С начала II века христианской эры письма апостола Павла сберегались не только как отдельные послания, но и как определенное собрание писаний, называемое теперь Собранием Посланий Павла. История этих писаний после смерти Павла и метод их подбора в один сборник нам не известны из-за отсутствия достаточных данных. И, может быть, самым правильным было бы не пытаться умозрительным путем восстанавливать то, что опускает история, если бы раньше уже не предпринимались такие умозрительные попытки [1]. Некоторые из них влияют не только на наш подход к раннехристианской истории, но и на нашу оценку самих Посланий Павла, особенно влияния их автора. Выяснение возможного процесса компиляции является поэтому крайне важным в изучении этих Посланий.
I. Древнее удостоверение собрания посланий Павла
В нашем изучении особенно важным является тот факт, что самый ранний канон новозаветных писаний, о которых до нас дошли какие-то сведения, состоял почти исключительно из писаний Павла [2]. То, что Маркион назвал все Собрание писем Павла "Апостоликоном", говорит о том огромном значении, которое он придавал Павлу и "Собранию" его писаний. Из замечаний Тертуллиана по поводу отношения Маркиона к Павлу видно, что это Собрание писем Павла входило в более широкое собрание новозаветных Писаний, из которого Маркион выбрал некоторые в поддержку своего собственного особого учения [3]. Он включил только десять Посланий Павла, исключая Пастырские [4]. Хотя многие ученые считают на этом основании, что Пастырские Послания не входили в то время в Собрание писем ап. Павла, есть веские причины полагать, учитывая это свидетельство Тертуллиана, что их отсутствие связано с известной тенденцией Маркиона опускать то, что противоречило его учению. Если 'Евангелие Истины", найденное в гностической библиотеке Наг-Хаммади, принадлежит, как полагает ван Унник, Валентину, то это можно считать указанием на то, что во времена Маркиона канон Нового Завета был таким, каким мы имеем его сегодня, так как и Маркион, и Валентин жили в Риме, это может означать, что Маркион составил свой канон из ранее существовавшего, хотя и не официального канона. Но эта гипотеза ван Унника не получила широкого признания [5].
Ко времени появления Мураториева канона (очевидно, через тридцать-сорок лет) тринадцать Посланий, которые, как считалось, входили в Собрание писем Павла, составляли две группы: Церковные Послания и частные письма. Затем это Собрание включало тринадцать или четырнадцать Посланий в зависимости от признания или непризнания ап. Павла автором Послания к Евреям, но остальные, входящие в это Собрание письма Павла, не вызывали сомнения. В кодексе Честера Бетти отсутствуют последние Послания, и то, что первоначально в него входили Пастырские Послания, теперь оспаривается, но это еще не означает, что в то время их каноничность подвергалась сомнению. В сочинениях одного сирийского отца Церкви, Ефрема, вошло еще одно письмо к коринфянам (Третье Послание к Коринфянам), но оно было взято из поддельных "Деяний Павла" и ко времени составления Сирийского канона (ок. 400 г.) [6] и Пешитты выпало из Собрания писем Павла. Латинская средневековая церковь включила еще одно письмо, Послание к Лаодикийцам, но оно несомненно было поддельным, основанным на ссылке в Кол. 4:16.
II. Проблема первоначального собрания посланий Павла
До Маркиона данные об этом Собрании очень скудные. Главным образом представлены отдельные цитаты из Апостольских отцов Церкви. Одни Послания цитировались раньше, другие позже, и настоящая проблема заключается в объяснении этих данных [7]. Здесь возможны два пути. Либо считать, что древние авторы цитировали только те Послания, которые они знали, и в таком случае Собрание писем Павла было неполным, либо авторы цитировали только из одной части полного Собрания.
А. Теории неполных Собраний
Из-за различия цитат у Апостольских отцов и разного порядка расположения Посланий у Маркиона, в Мураториевом каноне, у Тертуллиана и Оригена процесс собирания их в один сборник по мнению К. Лейка [8] происходил постепенно. Разные церкви составляли свои собственные собрания, содержание которых очень часто различалось. Так, по мнению Лейка сначала отдельные церкви собирали некоторые Послания Павла и добавляли к своему письму или письмам, обращенных к ним, другие, о которых они слышали и которые принадлежали соседним церквям. Через некоторое время сравнение этих сборников привело к созданию полного Собрания Посланий Павла, которое было признано всей Церковью. Значительное расхождение в порядке расположения Посланий отцов Церкви и в канонических списках на первый взгляд может быть сильным доводом в пользу гипотезы Лейка. Другие ученые разделяют эту точку зрения, расходясь только в деталях [9].
