисус рассматривал данное откровение как кульминацию прежнего (см. Мф. 5:17; ср. Мф. 11:25 сл. / Лк. 10:21). Но он предполагал и разрыв с прошлым: появилось нечто новое, что не удержать в старых рамках (Мк. 2:21 сл.). Это особенно видно из отношения Иисуса к Храму и синагоге, из его отношения к Закону, а также из его молитвы.
(А) Отношение Иисуса к Храму и синагоге. Мы не знаем, сколь часто Иисус ходил в Храм (см., в частности, Мф. 23:37-39 / Лк. 13:34 сл., а также несколько посещений в Евангелии от Иоанна). Нам наверняка известно только об одном визите Иисуса в Храм, и о том, что он там делал, - «очищение Храма». Но в чем смысл этого очищения? Если Мк. 11:17 (с цитатой из Ис. 56:7) передает подлинные слова Иисуса, то можно сделать вывод: Иисус видел в Храме средоточие эсхатологического обновления. В пользу этой интерпретации говорит отношение первохристиан к Храму (см. ниже §§ 34.2, 54.2).
Другое возможное объяснение: изгнание продавцов жертвенных животных подразумевало отрицание традиционного культа жертвоприношений (это действие в сущности делало продолжение культа невозможным; ср. критику Иисуса в адрес законов ритуальной чистоты - см. ниже). Вспомним здесь речение Иисуса, отраженное в Мк. 13:2, Мк. 14:58 (см. выше § 10.1): судя по нему, Иисус относил Храм (и культ жертвоприношений) к старой, уходящей эпохе, - в грядущем Царстве будет новый (небесный) Храм (см. истолкование в Ин. 2:21 и Деян. 6:14 - см. ниже § 34.2) [263].
Стало быть, отношение Иисуса к Храму не вполне понятно (ср. также Мф. 5:23 сл. и Мф. 9:13, Мф. 12:7; Мк. 1:44, Лк. 17:14 и Лк. 10:31 сл.; также см. Ин. 5:14; Ин. 7:14, 28; Ин. 8:20; Ин. 10:23). Неясность его сохранившегося учения на сей счет отражена в различных путях, которыми следовали в первоначальной Иерусалимской общине евреи и эллинисты (см. ниже § 34.2). Что касается отношения Иисуса к синагоге, нам сообщается, что он посещал ее (и, надо полагать, регулярно), - впрочем, судя по имеющимся данным, Иисус ходил туда не только читать Тору и участвовать в молитвах, но и проповедовать собственную весть (Мк. 1:21-27, 39; Мк. 3:1; Мк. 6:2; Мф. 9:35; Лк. 4:15-21; Лк. 13:10).
(B) Отношение Иисуса к Закону, устному и письменному. Этот вопрос мы уже рассматривали (см. выше §§ 16.2,24.5). Вспомним лишь, что Иисус отвергал галаху о субботе, казуистику корбана и установления о ритуальном омовении. Его отношение к посту также не прошло незамеченным (Мк. 2:18; Мф. 11:19 / Лк. 7:34), хотя не исключено, что он ожидал поста от своих учеников в промежуток перед наступлением Царства (Мк. 2:20; Мф. 6:16-18). Еще больше бросается в глаза та независимость, с которой он судил о письменном Законе, с которой он определял, как и в какой мере следует исполнять заповеди Закона. Как мы уже отметили, «учение о нечистоте… в том виде, как оно изложено в Мк. гл. 7… фактически подрубает под корень весь ритуальный закон» (§ 24.5). Здесь мы опять видим преемство (Иисус заново утверждает - на более глубоком уровне - запреты на убийство и прелюбодеяние), но также и разительный разрыв преемства.
