54.1. Первые христиане были иудеями. Даже если принять рассказ Луки о числе народов, присутствовавших на Пятидесятнице, все они были «иудеи и прозелиты» (Деян. 2:10). Хотя они верили, что Иисус - Мессия и воскрес из мертвых, по положению и взглядам они оставались иудеями. При этом, конечно, их вера в распятого Мессию и уже начавшееся или свершившееся воскресение казалась большинству остальных иудеев странной (ср. 1 Кор. 1:23). Это было небольшое тайное мессианское собрание, эсхатологическая секта в иудаизме. Но во всем, что было существенным для иудаизма, они по-прежнему думали и действовали как иудеи. Это можно показать с достаточной вероятностью.
а) Очевидно, они считали себя венцом иудаизма - тем, что Павел позднее назвал «Израилем Божьим» (Гал. 6:16). «Двенадцать», вероятно, составляли ядро ранней общины, выступая в роли представителей эсхатологического Израиля (Мф. 19:28 / Лк. 22:29-30, Деян. 1:21-22, 1 Кор. 15:5, см. выше, § 28.2) [415]. Первоначально вечеря Господня, возможно, была трапезой Нового Завета (см. выше, § 40.4 и ниже, § 67.3).
б) Очевидно, они не считали слова и действия Иисуса враждебными закону и, несомненно, продолжали его соблюдать. Поэтому фарисеи не видели в почитании ими Иисуса никакой (или почти никакой) угрозы (Деян. 5:33-39). Многие присоединились к христианам, оставаясь при этом фарисеями (Деян. 15:5, Деян. 21:20). Именно по этой причине иерусалимских верующих так потряс эпизод с Корнилием: им и в голову не приходило, что вера в Иисуса может упразднить закон очищения (Деян. 10:14, 45; Деян. 11:2-3; см. выше, § 16.3).
в) Они, видимо, не отказывались от посещения Храма, молясь там каждый день в определенные часы (Деян. 2:46, Деян. 3:1). Они собирались там регулярно - и для того, чтобы взаимно поддержать друг друга, и для того, чтобы учить и благовествовать (Деян. 5:12, 20-21, 25, 42). Рассказ Луки о самом раннем периоде жизни новой общины заканчивается сообщением о том, что они не отлучались из Иерусалима, а Храм по-прежнему играл для них важнейшую роль (Деян. 5:42). Более того, поскольку предание сохранило слова Иисуса в Мф. 5:23-24, для первых христиан они, видимо, еще имели значение, то есть христиане продолжали приносить, согласно традиции, жертвы (см. сходный подтекст Деян. 21:24; см. также выше, § 34.2).
г) Их вера в близость второго пришествия Иисуса, Сына Человеческого, Мессии и Господа (см. выше, §§ 9.3, 10.2, 12.2, 3, 51.1 и ниже, § 67.3), видимо, не выходила за рамки иудейских эсхатологических чаяний. Возможно, это было основной причиной их тесной привязанности к Иерусалиму и сосредоточенности вокруг Храма, ибо, как следует из Мал. 3:1, Храм играет важнейшую роль в грядущем завершении. Предание, сохранившее загадочные слова Иисуса о разрушении и восстановлении Храма (Мк. 14:58, Мк. 15:29; Ин. 2:19 - см. выше, §18.3), с очевидностью свидетельствует: первые христиане уповали на обновленное служение в эсхатологическом храме (см. ниже, §67.3. в).
д) Это объясняет и тот факт, почему первоначальная иерусалимская община оставалась безразличной к язычникам и проповеди за пределами Иерусалима. Помыслы первых христиан по-прежнему ограничивались пределами Израиля (Деян. 1:6, 21-22; Деян. 2:39 - «всех дальних» - иудеев диаспоры; Деян. 3:25, Деян. 5:31, ср. Мф. 10:5-6, 23, Мф. 15:24) [416]. Если они и думали о язычниках, то, видимо, в рамках давних чаяний о том, как в новом веке язычники (в качестве эсхатологических прозелитов) соберутся вместе с иудеями диаспоры к горе Сион для поклонения Богу (напр., Пс. 21:28; Ис. 2:2-3, Ис. 56:6-8; Соф. 3:9-10; Зах. 14:16; Тов. 13:11; Зав. Вен. 9:2; Сив. Ор. 111:702-718, 772-776). Эту перспективу и надежду, возможно, разделял и Иисус (Мф. 10:5-6, 23, Мф. 15:24 - также Мф. 8:11-12 / Лк. 13:28-29 и Мк. 11:17 = Ис. 56:7 - слова, сказанные во Дворе язычников) [417].
