Если соль перестала быть соленой, то этого вкуса ей уже не вернуть (Мф. 5:13). Природная соль, которая добывается путем выпаривания (как, скажем, соль Мертвого моря), - «подобно всем другим химическим соединениям» (Грессманн), - может перестать быть острой, и тогда она совершенно ни к чему не пригодна: ею нельзя посолить пищу, ее нельзя употребить как удобрение, т.е. она не пригодна даже для кучи навоза (Лк. 14:35). Ее выбрасывают вон, и люди «попирают ее ногами своими».
Речение сказано в связи с избранием Иисусом Себе учеников: «Вы есть соль земли». Человеческая природа, если к ней не примешана христианская соль, имеет пресный вкус, какие бы приправы и коренья ни были употреблены. Чтобы ученик всегда оставался «солью земли», от него требуется верность его миссии. Ученик может стоять на разных ступенях совершенства, он может впасть в грех и затем покаяться - все это не важно, а важна верность поручению, полученному от Господа. Если однажды было принято всеобъемлющее решение, то вся жизнь теперь поставлена на службу Господу, и соответственно принятое поручение должно быть хранимо. При этом не ученик сам выискивает для себя подходящее служение, а Господь, с его согласия, делает за него выбор. При этом Господь сохраняет право заменить одну форму служения, - даже если она уже осуществляется, - другой. Следовательно, ученик просто должен раз и навсегда предоставить себя в распоряжение Христа. Такой представляется основная всежизненная позиция, при сохранении которой соль посланничества не теряет своей силы.
Таков самый серьезный и чреватый различными последствиями элемент христианской жизни. Соответственно если любому человеку, в том числе и служителю Иисуса Христа, при условии покаяния могут быть отпущены грехи, даже и тяжкие, грех отвержения посланничества или небрежения о нем не отпускается ни в коем случае. Подобно тому, как разбитый вдребезги сосуд уже не склеить заново.
Опасность возникает не только в том случае, когда некий человек принял на себя определенное поручение, а потом пошел на попятную. Опасность обнаруживается уже в самом выборе призвания, когда некто по человеческим основаниям отвергает явственное слово Божие, зовущее его к церковному служению - в мирском чине или в священническом. Конечно, жизненные призвания людей не бывают простыми, так что обычно требуется мудрое духовное руководство. Часто предполагаемый призыв воспринимается недостаточно ясно, даже когда он идет через искреннее предложение себя в молитве; тогда опасность может таиться в неуверенности дальнейшего последования. Ни в коем случае решающим аргументом не может быть то, что я считаю объективно лучшим. Важно лишь единственно то, к чему я как субъект определенно призван. Когда же некто вместо принятия призыва начинает выставлять различные личные возражения, такого человека может ждать ложная дорога, и дорого придется ему заплатить за ложный выбор - трагизмом судьбы, ибо не бывает никакого плодотворного замещения призванничества. Жизненные пути могут быть чрезвычайно различными, несмываемое пятно однажды принятого ошибочного решения всегда остается более или менее видимым. Есть признаки, по которым можно безошибочно узнать сделавшего ошибочный выбор, - ожесточение, отчаяние, противоцерковные эскапады, вплоть до цинизма.
Естественно, и в таких случаях христиане не снимают с себя нравственной ответственности и покрывают подобные судьбы подлинной церковной любовью (если, конечно, их участие принимается). Христиане не получили заповеди попирать ногами ту соль, которая потеряла силу. С другой же стороны, христиане должны лишь с осторожностью подходить к тем людям, которые своим скепсисом сами поставили себя на самом внешнем краю Церкви; их судьбы не могут быть в центре наших усилий. В соборном послании св. ап. Иуды приведен ряд постепенных действий, приложимых к христианам, поставившим себя на том или ином расстоянии от церковного центра. Их заблуждения следует опровергать (если, конечно, это еще имеет смысл). Если такое возможно, их следует «восторгать из огня». Но если же нет никаких возможностей, то надо остерегать самих себя от даже внешнего контакта с ними (Иуд. 22 и сл.).
