Одна из прекраснейших литургий Древней Церкви, автором которой в значительной части является св. Василий Кесарийский, так говорит об истории спасения:
Ты посетил [людей] по милосердию Твоему, Ты посылал пророков, Ты совершал великие чудеса через святых, благоугодивших Тебе во всяком роде… Ты даровал нам прибежище Закона, Ты посылал ангелов-хранителей. Когда же свершилась полнота времен, Ты говорил с нами через Твоего Сына…
Итак, нет ни одной культуры, ни одной религии, которые бы не пережили и не выразили «посещение Слова». Максим Исповедник различает три периода «воплощения Слова»: сначала само существование космоса, понимаемого как теофания (известно, что древние религии основываются на космическом символизме, выступающем как посредник в явлении глубочайшего внутреннего смысла мира); затем дающее начало истории Откровение личного Бога и воплощение Слова в Законе, в Священном Писании (при этом имеется в виду иудаизм и ислам); наконец, личное воплощение Слова, придающее окончательный смысл Его воплощению в космосе и в Писании и освобождающее первое от соблазна поглощения Личного Бога безличной Божественностью, а второе - от соблазна разъединения Бога и человека, не преодолимого в общении. Ибо во Христе Бог и человек, по определению IV Вселенского Собора, соединены «неслиянно и неизменно», но также «нераздельно и неразлучно». И Божественные энергии, отражающиеся в существах и вещах, ведут не к некоей безымянной Божественности, но к Лику преображенного Христа.
Слово уплотняется и воплощается. Прежде всего это можно понять в том смысле… что Оно соблаговолило Своим приходом во плоти уплотниться и обрести тело, чтобы научить нас человеческим языком и с помощью притч превосходящему всякий язык знанию, вещам святым и сокрытым…
Это можно понять и так, что Бог, любя нас, таинственно скрывается в духовных сущностях тварных существ, словно во множестве письмен, присутствуя в каждой из них всецело и во всей полноте… В разнообразии сокрыт Единый и вечно Тождественный, в составных вещах - Простой и не имеющий частей, в имеющих начало - Безначальный, в видимом - Невидимый, в осязаемом - Неосязаемый…
Можно понять это, наконец, и так, что Он из любви к нам, медлительным в понимании, соблаговолил выразить Себя в буквах, слогах и звуках Писания, чтобы увлечь нас к следованию за Собой и к единению в духе.
[Максим Исповедник]; Ambigua.
Иисус во всей полноте являет таинство живого Бога.
Един есть Бог, явивший Себя через Иисуса Христа, Сына Своего, Который есть Слово Его, исшедшее из молчания…
[Игнатий Антиохийский]; Послание к магнезийцам, 8, 2.
Бог во Христе приходит искать человечество, эту «заблудшую овцу» евангельской притчи, искать везде, вплоть до «преисподней земли» - выражения мрачной и мятежной конечности, погребенной в небытии.
Сам Господь дал нам знамение в глубине и на высоте (Ис. 7:14 и 11), хотя человек не осмеливается надеяться на это. Мог ли он ожидать, что Дева родит сына, что этот Сын будет «с нами Бог», который снизойдет в преисподнюю в поисках заблудшей овцы, то есть созданной Им твари, и затем вознесется, чтобы вручить Отцу вновь обретенного «человека» [человечество]!
Один иудео-христианский текст II века, приписываемый Соломону, согласно обычной в те времена иудейской практике, прекрасно выражает кенозис воплощенного и распятого Бога. Слово «кенозис» происходит от глагола ekenosen, который употребляет Павел в Послании к филиппийцам. Христос Иисус ekenosen (уничижил, смирил, упразднил) Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Фил. 2:7). Иисус являет нам человеческий Лик Бога - Бога «уничижившегося» ради «безумной» любви к нам, чтобы мы совершенно свободно приняли Его и обрели в Нем пространство для своей свободы.
Его любовь ко мне уничижила Его величие.
Он уподобился мне, чтобы я принял Его,
Он уподобился мне, чтобы я облекся в Него.
Я не чувствовал страха, взирая на него,
Ибо Он милостив ко мне.
Он воспринял мое естество, чтобы я познал Его,
И мой облик, - чтобы я не отвернулся от Него.
[Оды Соломона], 7.
Цель воплощения заключается в установлении полноты общения между Богом и человеком с тем, чтобы человек обрел во Христе сыновство и бессмертие - то, что святые отцы часто называют «обожанием»: не упразднение человеческого, но его полнота в Божественной Жизни, ибо человек может быть поистине человеком только в Боге.
Как бы человек пришел к Богу, если бы Бог не пришел к человеку? Как бы человек освободился от смертного рождения, если бы не пережил в вере новое рождение, щедро дарованное ему Богом и возможное благодаря рождению Девою?
[Ириней Лионский]; Против ересей, 4, 33, 4.
Вот причина, по которой Слово Божие стало плотью и Сын Божий - Сыном Человеческим: для того, чтобы человек вступил в общение со Словом Божиим и, обретя сыновство, стал сыном Божиим. Мы не смогли бы стать поистине причастными бессмертию без тесного единения с Бессмертным. Но как бы мы могли соединиться с бессмертием, если бы оно не стало подобным нам для того, чтобы поглотить смертное бытие и чтобы мы также были усыновлены и сделались чадами Божиими?
[Ириней Лионский]; Против ересей, 3, 19, 1.