(C) Молитвенная практика Иисуса. По мнению И. Иеремиаса, Иисус соблюдал иудейские часы для молитвы: «утреннюю молитву - на рассвете, дневную молитву - во время дневного жертвоприношения в Храме и вечернюю молитву - вечером перед сном» [264]. Однако для Иисуса молитва была чем‑то гораздо более спонтанным и живым, как опять‑таки явствует из его регулярного обращения к Богу словом «Абба», выражением глубокого доверия и послушания (насколько можно судить, его современники обращались к Богу гораздо более формальным образом; см. далее § 45.2). Конечно, молитва, которой он научил учеников (Мф. 6:9-13 / Лк. 11:2-4), в двух или трех своих прошениях перекликается с древними иудейскими молитвами [265], но все же она стоит особняком именно из‑за предполагаемой особой близости с Богом и эсхатологической неотложности.
34.2. Первоначальная община. Учение Иисуса о богослужении оставляло достаточный простор для толкования, а потому разнообразие толкований и обычаев появилось почти с самого начала.
(A) Насколько можно судить, палестинские первохристиане оставили традиции иудейского богослужения практически без изменений. Они ежедневно ходили в Храм (Деян. 2:46; Деян. 3:1; Деян. 5:12, 21, 42), возможно, ожидая, что он станет местом возвращения Иисуса (Мал. 3:1 - см. ниже § 67.3). То, что эта значимость Храма - не выдумка Луки (ср. ниже § 72.2), подтверждается отрывком Мф. 5:23 сл., который показывает, что первохристиане продолжали соблюдать культ жертвоприношений. По-видимому, представление об Иисусе как о конце Храма еще не установилось.
Первохристиане, очевидно, также соблюдали традиционные часы молитвы (Деян. 3:1; Деян. 5:21; Деян. 10:9 (?)) в Храме и / или синагоге (ср. Деян. 6:9; Ин. гл. 9 - см. выше § 10.4). И они продолжали соблюдать Закон и «предания старцев» (в том числе субботу), - как ясно видно, например, из Мф. 23:3, 23; Мф. 24:20; Деян. 21:20; Гал. 2:3 сл., 12; Гал. 4:10 (ср. Рим. 14:2, 5; Кол. 2:16, 20 сл.; см. также выше § 16.3). Наверное, до эпизода с Корнилием палестинские христиане даже не ставили под сомнение необходимость сохранять ритуальную чистоту (Деян. 10:14; Деян. 11:3; см. также ниже § 54.2).
(B) В то же время, очевидно, возникали и новые формы богослужения, причем с самого начала. Они были связаны с собраниями в частных домах (Деян. 2:46; Деян. 5:42). Мы слышим о различных элементах этих встреч: богослужение и молитва (Деян. 1:14; Деян. 2:42; Деян. 4:23-31; Деян. 12:12), учение (то есть, видимо, научение (ветхозаветным) Писаниям и преданию об Иисусе, передача и истолкование их; Деян. 2:42; Деян. 5:42) и общие трапезы (Деян. 2:42, 46). Ни из чего не видно, что они складывались в регулярную модель или формировали единую структуру. Скорее можно предполагать наличие как минимум двух разных видов собраний: одно (более официальное?) - для молитвы и учения (отчасти по типу синагогальной службы), другое - для братских трапез (куда могли входить и другие элементы, вроде пения, включаемые более спонтанно; ср. Деян. 2:46 сл. о воодушевлении).
Новые типы богослужения, зарождавшиеся на подобных встречах, не были полностью отличными от прежних: неизвестно, читалась ли на них молитва «Шема» (Втор. 6:4-9; Втор. 11:13-21), которую каждый израильтянин был обязан повторять дважды в день [266], но наверняка были чтения из Писаний (хотя прямых указаний на это нет), а также, без сомнения, некоторые типичные формы благодарения и благословения, «Аминь» (ср. 1 Кор. 14:16). Присутствовали и специфически христианские элементы: молитва Господня, использование «Абба» в молитвах, воспоминания о словах и чудесах Иисуса (все они должны были передаваться в первоначальных общинах) и, конечно, центральность Иисуса - в его присутствии (Мф. 18:20) [267] и ожидаемом скором возвращении (1 Кор. 16:22); сюда же относятся те элементы общих трапез, которые были связаны с воспоминанием о братских трапезах Иисуса (в особенности о Тайной вечере), а впоследствии развились в Евхаристию (см. ниже § 40).
