Израильские мудрецы были одержимы мыслью о бренности человека с тех пор, как царства, в которых этот народ пытался создать себе историю, были разорены и завершились пленом. Псалмопевцы, выражая эту бренность, охотно пользуются образом дыхания [259], пар которого, соприкасаясь с холодным воздухом, мгновенно сгущается перед тем, как в нем раствориться. "Не дольше выдоха живет человек, не дольше, чем слышится выдох" [260] (Пс. 38:6-7). Самую призрачную и зыбкую из всех видимостей - пар дыхания - изберет автор Книги Екклесиаста, чтобы выразить итог жизни, полной трудов и усилия: "Пар дыхания, мимолетный пар, все - лишь пар дыхания" [261] (Еккл. 1:2). Живя среди природы, возрождающейся каждую весну, человек знает, что в нем "прах вернется в землю, из которой вышел, а дыхание - к Богу, давшему его. Да, мимолетный пар, - говорит Екклесиаст, - все - лишь пар дыхания" [262] (Еккл. 12:7-8). Обычно в Книге Екклесиаста слово "гéвел" неправильно переводится как "суета". Как видно из контекста, слово это вызывает в воображении автора (как и в воображении псалмопевцев) потускневшее в последний раз зеркало, на котором на мгновение оставляет след последний вздох.
Когда твой последний вздох будет развеян малейшим дуновением воздуха, будешь ли ты бегать за дуновением воздуха, чтобы оно вернуло тебе исчезнувшую жизнь? Где станешь ты гоняться за ветром, укравшим твой последний вздох? "Как не может человек подчинить и удержать ветер, так не может он подчинить себе день смерти своей" (Еккл. 8:8). Выражение "гоняться за ветром" у Екклесиаста означает [263] неудачу, которую терпят усилия продлить жизнь. И в самом деле, на древнееврейском одно и то же слово ("рýах") означает и "ветер", и "дыхание", поэтому один смысл постоянно переходит в другой. Смертный, старающийся продлить жизнь, "гонится за дыханием", ускользающем в последнем вздохе. Но человек не может ни подчинить, ни удержать дыхание, поддерживающее его жизнь.