Однако в Иисусе таинство одновременно и явлено, и сокрыто. Недостижимый Бог, поскольку Он открывает Себя в Распятом, постольку же есть Бог сокрытый, непостижимый, ускользающий от наших попыток заключить Его в определениях. Подлинно «апофатический» подход (апофатизм означает «восхождение» к таинству) заключается не только в отрицательном богословии, как это часто воображают. Его цель - сделать нас открытыми для встречи, для принятия откровения; именно это откровение - то, в котором слава неотделима от кенозиса, - и является в собственном смысле слова непомыслимым. Апофатика, следовательно, обнаруживается в антиномии, в противоречивой тождественности Бездны и Креста, недостижимого Бога и страдающего Человека: почти «безумное» явление любви Бога к человеку, смиренное и кроткое ожидание нашей ответной любви…
Он был послан не только для того, чтобы быть узнанным, но также для того, чтобы остаться сокрытым.
[Ориген]; Против Цельса, 2, 67.
В любви Христа к людям Сверхсущностный отвергся Своей таинственности и явил Себя нам, восприняв наше человечество. Однако, несмотря на эту явленность, - или лучше, говоря более божественным языком, в самой глубине этой явленности, - Он по-прежнему хранит всю полноту Своей таинственности. Ибо таинство Иисуса пребывает сокрытым. Каков Он в Самом Себе - не удалось до конца познать никакому разуму, никакому уму. Как бы Его ни понимали, он остается непознаваемым.
[Дионисий Ареопагит]; Послание к Гаю.
Воплощение есть
таинство еще более непостижимое, чем всякое другое. Воплотившись, Бог дает познать Себя не иначе, как являя Себя еще более непознаваемым. Он остается сокрытым… в самом своем явлении. Даже будучи выраженным, Он по-прежнему неведом.
[Максим Исповедник]; Ambigua.
Необходимо рассматривать Воплощение в общей динамической картине творения. Грехопадение человека придало ему характер трагической «искупительной» миссии, но воплощение остается прежде всего осуществлением первоначального Божественного замысла: великого синтеза во Христе Божественного, человеческого и космического. Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое… все Им и для Него создано, и Он есть прежде всего, и все Им стоит (Кол. 1:16-17).
[Христос:] это великая и сокрытая тайна, заветное блаженство, цель, ради которой все было сотворено… Взирая на эту цель, Бог вызвал к бытию все вещи. Это предел, к которому тяготеет Провидение и все подвластное ему и в котором твари совершают свое возвращение к Богу. Это таинство, охватывающее все веки… Ибо ради Христа, ради Его таинства существуют все веки и все, что в них. Во Христе обретают они начало и конец. Этот синтез предопределен изначально: синтез ограниченного и безграничного, меры и безмерности, конечного и бесконечного, Творца и твари, покоя и движения. Когда наступила полнота времен, этот синтез сделался видимым во Христе как осуществление предначертаний Божиих.
[Максим Исповедник]; Вопросы к Фалассию, 60.
Действительно, все существует в одном великом движении воплощения, тяготеющем ко Христу и свершающемся в Нем.
В том, что Бог облекся в наше естество, нет ничего странного и безумного для ума, чье представление о действительности не слишком скудно. Найдется ли кто-нибудь столь безрассудный, чтобы не поверить, созерцая мир, что Бог есть все; что Он облекся во Вселенную и в одно и то же время содержит ее в Себе и пребывает в ней? Все сущее зависит от Сущего, и ничто не может быть, не обладая бытием в лоне Сущего.
Если же все в Нем и Он во всем, должны ли мы смущаться учения веры о том, что Бог однажды родился как человек - Он, и сегодня живущий в человеке?
В самом деле, если нынешнее присутствие Бога в нас по виду не похоже на то, все же нельзя не признать, что как тогда, так и теперь Он равным образом присутствует в нас. Сегодня Он смешан с нами так, чтобы поддерживать бытие твари. Тогда же Он воссоединился с нашим существом, чтобы обожить его своим прикосновением после того, как вырвал его у смерти… Ибо Его воскресение стало для рода смертных началом возвращения к бессмертной жизни.
[Григорий Нисский]; Великое огласительное слово, 25.
Вот почему
таинство воплощения Слова содержит в себе весь смысл загадок и символов Писания, все значение видимых и невидимых созданий. Кто познал таинство креста и гроба, тот познал смысл вещей. Кому ведомо сокрытое значение воскресения, тот знает цель, ради которой Бог изначально сотворил все.
[Максим Исповедник]; Ambigua.
Итак, Воплощение - это также плод длительного исторического развития, долгого телесного, земного созревания. В этой перспективе Ириней Лионский, автор II века, разработал целое богословие истории как мощного ритма последовательных Договоров-Заветов Бога (с Адамом, Ноем, Авраамом, Моисеем…), в которых испытывается свобода человека, а все более малый «остаток» человечества сосредотачивает в себе всеобщее ожидание Его, пока необходимое «да!» женщины, Марии, не позволяет, наконец, осуществиться полному соединению Божественного и человеческого. История и сегодня продолжается, путь Жизни открыт и не воспрещен. Человек современной эпохи с ее титаническим духом захотел, «не успев даже стать взрослым», устранить всякое различие между Богом и собой. Но только в терпении святых, которые медленно и упорно ткут нить общения, и сегодня совершается переход от Богочеловека к Богочеловечеству.
Поистине безрассудны те, кто не хочет дождаться времени возрастания… В неведении Бога и самих себя эти ненасытные и неблагодарные… не успев даже стать взрослыми, хотели бы… устранить всякое различие между нетварным Богом и едва сотворенным человеком. Вначале творению следовало появиться, и только затем смертное должно было быть побеждено и поглощено бессмертием, а человек - вполне стать образом и подобием Божиим в результате свободного различения добра и зла.
