Форманализ напомнил нам: на протяжении одного-двух поколений большинство евангельских материалов передавались в устной форме и в основном в виде разрозненных единств. Лишь изредка упоминалось о географическом и хронологическом контексте эпизодов. Соответственно, когда евангелисты решили выстроить эти материалы в связное целое, они располагали лишь слабыми намеками относительно того, когда и где Иисус сказал или сделал те или иные вещи. Отсюда понятно, почему в Евангелиях так мало хронологических указаний и так много бесцветных слов вроде «тогда», «снова» и «затем». Более того, очевидна фрагментарная природа наших повествований.
Скажем, Мф. 11:21 и Лк. 10:13 содержат суровое предостережение («горе вам!») Иисуса, адресованное жителям Хоразина, города у Галилейского моря: они не поверили, даже несмотря на сотворенные им чудеса. Однако ни один евангельский эпизод не описан как произошедший в Хоразине. Очевидно, что для написания подробной современной биографии Иисуса Христа недостаточно информации. Тем не менее Евангелия позволяют говорить о нескольких достаточно ясных фазах в общественном служении Иисуса.
Принимая их во внимание, мы можем выстроить более или менее точную канву событий. Зная эту канву, историк может выстроить довольно когерентную интерпретацию литературных свидетельств (разумеется, осознавая то, что ряд его суждений носят гипотетический характер).
Как мы уже отмечали в разделе о хронологии, Иисус крестился и вышел на проповедь приблизительно в начале 27 года н. э., а был распят, очевидно, 7 апреля 30 года н. э. Время между этими двумя датами можно разделить на три периода, продолжи: тельностью около года каждый. Периоды отличаются по своему характеру.
• Первый период: год неизвестности. О нем у нас мало информации, и это отчасти обусловлено тем, что Иисус не сразу был замечен обществом. По-видимому, большую часть данного времени (около восьми месяцев) Иисус провел в Галилее.
• Второй период: год общественного признания. В это время широко разошлась слава об Иисусе как об учителе и целителе. Большую часть данного времени (около 15 месяцев) Иисус провел в Галилее.
• Третий период: год противостояния. Слава угасала, враги множились, а потом и добились казни Иисуса. Первую часть этого последнего года Иисус провел в Галилее, а последнюю - в других областях Палестины.
1. Год неизвестности
Некоторые из первых учеников Иисуса ранее были учениками Иоанна Крестителя. Особенно примечательны из них две пары братьев: Андрей и Петр, Филипп и Нафанаил (Ин. 1:35-51). С маленькой группой учеников Иисус поднялся из долины Иордана в более возвышенную страну галилейскую. Там, в деревне Кана, он совершил первое из своих чудес (Ин. 2:1). После краткой остановки в Капернауме, где впоследствии пройдет значительная часть его служения, Иисус снова отправился на юг - в Иерусалим, на Пасху (Ин. 2:12-13).
Первым из известных нам действий Иисуса в Иерусалиме (Ин. 2:14-22) было суровое обличение. Согласно Талмуду, храмовые рынки во Дворе Язычников находились под контролем перво-священнического клана и назывались «базарами сыновей Анны». Здесь продавали чистых овец, быков и голубей, предназначенных для жертвоприношения. Иисус, возмутившись тем, что он считал осквернением дома Божьего, сделал из веревок бич и выгнал торговцев и менял [39].
То был акт, достойный пророческого намерения искоренить вопиющие нарушения в богослужении. Однако из слов Иисуса ясно, что он считал себя больше, чем просто пророком: «Не превращайте дом Отца моего в рынок!» (Ин. 2:16).
После Пасхи Иисус ушел из Иерусалима и вернулся в села Иудеи (Ин. 3:22-24). Здесь он начал проповедовать, еще при жизни Иоанна Крестителя и подобно ему, необходимость покаяния. Некоторое время они одновременно старались духовно пробудить народ. Однако в какой-то момент Иисус стал собирать больше учеников, чем Иоанн, и в некоторых учениках Иоанна проснулась зависть. Тогда Иисус решил пойти обратно в Галилею (Ин. 3:25; Ин. 4:3). Так завершился первый период его служения, во время которого народ стал постепенно узнавать о его присутствии как учителя и целителя.
2. Год общественного признания
Год общественного признания, как мы его здесь называем, был отмечен ростом народного энтузиазма (особенно в Галилее) по поводу личности и дел Иисуса из Назарета. Тогда не было мощных современных средств рекламы, но все больше и больше людей попадали под влияние Иисусова учения. Во время большей части этого периода центром своего служения Иисус сделал Капернаум. Капернаум был торговым городом на северо-западном берегу Галилейского моря. Там находились таможня и, видимо, римский военный пост.
Там Иисус исцелил парализованного слугу римского сотника (Мф. 8:5-13; Лк. 7:1-10), лежавшую в лихорадке тещу Петра (Мф. 8:14-17; Мк. 1:29-31; Лк. 4:38-39), бесноватого (Мк. 1:21-28; Лк. 4:31-35) и других больных различными болезнями. Число его учеников быстро росло, и однажды его слушали целых 4 000 или 5 000 человек (Мк. 6:30-44, Мк. 8:1-9). Из большой толпы учеников Иисус отобрал маленькую группу в двенадцать последователей, которые должны были продолжать его дело, и назвал их «апостолами» (т. е. «посланниками»; см. Мф. 10:14; Мк. 3:13-19; Лк. 6:12-16). По-видимому, все двенадцать были галилеянами, кроме Иуды Искариота, который (по преданию) происходил из Кериота в южной Иудее.