Б. Теории полного Собрания Посланий Павла
В эту категорию входят теории полного Собрания Посланий Павла, среди которых надо выделить две противоположных гипотезы. Так, согласно первой, письма Павла высоко ценились с самого начала, и в таком случае это значит, что каждая отдельная церковь стремилась не только сохранить свое (или свои) собственное письмо, но и получить копии других, о которых они могли легко услышать из-за частых сношений между азиатскими и европейскими церквями. Для удобства этот тип теории мы назвали теорией непосредственного значения, так как считается, что первые получатели признавали общую ценность Посланий в отличие от их прямого отношения к определенному случаю, вызвавшего их написание. Согласно второй гипотезе, теории отсутствия интереса, основанной на предположении, что через некоторое время после смерти Павла его письма обычно игнорировались.
1. Теории непосредственного значения
Одним из самых твердых сторонников этой теории был А. Гарнак [10], по мнению которого сами письма оказали на их получателей такое сильное впечатление своей непреходящей ценностью, что они решили сохранить их. В подтверждение этой теории Гарнак ссылается на 2 Кор. 10:10, где апостол цитирует слова своего противника, что "в посланиях он строг и силен"; 2 Кор. 10:9; 2 Кор. 3:1, где подтверждается его эпистолярное искусство; 1 Кор. 7:17, где предполагается, что Павел поддерживал тесные связи со "всеми церквями" очевидно через письма; и 2 Фес. 2:2; 2 Фес. 3:17, где предполагается возможность появления ложных писем от имени ап. Павла, что говорит о большом влиянии его подлинных писем. Из этого Гарнак делает вывод, что Собрание Посланий Павла существовало еще раньше, чем это полагает Лейк, но выбор этих писем был тщательно продуман, когда они были признаны важными, а другие нет.
Очевидно, что не все написанные Павлом послания сохранились до наших дней. По крайней мере два, написанные к коринфянам не сохранились, а одно к Лаодикий-цам (Кол. 4:16) несомненно затерялось. Еще много других писем, о которых не упоминается в канонических писаниях, должно было быть написано Павлом, так как у апостола была ежедневная "забота о всех церквях" (2 Кор. 11:28). Что же произошло с этими письмами? Если они были исключены, как полагает Гарнак, в процессе отбора, то на каком основании? По его мнению определяющим фактором было то, что являлось поучительным и наставительным для всех церквей вообще [11]. Многие ученые считают маловероятным такой продуманный отбор. Некоторые модификации теории непосредственной ценности Посланий мы рассмотрим ниже, после того как изложим альтернативную теорию, называемую здесь теорией отсутствия интереса.
2. Теория отсутствия интереса
Сильным сторонником этой теории являлся Э. Дж. Гудспид [12], по мнению которого влияние Павла почти полностью потеряло силу после его смерти и возродилось только в результате появления Деяний Апостолов (датируемых им временем незадолго до 90 г., по крайней мере в их первоначальной форме, которая, как он полагает, не обязательно должна соответствовать канонической книге). Появление Деяний явилось поэтому стимулом собирания писем Павла в один сборник и их последующее опубликование. Составление этого сборника было вызвано почитанием апостола и пониманием невозможности оценить его истинную ценность только по одному Посланию [13]. Основания для этой теории можно суммировать следующим образом.
1. Отсутствие использования Посланий Павла в других новозаветных книгах до 90 г. Основанием для этого утверждения является отсутствие каких-либо следов этих Посланий в синоптических Евангелиях и Деяниях [14], так как Гудспид датирует их периодом между смертью ап. Павла и 90 г., и это по его мнению означает, что Павел был забыт в этот период. Особая важность придается явному игнорированию писем Павла автором Деяний. Автор, который так глубоко почитал Павла, несомненно постарался бы получить копии всех Посланий Павла, которые он мог достать. Сила этого аргумента будет зависеть от двух факторов: поздней датировки Деяний [15] и предположения, что если бы Лука знал все письма Павла, то он должен был бы упомянуть об его эпистолярной деятельности и отразить идеи Павла в своей собственной книге, которые нашел в этих письмах. Но поздняя датировка Деяний не имеет твердых оснований [16], а приписывание к тому же периоду других новозаветных книг, которые по мнению Гудспида отражают влияние всех писем Павла, сильно ослабляет его точку зрения [17].
2. Затем произошло внезапное возрождение интереса к письмам Павла после 90 года. Гудспид ссылается на использование Посланий Павла писателями книги Откровения, Послания к Евреям, Первого послания Климента, Первого Послания Петра, Игнатием, Поликарпом и ап. Иоанном [18]. Хотя не все десять Посланий Павла (Гудспид исключает. Пастырские Послания) цитируются во всех этих трудах, Гудспид считает, что этих данных достаточно, чтобы утверждать широкую известность всех писем Павла в тот период.