[Ириней Лионский]; Против ересей, 4, 38, 4.
Таким образом, Рождество предстает перед нами как тайное второе творение. Воспринятое и восстановленное начало отныне устремляется к завершению, уже присутствующему в недрах истории подобно огненному семени. Христос полностью являет человека; человек полностью обретает во Христе «образ Божий», составляющий его суть, влекущий к себе, тот, который ему теперь надлежит претворить в «подобие Божие». В нижеприведенном тексте Григория Назианзина упоминаются ясли, где рядом с воплощенным Логосом приютились alogoi (то есть бессловесные, не понимающие смысла) животные. Ориген говорил, что весь космос - это logos alogos, невысказанный и потому замкнутый в абсурде смысл. Воплощение Логоса - Смысла - полностью выявляет его.
Я тоже хочу восславить величие этого дня: нематериальное воплощается, Слово становится плотью, невидимое - видимым, неосязаемое - осязаемым, вневременное обретает начало, Сын Божий становится Сыном Человеческим: это Иисус Христос, всегда один и тот же - вчера, сегодня и вовеки… Вот торжество, празднуемое нами сегодня: приход Бога к людям для того, чтобы мы пришли к Богу; или, точнее, чтобы мы возвратились к Нему и, совлекшись ветхого человека, облеклись в нового, и как умерли в Адаме, так же обрели жизнь во Христе, родились и воскресли вместе с Ним… Чудо не создания, но, скорее, воссоздания… Ибо этот праздник есть мое усовершение, мое возвращение в первоначальное состояние, к первому Адаму… Почитай Рождество, освобождающее тебя от пут зла. Воздай честь этому малому Вифлеему, даровавшему тебе рай. Поклонись этим яслям: благодаря им ты, лишенный смысла (logos'a), вскормлен Божественным Смыслом, самим Божественным Логосом.
[Григорий Назианзин]; Слово 38, на Рождество.
Празднование рождения Слова во плоти означает нераздельно и прославление Марии, «Матери Бога». Следующий сирийский гимн сосредотачивает в себе парадоксы «апофатической антиномии»: Бог-Творец и - беспомощный младенец…
Блаженна она, приявшая Духа, даровавшего ей непорочность.
Она соделалась храмом, где обитает Сын небесных высот…
Блаженна она: через нее восстановлен род Адамов, покинувшие дом Отчий вновь приведены к Нему…
Блаженна она, в пределах тела своего заключавшая Беспредельное, что наполнило небеса, но не было объято ими.
Блаженна она: принеся нашу жизнь в дар Прародителю, породившему Адама, она обновила разрушенную тварь.
Блаженна она, кормившая грудью Воздвигающего морские волны.
Блаженна она, носившая могучего Держателя мира, обнимавшая и ласкавшая Его.
Блаженна она, даровавшая пленникам Освободителя, который поборол их тюремщика.
Блаженна она: ее губы касались Того, Чье пламя рождает огненных ангелов.
Блаженна она, вскормившая своим молоком Того, Кто дает жизнь всем мирам.
Блаженна она: все святые блаженствуют благодаря ее Сыну.
Благословен Святый Божий, зачатый тобой.
[Иаков Серугский]; Гимн Богоматери.
Девственность Богоматери не исключает эрос, но освобождает его. Люди всегда знали - и древнейшие гимны подтверждают это, - что любовь неотделима от смерти. Фрейд также вынужден был поставить рядом eros и thanatos (смерть). Девственное материнство, плодоносящая девственность Марии означает освобождающее вмешательство трансцендентного с целью вырвать любовь из объятий смерти, исполнить в зачатке ожидание человечества и всей Вселенной, положить начало всеобщему преображению. Мы рождаемся, чтобы умереть.
Иисус же родился, чтобы жить не знающей мрака и границ жизнью и сообщить ее нам. Григорий Назианзин показывает, как воплощенный Бог принимает на Себя все условия нашей безвыходной конечности: соблазн, голод, жажду, усталость, мольбу, слезы, скорби, рабство, превращающее человека в вещь, крест, гроб, ад. И все это - не из болезненного мазохизма (ничто не может быть более чуждым святоотеческому духу!), но ради исправления и исцеления нашей природы, ради освобождения блокированного множеством потребностей желания, ради преодоления отчуждения и смерти, ради крестного преображения разрывов тварного бытия в источник живой воды.
[Бог] воплотился, и человек стал Богом, потому что соединился с Богом и составляет с Ним одно. Ибо величайшая полнота воссоединилась с человеком, чтобы я стал Богом, поскольку Он стал человеком… Здесь, внизу, у Него нет отца; там, наверху, - нет матери: это говорит о Его Божественности… Он был завернут в пелены, но, восстав из гроба, сбросил покровы… Он не имел ни вида, ни красоты… но на горе [Фаворской] воссиял и стал ослепительнее солнца в предвосхищении Его будущей славы.