Согласно Ин. 5:1, Иисус снова отправился в Иерусалим для участия в празднике. В это время он исцелил хромого в субботу, что немедленно спровоцировало конфликт с иудейскими вождями (Ин. 5:2-47). Вскоре после конфликта он вернулся в Галилею, где его популярность продолжала расти.
Иисус не только исцелял, но также проповедовал и учил. Некоторые части «Нагорной проповеди» (Мф. 5-7) и собрание притчей у Матфея (Мф. 13:1-58) отражают то, что запомнили его ученики из проповедей данного периода. Иисус не только говорил о духовной природе Царства Божьего, но и объяснял: в День Суда для каждого человека решающим окажется его взаимоотношение с ним, Иисусом (Мф. 7:21-23; Мк. 10:29; ср. Мф. 25:31-46).
Здесь нет места подробнее обсуждать рост влияния Иисуса во время второго года его служения. С помощью синопсиса, где синоптические повествования удобно помещены в три параллельные колонки, любой человек может составить общее впечатление о степени Иисусова влияния. Оно было сопряжено с глубоким учением о Царстве Божьем, а также милостью и снисхождением по отношению к тем, кто находится в физической и духовной нужде.
3. Год противостояния
Одно время нападки книжников и фарисеев на Иисуса были эпизодическими. Однако в последний год его служения они переросли в широкую и резкую враждебность. Простые люди быстро ощутили глубокую разницу между прямой и непосредственной манерой Иисусовой педагогики и методами книжников (Мф. 7:28-29; Мк. 1:21-22; Лк. 4:31-32). Понятно, что книжники завидовали Иисусу: его успех ставил под угрозу их собственное положение.
С точки зрения самих иудейских вождей, для конфликта с Иисусом у них были веские основания. Он отвергал их разработки в области Закона и упрекал в том, что они уделяют слишком много внимания детализации заповедей, пренебрегая более важными вещами - справедливостью и милосердием (Мф. 23:23). Он и сам не совершал, и своим ученикам не советовал совершать тех многих ритуалов очищения (например, ритуального омовения рук перед едой), без которых обычно не мыслили подлинное благочестие (Мк. 7:1-2).
Особенно заметны были различия между ним и тогдашними религиозными вождями в вопросе о субботе. Если книжники умножали субботние правила, то Иисус объявил, что «суббота для человека, а не человек для субботы», причем смело намекнул, что он сам - господин субботы (Мк. 2:27-28).
Между тем популярность Иисуса в народе шла на убыль. Тому были две причины. Во-первых, Иисусу оказывали большое сопротивление иудейские вожди. Во-вторых, выяснилось, что к своим последователям он предъявляет суровые требования (Мк. 8:34-38, Мк. 10:21-22; Ин. 6:60-66). Когда он насытил целую толпу в 5 000 человек, они захотели провозгласить его царем (Ин. 6:15). Однако Иисус дал понять, что не желает подстраиваться под их представления о Мессии как об исполнителе материальных и националистических желаний, и тогда даже многие из его учеников «отошли от него и уже не ходили с ним» (Ин. 6:66).
Один из важнейших случаев произошел в районе Кесарии Филипповой, к северо-востоку от Галилеи. Там долго процветало почитание греческого бога Пана, из-за чего и территория называлась Панеей. Город был расширен тетрархом Филиппом и переименован в Кесарию, в честь римского императора Тиберия кесаря (Иосиф Флавий, Иудейские древности 18.2.1; Иудейская война 2.9.1). Именно в такой обстановке, согласно синоптическим Евангелиям, произошел разговор между Иисусом и Петром, последовавшим за вопросом Иисуса: «Кем люди меня считают?» (Мф. 16:13-16; Мк. 8:27-30; Лк. 9:18-20).
В ходе этого разговора Петр признал Иисуса долгожданным Мессией. Надо заметить, что хотя ученики уже ходили с Иисусом, такое исповедание со стороны Петра не было само собой разумеющимся, ибо Иисус был вовсе не таким Мессией, какого ждали большинство иудеев. Они искали Мессию, который, как помазанный царь Израилев, избавит народ Божий от римских владык и сделает Иерусалим центром всего мира.
Начиная служение, Иисус, видимо, предпочитал не акцентировать свое мессианство. Если бы он открыто провозгласил себя Мессией, это породило бы ложные, мирские надежды на политический переворот. Поэтому сначала Иисус должен был своим учением и примером показать, какой именно он Мессия. То, что Петр понял, пусть даже еще далеко не в полноте, миссию Иисуса, было торжеством веры, - веры, за которую Иисус и назвал его блаженным (Мф. 26:17).
Когда Петр исповедал его Мессией, Иисус гораздо больше рассказал ученикам о том, что означает его мессианство, - не мирские почести, и даже не продолжение скромной жизни в Галилее, но страдания и смерть (Мф. 16:20-21; Мк. 8:30-31; Лк. 9:21-22).