3. Выявление всех имеющихся отрывков из писем Павла. Миттон ссылается на перемещения и интерполяции в существующих Посланиях Павла, что по его мнению объясняется отсутствием должного внимания к Посланиям на ранней стадии [19]. Он приводит 2 Кор. 10 - 2 Кор. 13; 2 Кор. 6:14 - 2 Кор. 7:1; Рим. 16 и Фил. 3:16 - Фил. 4:3 в качестве примеров ранних писем, которые были включены в другие письма. Сила такого рода свидетельства будет естественно зависеть от того, считаются ли они интерполяциями или нет, но есть сильные основания сомневаться, что это интерполяции. Если конечно согласиться с теорией интерполяций, то она поддержит ту точку зрения, что некоторые отрывки из писем Павла существовали в фрагментарной форме и были внесены первыми компиляторами в письма, которые полностью сохранились в их первоначальном виде. Но даже и в этом случае теория периода игнорирования является только выводом из свидетельства, которое, само по себе будучи гипотетическим, придает исключительно неубедительный характер такому выводу.
4. Дальнейшее обоснование касается появления канона Маркиона. По мнению некоторых ученых Пастырские Послания были опубликованы с целью остановить тенденцию еретических сект присвоить себе Послания Павла и таким образом отнять их у ортодоксальной церкви [20]. Так, канон Маркиона и следующее за ним появление Пастырских Посланий считается свидетельством колебаний в ортодоксальной церкви относительно признаний Посланий Павла [21]. Но с таким мнением нельзя согласиться, потому что едва ли такие колебания могли рассеяться путем псевдонимной публикации Пастырских Посланий. Маловероятно, чтобы Послания, ложно приписанные Павлу, сразу же были признаны в ортодоксальных кругах, если ортодоксальность подлинных Посланий вызывала сомнение [22].
5. Основания для данной теории усматривают также в использовании эпистолярной формы после 90 г. Так как Гудспид датирует все новозаветные Послания за исключением девяти Посланий Павла, аутентичность которых он признает, периодом после 90 г., он также может приписывать появление эпистолярной формы изложения влиянию эпистолярного жанра Павла в недавно опубликованном Собрании Посланий Павла. Но теория, что Павел был единственным новатором в области христианской эпистолярной литературы и что на протяжении тридцати лет ни один из авторитетов христианства не пользовался этим методом, весьма неубедительна [23], как и объяснение того, почему опубликованное Собрание Посланий имело сильное воздействие, тогда как оригинальные отдельные Послания имели столь незначительное влияние, что их по теории Гудспида совершенно игнорировали. Огромная папирологическая корреспонденция, которая была обнаружена, является достаточным доказательством широкого использования эпистолярных форм в то время, даже если примеры ее в Новом Завете имеют свои особенности.
6. Основанием для этой теории считается появление семикратных собраний писем. Если сгруппировать все Послания Павла к Коринфянам, а также и к Фессало-никийцам, то можно сказать, что Послания Павла включают в себя семь писем к церквям, подобно письмам к Асийским церквям в Апокалипсисе и группе писем Игнатия [24]. Считается, что несколько неестественное начало Апокалипсиса связано с влиянием литературного приема, и появление Собрания Посланий Павла было обусловлено таким же мотивом [25]. Но число семь имело такое огромное значение для автора Апокалипсиса (а оно встречается в нем пятьдесят пять раз), что едва ли нужно ссылаться здесь на семикратное Собрание Посланий Павла. Не более убедительной является предполагаемая параллель между вводным письмом в Откр. 1 и Посланием к Ефесянам, считающимся вводным письмом к Собранию, так как первые три главы Апокалипсиса имеют литературное единство и цель, которые полностью отсутствуют в Собрании Посланий Павла, начинающегося с Послания к Ефесянам [26].
7. Появление Послания к Ефесянам трактуется в качестве дополнительного аргумента в пользу этой теории. Можно сказать, что необходимость показать удовлетворительный мотив для появления псевдонимного Послания к Ефесянам было основной причиной для гипотезы Гудспида об опубликовании Собрания Посланий Павла. Признавая, что нельзя отрицать авторство Павла, не объяснив причины псевдонимного опубликования его писем, Гудспид [27] считает, что Послание к Ефесянам является своего рода вводным обобщением ко всему Собранию специально предназначенного для тех, кто не был знаком с учением ап. Павла. Эта теория Послания к Ефесянам является в связи с этим краеугольным камнем в построениях Гудспида. Миттон [28] предлагает восемь причин в поддержку этой точки зрения.
а) Первоначальное Собрание очевидно было написано на двух свитках. Послание к Ефесянам, а также Первое и Второе Послания к Коринфянам могли соответственно занимать первый свиток [29].
б) Несколько общий характер Послания к Ефесянам и отсутствие точного адреса в первом стихе.
в) Добавление впоследствии названия "к Ефесянам" к Посланию было понятным, если оно было написано в Ефесе.
г) Использование семикратного количества писем в Апокалипсисе, о чем мы говорили выше, с его вводным письмом объясняется влиянием Собрания Посланий Павла, начинающегося с Послания к Ефесянам.