Итак, по-видимому, первоначальная община никоим образом не считала себя новой, отличной от иудаизма религией. Ее члены не ощущали разницы между собой и ближними иудеями. Они просто рассматривали себя как исполнение иудаизма, начало эсхатологического Израиля. По-видимому, и иудейские власти тоже не считали, что они очень сильно отличаются: с точки зрения властей, им были присущи (подобно другим иудейским толкам) некоторые странности, но в остальном они были полностью иудеями. Более того, поскольку в иудаизме ортопраксия всегда была важнее ортодоксии (то есть правильные дела важнее правильных взглядов), первые христиане не просто были иудеями, но по сути оставались вполне «ортодоксальными» иудеями.
Отметим, что именно с этой группы началось собственно христианство. От большинства остальных иудеев их отличала только вера в воскресшего Мессию Иисуса, а также в близость последних дней. Еще не было характерных для христианства черт, которые оно приобрело позже благодаря Павлу. Гимны, которые мы находим у Луки, очевидно, использовались в этой общине с самого начала. Мы уже видели, как мало в них специфически христианского (см. выше, § 35.1). В целом это было такое христианство, которое мы сегодня могли бы и не узнать, - иудеохристианство или - что, вероятно, точнее - иудейский мессианизм, мессианское возрождение, характеризовавшее иудаизм до 70 г.
54.2. Оставим на время первоначальное христианство и заглянем на 150 лет вперед. Во II веке мы увидим совсем иную картину: иудеохристианство не только не единственная форма христианства, а его подчас считают неортодоксальным и еретическим. Существовало не менее четырех иудеохристианских групп [418], чьи взгляды отличались от возникающей великой Церкви. По крайней мере одна из них сохранила название первых христианских общин - назареи (ср. Деян. 24:5). Возможно, это название свидетельствовало о желании оградить истинное предание от антиномизма, присущего, по мнению иудеохристиан, остальным христианским общинам. Лучше всего известна группа эбионитов, неоднократно упоминавшаяся в полемике великой Церкви с иудеохристианской ересью [419].
Насколько можно судить, еретическое иудеохристианство отличалось тремя важными особенностями (хотя, конечно, в неодинаковой степени присущие различным общинам - см., напр., ниже, § 57.1).
а) Верность закону. Иустин Мученик знал об иудеях, веровавших во Христа и соблюдавших закон, но не настаивавших на том, чтобы так поступали и прочие христиане. Знал он и тех, кто не только сам соблюдал закон, но и принуждал к этому верующих из язычников: либо те будут «жить во всех отношениях по Закону, данному Моисеем», либо верующие иудеи удержатся от полного общения с ними [420]. О назареях Епифаний говорит:
Лишь в этом отличны они от иудеев и христиан: с иудеями они не согласны из‑за веры во Христа, с христианами - потому что научены соблюдать закон, обрезание, субботу и прочее [421].
Похожи на назареев и эбиониты (согласно Иринею):
Они совершают обрезание, блюдут обычаи, соответствующие закону, ведут иудейский образ жизни, так что поклоняются Иерусалиму, будто бы он был домом Божьим [422].
Иудеохристианский подход наиболее сильно выражен в псевдо-Климентинах и основополагающем произведении, известном как Kerygmata Petrou («Проповедь Петра», ок. 200 г. н. э.?). Согласно ему, Иисус был величайшим из «истинных пророков», последним в ряду, восходящем к Адаму и включающем, конечно, такую важную фигуру, как Моисей. Истинный пророк был носителем божественного откровения, а именно закона. То есть Иисус не только не стремился запрещать или отвергать закон (в этом обвиняли Павла), но даже и придерживался его, привнося изменения, способствующие выявлению истинных идей Моисея [423].