Именно в этом контексте, неделей позже, синоптические евангелисты помещают рассказ о Преображении (Мф. 17:1-8; Мк. 9:2-8; Лк. 9:28-36), таинственном происшествии, в котором Иисус открывается в небесной славе как Мессия. Согласно Луке, это событие, видимо, произошедшее ночью (Лк. 9:32), началось как молитва и переросло в мощный религиозный опыт, который Матфей описывает как видение (Мф. 17:9). Появляются Моисей и Илия, представители Закона и Пророков, и беседуют с Иисусом о его приближающейся смерти.
Тут их осеняет яркое облако, и из облака слышен голос: «Это - Сын мой Возлюбленный. Его слушайте!» (Мк. 9:7). Таким образом, для читателя, как и первоначально для самих учеников, рассказ о Преображении ставит своего рода печать божественного одобрения на недавнее учение Иисуса о крестном пути, а также свидетельствует о его божественной природе как Мессии.
После этого Иисус, видимо, меньше проповедовал толпам, посвятив себя назиданию учеников. В смирении, жертвенной самоотдаче и любви он готовил их к своей смерти и исполнению их миссии в будущем (Мф. 18:1-35; Мк. 9:33-50). Стояла, очевидно, осень 29 года н. э. Оставив навсегда Капернаум, Иисус решительно направил свой путь в Иерусалим (Лк. 9:51).
Его точный маршрут установить трудно: практически всю нашу информацию об этом периоде мы черпаем из особого материала Луки в Лк. 9:51-18:14, а точных хронологических и географических отсылок данный раздел не содержит. Судя по всему, Иисус прошел через Самарию, пересек Иордан и какое-то время находился на территориях к востоку от Иордана, в Перее и Десятиградии. (Десятиградие представляло собой федерацию примерно десяти городов, населенных преимущественно греками, которые прибыли сюда после завоеваний Александра Македонского тремя столетиями ранее.)
В начале этого периода своего странствия, Иисус разослал вперед себя 70 учеников, в те города и деревни, которые собирался посетить, чтобы они провели там подготовительную работу (Лк. 10:1-16). Семьдесят были наделены частью Иисусовой власти, и по возвращении с удовольствием рассказывали, как даже бесы им подчинялись, когда им приказывали именем Иисуса (Лк. 10:17).
Третий евангелист помещает в тот же период не которые из наиболее прекрасных притчей Иисуса: например, о милосердном самарянине, потерянной овце, потерянной монете, блудном сыне, судье неправедном, докучливой вдове, мытаре и фарисее (Лк. 10:30-37, Лк. 15:3-32, Лк. 16:1-14, Лк. 18:1-14).
Согласно Четвертому Евангелию, когда путешествие Иисуса по Иудее и Перее уже приближалось к концу, он совершил в Вифании, деревне недалеко от Иерусалима, одно из самых яр ких своих чудес - воскрешение Лазаря, который к тому моменту был мертв уже четыре дня (Ин. 11:17-44).
Чудо было настолько поразительное и сотворено настолько близко от Иерусалима, что произвело колоссальное впечатление на столичных жителей; и Синедрион, руководимый первосвященником Каиафой, пришел к выводу, что положить конец влиянию Иисуса можно лишь одним способом: убив его (Ин. 11:45-54).
4. Страстная неделя [40].
По мере того как Иисус приближался к Иерусалиму, все более нетерпеливое ожидание охватывало учеников. Лука поясняет: «Они думали, что вот-вот явится Царство Божие» (Лк. 19:11). Именно в такой обстановке Иисус публично заявил о себе как о Мессии, во исполнение апокалиптического пророчества Захарии (Зах. 9:9). Однако в отличие от царя-воина популярных чаяний, он предпочел въехать в Иерусалим на осленке (Мф. 21:2-7). Это иллюстрировало мирный характер Царства, которому он пришел положить начало.
Дороги к Иерусалиму были запружены толпами людей. Были среди них и бывшие спутники Иисуса, и те, кто, услышав про воскрешение Лазаря, вышли навстречу. Они восторженно приветствовали его и кричали: «Осанна Сыну Давида! Осанна в вышних!» (Мф. 21:9; Мк. 11:9-10; Лк. 19:38). Ранее он избегал таких мессианских настроений, но теперь принял их. Толпа росла, по мере того как процессия продвигалась к воротам города. Наиболее пылкие паломники даже срезали с деревьев ветви (Мк. 11:8) и радостно размахивали ими. День, в который Иисус торжественно вошел в Иерусалим, мы теперь называем Вербным воскресеньем.
Именно в этот момент служения Иисуса Матфей (Мф. 21:12-13) и Лука (Лк. 19:45-46) помещают рассказ об очищении храма от осквернявших его торговцев и менял. Как мы уже сказали, Иоанн помещает вто событие в начало, а не в конец общественного служения Иисуса. Когда же оно произошло? Или, возможно, оно имело место дважды? Как бы то ни было, этот акт полон символического смысла. Он отражает один из важных аспектов понимания Иисусом своей мессианской задачи: а именно очищения тогдашней иудейской религии от торгашества и материализма.
С наступлением вечера Иисус ушел из города (Мк. 11:19), чтобы провести ночь в Вифании, в доме своих друзей - Марии, Марфы и Лазаря.