Как человек, Он принял крещение, но как Бог - уничтожил наши грехи; он не нуждался в очищении, но возжелал освятить воды. Как человек, Он подвергся искушениям, но как Бог - восторжествовал над ними и побуждает нас к упованию, ибо Он победил мир (Ин. 16:33). Он терпел голод, но Он накормил тысячи человек, и Он же есть хлеб, сшедший с небес (Ин. 6:41). Он был мучим жаждой, но Он же возгласил: Кто жаждет, иди ко мне и пей, и обещал верующим, что они станут источниками живой воды (Ин. 7:37-38). Он знал усталость, но Он же - покой, уготованный всем труждающимся и обремененным (Мф. 11:28)... Он молится, и Он же исполняет молитвы. Он плачет, и Он же осушает слезы. Он спрашивает, где погребли Лазаря, ибо Он человек; и Он же воскрешает Лазаря, ибо Он - Бог. Он продан за ничтожную цену в тридцать сребреников, и Он же выкупил весь мир дорогой ценою, ценою собственной крови… Он страдал и мучился ранами, и Он же исцеляет всякую болезнь и всякое страдание. Он был вознесен на крест и был пригвожден к нему, и Он же восстановил нас благодаря древу жизни… Он умирает, и Он же дарует жизнь и разрушает смерть Своею смертью. Он был погребен, но воскрес. Он сходит в ад, но выводит оттуда людские души…
[Григорий Назианзин]; Третье богословское слово, 19-20.
Это происходит потому, что Иисус, пребывая не только в нравственной, но и в онтологической солидарности со всеми людьми (ибо Он «единосущен» нам, обладает одной с нами сущностью «по человечеству», согласно учению IV Вселенского Собора), остается постоянно открытым Первоначалу, Источнику Божества, Отцу, неизменно пребывающему в Нем, и действующему в Нем животворящему Духу (ибо, по учению того же Собора, Христос «единосущен Отцу и Духу по Божеству»).
Отец целиком был в Сыне, совершая через Его воплощение таинство нашего спасения. Сам Отец не воплощался, но сопричастен воплощению Сына. Также и Дух целиком был в Сыне, не воплощаясь вместе с Ним, но совершая во всецелом единстве с Ним таинственное Воплощение.
[Максим Исповедник]; Вопросы к Фалассию, 60.
Итак, жертва Христова ни в коем случае не была жертвой, которую требовал Отец и которая была бы единственным средством удовлетворить Божественное правосудие, погасить гнев Бога и сделать Его благосклонным к человечеству. Такой взгляд означал бы возврат к небиблейскому пониманию жертвы, как это показал недавно Рене Жирар. В приведенном ниже тексте Григорий Назианзин отвергает эту концепцию, обращаясь к несовершившемуся жертвоприношению Авраама.
Жертва Иисуса есть жертва хвалы, освящения и восстановления, в которой Он приносит Отцу все творение для того, чтобы Отец оживотворил его в Духе Святом. Это и есть Пасха в собственном смысле слова, Пасха как «переход» творения в Царство Жизни. То, что это была кровавая, крестная жертва, объясняется уже упоминавшейся нами онтологической солидарностью Христа со всеми людьми. Христос, в силу этой солидарности в бытии и в любви, принял на Себя всю ненависть, глумление, отчаяние - Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? - все смерти, все самоубийства, все муки, все агонии всех людей на всем протяжении времени и пространства. В силу этого Он истекал кровью, мучился в агонии, стенал от тоски и одиночества. Но как Он страдал по-человечески, так по-человечески и смирился: Отче, в руки Твои предаю Дух Мой. И тогда жизнь поглотила смерть, бездна ненависти была поглощена бесконечною бездною любви.
«Несколько капель крови», упавшие в гигантский Грааль земли, «обновили всю Вселенную».
Кровь, пролитая за нас, драгоценная и славная кровь Божия, кровь Жертвователя и Жертвы, - для чего она была пролита, кому принесена в дар?.. Если это цена, уплаченная Богу, спрашивается: в силу чего? Ведь не у Бога были мы в плену. Далее, почему кровь единородного Сына была бы угодна Отцу, не пожелавшему принять от Авраама в жертву Исаака, но заменившему человеческую жертву агнцем?
Не очевидно ли, что Отец принимает жертву не потому, что требует ее или испытывает в ней нужду, но для осуществления Своих предначертаний: надо было, чтобы человек оживотворился через человечество Бога… надо было, чтобы Он призвал нас к Себе через Своего Сына… Остальное да будет почтено молчанием…
Бог должен был воплотиться и умереть, чтобы мы снова могли ожить…
Ничто не сравнится с чудом моего спасения: несколько капель крови обновляют всю Вселенную.
[Григорий Назианзин]; Слово 45, на Пасху, 22, 28, 29.
Жертва Иисуса есть осуществление предвечного замысла Божия: соединить человечество с Божеством; оживить, обожить глубины человека, мира, бытия. Таким образом, мы уже не одиноки, не изгнаны, не потеряны: за кажущейся безысходностью позора и отчаяния нас ожидает Христос в безмолвии Своей любви. И Он позволяет нам воззвать: Авва, Отче! - слово, исполненное детской нежности. «Любовная страсть» Сына предшествует воплощению и является его причиной. Она неотделима от таинственной «любовной страсти» Отца, ибо Отец отдает Себя, отдавая Своего Сына. Да и мог ли Он не отдать Его человеку, если человек, в лице Авраама, явил готовность отдать Богу своего сына? Это Божественная «любовная страсть», что не пройдет вплоть до наступления Царства, нисколько не умаляет полноты и радости внутрибожественного бытия Отца и Сына (более того, эта радость не безлична: она есть Дух Святой). Каждый святой, нося в себе безмерную радость Божественного присутствия - и именно в силу этого, - безоговорочно переносит скорби других людей. Насколько же справедливее это в отношении нашего Бога и Его Христа, «образа Божия», образа и средоточия всей святости!