д) Письма Игнатия с вводным Посланием Поликарпа Смирнского составлены по такому же образцу.
е) Игнатий несомненно знал Первое Послание к Коринфянам и Послание к Ефесянам, но весьма сомнительно, чтобы он знал остальные (хотя Гудспид утверждает, что он знал все, кроме Второго Послания к Коринфянам и Второго Послания к Фессалоникийцам [30]). Это можно объяснить тем, что Игнатий только недавно познакомился с опубликованным Собранием Посланий Павла и его внимание особо привлекли те, которые стояли вначале, особенно первый свиток, если права вышеизложенная точка зрения (а).
ж) Обращение в Первом Послании к Коринфянам, и не только к самим коринфянам, но и к призванным святым "со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте" (что считается добавлением редактора), подтверждает теорию, что Первое Послание к Коринфянам начинало все Собрание, перед которым стояло Послание к Ефесянам как сопроводительное письмо.
з) Странный порядок расположения Посланий в Мураториевом каноне можно объяснить тем, что переписчик изменил их порядок в двух свитках, поместив Послания к Коринфянам перед Посланием к Ефесянам и затем добавив другие Послания с Посланием к Римлянам в конце. Но Нокс [31], который сам выдвинул эту гипотезу, признает ее гипотетический характер.
Умозрительный и неубедительный характер этих восьми причин сразу же становятся очевидными, и были предложены более убедительные теории составления Собрания Собраний Павла, которые мы и изложим ниже.
3. Теория раннего личного собрания
Гудспид выдвинул теорию, согласно которой издателем Собрания Посланий Павла был автор Послания к Ефесянам. Нокс [32] и Миттон [33] считают, что собирателем их был Онисим, хотя и признают умозрительный характер такого предположения. По не будет ли более правильным предположить, что собирателем был кто-то из личных сотрудников апостола Павла, который видел полезность подобного Собрания вскоре после смерти Павла?
Такая гипотеза избежала бы явной слабости гипотезы Гудспида, особенно предположения о полном игнорировании Павла после его смерти. Очень трудно себе представить, чтобы после невероятной миссионерской деятельности неутомимого апостола мог наступить период полного его игнорирования, за которым в свою очередь наступил период огромного литературного влияния. Так как все главные церкви в мире того времени были основаны Павлом или находились с ним в тесном контакте, едва ли можно утверждать столь быстрое и полное его игнорирование [34]. Он мог подвергаться критике, или некоторые его утверждения могли быть трудными для понимания, но теория игнорирования, основанная на гипотетической датировке других новозаветных книг, не отдает должного апостолу, каким он предстает в своих письмах и в Деяниях Апостолов [35].
Можно привести свидетельства в пользу противоположного мнения, что апостол Павел высоко почитался после его смерти. Эти данные считаются выводом путем заключения, но и они заслуживают внимания.
1. Принцип обмена письмами, поддерживаемый самим апостолом (Кол. 4:16), должен был оказать влияние на его близких сотрудников [36]. Вполне возможно, что Павел повелел им следовать этому принципу. По во всяком случае они сами могли увидеть ценность такого обмена.
2. Апостол ободрял публичное чтение писем (1 Фес. 5:27) во всех церквях. Это конечно могло сначала относиться только к Первому Посланию к Фессалоникийцам, но несомненно, что все его Послания, обращенные к церквям, предназначались для чтения их во всех церквях [37]. И это могло вызвать желание иметь их как можно в большем количестве.
3. То, что некоторые письма Павла были утеряны, можно объяснить не только отсутствием к ним интереса. Они могли носить характер наставлений, которые касались только непосредственных получателей и потому никогда больше не читались и не хранились. Никто кроме личных, друзей Павла не мог бы лучше всего определить частный или общий характер его писаний.
4. Общее обращение в Первом Послании к Коринфянам должно было предполагать более широкое его назначение, чем только Коринфской церкви. Текстуальные данные не поддерживают теории, что общие слова были добавлены позже, когда составлялось Собрание Посланий Павла [38]. Однако это не означает, что когда Павел писал это Послание, он имел ввиду другие церкви, потому что оно касается специфических проблем Коринфской церкви. Но по крайней мере возможно, что апостол Павел понимал, что его провозглашение этих принципов будет полезно и для более широкого круга читателей [39].
5. Вероятность общего характера Посланий Павла (к Римлянам и к Ефесянам) придает большую вескость предположению, что Павел сам видел, что его зрелые размышления разделяют группы церквей.