б) Возвеличивание Иакова и принижение Павла. Менее важная черта, чем верность закону, - возвеличивание Иакова. Оно выражено в псевдо-Климентинах, где Иаков появляется как первый глава Иерусалимской церкви - «Господом рукоположенный епископ» (Встречи, 1.43). Петр и другие апостолы рассматриваются как подчиненные по отношению к Иакову. Они держат ответ перед ним (см., напр., Встречи, 1.17, 72; IV.35; Гомилии 1.20; XI.35). Климентинам предшествует послание, в котором Петр обращается к Иакову как к владыке и епископу святой Церкви. Подобным образом Климент адресует послание:
Иакову, владыке и епископу епископов, правящему Иерусалимом, святой церковью еврейской и церквами повсюду, превосходно основанными промыслом Божьим…
Иероним приводит важный для нас здесь фрагмент Евангелия евреев, который идет «после повествования о воскресении Господа»:
И когда Господь отдал льняные одежды слуге священника, Он пошел к Иакову и явился ему. Ибо Иаков поклялся, что не будет есть хлеб с того часа, как он выпил чашу Господа, до тех пор, пока не увидит Его восставшим… [424]
Отметим, как подчеркивается особое положение Иакова: он присутствовал на Тайной вечере, воскресший Иисус явился сначала ему (а не Петру или Двенадцати). Очевидно, что Евангелие происходит из общины, где наиболее почитаемой фигурой первоначальной Церкви был Иаков. По сути именно через Иакова достигалась неразрывная связь с Иисусом (Иаков был на Тайной вечере). Иаков выступал в качестве авторитетного свидетеля воскресения Иисуса, в первую очередь явившегося именно ему. Заслуживают упоминания два других отрывка. Согласно Епифанию, эбиониты писали книги, которые выдавали «за книги Иакова, Матфея и других учеников» (отметим два названных имени). Наконец, Марий Викторин связывает происхождение (иудеохристианской) секты симмахиан с Иаковом [425].
Возвеличиванию Иакова сопутствует принижение Павла. Ириней, Ориген, Евсевий и Епифаний упоминают отрицание Павла в качестве одной из особенностей эбионитов и других иудеохристианских сект [426]. В псевдо-Климентинах содержатся нападки на Павла (объединенного с образом Симона-мага). Петр называет его своим врагом (Послание Петра, 2:3), отрицает, что Павлу явился воскресший Христос: происшедшее с Петром в Кесарии Филипповой (Мф. 16:16-17) научило его, что «откровение - это знание, которое не получишь в процессе обучения, во время видений и снов».
С другом говорят лицом к лицу, открыто, а не через загадки, видения и сны, будто с врагом. Поэтому если наш Иисус явился тебе в видении, открылся тебе и говорил с тобой, это больше, как если бы кто столкнулся с врагом (Гомилии, XVII.18-19) [427].
В целом иудеохристиане считали Павла нечестивцем, по вине которого остальные христиане отвергли закон и который сам был отступником от закона.
в) Адопцианство. Часто упоминается о такой особенности христологии эбионитов: вера в абсолютно естественное (от Иосифа и Марии) появление на свет Иисуса [428]. В связи с этим следует отметить, что они пользовались только Евангелием от Матфея [429], причем, согласно Епифанию, неполным и искаженным (без первых двух глав). То есть эбиониты отвергли генеалогию Иисуса и рассказ о его рождении от девственницы [430]. У Епифания наиболее четко говорится об адопцианстве эбионитов:
Христа они называют пророком истины и «Христом, Сыном Божьим», поскольку Он сделался праведником и Бог Его прославил… Они хотят, чтобы Он был только пророком и человеком, Сыном Божьим и Христом - простым человеком, как мы уже сказали, который праведной жизнью достиг права называться Сыном Божьим [431].
То есть Иисус звался Христом и Сыном Божьим потому, что Дух/Христос на Иордане на Него сошел, и потому, что Он соблюдал закон [432]. Таков, видимо, смысл рассказа эбионитского Евангелия от Матфея о крещении Иисуса:
И когда Он выходил из воды, небеса раскрылись, и увидел Духа Святого, сходившего как голубь, и Он ниспустился на Него. И раздался голос с неба: Ты Сын мой возлюбленный, в Тебе Мое благоволение. И снова: В сей день Я породил Тебя [433].