Он сошел на землю потому, что сострадал человеческому роду. Поистине Он страдал нашими страданиями еще до крестной муки, еще до восприятия нашей плоти. Ибо если бы Он не страдал, то и не разделил бы с нами человеческой жизни. Прежде Он страдал, после сошел на землю. Но что это за страсть, которую Он испытывает к нам? Это страсть любви. И Сам Отец, Бог Вселенной, медленный в гневе и щедрый в милости (Пс. 103:8), - не страдает ли некоторым образом и Он вместе с нами? Разве ты не ведаешь, что Он, правя делами человеческими, сочувствует людским скорбям? Поистине Господь, Бог твой, носил тебя, как человек носит сына своего, на всем пути (Втор. 1:31). Как Сын Божий носил наши скорби, так Бог носил нас на всем пути нашем. И Отец не бесстрастен… и Он испытывает сострадание, Ему ведома любовная страсть и милосердие, которым, казалось бы, должно было воспрепятствовать Его царственное величие.
[Ориген]; Шестая гомилия на Иезекииля, 6, 6.
Все это имеет смысл лишь в том случае, если мы сознаем разумом веры, что Иисус, являющийся в высочайшей степени Личностью в общении (ибо субъект Его человечества - Божественная и, следовательно, совершенная Личность), не отчужден ни от чего и ни от кого, не несет в Себе всецелостность человечества и мира. Понятие «человеческой природы» у святых отцов - не философское, но мистическое. Оно обозначает единство бытия всех людей, того Единого Человека, что был разрушен грехопадением, но воссоединен во Христе в самом реалистическом смысле.
Воплотившись, Слово смешалось с человеком и восприняло нашу природу, чтобы человеческое обожилось этим смешением с Богом: глина нашей природы всецело освящена Христом, начатком творения.
[Григорий Нисский]; Против Аполлинария, 2.
Все человечество «образует, так сказать, единое живое существо»: во Христе мы составляем одно тело, где все мы - «члены друг друга». Поскольку человечество было заключено в смерти, Богу надлежало, воплотившись, отдаться смерти, чтобы разрушить ее царство и открыть всякой плоти путь к воскресению. Ибо единая плоть - человеческая и земная, соединившись во Христе «с огнем» Божества, пребывает отныне таинственно обоженной.
Надлежало призвать из смерти к жизни всю нашу природу целиком. И вот, Бог склонился над нашим трупом, чтобы, так сказать, протянуть руку распростертому перед Ним существу. Он приблизился к смерти вплоть до соединения с нашим ничтожеством и сообщил нашей природе через посредство Своего собственного тела начало воскресения, воскресив всего человека Своею силой…
В нашем теле деятельность одного из органов чувств сообщает ощущение всему организму, связанному с этим органом. То же самое происходит со всем человечеством, образующим как бы единое живое существо, воскресение одного члена распространяется на всю совокупность и отчасти сообщается целому, в силу взаимопринадлежности и единства человеческой природы.
[Григорий Нисский]; Большое огласительное слово, 32.
Каким образом человек, живущий на земле и порабощенный смертью, мог вновь прийти ко всеполноте? Необходимо было, чтобы мертвая плоть приобщилась к животворящей силе Божией. Животворящая же сила Божия есть Слово, Сын единородный. Поэтому именно Его послал Бог нам как Спасителя и Освободителя… Жизнь по своей природе, Он воспринял тленное тело, чтобы уничтожить в нем могущество смерти и претворить его в жизнь. Как железо в соприкосновении с огнем приобретает цвет огня, так и плоть, восприявшая животворящее Слово, освободилась от тления. Итак, Он облекся в нашу плоть, чтобы освободить ее от смерти.
[Кирилл Александрийский]; Гомилия на Луку, 5, 19.
Неотъемлемый от схождения в ад, воскресения и вознесения к Отцу, Крест Христов предстает прежде всего в своей животворной сути. Масштабы этого события делают Христа поистине космическим Человеком, преобразующим вселенную: Отныне все исполнилось света: небо, земля и преисподняя, говорится в пасхальной византийской литургии. Быть распятым во Христе - значит умереть Его смертью, чтобы вместе с Ним участвовать в восстановительной жертве и постигнуть, что широта и долгота, и глубина, и высота любви, как говорит апостол Павел (Еф. 3:18).
Чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина, и высота (Еф. 3:18). Крест Христов обладает всеми этими измерениями; через него поистине Он восшел на высоту, пленил плен (Пс. 67:19); через него Он сошел в глубины ада; ибо крест имеет «высоту» и «глубину». Он простирается и на всю неизмеримую Вселенную, являя таким образом свою «широту» и «долготу». «Распятый со Христом», испытавший, что значит быть распинаемым, постигает широту и долготу, глубину и высоту.
[Ориген]; Фрагмент из Комментария на Послание к Ефесянам.
Эту тему подхватывает и развивает очень древняя пасхальная гомилия, исполненная страсти борьбы, в которую вступает великий «атлет Жизни», и пронизанная победным ликованием. Крест - это поистине древо жизни, восстановление мировой оси, в которой творение обретает новую устойчивость. Человека ждут с бесконечным терпением, радостно принимают, и никто не остается в стороне от брачного пира. Плод древа жизни дарован всем; Кровь и Вода, брызнувшие из пронзенного тела Иисуса, - элементы великого крещения, крещения Огнем и Духом. Тело Распятого и Воскресшего поистине исполнено порывов ветра и пламени Пятидесятницы. Вся земля отныне тайно отождествляется с этим Телом. Более нет отчуждения, «жизнь распространилась повсюду».
