Служение Захарии проходило в тесной связи с служением Аггея. Эта связь отражена самим писанием (Езд. 5:1; Езд. 6:14). Их главным общим убеждением была вера в то, что воля JHWH состоит в следующем: чтобы иерусалимская община восстановила Храм под руководством Зоровавеля и Иисуса и далее, чтобы был восстановлен трон Давида и на него возведен Зоровавель. Первая часть этого убеждения делает Захарию, как и Аггея, одним из основоположников иудаизма Второго Храма с его повышенным интересом к священству и культу. Ожидания помазания на царство Зоровавеля, конечно, вдохновлены Иез. 34:23-24; Иез. 37:24-28, а также, возможно, Ис. 9:1-7; Ис. 11:1-9.
Но имеется и ряд явственных отличий, прежде всего, языка Захарии от языка Аггея. Пророчества Захарии вплотную приближаются к нарождающемуся новому жанру ветхозаветной литературы - апокалипсису.
Апокалиптика - это жанр иудейской, а позднее и христианской литературы, который вместе с классическим ветхозаветным профетизмом твердо разделяет положение, что праведный Бог разрушит человеческое зло, но спасет тех, кто проявит себя верными (верующими). Апокалиптика отличается от пророчества, кроме всего прочего, еще и тем, что очень часто выражает свою весть с помощью причудливых образов и символов. В ней также заметна усиливающаяся тенденция к смещению времени, когда состоится суд Божий, - с настоящего момента истории, как в пророчестве, на конец истории.
Мы рассмотрели речи Иезекииля, отличающиеся своеобразным характером образов и имеющие своим предметом видения восстановленного Иерусалима и Храма (Иез. гл. 40-48), о которых можно сказать, что они уже носят характер сверх-исторических. Явные признаки такого апокалиптизма можно видеть и у Захарии (глл. 1-8). Среди них - необычные (часто непонятные) образы, хотя Захария отчетливо представляет себе ближайшее будущее как арену нового мессианского века.