Возможно, существенно и то, что в этой версии Иоанн Креститель узнает Иисуса (Мф. 3:14) после схождения Духа и гласа с неба [434].
Соотношение между Христом и Иисусом у эбионитов не вполне ясно, и его еще предстоит исследовать более глубоко. Епифаний сообщает, что, согласно эбионитам, Христос «был не рожден Богом Отцом, но создан как один из архангелов… и что Он - Господь над ангелами» [435]. Это соответствует взгляду псевдо-Климентин, по которому Дух Христов был явлен в повторных воплощениях пророка истины от Адама и дальше (см. особенно Гомилии псевдо-Климента, 111.20). Возможно, Иисус был последним воплощением: теперь они уповали на второе пришествие Иисуса как Христа (Встречи, 1.49, 69) [436].
54.3. Три основные отличительные черты еретического иудеохристианства сразу выявляют поразительную вещь: еретическое иудеохристианство весьма похоже на веру первых обращенных иудеев.
а) Как мы уже сказали, первые христиане хранили верность закону (см. выше, 54.1.6). Когда христианское благовестие начало распространяться за пределами Палестины, христиане из иудеев пожелали сохранить обрезание, субботу и законы очищения, что явилось причиной многих серьезных проблем и споров (ср. Деян. 15:1-3; Рим. 14:1-5; Гал. 2:4-5, 12-13, Гал. 4:10, Гал. 5:2-4, Гал. 6:12-14; Флп. 3:2; Кол. 2:16-17, 20-22). Отметим также, что раннехристианская проповедь, видимо, включала взгляд на Иисуса, как на пророка, подобного Моисею, приход которого был предсказан самим Моисеем (Втор. 18:15-16; также Деян. 3:22, Деян. 7:37, ср. Лк. 1:68-79 - см. выше, § 35.1.6).
б) Когда мы впервые встречаем в раннехристианской литературе упоминание об Иакове, брате Иисуса, он уже входит в руководство Иерусалимской церкви (Гал. 1:19). Очень скоро он становится во главе общины, затмевая по важности самого Петра (Гал. 2:9, 12; Деян. 12:17, Деян. 15:13-15 - см. выше, § 28.2). Что касается враждебности Павлу, то из письма самого Павла к галатам мы знаем о его непопулярности среди верующих иудеев. Антагонизм был столь острым, что Лука даже попытался его слегка смягчить (Деян. 15:1-2, Деян. 21:20-21 - см. ниже, § 56.3).
в) Адопцианская христология эбионитов, по-видимому, прочно коренится и в попытках первых христиан выразить веру в Иисуса Христа (Деян. 2:36, Деян. 13:33; Рим. 1:3-4; Евр. 5:5, ср. Флп. 2:9-11 - см. выше, §§ 11.1-2, 51.1). Отметим и Деян. 2:22 - «Иисуса Назорея, Мужа, Богом отмеченного для вас…» и Деян. 10:38 - способный благотворить и исцелять, «потому что Бог был с Ним» (см. выше, § 4.5). Может играть роль и то, что авторам ранних произведений Нового Завета (Павлу и Марку), кажется, ничего не известно о непорочном зачатии (по крайней мере они об этом не упоминают). Подобно евангелию эбионитов, Марк и проповедь в Книге Деяний берут в качестве исходной точки благовестия об Иисусе служение Иоанна Крестителя (Мк. 1:1-2; Деян. 10:36-37, Деян. 13:24-25).