Иисус явил в Себе всеполноту дарованной на древе [креста] жизни…
Это древо для меня - древо вечного спасения: им я питаюсь, держусь его корнями и простираюсь его ветвями; его роса напояет меня радостью, а его шелест наполняет плодоносящей силой… Я свободно наслаждаюсь его плодами, предназначенными мне изначально. Оно служит мне пищей, когда я голоден; источником воды - когда я жажду; одеждой, ибо его листва - Дух жизни… Это всевышнее древо возносится от земли к небу; вечное, оно уходит корнями в сердцевину неба и земли, оно - опора всех вещей, основание Вселенной, средоточие всего человеческого многообразия. Оно утверждено невидимыми скрепами Духа, чтобы его, укоренное в Божественном, ничто более не могло исторгнуть из земли…
Ибо жестокое сражение, которое вел Иисус, - сражение победоносное. Вначале Он надел терновый венец, чтобы стереть с лица земли всякое проклятие, исторгнув касанием Своей Божественной главы терние, порожденное грехом. Затем, испив до дна горькую желчь Дракона, Он открыл нам взамен изобильные источники ключевой воды, берущие в Нем начало… Он отверз Свое собственное тело, из бока которого потекли священные Кровь и Вода, знаки духовного брака, усыновления и нового мистического рождения. Истинно сказано о Нем: Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф. 3:11); вода подобна Духу, кровь же - огню…
Когда завершилась космическая битва… Он утвердился на пределах Вселенной, торжествующе являя в Себе плод победы. Ранее, до Его долготерпеливой жертвы, универсум был извращен… Весь мир был обречен на неизбежную гибель… если бы великий Иисус не испустил Божественный Дух со словами: Отче, в руки Твои предаю Дух Мой (Лк. 23:46). И когда вознесся Божественный Дух, оживотворенная и окрепшая Вселенная обрела новую устойчивость.
О Божественное всеприсутствие везде и во всем! О распятие, простирающееся над всем сущим! О единственный из единственных, поистине ставший все во всем, да возымеет небо дух Твой, рай - душу Твою, ибо сказано: Ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 22:43), - но тело Твое да пребудет на земле. Неделимое разделилось, чтобы спасти все, чтобы даже преисподняя познала Божественное посещение… Для того Он предал Себя всецело смерти, чтобы ненасытный зверь был тайно истреблен. [Зверь] искал себе пищу в Его безгрешном теле… Но, не найдя ничего, что мог бы пожрать, он, пойманный в самом себе и изголодавшийся, сам предал себя смерти…
О Божественная Пасха… тобою разрушена мрачная смерть, и жизнь распространилась повсюду, распахнулись небесные врата, Бог явил Себя человеку, а человек возвысился и стал богом, и врата ада сокрушились благодаря тебе… Благодаря тебе наполнился огромный брачный чертог, на всех - брачные одежды, и никто не будет изгнан вон из-за того, что не имеет брачных одежд… Благодаря тебе во всем, в духе и в теле, горит пламя любви, и Сам Христос льет масло в светильник.
[Анонимная Пасхальная Гомилия]; (вдохновленная Трактатом о Пасхе Ипполита), 49, 50, 51, 53, 55, 56, 57, 61, 62.
В Распятом нам дано прощение, дарована жизнь. Человеку уже не надо бояться суда и стараться заслужить спасения; нужно лишь доверчиво и смиренно принять любовь. Ибо Бог позволил Себя убить для того, чтобы даровать Свою жизнь убившим Его.
Крестная смерть Христа есть суд над судом.
Подвесивший землю - подвешен.
Привязавший небо - привязан.
Утвердивший Вселенную - утвержден на древе.
Бог убит…
Бог облекся в человека,
страдал ради страдающего,
был осужден ради осужденного,
погребен ради погребенного.
Но Он воскрес из мертвых
и взывает:
Кто осмелится судиться со Мною?
Я освободил осужденного,
даровал жизнь мертвому,
воскресил погребенного.
Кто выступит против Меня?
Я упразднил смерть,
раздавил ад,
Возвел человечество к самым высотам небес -
да, это Я, Христос…
Я - ваше прощение,
Я - Пасха спасения,
ваш свет,
ваше воскресение.
[Мелитон Сардийский]; Пасхальная гомилия.
Кто может понять любовь,
Как не тот, кто любит?
Я соединился с возлюбленным,
Любит его душа моя.
В Его мире -
Там я пребываю.
Я больше не чужеземец,
Ибо ненависти нет
Вблизи Господа.
Из любви к Сыну
Я стану Сыном.
Соединиться с Тем, Кто не умрет, -
Значит стать бессмертным.
Наслаждающийся Жизнью
Будет жив.
[Оды Соломона], 3.
Вчера я был распят со Христом, сегодня - прославлен вместе с Ним; вчера я умер со Христом, сегодня - причастен Его воскресению, вчера я был погребен со Христом, сегодня - пробуждаюсь вместе с Ним от сна смерти.
[Григорий Назианзин]; Слово 1, на Пасху, 4.
Победа над смертью - это победа над биологической смертью, претворенной отныне в «переход» к великому динамизму воскресения, долженствующему привести к явлению Царства, к уже не тайному и сакраментальному, но открытому и славному преображению космоса. В этой возрожденной Вселенной люди, «души» обретут светоносную телесность, подобную телесности Христа на горе Преображения или после Его воскресения.