На следующее утро Иисус вернулся в Иерусалим. Он начал учить, - начались и споры с религиозными вождями нации. Рассказы об этих спорах отражают растущее противостояние между Иисусом и властями. Пришла делегация из Синедриона с вопросом о том, по какому праву Иисус так себя ведет. Иисус задал им встречный вопрос: по какому праву поступал Иоанн Креститель? от Бога ли было его крещение или от людей? Те ушли от ответа, и Иисус с резкими обличениями рассказал притчу о злых виноградарях. Смысл притчи состоял в том, что Бог отвергнет тех, кто сначала отвергал его посланцев, а затем и его Сына (Мф. 21:33-46; Мк. 12:1-12; Лк. 20:9-19).
Пришли представители фарисеев и иродиан (которые находились в политической вражде друг с другом) и попытались поймать Иисуса в ловушку ловко сформулированным вопросом: «Законно ли платить подать императору?)» Затея состояла в том, что при любом ответе Иисус проигрывает. Потом саддукеи, отрицавшие воскресение, задали вопрос в попытке выставить учение о воскресении в смешном свете (Мф. 22:23-33; Мк. 12:18-27; Лк. 20:27-40). Один книжник спросил, какая заповедь важнее всех (Мф. 22:34-40; Мк. 12:28-34; Лк. 10:25-27). В своих ответах Иисус продемонстрировал, что он не только не уступает своим вопрошателям, но и превосходит их, и наконец дал волю своему негодованию, открыто обличив формализм и ханжество книжников и фарисеев (Мф. 23:1-36).
Покидая храмовую территорию, Иисус грустно сказал одному из учеников, что эти замечательные здания будут разрушены. Позже вечером, сидя на Елеонской горе напротив храма, он дал четырем ученикам предсказание о гибели храма, распространении благой вести, страдании своих учеников и собственном втором пришествии (Мф. 24:4-36; Мк. 13:5-37; Лк. 21:8-36).
Этот апокалиптический раздел, видимо, представляющий собой компиляцию из разных источников, завершается словами о том, что время Конца не знает никто, кроме Бога, а потому в ожидании его надлежит всегда быть на страже. Необходимость быть на страже далее иллюстрируется притчами о мудрых и неразумных девах, а также о талантах (Мф. 25:1-30). Наконец, согласно Евангелию от Матфея, Иисус нарисовал грозную картину последнего Суда, при котором праведники будут отделены от нечестивых (Мф. 25:31-46).
Вероятно, именно в эти дни созрел заговор против Иисуса. Иуда Искариот, один из Двенадцати, «пошел к первосвященникам, чтобы предать его им. Они же, услышав, обрадовались и обещали дать ему деньги. И он искал случая предать его (Мк. 14:10-11). Но почему один из учеников Иисуса решил его предать? Ведь первоначально Иуда был избран, наверное, поскольку Иисус видел в нем потенциальные качества апостола. И неслучайно Иуду назначили казначеем апостольской группы (Ин. 2:6).
Иуда, наверное, был энергичен и с административными способностями. Можно предположить, что за Иисусом Иуда пошел в надежде на политическую революцию, которая принесет ему видное место в земном царстве. Но чем больше он видел, что Иисус не собирается выступать в роли мирского, национального царя иудеев, тем дальше он отходил от него.
Конечно, в больном мозгу Иуды могли переплетаться разные мотивы. Но один из них евангелисты выделяют особо: всепоглощающую любовь к деньгам. Какое-то время Иуда удовлетворял свою жадность, по мелочи подворовывая из общего кошелька (Ин. 12:6). Не в одночасье и не вдруг предал он своего господина за тридцать серебряных монет. Алчность, подобно раковой опухоли, разъедала его натуру, постепенно поглотив все лучшее в нем и в конце концов превратившись в тираническую страсть.
В четверг своей последней недели Иисус послал Петра и Иоанна в город приготовить Пасху себе и Двенадцати (Лк. 22:8). Из всех иудейских праздников, древний пасхальный ритуал, совершавшийся в память об избавлении Израиля из египетского рабства, был самым торжественным. Он включал общую трапезу, участники которой вспоминали великие чудеса Бога в начале своей национальной истории. Именно в таком контексте Иисус намеренно ввел новый элемент в древнюю литургию, превратив ее в христианскую Евхаристию или вечерю Господию. Иисус взял опреснок и произнес арамейскую формулу, предписанную арамейским ритуалом того времени:
Это - хлеб печали, который ели отцы наши в земле Египетской. Пусть всякий голодный приходит и ест. Пусть всякий нуждающийся приходит и вкушает Пасхальную трапезу.
Затем Иисус взял пасхальный хлеб, благословил, преломил, а кусочки раздал ученикам. При этом он сказал слова, далеко выходившие за рамки предписанного пасхального ритуала: Примите, вкусите… Это - мое тело, которое для вас. Делайте это в память обо мне (Мф. 26:26; 1Кор. 1:24).
По завершении трапезы, после так называемой «Чаши Благословения», Иисус снова ввел в ритуал новые слова: Пейте из нее, все. Ибо это - кровь моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов… Делайте это, когда только будете пить, в память обо мне (Мф. 26:27; 1Кор. 11:25).
Затем Иисус с учениками пропели завершающие псалмы, предписанные для праздника Пасхи (Пс. 115-118).