6. Самые первые апостольские отцы высоко почитали апостола, и их высказывание о нем предполагает, что их почитание признавалось всеми. Климент (Ad Cor. V.5-7) называет его "самым великим примером долготерпения". Говорит ли он так на основании Деяний или же это было общее признание? Так как он описывает детали, которых нет в Деяниях, он очевидно нашел по крайней мере часть из них в других писаниях. Так, например, он говорит о семи заключениях Павла в темницу и о том, что он был вестником на Западе. Вполне возможно, что Климент знал Павла во время его заключения в Риме [40]. Так и Игнатий очень высоко почитал апостола (ср. Ad Rom. IV.3; Ad Eph. XII.2), называя его "святым" и "благословенным", и молился, чтобы и он мог идти по его стопам. Такое высокое почитание Павла со стороны как Игнатия, так и его читателей, более вероятно, если Послания Павла почитались и ценились значительно более долгое время, чем если бы они были опубликованы не более чем двадцать лет раньше. Игнатий надеется, что его читатели без колебаний признают духовный авторитет Павла.
7. Ранняя датировка Деяний объясняет отсутствие в них ссылок на Собрание Посланий Павла [41] и потому допускает возможность опубликования Посланий сразу же после смерти Павла.
В свете этих соображений можно сделать вывод, что в период после смерти ап. Павла создались самые благоприятные условия для повышения, а не ослабления интереса к его писаниям. Тихик вскоре был послан в Ликийскую долину с Посланиями к Колоссянам, Филимону и Ефесянам (если считать, что они были написаны в Риме). После этого он был в Ефесе (2 Тим. 4:12), где какое-то время также жил и Тимофей. Тит, другой сотрудник Тимофея, ходил в Далматию (2 Тим. 4:10), а так как до этого он был на Крите, он мог по дороге заходить в Ахаию и Македонию. Хорошо известно, что он имел тесные отношения с Коринфской церковью. Сам Тимофей был в тесном контакте с Филиппийской и Фессалоникийской церквями и по всей вероятности поддерживал эту связь. Если он пошел в Рим по просьбе Павла (2 Тим. 4:9, 21), то вне всяких сомнений мог получить по необходимости копию посланного туда Послания. Более того город Тимофея находился в Южной Галатии, и, так как по всей вероятности Послание Павла к Галатам было послано церквям в этой области, он мог иметь это Послание.
Услышав о смерти Павла, Тимофей, которого обычно считают преемником Павла в поддержании связи между церквями, основанными Павлом, мог увидеть необходимость поднять свой авторитет путем Собрания Посланий Павла. На это могли его побудить слова Павла предать верным людям то, "что слышал" от него. Как лучше можно было это сделать, чем не собрать письма Павла и не передать юс "как залог" разным церквям. Это хорошо соответствует собственному пониманию Павла своего учения как "залога". Более того Павел просит Тимофея принести ему "кожаные книги", и, хотя мы можем только догадываться, что это были за книги, не вызывает почти никакого сомнения, что это были копии в форме записок некоторых писем апостола. Если такое предположение не достаточно убедительно, то оно по крайней мере допускает, что Тимофей, видимо, сохранил эти книги после смерти Павла, что могло вызвать у него желание составить более полное Собрание писаний апостола Павла.
Публикация Тимофеем писем ап. Павла явилась бесценным фактором для сохранения контакта между церквями, основанными Павлом, после смерти апостола. Она также объясняет предполагаемую литературную связь этих Посланий с Посланием к Евреям и Посланиями Иоанна, Иакова и Петра. Более вероятно, что согласно этой гипотезе трудность понимания учения Павла явилась причиной ослабления его влияния, а не отсутствие непосредственного интереса было причиной их игнорирования на некоторое время. Последняя теория не учитывает огромного числа людей, которые были многим обязаны апостолу и еще были живы в этот период "игнорирования". Разве они позволили бы предать забвению память о нем? Разве они не хранили бы все его писания, когда так хорошо была известна его тенденция писать письма? Можно возразить, что первые получатели Послания к Галатам и Второго Послания к Коринфянам не были столь проницательны, чтобы сохранить их, но едва ли с этим можно согласиться, если Тимофей их собрал, и особенно, если он знал, что эти письма вызвали желаемое изменение. Это только подняло бы их общую духовную ценность.
Так как Тимофей и его сотрудники были в контакте со всеми церквями, которым Павел написал свои Послания, то вполне вероятно, что они принимали активное участие в их собирании. Это также объясняет включение Пастырских Посланий. И таким образом влияние великого апостола было сохранено для потомков.
Примечания
[1]. К. и С. Лейк (К. and S. Lake), хотя и включают в свою работу Introduction to the New Testament главу под названием "The Canonical Collection of the Pauline Epistles" (Каноническое Собрание Посланий Павла), все же заключают, что первоначальное содержание этого Собрания неизвестно (р. 100); и это мнение выражает осторожное отношение большинства ученых к данной проблеме.
[2]. Можно процитировать 2 Пет. 3:15 и далее в качестве свидетельства существования Собрания писаний Павла, однако широко распространенные сомнения относительно аутентичности Второго Послания Петра ставят под вопрос его ценность. Если датировать 2 Пет. временем до деятельности Маркиона, то оно может послужить явным указанием на более раннее хождение Собрания Посланий Павла, однако это не проливает свет на его состав.
