Как неожиданны развилки, как удивительны повороты на путях библейской истории. Вон невдалеке видна развилка, перед ней простирается хорошо знакомый однообразный пейзаж - общий фон нашей жизни. Что может измениться за поворотом? Но вот мы у развилки, дальше можно пойти только одним единственным путем, необходимо принимать решение, выбрать одну возможность, отвергнув все другие. Сделать выбор - значит приложить усилие, затратить энергию.
В сознании бродят мысли, аргументы, контраргументы, сомнения и, наконец, решение принято, мы выбираем направление, делаем поворот, а за ним все уже совершенно иное, незнакомое. Делая выбор, мы меняемся сами, усилие выбора изменило нас изнутри, но мы, еще не отдавая себе отчета в происшедшем в нас самих, с удивлением обнаруживаем перемены в окружающей нас обстановке.
Человеческие сообщества, народы выбирают свои пути подобно человеку, и потому о переменах в свойствах, в характере народа, наступивших в результате выбора, нам расскажет «исторический ландшафт», сопровождающий их шествие по дорогам истории, которую «пишет» Живой Бог предания.
Отцы Израиля странствовали в Ханаане, где, как и всюду в мире, существовали дороги, целые системы дорог. На дорогах, конечно, были развилки, одна из них вела в Египет. Неизвестно, кто построил эти дороги. Израиль их не строил. Он только выбрал дорогу в Египет.
Можно ли считать выбор, сделанный этой семьей, человеческим произволом? Кажется, они даже и не выбирали сами - Господь Бог благоволил выбрать эту дорогу, и они согласились. В результате, все изменилось, и наступила другая жизнь.
Почему же семьдесят пять душ рода Израиля, пришедших из-за бескормицы в Египет из Ханаана, остались в нем на четыреста тридцать лет? Годы голода в Ханаане неоднократно сменялись сытыми годами, а затем все вновь и вновь возвращалось на круги свои.
Не один раз за эти годы потомки Израиля могли покинуть Египет, но они не уходили. Четыреста тридцать лет - огромный срок! За такое время на пустых местах создавались и расцветали большие города, цивилизации переживали колоссальные сдвиги, в Азии возникали и падали империи, а Израиль стал многомиллионным народом, заселившим восточную часть нильской дельты.
Для чего было нужно пребывание народа Израиля в Египте в течение такого длительного периода времени? Неужели Господь Бог потребовал, чтобы Авраам оставил свою высоко цивилизованную родину, а затем до самой своей смерти сохранял статус странника в Ханаане, заповедав своему домоправителю не допустить возвращения Исаака в Месопотамию, чтобы позднее его внук со всем своим народом оказался в Египте?
Выходит, что именно так. Так хотел Господь Бог! Кажется совершенно не корректным ставить такой вопрос, но, все же очень хочется узнать, почему? Знали ли израильтяне ответ на этот вопрос?
Несомненно, Израиль знал, что он пришел в Египет по воле божьей. Она была видна и в судьбе Иосифа Прекрасного, и в судьбе самого Израиля, который поселился в восточной части нильской дельты по указу фараона-гиксоса, выходца из Азии, обладателя овечьих и козьих стад.
Правление гиксосов стало очередным поворотом истории Египта. Гиксосы были азиатами, которые стали в Египте африканцами, не разорвавшими своей связи с Азией. Они привели в Египет не только стада мелкого скота, не только коней, они привели в Египет своих богов.
В Нижнем Египте при гиксосах, в Аварисе, был построен храм бога Сутеха, имевшего много общего с Ваалом, поклонялись там также Анат и Ашторет. Впрочем, сами гиксосы со своим азиатским пастушеским укладом, иной религией, были главной «новостью» для коренного населения Египта, и с ними в эту великую цивилизацию проникли и стали закрепляться новые идеи.
Исторически в религиозном и культурном плане Египет был однородным государством, очень успешным, но, вместе с тем, вполне типичным образцом народа, сбежавшего от ужасов универсальной цивилизации Нимрода.
Вместе с династией фараонов-гиксосов перед Египтом как будто открылась перспектива создания империи, простирающейся по территориям стран плодородного полумесяца, который широкой дугой охватывал северное побережье Персидского залива, Месопотамию, восточные берега Средиземного моря и далее тянулся по узкой полосе средиземноморских берегов Аравии на юг, в Африку, покрывая собою всю территорию Египта.
Империя - это не этническая цивилизация, она должна была включать разные этносы, в пределе просто все народы земли. Однако как это можно было сделать? Вновь выстроить систему тотального угнетения? В памяти народов в разных формах присутствовало негативное отношение к идеям такого рода.
Сопротивление было бы чрезвычайно сильным. Чтобы империя могла существовать, понадобились бы не только финансовые и военные ресурсы, нужно было предложить покоренным народам, населявшим хотя бы только пространства Азии и Африки, что-то такое, что могло бы объединить племена, далеко разошедшиеся в истории, но бывшие едиными в своем далеком прошлом.