Победа над смертью, следовательно, - это также - и прежде всего - победа над смертью духовной, которую мы переживаем в повседневной жизни и в которой, предоставленные самим себе, рискуем замкнуться навсегда. Это победа над адом, уверенность в том, что отныне ни один человек не пребудет в разделении с Богом, но все погрузятся - и уже таинственно погружены - в Его любовь. Именно эту необычную весть - победу над адом - неустанно возвещала Древняя Церковь.
[Говорит Христос:]
Я распахнул запертые на цепь врата,
Я сломал железные запоры,
И железо раскалилось докрасна и потекло передо Мной;
И ничто не осталось запертым,
Ибо Я - дверь для всех существ.
Я отправился освободить пленников,
Они - Мои и Я не отвергну никого…
Я посеял Мои семена в сердцах
И изменил их во Мне ..
Они - члены Мои, и Я - глава их.
Слава Тебе, глава наша, Господь Христос,
Аллилуйа!
[Оды Соломона], 17.
[Говорит Христос:]
Я раскинул руки и предал Себя Господу,
Я простирание рук - знак тому,
Простирание их на древе,
Где был подвешен у дороги Праведный…
Я воскрес, и пребываю с ними,
И говорю их устами…
Я возложил на них бремя Моей любви…
Ад видел Меня,
И был побежден,
Смерть позволила Мне уйти
И многим вместе со Мною.
Я был для нее желчью и уксусом.
С ней Я сошел в ад,
В самую его глубину.
Смерть… не вынесла Лика Моего.
Мертвых Я претворил
В собрание живых,
Я говорил с ними живыми устами,
Чтобы слово Мое не оказалось вотще.
Они прибегли ко Мне, мертвые,
Они возгласили: помилуй нас,
Сыне Божий…
Позволь нам выйти из пленившей нас тьмы,
Распахни нам врата, да изыдем вместе с Тобою.
Мы видим, что смерть
Не властна над Тобой.
Освободи же и нас,
Ибо Ты - наш Спаситель.
И услышал Я глас их,
И начертал имя Мое на главах их
Итак, они свободны и принадлежат Мне.
Аллилуйа!
[Оды Соломона], 42
Когда Он явится, ты скажешь себе: Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! (Песн. 2:10). Я проложил тебе путь; Я разорвал твои путы; приди же ко Мне, возлюбленная моя! Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, голубица моя! Почему говорит Он «встань», «поспеши»? Для тебя терпел Я порывы бури, для тебя сдерживал волны морские, грозящие тебе, душа Моя истомилась до смерти из-за тебя. Я воскрес из мертвых, сломив жало смерти и развязав путы ада. Поэтому говорю тебе; Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле. Воскреснув из мертвых, Я удержал бурю, восстановил мирную тишину. Потому что, по закону плоти, Я родился от девы по воле Отца моего, и потому, что Я возрастал, преуспевая в мудрости, - цветы показались на земле…
[Ориген]; Вторая гомилия на Песнь Песней, 12.
Сегодня пришло спасение миру… Христос воскрес из мертвых: воздвигнитесь вместе с Ним. Христос вернулся: обратитесь и вы. Христос вышел из гроба: освободитесь же от цепей зла. Врата ада растворены, и темница смерти разрушена. Ветхий Адам преодолен, новый свершился. Новое творение рождается во Христе: обновитесь.
[Григорий Назианзин]; Слово 45, на Пасху, 1, 1.
Наконец, все это кратко излагается в гомилии св. Иоанна Златоуста, и сегодня читаемой в пасхальную ночь в православных храмах.
Да возрадуется всякий любящий Бога сему светлому празднику.
Да внидет верный слуга в радость господина.
Да поспешит носивший бремя поста за прибылью.
Пребывавший в трудах с первого часа
пусть получит ныне справедливую плату.
Явившийся в третьем часу
пусть празднует с благодарением сей праздник.
Явившийся лишь в шестом часу
пусть приблизится без страха: ему не причинят вреда.
Промедливший до девятого часа пусть придет без колебаний.
И работавший с одиннадцатого часа
пусть не стыдится: Господь щедр.
Он принимает последнего, Как первого,
Он покоит работавшего с одиннадцатого часа так же,
как и принявшегося за труды с рассвета.
Он милостив к последнему, щедр к первому.
Первого одаривает, последнему являет Свою благодать.
Он смотрит не только на дела,
он прозревает побуждения сердца.
Приобщитесь же все к радости Господа вашего,
первые и последние, получите свою плату…
Подвижники и нерадивые, празднуйте сей день.
Постившиеся и не постившиеся, наслаждайтесь сегодня.
Стол накрыт, придите же, оставив сомнения.
Тучный телец подан, насыщайтесь все,
присоединяйтесь к пиру веры,
черпайте сокровища милосердия…
Пусть никто не оплакивает свои грехи:
прощение восстало из гроба.
Пусть ни один человек не боится смерти:
смерть Спасителя освободила нас.
Он сокрушил смерть, когда она держала Его в плену.
Он лишил силы ад, сойдя в преисподнюю.
Он разрушил его, поглотившего Его плоть.
Предсказано Исайей: ад содрогнулся при виде Его.
Содрогнулся, ибо был раздавлен;
вкусил горечи, ибо вкушал сладость.
Поглотил тело и вдруг встретился с Богом.
Поглотил видимое, и был сотрясен невидимым.
Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?
Христос воскрес,
и ты раздавлен.
Христос воскрес,
и демоны сокрушены.
Христос воскрес,
и ангелы ликуют.
Христос воскрес,
и жизнь царствует.
Христос воскрес,
и мертвые исторгнуты из гробов.
Ибо Христос, воскресший из мертвых,
сделался начатком усопших.
Ему слава и держава во веки веков. Аминь.
