Совершенное очищение (Евр. 9:23-28)
Все еще размышляет автор о непревзойденном воздействии жертвы, принесенной Иисусом. Вспомним опять краеугольную мысль послания о том, что богослужение, производимое в этом мире, всего лишь бледная тень истинного, реального богослужения. Автор говорит, что жертвы, приносимые священниками, очищают лишь предметы богослужения. Так, например, жертвы, приносимые в День Очищения, очищают скинию и Святое. А содеянное Христом очищает не только землю, но и небо. Он думает о чем-то в смысле всеохватывающего искупления, очищающего всю вселенную, видимую и невидимую.
И он снова подчеркивает моменты, в которых жертва Христа превосходит все прочие:
1. Христос вошел в нерукотворное святилище. Он вошел в присутствие Бога. Мы должны думать о христианстве не просто как о принадлежности к Церкви, а как о личных, близких отношениях с Богом.
2. Христос вошел в присутствие Бога не только ради Себя, но и ради нас. Это должно открыть нам путь к Богу и защитить нас. Во Христе мы видим величайший в мире парадокс, парадокс величайшей славы и величайшего служения, парадокс того, для Кого существует мир и Который существует для мира, парадокс вечного Царя и вечного Слуги.
3. Жертву, принесенную Христом, не нужно приносить вновь. Каждый год обряд Дня Очищения нужно было повторять и каждый год искупать все грехи, закрывавшие путь к Богу; жертва же Христова навсегда открывает путь к Богу. Люди всегда были грешниками и всегда ими останутся, но это не значит, что Христос должен опять и опять приносить Себя в жертву. Путь открыт раз и навсегда. Мы можем провести бледную аналогию. В течение долгого времени какая-то операция была невозможной. И вдруг один хирург находит выход из трудностей. И с этого дня этот способ открыт для всех хирургов. Мы можем выразить это и так: для того, чтобы путь к любви Божьей оставался открытым для грешных людей, не требуется ничего, кроме уже принесенной Иисусом Христом жертвы. И, кроме того, автор Послания к Евреям проводит параллель между жизнью человеческой и жизнью Христа.
Человек умирает и предстает пред судом Божиим. Уже одно это заявление поражало греков, потому что они считали смерть концом всего. "Когда земля однажды испьет крови человека, – сказал Эсхил, – это необратимая смерть и нет никакого воскресения". Еврипид тоже говорил: "Не может быть, чтобы вновь мертвый вышел на свет". "Одну потерю – жизнь человеческую, – не может никогда возместить не один смертный, хотя богатство и можно вернуть себе". "Лучше жить мне на земле батраком у другого, безземельного, который сам едва перебивается, нежели властвовать среди мертвых, которых больше нет". Завершая биографию великого Агриколы, Тацит мог строить только предположения:
Если где-то существует обитель для душ справедливых мужей; если, как говорят мудрецы, великие души не исчезают вместе с телом, да покоится твоя душа с миром.
И только предположение может строить Марк Аврелий, рассуждая о том моменте, когда человек умирает и горящая в нем искра возвращается к Богу, уступая место вновь прибывающим, и остается лишь "прах, пепел, кости и смрад". В настоящем отрывке большое значение имеет содержащееся в нем важное утверждение о том, что человек восстанет вновь. Это один из элементов "верую" христианства; в нем же высказано предупреждение чрезвычайной важности о том, что за этим воскресением следует суд.
Совсем иное дело – Христос. Он умирает и воскресает и приходит снова, и придет Он не для того, чтобы быть судимым, а для того, чтобы судить. Молодая Церковь никогда не оставляла надежды на Второе Пришествие Христа. Эта надежда билась пульсом в вере первых христиан. А для неверующих день Второго Пришествия был днем ужаса. Как это сказал о Судном Дне Енох еще задолго до пришествия Иисуса: "Для вас, грешников, нет спасения, и на всех вас будут гибель и проклятые". Так или иначе, какой-то конец должен будет наступить. Если в этот последний день Иисус придет как друг, то этот день может быть только днем славы. Если же Он придет как чужой нам, или как Тот, Кого мы считали нашим врагом, то это может быть лишь Судным Днем. Одни могут с радостным взором ждать прихода конца мира, другие же – с ужасом. Это зависит от того, какое место в их сердце занимает Христос.