[3]. Ср.: P. Batiffol, RB (1903), р. 26. С. Н. Turner, JTS 10 (1909), pp. 357 f; J. Moffatt, ILNT, p. 60. Поскольку Маркион переделал Евангелие от Луки, принятое в Церкви, скорее всего, что он подобным образом использовал канон Посланий Павла. Сэлмон (G. Salmon, INT, 1892, pp. 358 ff.) на этом основании утверждает, что "церковное собрание тринадцати Посланий древнее собрания Маркиона из десяти Посланий". Ср. детальное рассмотрение канона Маркиона в работе Цана: Т. Zahn, Geschichte des neutestamentlichen Kanons, I (1888), pp. 585 ff., особ. pp. 634 ff.
[4]. Беркит (F. C. Burkitt, The Gospel History and its Transmission (1911), pp. 318-319) задается вопросом, мог ли Маркион быть первым собирателем Посланий Павла, однако у нас нет свидетельств в пользу столь малоубедительного предположения. Весьма невероятно, чтобы такой еретик как Маркион мог по достоинству оценить значение Собрания Посланий Павла, особенно учитывая то, что послания Игнатия собирались с поразительной быстротой. См. критику Беркита со стороны Тернера: Turner, op. cit, pp. 358 if.
[5]. Развитие воззрений ван Унника см. в его эссе: van Unnik, "The Gospel of Truth and the New Testament", in The Jung Codex, (ed. F. L. Cross, 1955), pp. 81-129.
[6]. Этот канон содержит две надписи "К Филиппийцам", но совершенно ясно, что дублирование представляет собой ошибку переписчика. Относительно текста канона см.: A. Souter, The Text and Canon of the New Testament (1913), p. 226.
[7]. Ср. работу Оксфордского общества (The Oxford Society): The New Testament in the Apostolic Fathers (1905), p. 137. Более полное рассмотрение проблемы см.: А. Е. Barnett, Paul becomes a Literary Influence (1941). Кроме того о Игнатии см.: Р. N. Harrison, Polycarp's Two Epistles to the Philippians (1936), pp. 231 if.; J. Knox, Philemon among the Letters of Paul (1935).
[8]. The Earlier Epistles of Paul (1927), pp. 356 ff. Ср.: В. H. Streeter, The Four Gospels (1934), pp. 536 f.; The Primitive Church (1929), pp. 159 ff.; P. N. Harrison, Polycarp's Two Epistles, pp. 235 ff. А. Дейссман сомневался в том, что Собрание возникло одномоментно, но думал, что этот процесс начался вскоре после смерти ап. Павла: A. Deissmarm, Bible Studies, p. 56.
[9]. Например, Стритер (В. H. Streeter) и Гаррисон (Р. N. Harrison), см. предыдущее примечание. Данный тип теорий, хотя и представляется допустимым, все же зависит от отрицательных, а не от положительных свидетельств в их пользу, так как предполагается, что отсутствие цитирования предполагает не существование тех или иных письменных источников. Однако по существу это относится к "аргументам молчания", к которым необходимо подходить с крайней осторожностью. Например, если Климент ссылается всего на несколько Посланий Павла, то это еще далеко не означает, что он не знал остальные Послания. Поучительным примером может послужить проблема Второго Послания к Коринфянам. Кеннеди (J. Н. Kennedy, The Second and Third Epistles to the Corinthians, 1900, pp. 142-153) строит свою аргументацию не только на основе отсутствия цитирования Климентом 2 Кор., но также и на том, что ссылки отсутствуют даже там, где они подкрепили бы доводы автора, например, где Климент специально упоминает Первое Послание к Коринфянам, касаясь вопроса о "сеющих смуту", между тем как Второе Послание было бы более уместно. Описывая в 1 Клим. 5 ап. Павла как пример стойкости, Климент не ссылается на 2 Кор. 11, что было бы очень подходящим примером. На этих основаниях Кеннеди (pp. 153 ff.) приходит к выводу о том, что Второе Послание не публиковалось до выхода в свет Первого послания Климента. Однако те данные, на которых Кеннеди строил свою теорию, можно толковать значительно проще и естественнее. Возможно, Климент находился под сильным впечатлением 1 Кор., либо он значительно лучше понимал его. Ср. также: R. Н. Strachan, The Second Epistle to the Corinthians, pp. xxi-xxii; G. Zuntz, The Text of the Pauline Epistles (1953), pp. 278-279. Последний автор предполагает, что первоначальное небольшое Собрание создавалось в Ефесе или недалеко от него, и кое-какая редакторская работа была выполнена в Коринфе.
[10]. Die Briefsammlung des Apostels Paulus (1926), pp. 7-8.
