Плач купцов (1) (Откр. 18:11-17а)
Плач царей и купцов надо читать параллельно с плачем по Тиру в Иез. 26-27, потому что у них много общего.
Плач купцов пронизан чистым эгоизмом; они плачут лишь о том, что исчез рынок, который давал им столько прибыли. Примечательно, что и цари и купцы стоят и наблюдают издали. В минуту его гибели они не протягивают Риму руку помощи; их никогда не связывало с ним чувство любви; их связывали с ним лишь роскошь и торговля.
Если внимательно присмотреться к предметам торговли, которые доставлялись в Рим, мы узнаем еще больше о его роскоши.
В эпоху, когда писал Иоанн, в Риме была мода на серебряную посуду. Серебро большей частью приходило из Карфагена в Северной Африке и из Испании, где в рудниках работало 40 000 человек. Блюда, чаши, кубки, кувшины, вазы для фруктов, статуэтки, целые столовые сервизы изготовлялись из массивного серебра. Лициний Красе велел изготовить блюда стоимостью в 6 500 сестерциев за фунт серебра. Даже полководец Помпеи Павлиний возил с собой столовое серебро весом в пять тонн, из которого большую часть захватили германцы в качестве военных трофеев. Римский историк Плиний рассказывает, что женщины хотели купаться только в серебряных ваннах; у воинов были мечи с серебряными эфесами и ножны с серебряными цепочками; даже у бедных женщин были серебряные браслеты на ногах, и даже у рабов были серебряные зеркала. Во время Сатурналий – праздник, совпадавший с Рождеством Христовым, – делались подарки; это часто были серебряные ложечки и тому подобное, и чем богаче был дарящий, тем шикарнее подарок. Рим был городом серебра.
Этот век страстно любил драгоценные камни и жемчуг. Драгоценные камни попали на запад в основном через завоевания Александра Великого. Плиний говорил, что очарование драгоценного камня заключается в том, что в таком маленьком предмете проявляется величественная мощь природы. Из драгоценных камней на первом месте стояли бриллианты; на втором – изумруды, – в основном из Испании; далее шли бериллы и опалы, служившие для женских украшений; на четвертом – сардоникс, использовавшийся для перстней.
У древних были странные верования, будто драгоценные камни обладают лечебными свойствами. Считалось, что от пьянства излечивает аметист; он винно-красный по цвету, а слово аметист является сочетанием а, что значит не и метускейн – опьянять. Считалось, что яшма – кровавый камень, – излечивает кровотечение; зеленая яшма – от бесплодия; алмаз использовали как противоядие и для излечения бредового состояния; янтарь носили на шее в виде ожерелья как средство от лихорадки и других болезней.
Но больше всего римляне любили жемчуг. Как мы уже видели, его пили, растворив в вине. Некий Струма Ноний имел кольцо с опалом величиной с лесной орех, стоимостью 2 760 000 сестерциев, но он был ничто в сравнении с жемчужиной, которую Юлий Цезарь подарил Сервилии; она стоила шесть миллионов сестерциев. Плиний сообщает, что видел однажды Лолию Павлину, третью жену императора Калигулы, на которой было украшение из жемчуга и изумрудов, покрывавшее голову, волосы, уши, шею и пальцы, стоимостью около сорока миллионов сестерциев.
Плач купцов (2) (Откр. 18:11-17а (продолжение))
Тонкая ткань, виссон, шла в основном из Египта. Это было одеяние царей и священников. Эти ткани были очень дороги; одежда священника могла стоить от 5000 до 6500 сестерциев.
Порфира шла, в основном, из Финикии. Может быть, даже слово Финикия происходит от фойнос, что значит кроваво-красный, и возможно, что финикийцы были известны как "пурпурные люди", потому что они занимались пурпуром и торговали им. Древний пурпур был более густого красного цвета, чем нынешний. Это был королевский цвет и одеяние богатых. Пурпурную краску получали из морских моллюсков мурекс. Из одного моллюска можно было получить лишь одну каплю пурпурной краски; а скорлупку нужно было открыть сразу после гибели моллюска, потому что пурпур содержится в маленькой железе, которая высыхает тотчас после гибели животного. Один фунт дважды окрашенной пурпурного цвета шерсти стоил почти 6500 сестерциев, а короткое пальто такого цвета – более 13000. Согласно Плинию, в это время в Риме была "безумная страсть к пурпурному цвету".
В наше время шелк – нормальное явление, а в Риме в эпоху Откровения ему в буквальном смысле не было цены, потому что его нужно было привезти из отдаленного Китая. Он был так дорог, что за фунт шелка платили фунт золота. При императоре Тиберии был издан закон, запрещавший употребление сосудов из массивного золота для сервировки пищи и, с другой стороны направленный "против мужей, позорящих себя шелковыми одеяниями" (Тацит: "Анналы", 2,23).
Багряница, как и пурпур, пользовалась большим спросом. Говоря об этих тканях, нельзя забывать, что другим увлечением римлян в то время были вавилонские покрывала для трапезных возлежаний. Такие покрывала часто стоили до миллиона сестерций, а у императора Нерона каждое такое покрывало стоило около пяти миллионов.
В этом отрывке упомянута одна очень интересная древесина – благовонное дерево, туя артикулата. Оно происходит из Северной Африки, из района Атласских гор, имеет приятный запах и красивую слоистую древесину. Особенно использовали ее для изготовления столов, но в виду того, что крупные деревья, из которых можно изготовить крышку стол встречаются редко, такие столы могли стоить от полмиллиона до двух миллионов сестерциев. Сообщают, что у Сенека, премьер-министра Нерона, было триста таких столов из благовонного дерева на мраморных ножках.