У благочестивых иудеев было в обычае оставаться после пасхальной трапезы в течение нескольких часов за столом и беседовать о пасхальных чудесах прошлого и будущего. Также и Иисус, без сомнения, какое-то время пробыл с учениками, говоря о прошлом и будущем и подробнее объясняя значение тех новых особенностей, которые он только что ввел в пасхальный ритуал.
Затем Иисус оставил дом и прошел по темным улицам города в Кедронскую долину к Елеонской горе. Здесь он нашел свое любимое место для молитвы и размышлений - Гефсиманский сад, у подножий горы Елеонской (Ин. 18:1). Какие духовные муки претерпел там Иисус, нам не известно, но евангелисты указывают, что он, в ужасе и тоске, молился, чтобы чаша страданий была пронесена мимо него (Мф. 26:36-44; Мк. 14:32-39; Лк. 22:40-44).
Согласно одному раннехристианскому автору, молитва Иисуса была услышана, но заключалось это не в устранении чаши, а в подчинении воле Божьей, которая включала в себя смерть и воскресение (Евр. 5:7-8). Иисус обрел какое-то удивительное спокойствие, не покидавшее его в течение последующего ареста и суда, вплоть до последних минут жизни.
5. Арест, суд и распятие Иисуса Христа
Между тем Иуда собрал целую толпу из храмовых стражников и слуг первосвященника. Они стали обшаривать со светильниками каждое возможное укрытие. Такие предосторожности, однако, оказались ненужными: Иисус не попытался ни бежать, ни сопротивляться аресту.
Иуда заранее условился со стражниками о знаке: они узнают Иисуса по поцелую, которым приветствует его Иуда. И вот, увидев Иисуса, он подошел к нему и сказал обычные слова приветствия: «Рабби!», и поцеловал его в голову. Это был традиционный поцелуй, которым приветствовали уважаемого учителя. Предательство приняло форму поцелуя, бывшего знаком почета (Мф. 26:47-56; Мк. 14:43-46; Лк. 22:47-48).
У учеников было с собой два меча (Лк. 22:38), и Петр схватился за один из них. Но Иисус остановил его: «Все, взявшие меч, от меча и погибнут» (Мф. 26:52). Это было его прямым «нет» политическому и военному мессианизму.
Иисуса связали, и процессия тронулась. Сначала арестанта отвели во дворец первосвященника, и в ожидании, пока соберется Синедрион, прошло предварительное слушание. Точную последовательность дальнейших событий воссоздать трудно. По видимому, Иисуса привели в Синедрион и обвинили в угрозе разрушить храм (Мф. 26:61; Мк. 14:58). Ранее Иисус предсказал одному из учеников гибель храма (Мк. 13:1-2), и, очевидно, эти слова широко разошлись, по-разному пересказываясь и и столковываясь. Однако свидетельские показания, выставленные про тив Иисуса, расходились между собой, а потому стали искать новое обвинение.
Наконец, первосвященник Каиафа торжественно призвал Иисуса сказать, действительно ли он - Мессия, Сын Благословенного. («Благословенным» иудеи называли Бога.) Иисус ответил предельно прямо: «Я. И вы увидите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (Мк. 14:62). Для первосвященника это было чистейшее кощунство: какой-то галилейский плотник называет себя «Сыном Человеческим» в возвышенном смысле Дан. 7:13, да еще говорит, что воссядет одесную Бога и придет «на облаках небесных»!
Первосвященник разодрал на себе одежды - по обычаю так делали судьи, услышав кощунство, - и объявил, что Иисус достоин смерти (Лев. 24:16). Дальнейшие свидетельские показания не потребовались: члены Синедриона собственными ушами услышали святотатственное притязание обвиняемого. Они подвергли Иисуса непристойным издевательствам (Мф. 26:67-68; Мк. 14:65; Лк. 22:63-65).
Во время суда перед Каиафой Петр был во дворе первосвященнического дворца, ожидая и наблюдая, что происходит с его учителем. Он набрался достаточно смелости, чтобы следовать за стражей на расстоянии, но трижды отрекся, что знает Иисуса, когда его об этом спросили (Мф. 26:69-75; Мк. 14:66-72; Лк. 22:56-62; Ин. 18:17, 25-27).
Вскоре после рассвета состоялось официальная пленарная сессия Синедриона. Она требовалась, чтобы подтвердить вердикт предыдущего заседания: закон требовал выносить решения Синедриона днем.
Однако иудейский Синедрион не имел права казнить. Поэтому, чтобы Иисус был казнен, приговор должен был быть утвержден Пилатом, римским наместником.
По-видимому, для убеждения Пилата обвинения пришлось несколько переформулировать: до кощунства римскому чиновнику не было дела. Другое дело - обвинение в бунтовщических на строениях. Согласно Лк. 23:2, иудейские вожди теперь обвиняли Иисуса так: он сбивает с пути народ (ср. Втор. 13:1-5), запрещает платить подати императору (ср. Мк. 12:13-17) и объявляет себя помазанным царем. Все четыре евангелиста отмечают, что Пилату было трудно поверить в правильность обвинений (Мф. 27:24; Мк. 15:14; Лк. 23:22; Ин. 19:4).