[11]. Op. cit.,p. 10.
[12]. Ср.: New Chapters in New Testament Study, pp. 22-49; The Meaning of Ephesians (1933), pp. 82 ff.; The Key to Ephesians (1956), pp. n ff. Миттон (С. L. Mitton, The Formation of the Pauline Corpus of Letters, 1955) поддерживает мнение Гудспида. Все же они не выдвинули принципиально новой теории, поскольку Цан подверг критике похожее воззрение, бытовавшее в его время: Zahn, INT (1909), Vol. I, p. 161. См. других сторонников этого мнения, Барнета (А. Е. Barnett, op. сit.) и Нокса (J. Knox, Philemon among the Letters of Paul, 1935).
[13]. Дж. Нокс (J. Knox, The Early Church and the Coming Great Church (1957), pp. 100 ff.), который придерживается этого мнения, также предполагает, что все возрастающий опыт единства Церкви мог вызвать создание Собрания Посланий Павла, которые рассматривались таким образом в качестве впечатляющего единого послания ко всей Церкви. Однако воззрения Нокса относительно разобщенности в ранней Церкви несколько преувеличены его попыткой придать большую вескость своей теории о том, что вселенская Церковь второго века представляла собой первую сколько-нибудь объединенную Церковь вообще.
[14]. Ср.: Е. J. Goodspeed, INT, pp. 210-211; New Chapters (op. cit.), pp. 62-63.
[15]. Гудспид (E. J. Goodspeed, INT, pp. 191 ff.) выдвинул 15 доводов в пользу поздней датировки Деяний, однако большинство из них крайне субъективны.
[16]. См. более подробное обсуждение в разделе II главы 8 данной книги.
[17]. А. Дейссман (A. Deissmann, Light from the Ancient East (1923), p. 246) предполагает, что Лука не отразил в своем Писании Послания Павла потому, что они в то время не были еще широко известны. Менсон в своем обзоре книги Миттона (Т. W. Manson, JTS, n.s. 7 (1956), pp. 286 ff.) не усматривает никаких затруднений в опущении упоминаний о Посланиях Павла как у евангелистов, поскольку перед ними стояла совершенно иная цель, так и у автора Деяний, который был в большей степени заинтересован в истории Павла, чем его богословии.
[18]. Ср.: Е. J. Goodspeed, INT, р. 211.
[19]. Ср.: op. cit, pp. 25 ff. S. G. F. Brandon, op. cit, p. 215.
[20]. Ср. рассмотрение проблемы в работе Миттона: С. L. Mitton, op. cit., pp. 38 ff. Ср. также: Goodspeed, New Chapters, p. 185. Гарнак (A. Hamack, The Origin of the New Testament (1925), p. 52) выразил мнение о том, что обращение последователей Маркиона и гностиков к трудам Павла должно было вызвать беспокойство у служителей церкви. Гарнак ссылается на Тертул-лиана, который иронически называет Павла "apostolus hereticorum" (лат. "апостолом еретиков").
[21]. Ср. также: W. Bauer, Rechtgläubigkeit und Ketzerei in ältesten Christentum (1934), pp. 215 ff. Э. Дж. Гудспид придерживается сходной точки зрения о том, что Пастырские Послания написаны единой группой для того, чтобы предотвратить возможное использование Посланий Павла Маркионом: Б. J. Goodspeed, Christianity goes to Press, 1940, p. 60. Ср. также: F. D. Geary, 1 and 2 Timothy and Titus, IB, pp. 351 ff.
[22]. Более обстоятельное рассмотрение предполагаемых анги-маркионских мотивов написания Пастырских Посланий см. в пункте Г раздела I главы 17 настоящего издания.
[23]. А. Дейссман (A. Deissmann, Light from the Ancient East, pp. 233 ff.) без колебаний относит Послания Павла к категории "нелитературных писем". Он цитирует в поддержку своего мнения фон Виламовица-Меллендорфа: U. von Wilamowitz-Moellendorff, "Die griechische Literatur des Altentums", in Die Kultur der Gegenwart (1907), pp. 159 f. Вместе с тем исследователь считает другие новозаветные Послания (кроме 2 и 3 Ин.) литературными произведениями из-за отсутствия особого адресата. Э. Дж. Гудспид (E. J. Goodspeed, New Chapters in New Testament Study, p. 67) полагает, что остальные Послания Нового Завета написаны в подражание письмам Павла, но в соответствии с суждениями Дейссмана это может быть верно только в том случае, если Послания апостола ошибочно воспринимались как литература (Bible Studies, 1901, p. 56). Все же необходимо признать, что те нужды общин, которые вызвали появление Посланий Павла, могли привести к использованию эпистолярных форм с более общим адресатом.