Народам такой империи нужно было предложить вернуться к своим корням, в которых эти разные этносы были одним народом, с одним языком, общим преданием и верой в Единого Бога. Нужно было вновь прийти к тому, чего почти все боялись, но что на глубине влекло бы к единому центру всех.
Могли ли египтяне, оставаясь в своих этнических рамках, сделать такое предложение народам, населявшим эти земли? Не могли!
Несмотря на поражающее величие построенной Египтом цивилизации, египетские фараоны практически ничего не могли предложить народам, живущим за его пределами. Египетское искусство и культура как совершенное явление, глубоко укорененное в традиции египтян, вызывали восхищение, но, при этом, именно своими корнями были глубоко чужды народам Азии, живущим на своей земле и в своей культурной среде.
Единство языка по своему значению, пожалуй, было вторично в сравнении с почитанием Единого Бога. Базисные ценности были слишком разными. Они не могли бы понять друг друга, даже если бы вдруг заговорили на одном языке.
Одной из особенностей религии Египта была ее невероятная пестрота, во многом определяемая хозяйственными и территориальными особенностями этой страны. Богами Египта были семейные, родовые, региональные и племенные боги, значимость которых в разные эпохи определялась значимостью места в обществе, которое занимали группы людей, поклонявшихся тому или иному божеству.
Вместе с тем, в коренных религиозных представлениях египтян имелась теология Пта - бога создателя - след первичной религии единобожия, общей для всех народов земли. Пта пребывал за пределами творения и являлся создателем неба, земли и всего, что их наполняет.
Считалось, что он произвел богов, которым собственно и поклонялись египтяне, причем, только египетских богов со многими их особенностями и никаких других. Эти боги стояли значительно ближе к людям, они сопровождали египтян на всем их пути от рождения до смерти и, конечно, после нее.
При этом, они опять-таки были специфично египетскими, связанными с условиями жизни именно египтян и потому столь же чуждыми другим народам, как и вся египетская цивилизация с ее искусством и культурой.
Фараонам, начавшим мечтать об империи, требовалось иное божество, очищенное от этнических и исторических наслоений, не связанное с особенностями среды обитания и ведения хозяйственной деятельности - нужен был универсальный, коренной Бог всех народов земли.
Такого Бога не было в религии Египта, но Он был Богом Иосифа и Богом рода Израиля. Этот Бог не был Богом египтян, как не был и Богом азиатских народов, из которых Египет мечтал создать великую империю. Его нужно было принять как египтянам, так и азиатам.
Возвышая Иосифа, давая землю в Египте сынам Израиля, фараоны-гиксосы возвышали их Бога, но этот Бог не допускал в своем окружении никаких других богов. Находящийся за пределами восприятия твари, Он был безумно далек от богов всех народов земли и потому, в принципе, мог стать Богом для всех людей, когда-либо и где-либо живших.
Именно в этом обстоятельстве скрывалась главная причина того, что Израиль пришел и остался в Египте, но не растворился в нем.
Историческими фигурами стали Иосиф Прекрасный и возвысивший его безымянный фараон-гиксос.
Наступили времена, когда уже не только небольшая группа египетских вельмож и жрецов могла узнать о Господе Боге отцов Иосифа, о Нем могли узнать миллионы египтян.
Естественно возникающие контакты на почве народного быта израильтян и египтян, приблизившихся теперь друг к другу, несли для египтян возможность знакомства и реального сближения с Единым Богом Израиля. Этот процесс как будто и шел, подталкиваемый имперскими интересами египетских фараонов, но все это так и не пробудило веры в Единого Бога, не отлилось в религию египтян.
Казалось, будто Господь Бог хотел стать также их Богом и, хотя исторические источники сообщают о некоторых обрезанных из их числа, но народ Египта не смог, не захотел, не принял Единого Создателя как своего Бога.
Позднее наступили другие времена, пришли новые властители с их единомышленниками, не имеющими имперских планов, но занятыми поисками условий стабилизации страны на почве сохранения ее традиционной религиозной идентичности.
В эти времена египетская элита, отказавшаяся поклониться Богу Израиля, неизбежно должна была пожелать обратного - чтобы Израиль поклонился египетским богам. На фоне таких перемен созревали условия для разрыва двух народов. В народе Израиля пробуждалась тоска по обетованной земле, а в Египте постепенно таял интерес к религии единобожия.
Природным жителям Египта размножившиеся израильтяне, которые так и не смогли стать египтянами, стали внушать серьезные опасения. Они спрашивали себя: кто эти иноверцы, живущие в Дельте, вблизи границы, дома и пища которых всегда были мерзостью для египтян? Они свои или чужие? Можно ли доверять им?
Ответы, которые стали давать египтяне на эти вопросы, приближали начало осуществления мечты Израиля о теократическом обществе, где судьей и правителем будет Бог их отцов, о Земле Обетованной, которая должна была стать их новой родиной.
Вместе с тем, эти ответы приближали также закат Египта как великой цивилизации, могучей державы, и даже исчезновение его народа. Обо всем этом наша речь далее.