По-видимому, лишь одно отличает эбионитов от первых иерусалимских верующих: необычайная враждебность к храмовому культу жертвоприношений [437]. Это едва ли отражает взгляды первых христиан (см. выше, § 54.1. в), особенно Мф. 5:23-24 и Деян. 3:1 (где «час молитвы» считается часом вечерней жертвы), хотя для первых христиан жертвы могли быть и второстепенны (что, возможно, нашло отражение в отсутствии жертвенной символики в понимании смерти Иисуса - см. выше, §§ 4.2, 51.1). Враждебность эбионитов скорее обусловлена происшедшим в 60-е годы бегством иудеохристиан из Иерусалима и нарастающим влиянием ессейства в Заиорданье после разрушения Храма [438]. Менее вероятно, что она вызвана отвержением Храма Стефаном (см. ниже, § 60). Едва ли христиане из иудеев так осудили бы культ, в то время как центром служения для них оставался Иерусалим [439].
Одним словом, если не считать различного отношения к храмовому культу, степень сходства между первыми иерусалимскими верующими и эбионитами поражает. По-видимому, самая близкая параллель еретическому иудеохристианству II и III вв. - первоначальная община иерусалимских христиан. Конечно, на этом основании еретическое иудеохристианство последующих веков могло вполне справедливо считать себя более истинным наследником первоначального христианства, чем какие‑либо другие разновидности христианства.
Но это лишь фрагмент картины. Если им ограничиться, то скорее всего впечатление будет ложным. Есть еще два важных отличия эбионитов от первых христиан. Прежде всего то, что можно назвать разной тональностью. Вероучение и практику первоначальной общины в Иерусалиме нельзя назвать сложившимися и сильно выраженными. Это была просто первая стадия перехода от одной из форм иудейского мессианизма к собственно христианству, от одной из форм иудаизма к вере собственно христианской.
Отсюда и очевидное различие между двумя формами иудеохристианства: верования и обычаи первой иерусалимской общины находились в состоянии развития и изменения; не было ничего постоянного и окончательного, все было текучим. В то же время эбионитство - сознательное вероучение, противопоставляющее себя другим формам христианства (особенно той, которую олицетворял Павел), продуманное и четко сформулированное. Между этими двумя формами, несомненно, есть связь и преемственность, но эбионитство сделало изначально жесткой развивающуюся и меняющуюся традицию.
Отсюда следует и второе различие: во времени. Верования и обычаи первой иерусалимской общины были лишь пробной попыткой выразить новизну веры в Мессию Иисуса, воскресшего и вновь грядущего, - выразить в целиком иудейской среде. Эбионитство сложилось в иных условиях: христианство уже вышло за пределы иудаизма и стало в основном языческим. Существенно и то, что произошло это после по крайней мере нескольких решающих споров о соотношении между новой верой и ее колыбелью - иудаизмом. Иными словами, справедливо будет заключить: эбионитство было отвергнуто потому, что в процессе становления, когда христианству приходилось развиваться и меняться, эбионитство этого не сделало!
Здесь мы видим и своеобразное определение ереси. Еретическое иудеохристианство могло претендовать на происхождение непосредственно от первоначальной формы христианства. Оно могло претендовать на большее согласие с изначальной верой, чем, скажем, Павел. Если первоначальная церковь - норма ортодоксии, то эбионитство соответствует этой норме. Если первоначальность означает чистоту, эбионитство может претендовать на большую чистоту веры, чем остальные формы.
Но эбионитство было отвергнуто. Почему? Христианство развивалось, а взгляды эбионитов - нет. Эбиониты оставались верны той форме христианства, которая возникла в самом начале, еще в контексте иудаизма. В изменившейся ситуации II и III вв., когда основные христианские книги уже были написаны, примитивный иудейский мессианизм уже не воспринимался. Одним словом, еретическое иудеохристианство - это остановившееся в своем развитии христианство, негибкое и не соответствующее задачам благовестия в новую эпоху [440].
54.4. До сих пор мы рассматривали иудеохристианство двух видов: то, которое существовало в первые годы после своего возникновения в Палестине, и секты II и III веков. А что происходило в промежуточный период? Как менялось в процессе развития первоначальное иудеохристианство, образовывая неиудейские его разновидности на исходе I века? Какие события и споры приготовили путь эбионитству? Как и почему оказался несостоятелен примитивный иудейский мессианизм? Если ответ вообще существует, его следует искать в Новом Завете. Далее мы будем сравнивать различные книги и отрывки Нового Завета с упомянутыми тремя особенностями иудеохристианства II и III вв.