(С) Некоторое время эта двойная модель богослужения (Храм и домашние собрания) сосуществовали бесконфликтно. Однако с эллинистов и Стефана начинается расхождение путей: было поставлено под сомнение, что для учеников Иисуса Храм должен сохранять свою важность; возникла резкая антитеза между старым (храмовым) и новым богослужением [268]. Ключевая информация на сей счет содержится в Деян. гл. 6-7: историческая достоверность этих материалов спорна, но они, очевидно, вполне точно отражают (по крайней мере в данном вопросе) взгляды эллинистов, которые спровоцировали первое гонение на христиан. Стефана обвинили в том, что он выступал против храмового культа (Деян. 6:13 сл.). При этом из Деян. 6:14 следует, что он взял Иисусовы слова о гибели Храма (Мк. 13:2; Мк. 14:58) и истолковал их как отрицание за Храмом места божественного присутствия (см. выше §§ 18.3, 34.1).
Еще красноречивее последняя часть речи (Деян. гл. 7), которая увенчивается прямыми нападками на Храм: Стефан ссылается на Ис. 66:1 сл. (см. выше § 24.5) и называет Храм «рукотворным», - именно этим словом иудеи часто бранили язычников за идолопоклонство (см. ссылки в § 60). Если это адекватно отражает взгляды Стефана и/или эллинистов, - судя по продолжению (Деян. 8:1-4; Деян. 11:19-21), видимо, отражает, - напрашивается вывод: начиная с очень раннего периода богослужение эллинистов совершалось преимущественно на домашних собраниях, где специфически христианские элементы формировали новый тип богослужения. Более того, нельзя сбрасывать со счета тот факт, что Стефан отвергал не только иудейское отношение к Храму, но и богослужение арамеоязычных/евреоязычных христиан в той мере, в какой оно продолжало фокусироваться на Храме.
Неясно, было ли оспорено отношение палестинских христиан к Закону именно тогда или позже: очевидно, именно ревность по Закону и преданиям сделала Павла гонителем христиан-эллинистов (Гал. 1:13 сл.; Флп. 3 сл.; ср. Деян. 6:13), но речь в Деян. гл. 7 не перерастает в критику Закона (ср. Деян. 6:14). Как бы то ни было, очевидно, что уже с раннего периода христиане по-разному относились к богослужению и по-разному совершали богослужение; возникавшая при этом серьезная разница во мнениях, видимо, делала нелегким сохранение единства в первохристианской общине (§60).
34.3. Павел. Из двух ранних типов богослужения на Павла, видимо, больше всего повлияло богослужение свободных домашних церквей эллинистов (хотя степень влияния неясна). Что касается миссионерской деятельности Павла, там в домашних церквах протекала значительная часть общинной жизни (Рим. 16:5; 1 Кор. 16:19; Кол. 4:15; Фил. 2), совершались большие (еженедельные?) собрания всей общины (1 Кор. гл. 11; 14; ср. 1 Кор. 16:2). Однако Павловы представления о богослужении не сводятся к одобрению унаследованных форм, но вырастают в основном из его метафоры (местной) Церкви как тела Христова.
Как мы знаем, для Павла тело Христово - харизматическая община (то есть община, функционирующая харизматически). Тело Христово обретает выражение, живет и развивается через взаимодействие даров и служений, разнообразие проявлений, которые Дух Христов объединяет в единство цели и характера (см. выше § 29). Однако это означает, что тело Христово находит зримое выражение преимущественно в богослужении и через богослужение: именно в богослужении многообразие функций (= харизм) демонстрирует их взаимозависимость и объединяющую силу (поэтому разговор о харизмах в 1 Кор. гл. 12-14 сосредоточен на молитвенном собрании).