Пилат сказал, что не находит вины в Иисусе и готов его отпустить. Но когда толпа стала требовать распятия для Иисуса, Пилат попытался прибегнуть к нескольким жалким уловкам, чтобы переложить ответственность. Так, узнав, что узник - галилеянин, Пилат отослал его к галилейскому тетрарху Ироду (Лк. 23:6-12), который прибыл в Иерусалим на праздник. Однако и это слушание не дало решающих результатов: Ирод отказался принимать окончательное решение.
Между тем толпа прибывала, и Пилату требовалось объявить, кого из узников он отпустит, в соответствии с пасхальным обычаем, на волю. Возможно, он надеялся, что популярность Иисуса спасет его от первосвященников. Но те подговорили толпу просить освобождения известного преступника по имени Варав-ва (Мф. 27:15-26; Мк. 15:6-15).
Наконец, Пилат поддался давлению первосвященников и безумным выкрикам толп, обратившихся против того, кого раньше чтили, и обрек Иисуса на распятие [41].
Еще до казни римские солдаты дали волю своим жестоким забавам: они сильно избили Иисуса, а также сплели из колючек венец и, надев его на Иисуса, глумливо славили его как царя иудейского. После этого узник должен был еще нести тяжелую деревянную перекладину орудие собственной казни. Однако тут силы измученного побоями Иисуса изменили ему, и палачи заставили нести перекладину некоего Симона из Кирены (Мф. 27:32; Мк. 15:21; Лк. 23:26).
Распятие совершилось на месте под названием «Голгофа», расположенном недалеко от города. Там римский отряд под командованием сотника прибил Иисуса к кресту, а потом воткнул крест в ямку, для него выкопанную. Вместе с Иисусом были распяты два преступника, по бокам от него.
В евангельских рассказах о распятии мы находим, в общей сложности, семь фраз, сказанных Иисусом на кресте [42]. Традиционно их располагают в такой последовательности:
1) «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34) -молитва заступничества за палачей.
2) «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мной в раю» (Лк. 23:43) - обещание одному из двух распятых с ним преступников, который просил его: «Вспомни обо мне, когда придешь в Царство твое!» (Лк. 23:42).
3) «Женщина… вот сын твой… Вот мать твоя» (Ин. 19:26-27) -слова любви и заботы, обращенные к матери Иисуса и любимому ученику (обычно отождествляемому с Иоанном).
4) «Боже мой, Боже мой! Для чего ты меня оставил?» (Мф. 27:46; Мк. 15:34) - ужасные и загадочные слова одиночества и покинутости, с цитатой из Пс. 21:2. Согласно рассказам евангелистов, этот вопль вырвался у Иисуса по завершении периода неестественной тьмы, окутавшей землю. Он выражал ужас, который испытал безгрешный Сын Божий перед богооставленностью и ощущением, что Отец более не поддерживает его, - испытал, «дабы вкусить смерть за всех» (Евр. 2:9).
5) «Жажду» (Ин. 19:28) - крик физического страдания и беспомощности.
6) «Совершилось!» (Ин. 19:30) - слова, говорящие о победе и исполнении.
7) «Отче! В руки Твои предаю дух мой» (Лк. 23:46) - молитва уверенности и доверия.
С этими последними словами молитвы, обращенными к Отцу, Иисус испустил дух. Рядом стоял центурион, отвечавший за проведение казни. Когда он увидел, как умер Иисус, что-то заставило его воскликнуть: «Истинно этот человек был Сын Божий» (Мк. 15:39).
Большинство ученых считает, что Иисус умер в пятницу, 7 апреля 30 года (во второй половине дня). О погребении его тела позаботился некий Иосиф Аримафейский, который был тайным учеником Иисуса. Согласно всем четырем евангелистам, этот уважаемый член совета дерзнул отправиться к самому Пилату и попросить тело Иисуса (Мф. 27:57-61; Мк. 15:43; Лк. 23:50-56; Ин. 19:38-42). Пилат убедился, что Иисус умер, и дал разрешение на погребение.
Затем Иосиф (к которому присоединился Никодим) взял тело, обернул его полотном, положил в собственной гробнице, высеченной в скале, а вход в гробницу завалил большим камнем (Мф. 27:59-60). Согласно Евангелию от Матфея, иудейские вожди поставили у гробницы стражу на несколько дней (Мф. 27:62-60).
6. Воскресение и вознесение Иисуса Христа
В пользу воскресения Иисуса Христа есть чрезвычайно сильные доводы. Ни один исторический факт не достоверен более, чем то, что ученики верили: после распятия, смерти и погребения Христос восстал из гроба на третий день, а впоследствии регулярно встречался и разговаривал с ними. Очевидное доказательство тому - само существование христианской церкви. Невозможно вообразить, что рассеявшиеся и унывающие ученики смогли обрести новую силу и благую весть в воспоминаниях о том, кто был казнен как преступник, не будь они убеждены, что Бог признал его своим и оправдал его миссию, воскресив его из мертвых.
Банальная вещь: каждое историческое событие должно иметь адекватную причину. Никогда надежды не были столь опрокинуты, как тогда, когда Иисус из Назарета был снят с креста и положен в гробницу. Разбитые горем при смерти своего Наставника, ученики были ошеломлены и сбиты с толку. Они чувствовали крушение, ими овладело уныние, отраженное в горьких словах одного из шедших в Зммаус: «А мы надеялись было, что он есть тот, который должен избавить Израиля» (Лк. 24:21).