Слоновую кость широко использовали для украшений, особенно люди, любившие блеснуть. Ее употребляли для статуэток, рукояток мечей, инкрустации мебели, дверей и даже для домашней мебели. Ювенал говорит о богатом человеке: "Нынче богатый человек не получает наслаждения от своего обеда – его рыба тюрбо и его оленина не имеют никакого вкуса, его мази и его розы кажется издают гнилой запах, – если широкие плиты его обеденного стола не покоятся на неистовом, с разинутой пастью леопарде из слоновой кости".
Статуэтки из коринфской бронзы или меди славились во всем мире и были сказочно дороги. Железо шло с Черного моря и из Испании. Мрамор уже давно использовался в Вавилоне для строительства, но не в Риме. А император Август мог похвастаться, что он пришел в Рим кирпичный, а покинул Рим мраморный. В конце концов было даже создано ведомство ратио марморум, в задачу которого входило искать по всему миру прекрасный мрамор для украшения римских зданий.
Корица была предметом роскоши; ее привозили из Индии и с острова Занзибар, в Риме один фунт корицы стоил до 8 000 сестерциев.
В Ветхом Завете фимиам употреблялся исключительно в религиозных целях, как сопутствующее жертвоприношениям в храме. Согласно Исх. 30:34-З6 фимиам в храме приготовляли из душистых смол и бальзамов: стакти, ониха, халвана душистого и чистого ливана. Согласно Талмуду для приготовления фимиама использовались следующие составные части: мирра, кассия, нард, шафран, мускат и корица. В Риме фимиам употребляли для приветствия гостей и для освежения помещения после еды.
Вино в древности пили все, но пьянство считалось позором. Вино сильно разбавляли: на две части вина – пять частей воды. Винные ягоды давили и получали сок. Часть сока пили сразу, как неперебродивший напиток. Часть переваривали в желе, а желе использовали для того, чтобы придать консистенцию и вкус плохим винам. Остальное разливали в большие кувшины, давали ему перебродить в течение девяти дней и закрывали; открывали кувшины один раз в месяц, чтобы проверить качество и процесс созревания вина. Даже у рабов было достаточно вина; оно составляло часть дневного рациона, потому что оно было очень дешевым.
Мирра – это ароматическая смола, получаемая подсечкой коры кустарника, растущего в Йемене и Северной Африке. Использовался в медицине как вяжущее, стимулирующее и антисептическое средство, а также для бальзамирования тел. Женщины использовали ее как духи и болеутоляющее средство.
Ладан – это ароматическая смола, получаемая подсечкой коры ладанного дерева. Смола стекает, как березовый сок, из разреза, похожая на молоко. Через 10-12 недель она сворачивается в комочки, и в таком виде продавалась. Ее использовали как духи для тела, чтобы придать сладость и букет вину, для масла в лампах и для фимиама при жертвоприношениях.
Упомянутые здесь колесницы – в греческом это реде, – вовсе не беговые и не боевые колесницы. Это четырехколесные личные коляски; римские аристократы часто отделывали их серебром.
Перечень заканчивается телами и душами человеческими. В греческом тексте употреблено слово сома, тело. Рынки рабов назывались соматемпорос, что в буквальном переводе значит место, где продаются тела. Идея заключается в том, что раб с душою и телом продается в собственность хозяину.
Трудно себе даже представить, насколько римская цивилизация была основана на рабстве. В империи было около 60 миллионов рабов. У одного человека вполне могло быть 400 рабов. "Используй своих рабов как свои члены, – говорит один римский писатель, – каждого по своему назначению". Конечно, были рабы, выполнявшие ручную работу, и для каждого вида работы были свои рабы. Мы встречаем факельщиков, фонарщиков, сопровождающих на улице, смотрителей за дорожной и выходной одеждой. Рабы были секретарями, чтецами; были даже рабы, проводившие необходимую исследовательскую работу для человека, писавшего книгу или трактат. Были даже рабы, думавшие за человека. Были рабы, которых называли номенклаторес, которые должны были напоминать хозяину имена его клиентов и подчиненных! "Мы помним с помощью других", говорит один римский писатель.
Были даже рабы, на которых лежала обязанность напоминать человеку, что ему пора кушать или спать! "Люди были столь утомлены, что уже не знали, что они голодны!" Были рабы, шедшие впереди хозяина и отвечавшие на приветствия его друзей, которым хозяин не мог ответить из-за усталости или чувства презрения. Один невежда, неспособный выучить или запомнить что-нибудь, завел себе группу рабов. Один запомнил всего Гомера, другой Геспода, остальные запомнили лирических поэтов. Они должны были стоять за ним во время обеда и подсказывать уместные к случаю цитаты. За каждого из рабов он заплатил по 130 000 сестерциев. Некоторые из рабов были прекрасные юноши, "цветы Азии", которые просто стояли в столовой во время обедов, чтобы услаждать глаз присутствующих. Другие были виночерпиями. Иные были александрийцы, умевшие бойко, развязно, а даже и непристойно остроумничать и отвечать. Гости часто предпочитали вытирать свои грязные руки о волосы рабов. Были рабы-уродцы: карлики, великаны, дураки, гермафродиты. Были даже рынки уродцев – "людей без стопы, с короткими руками, с тремя глазами, остроконечными головами". Иногда карликов создавали искусственно, на продажу. Это печальная картина, когда людей используют душой и телом для услужения другим и для их развлечений.
Вот об этом мире и плакали купцы; они оплакивали потерянные рынки и потерянные деньги. Вот тот Рим, которому Иоанн грозил концом; и он был прав, потому что общество, основанное на роскоши, экстравагантности, распутстве, гордыне, черствости к человеческой жизни и личности, обязательно осуждено на гибель, даже с человеческой точки зрения.
Комментарий ко второй половине стиха 17 смотрите в следующем разделе.