Как это работало на практике? Самый четкий ответ дает 1 Кор. 14:26-33 (а): «Когда вы сходитесь, у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть откровение, есть язык, есть истолкование…» Бесспорно, здесь Павел представляет богослужение делом глубоко спонтанным, без регулярной структуры и формы, полностью зависящим от вдохновения Духа. Он дает лишь следующие правила: глоссолалические речения не должны идти неразрывной чередой (за каждым таким высказыванием должно следовать его толкование на обычном языке - в противном случае глоссолалию вообще следует исключить); каждое пророческое речение должно оцениваться пророками и/или всей общиной (ср. 1 Кор. 2:12-15; 1 Фес. 5:19-22); на одном собрании должно быть не более двух-трех пророческих высказываний.
Таким образом, богослужение состоит из последовательных выступлений, в которых участвуют обладатели регулярных служений (пророки и учителя), но любого члена общины может подтолкнуть Дух на проявление какой‑то конкретной харизмы (в частности, пророчество или назидание). Не предполагалось, что регулярные служения займут бо́льшую часть собрания или даже послужат руководством. Руководить будет Дух, - может быть, через регулярное служение, а может, через дар слова наставления и мудрости каким‑то иным членам общины (1 Кор. 6:5; 1 Кор. 12:28). Как мы уже отмечали (§ 29.2), Павел вообще не предполагает никакого официального руководства (по крайней мере в 1 Кор.) [269].
Участвовали ли женщины в этом харизматическом богослужении, неясно. Если отрывок 1 Кор. 14:33-36 действительно принадлежит Павлу, может показаться, что он исключает всякое женское участие. Однако допустима менее ригористическая интерпретация: скажем, женщинам запрещается только перебивать оценку пророческих высказываний (1 Кор. 14:29-33 (а)) ненужными вопросами. Более того, это, вероятно, надо истолковывать в свете 1 Кор. 11:5, где предполагается, что женщина может пророчествовать. Возьмем для сравнения Деян. 2:17 сл.; Деян. 21:9; Кол. 4:15 и Рим. 16:1-12 (см. выше § 32.4).
Напоследок отметим, что из 1 Кор гл. 11 и 14 не видно, как богослужебное собрание соотносилось с общей трапезой. Создается впечатление, что они обсуждаются по отдельности. Поэтому естественнее предположить, что Павел имеет в виду два разных собрания для разных целей (ср. также Плиний Младший, Письма Х.96.7).
34.4. Когда заканчивается первое христианское поколение, можно констатировать расхождение типов богослужения, аналогичное расхождению в концепциях служения. Опять‑таки наиболее ясно оно прослеживается на примере Пасторских посланий и Иоанна. Мы будем следовать той же процедуре, что и в главе VI, только более кратко [270].
(A) Пасторские послания. Как и следовало ожидать, руководство богослужением здесь сосредоточено в руках довольно узкого круга верующих. В частности, не предполагается, что назидание - харизма, которую может проявлять любой: это прерогатива и полномочия конкретных должностей (1 Тим. 2:12; 1 Тим. 3:2; 1 Тим. 4:13; Тит. 1:9). Пророчество упомянуто, но лишь как авторитетный голос из прошлого (1 Тим. 1:18; 1 Тим. 4:1, 14). (Может быть, пророчество оказалось слишком спонтанным и творческим даром, чтобы оно прижилось в церкви, нацеленной на поддержание добропорядочности и сохранение унаследованной традиции (см. далее § 74.4)?) Из других элементов вышеназванных типов богослужения, очевидно, только молитва была делом всей конгрегации (1 Тим. 2:8). Таким образом, перед нами намного более регламентированный и упорядоченный стиль богослужения, чем тот, который подразумевается в 1 Кор. гл. 11-14.