И вот, спустя короткое время, та же группа учеников горела необычайной уверенностью и бесстрашием перед лицом гонений. Что же вызвало столь резкую перемену в их жизни? Должно было произойти нечто беспрецедентное: Иисус Христос воскрес из мертвых 1 Примерно спустя 50 дней после распятия апостолы начали проповедовать в Иерусалиме воскресение Христово с такой силой, что их свидетельство убедило тысячи людей.
Да, конечно, между евангельскими рассказами о первой Пасхе есть небольшие расхождения в деталях. Но они именно таковы, как следует ожидать от независимых и взволнованных свидетелей [43]. Если бы евангелисты сфабриковали повествования о воскресении, они бы не оставили очевидных трудностей и противоречий (например, относительно числа ангелов у гробницы, последовательности явлений Воскресшего и других деталей). То, что рассказы были так и оставлены, с несглаженными противоречиями, что не было попытки сложить один стереотипный рассказ, внушает доверие к глубокой честности тех, кто передавал эти свидетельства.
Более того, создается впечатление, что евангелисты не стараются привести все факты, на которых церковь основывала свою веру. Они предлагают нам лишь часть доказательств, которые создали и поддерживали веру в Воскресение. Согласно этим фрагментарным рассказам, в течение 40 дней после Воскресения Иисус являлся своим ученикам в разное время и в разных местах. Вместе взятые, эти повествования предполагают, что тело Иисуса перешло в состояние, новое для человеческого опыта.
Читатель может догадаться, что воскресший Господь не обитал в каком-то одном месте (Иерусалима или Галилеи). Иначе говоря, у него не было почтового адреса, по которому его всегда можно было найти. Вместо этого он перешел в такое состояние, из которого он «являлся», не стесняемый никакими преградами, а затем снова исчезал. В нашем личном опыте нет категории, с помощью которых можно было бы описать это состояние. Поэтому богословы говорят о тайне Христова воскресения.
(i) Теории относительно Воскресения Иисуса
На протяжении веков появилось несколько теорий, пытающихся объяснить произошедшее.
1) Первая теория: ученики выкрали тело Иисуса, а затем сказали, что он воскрес из мертвых. Наверное, это самая древняя из скептических гипотез (Мф. 28:12-15). Однако сейчас даже неверующие согласны, что такое этически чистое движение, как христианство, не могло быть основано на сознательном обмане учеников.
2) Вторая теория: римляне или иудеи переложили тело в другое место, а ученики ошибочно решили, что Иисус воскрес. Однако в этом случае римлянам или иудеям было бы легко опровергнуть учеников, представив тело Иисуса. Они тела не представили: вероятно, потому, что и не могли его представить.
3) Третья теория: пасхальным утром женщины перепутали гробницу. Эта теория неправдоподобна как в психологическом, так и в историческом плане. Во-первых, тремя днями раньше они видели, куда положили Иисуса (Мф. 27:61; Мк. 15:47; Лк. 23:55). Во-вторых, такого рода ошибка не прошла бы незамеченной: либо друзья, либо враги на нее бы указали.
4) Четвертая теория: у учеников были галлюцинации, убедившие их, что Иисус жив. Против этой версии есть два решающих возражения. Во-первых, она не объясняет пустую гробницу (факт, упоминаемый всеми четырьмя Евангелиями). Во-вторых, у учеников отсутствовало психологическое предрасположение к таким галлюцинациям. Они были очень далеки от надежд на воскресение: согласно Евангелиям, впервые услышав про воскресение, они проявили изумление и даже скептицизм (Мф. 28:17; Мк. 16:11-14; Лк. 24:11, 25, 37-38; Ин. 20:25). Кроме того, возможность галлюцинаций тем меньше, чем большее число людей выступают в качестве свидетелей. В данной случае Воскресшего видели различные группы людей, одна из которых составляла более 500 человек (1Кор. 15:6).
5) Пятая теория: Бог даровал объективное видение ученикам, чтобы убедить их, что дух Иисуса пережил смерть. Она менее оскорбительна, чем предыдущие, но тоже неудовлетворительна. Во-первых, пустая гробница по-прежнему остается необъясненной. Во-вторых, эта теория игнорирует реальный характер веры первых учеников. Видевшие воскресшего Христа не просто верили, что его дух жив: они были убеждены, что он восстал из гроба. И Воскресение для них было не просто иллюстрацией духовного возрождения, но событием, которое привело к пустой гробнице.
Все эти скептические теории гораздо менее удовлетворительны, чем традиционное объяснение, заключающееся в телесном воскресении. Как свидетельствуют источники, тело Иисуса исчезло из гробницы. В отличие от античных мистериальных религий с их мифами об умирающих и воскресающих богах, отображающих ежегодный растительный цикл, ранние христиане верили: при Воскресении тело Иисуса изменилось: из тела, состоящего из плоти и крови, оно превратилось в тело духовное и не подверженное разложению; причем данное изменение произошло таким образом, что не осталось никаких следов тела тленного, положенного ранее в гробницу.
Оговоримся: уверенность учеников в воскресении Христовом была основана на явлениях воскресшего Господа, а не на пустой гробнице. Ни Деяния Апостолов, ни Павловы Послания не апеллируют к пустой гробнице как к доказательству Воскресения.