[Иоанн Златоуст]; Пасхальная гомилия
Вознесшись, сотканное из нашей и всей земной плоти тело Христово вошло в пространство Троицы. Отныне творение пребывает в Боге как истинная «неопалимая купина», по слову Максима Исповедника. Но в то же время оно остается погребенным в смерти, разделении и тьме через ненависть, жестокость, неразумие людей. Стать святым означает скинуть эту толщу пепла и высвободить из-под него тайный жар; означает позволить жизни, во Христе, поглотить смерть. Это означает предвосхитить явное пришествие Царства, обнаруживая его тайное присутствие. Предвосхитить - значит приуготовить и ускорить его приход.
Христос, довершив дело нашего спасения и вознесшись на небо в теле, которое Он воспринял, соединяет в нем небо и землю, существа чувственные и духовные, и являет таким образом единство творения в противоположности его частей.
[Максим Исповедник]; Комментарий на Молитву Господню.
Христос соединяет в любви тварное с нетварным - о чудо Божественной дружбы и любви к нам! - и показывает, что по благодати оба они составляют одно. Мир всецело вступает во всецелого Бога и, становясь тем же, что и Бог, кроме тождества по природе, обретает вместо себя всецелого Бога.
[Максим Исповедник]; Ambigua.
Отныне пространство бессмертия врывается в мир; отныне человеку всегда доступно воскресение, куда он может вписать свои деяния, отныне он может прийти через человечество Христа к Его Божеству. Ибо мы обладаем всем во Христе, Он есть Путь и Истина, и Жизнь.
Слово стало плотию и обитало с нами (Ин. 1:14). Через Христа-Человека ты приходишь ко Христу-Богу. Бог - превыше всего, но Он сделался человеком. Пребывавшее в отдалении стало через посредство человека совсем близким. Он - Бог, в Котором тебе надлежит быть: Он - Человек, через которого ты должен прийти [к Богу]. Христос есть одновременно путь, по которому тебе надлежит следовать, и цель, которую ты должен достигнуть. Он есть Слово, что стало плотию и обитало с нами. В Нем человек был явлен, а Бог сокрыт. Человек был предан смерти, а Бог презрен. Но Бог явил Себя, а человек воскрес… Христос - и Человек, и Бог… Весь Закон зависит от этих заповедей: Возлюби Господа Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. И еще: Возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22:37-39). Но во Христе ты обладаешь всем: хочешь ли возлюбить Господа Бога твоего? - Ты имеешь его во Христе… Хочешь ли возлюбить ближнего твоего? - Ты имеешь его во Христе.
[Августин Иппонский]; Проповедь 261, 6.
Во Христе мы обладаем всем…
Если твоим ранам нужно исцеление - Он врач.
Если ты горишь в жару - Он прохладный ключ.
Если нуждаешься в поддержке - Он сила.
Если страшишься смерти - Он жизнь.
Если бежишь мрака - Он свет.
Если ты голоден - Он пища:
Вкусите, и увидите, как благ Господь!
Блажен человек, который уповает на него! (Пс. 33:9).
[Амвросий Медиоланский]; О девственности 16, 99.
Человек призван следовать этим путем во Святом Духе. Ибо человечество Христа - место свершения вечной Пятидесятницы. Во Христе люди могут обрести полноту Духа, пить «живую воду» - «воду вечной жизни».
Слово сделалось плотоносцем, чтобы люди смогли стать духоносцами.
[Афанасий Александрийский]; О воплощении и против ариан, 8.
Забил ключ,
побежал ручей, превратился в поток…
поднял Вселенную,
принес ее к Храму.
Преграды и плотины не смогли удержать его…
Он разлился по всей земле,
и покрыл ее всю.
И все жаждущие пили из него, и утолили жажду,
ибо Всевышний даровал им питие.
Они живы водою вечной жизни.
Аллилуйа!
[Оды Соломона], 6.
Святой Дух неотделим от нашей свободы. Бог пребывает в истории просителем любви, с неистощимым терпением ожидающим у дверей каждого из нас. Его молчание, порой вызывающее наш упрек, выражает лишь Его уважение к нам. Крест и воскресение сосуществуют, «Христос распинается до скончания мира». Он будет страдать, говорит Ориген, пока все люди не войдут в Царство.
Бог сделался нищим и просителем из-за соучастия в нас… таинственно страдающим из любви к нам вплоть до скончания времен, в меру страданий каждого.
[Максим Исповедник]; Тайноводство, 24.
Я же беден и нищ (Пс. 69:6). Слова эти говорит Христос - Тот, Кто добровольно сделался нищим из любви к человеку, чтобы сделать человека богачом.
[Ориген]; Комментарий на Пс. 69:5-6. (фрагмент).
Именно поэтому Христос есть основание нашей свободы. В пустыне Он отверг искушение богатством, чародейством и властью, которые привлекли бы к Нему людей, как покорных животных. Он не сошел с Креста, Он воскрес втайне, узнанный только любящими Его. В Святом Духе он идет рядом с каждым человеком, но ожидает при этом его любящей веры, его «да», подобного «да» Марии, освобождающего нашу свободу.
Апостолы дали Новый Завет свободы тем, кто получил через Духа Святого новую веру в Бога.
[Ириней Лионский]; Против ересей, 3, 12. 14.
По Своей великой любви Бог не захотел принуждать нашу свободу, хотя и имел власть это сделать, но позволил нам приходить к Нему единственно из любви нашего сердца.
[Исаак Сирин]; Аскетические трактаты, 81-й трактат.