(B) Евангелие от Матфея. У Матфея мы опять находим раннюю стадию сближения между первоначальной моделью палестинского христианского богослужения (Мф. 5:23 сл.) и более свободным харизматическим богослужением Павловых церквей (Мф. 7:22; Мф. 10:7 сл.; Мф. 17:20). В частности, отметим, что в Мф. 18:15-20 ответственность за наведение порядка возложена на церковь в целом (ср. 1 Кор. 5:4 сл.; 1 Кор. 6:4 сл.). Аналогичным образом власть «связывать и разрешать» дана всей конгрегации (Мф. 18:18), а не только Петру (Мф. 16:19), - независимо от того, видим ли мы в ней учительскую функцию (см. ниже § 73) или декларацию отпущения грехов (ср. Ин. 20:23). Там, где два любых верующих проявляют или празднуют свою веру, Бог признает ее, и там присутствует Иисус (Мф. 18:19 сл.). В центре матфеевского понимания богослужения стоят верующий и община (то есть богослужение не регулируется носителями должностей и традицией).
(C) Евангелие от Иоанна. Иоанн склонялся в противоположную сторону, чем Пасторские послания: он был против растущего формализма и институционализации богослужения (как и церковных служений).
Ключевой отрывок содержится в Ин. 4:23 сл.: «…Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и истине». Здесь Иоанн достигает цели, противопоставляя христианское богослужение традициям иудейского и самаритянского богослужений, то есть служение в Духе и истине - богослужебным предпочтениям, вылившимся в конфликт между Иерусалимом и горой Гаризим [271].
Иоанн фактически говорит, что Иисус оставил позади эти темы и подходы, как и вообще вытеснил Храм (Ин. 2:19), иудейские праздники и жертвоприношения (Ин. 1:29; Ин. 6:4, 25-28; Ин. 7:37-39; Ин. 19:36), Закон (Ин. 1:17; Ин. 4:10, 14; Ин. 6:30-35) и иудейские обряды (Ин. 2:6; Ин. 3:25-36). Поклонение Богу отныне не требуется совершать в определенном сакральном месте, по определенной сакральной традиции или в соответствии с определенной сакральной церемонией. Бог хочет от людей такого почитания, которое не привязано к некоему священному зданию и не связано какой‑либо традицией или обрядом, - но поклонения живого, вечно нового ответа Богу, который есть Дух.
Характер этого ответа подсказывает Дух Божий в свете истины Иисуса. Таким образом, отрывок Ин. 4:23 сл., вероятно, задуман Иоанном как скрытый укор всем, кто хочет связать богослужение условностями института, традиции и обряда. Судя по текстам, упомянутым в § 31.1, и по 1 Ин. 3:24, 1 Ин. 4:13, для Иоанна и Иоанновых церквей поклонение в Духе и истине было своего рода индивидуалистическим пиетизмом.
(D) Послание к Евреям. По-видимому, отражает аналогичную реакцию против ритуалистического богослужения в ветхозаветном стиле. Ветхозаветное богослужение было лишь тенью реальности, которую открыл Иисус для своих учеников, - прямой и непосредственный вход в небесную скинию, в само присутствие Божье (Евр. 10:1). Здесь также богослужение мыслится в несколько пиетистских категориях: поскольку всякое священство и служение сосредоточены на Иисусе (см. выше § 31.2), только от Иисуса каждый член общины может получить реальность обновления (Евр. 4:16; Евр. 6:19 сл.; Евр. 10:19-22; Евр. 13:15).
34.5. Итак, перед нами опять глубокое многообразие: в частности, многообразие отношений к типам богослужения, унаследованным из прошлого, - надо ли их сохранять, или стоит постоянно доверяться Духу и создавать новые формы, более подходящие для народа Божьего в различных и меняющихся ситуациях (идя на разрыв с традициями прошлого); многообразие отношений к богослужению, - считать ли его вопросом предстояния индивидуальной души перед Богом или чем‑то таким, чему подобает совершаться, когда человек вовлечен в структурированную молящуюся общину? Вскоре мы увидим еще один фактор, способствующий многообразию, - гимны, один из аспектов первохристианского богослужения.