Соответственно, когда Евангелия упоминают о пустой гробнице, они делают это не потому, что это поздняя легендарная деталь, использовавшаяся для доказательства Воскресения, - ибо гробница не играла роли в ранней миссионерской проповеди, - но просто потому, что она действительно была пуста и, как таковая, служила историческим контекстом для понимания пасхальной веры. Но зародилась эта вера с явлений воскресшего Христа, без которых пустая гробница сама по себе ни о чем не говорит.
Против телесного воскресения Иисуса Христа иногда выдвигаются два философских возражения.
1) Первое возражение: воскресение материального тела непринципиально для реальности победы Христа над смертью, а появление данной веры в Новом Завете вызвано идеями, которые следует считать устаревшими в свете современного знания. Однако это безосновательное утверждение игнорирует разницу между представлением о бессмертии души (хорошо известным в античности) и совершенно особым христианским учением о воскресении мертвых, согласно которому вечную жизнь обретет не развоплощенный дух, но целостная личность, состоящая из души и тела. Иными словами, воскресение может быть только телесным.
2) Второе возражение: просто невероятно, что какой-то человек воскрес из мертвых. (Несколько незамысловатое возражение.) Однако в I веке люди относились к таким вещам не менее скептически, чем в XXI веке. Ранние христиане, разумеется, согласились бы, что говорить о воскрешении обычного человека в высшей степени сомнительно. Однако, считали они, с Иисусом Христом дело обстоит иначе, ибо он не был просто человеком (пусть даже очень нравственным и духовным). Еще во время своего общественного служения Иисус делал крайне необычные притязания, отличавшие его от других людей. Поэтому можно сказать: невероятно, что обычный человек воскреснет; и невероятно, что такой человек, каким был Иисус, не воскрес бы.
В заключение скажем, что важно соблюдать методологическую строгость. Если мы будем отделять рассказ о воскресении Иисуса Христа от рассказа о его общественном служении и учении, перед нами будет нечто, напоминающее миф. Однако если рассматривать свидетельства в пользу Воскресения вместе с общей картиной жизни Иисуса и впечатлением, которое он производил во время своего служения, возникает целостное повествование. Как Петр объявил спустя семь недель во время Пятидесятницы: Иисус был воскрешен, ибо смерти «невозможно было удержать его» (Деян. 2:24) [44].
(ii) Вознесение Иисуса Христа
Сорок дней между Воскресением и Вознесением были переходным периодом, в течение которого ученики проходили подготовку к будущему служению. Источники содержат многократные упоминания о том, как Иисус наставлял их относительно преемственности деяний Бога в прошлом и настоящем, а также об исполнении ветхозаветных писаний в его смерти и воскресении (Лк. 24:44-48; Ин. 20:21-23, Ин. 21:15-22; Деян. 1:3-8). Более того, опыт этих шести недель помог ученикам думать о своем Господе как об отсутствующем, но живом; как о невидимом, но близком им; как о воскресшем к новой жизни, но сохраняющем ту же природу, которую они любили; как о прославленном, но и том же самом (ср. Евр. 13:8).
Вознесение Иисуса Христа не надо воспринимать как подъем на небесном воздушном шаре с земли к Богу. Как Боговоплощение не есть переход из пространства Бога в наше пространство, так слова о вознесении не означают, что Иисус поднялся на много футов над уровнем моря, чтобы попасть к Богу. Смысл другой: Иисус вошел в более высокий план бытия, в духовное существование, называемое христианами небом, где пребывает Бог и откуда он пришел, чтобы в смирении посетить землю.
Без сомнения, одной из задач Вознесения было убедить учеников, что переходный период закончен. Хотя Иисусу не было необходимости возноситься для возвращения в непосредственное присутствие Божье, Книга Деяний рассказывает, что он действительно поднялся на некоторое расстояние в небо, пока облако не скрыло его из глаз (Деян. 1:9). Этим ярким действием он научил учеников, что ныне он являлся им в последний раз и больше они не должны сидеть в ожидании нового явления, но понять, что переходный период закончен.
Такая дидактическая символика была естественной и уместной. То, что ранняя церковь извлекла отсюда урок, видно из источников первых веков: ученики вдруг перестали ожидать иных явлений воскресшего Господа, кроме второго пришествия во славе. По-видимому, произошло какое-то событие, которое убедило их: период явлений Воскресшего закончился. Каким бы ни было это событие, ясно, что Иисус Христос отошел от учеников таким способом, который еще больше убедил их в его царской власти и божественном владычестве.
Некоторые раннехристианские богословы осмысляли Воскресение и Вознесение в категориях владычества Христова. С радостной уверенностью они возвещали: Он больше не лежит, разлагаясь, в гробнице, но сидит одесную Бога на высоте (Еф. 1:20; Евр. 1:3; 1Пет. 3:22). Что значит «одесную» (т. е. «по правую руку») Бога? Это символический язык, обозначающий божественное всемогущество. Где это? Везде. Когда говорится, что Христос сидит одесную Бога, это не значит, что он отдыхает.
Речь идет о том, что он правит как царь, обладает божественным всемогуществом. Неслучайно поэтому Первое Евангелие завершается такими словами воскресшего Христа ученикам: [45] «Дана мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите и научите все народы» (Мф. 28:18-19).