[24]. Необходимо отметить, что собрание посланий Поликарпа не снабжено точным указанием на количество писем, оно содержит шесть посланий к церквям и одно - к Поликарпу. Если сюда же отнести собственное вводное письмо Поликарпа, то посланий будет не семь, а восемь. Ср. замечания Менсона против семикратной теории: Т. W. Manson, JTS, n.s. 7 (1956), pp. 286 ff. Он выдвигает следующие соображения в пользу ее отвержения: (а) фрагмент Мураториева канона говорит о семи церквях, а не о семи посланиях; (б) послания в Откр. 1-3 никогда не циркулировали отдельно, они фактически представляют собой единство; (в) Игнатий написал семь посланий, исходя из конкретных нужд церквей, а не в подражание Собранию Посланий Павла; (г) если Собрание Павла было семикратным, то после добавления Послания к Ефесянам, которое претендовало на подлинность, оно стало восьмикратным. Вне всякого сомнения, что эта критика обращает внимание на наиболее уязвимые места семикратной теории.
[25]. Ср.: Е. J. Goodspeed, INT, pp. 211-212; С. L. Mitton, op. cit, p. 37.
[26]. Мураториев канон проводит аналогию между посланиями апостола Иоанна к семи церквям и Посланиями апостола Павла, однако в нем подразумевается, что ап. Павел следует Иоанну. В Апокалипсисе число семь очевидно имеет символическое значение. В каноне это проясняется утверждением: "et Johannes enim in Apocalypsi, licet septem ecclesiis scribat, tamen omnibus dicit" (цит. по изданию Б. Ф. Весткотта: В. F. Westcott, On the Canon of the New Testament, 1875, p. 529).
[27]. INT, pp. 231 ff. Ср.: С. L. Mitton, The Epistle to the Ephesians (1951), pp. 45-54.
[28]. The Formation of the Pauline Corpus of Letters, pp. 66-74.
[29]. Послания к Коринфянам и к Ефесянам могли занимать первый свиток, однако более вероятно, что эту позицию с ними разделяло Послание к Галатам, как в канонах и Маркиона и Тертуллиана. Критику теории Гудспида и Нокса (Goodspeed - Knox) относительно порядка следования Посланий см. в статье: С. Н. Bauck, JBL 68 (1949), pp. 351-357. Дж. Файнген (J. Finegan, HTR 49 (1956), pp. 85-103) объясняет различное расположение Посланий Павла на основе стихометрии и считает возможным, что в каждом отдельном случае определяющим фактором, который влиял на положение того или иного Послания, служил меняющийся метод подсчета stichoi (строк). Файнген допускает, что первоначальное Собрание составляло кодекс, и не видит никаких данных в поддержку теории двух свитков. См. ответ Нокса: Knox, HTR 50 (1957), pp. 311-314.
[30]. Цитируется без конкретной ссылки в работе: С. L. Mitton, op. cit, p. 70. Наиболее уязвимым местом этой теории представляется то, что как Климент Римский, так и Игнатий находились под столь сильным впечатлением Послания к Ефесянам, что трудно поверить, чтобы оно вышло в свет всего на несколько лет раньше.
[31]. Ср.: Marcion and the New Testament, p. 71.
[32]. Ср.: Philemon among the Letters of Paul (1935). См. рассмотрение этой проблемы в разделе IV главы 18 настоящего издания.
[33]. Ср.: op. cit, pp. 50 ff.
[34]. Ср.: H. A. A. Kennedy, The Theology of the Epistles (1919), pp. 9 ff.
[35]. Так как Филиппинская церковь собрала послания Игнатия вскоре после того, как он написал их по пути в Рим, к месту мученичества (Ad Phil, xiii.2), трудно поверить, чтобы к Посланиям Павла выказывалось меньшее уважение.
[36]. Ср.: Т. Zahn, INT I, pp. 161 f.
[37]. Ср.: G. Milligan, The New Testament Documents (1913), p. 211.
[38]. Ср.: С. L. Mitton, op. cit, p. 72.
[39]. Сэлмон (G. Salmon, INT, p. 359) ссылается на Евсевия (iv.23) в поддержку мнения о том, что послания Дионисия имели широкое хождение в церквях еще при жизни автора.
[40]. Климент в своем послании к Коринфянам (44.3 и далее) утверждает, что некоторые из его читателей были назначены на свои должности в церкви апостолами, и это предполагает преемственность свидетельства, особенно по отношению к тому апостолу, чей труд привел к возникновению Коринфской церкви. В главе 47 этого же послания автор не только обнаруживает свое знание Посланий Павла (например, 1 Кор.), но и предполагает, что его читатели в равной степени знакомы с ними.
[41]. Робинсон (Robinson, Redating, p. 87) отвергает возражение против ранней датировки книги Деяний на основании отсутствия в ней упоминаний о Посланиях. Он поддерживает мнение Кюммеля (Kümmel, INT, р. 186) в том, что отсутствие упоминаний представляет собой куда более веский аргумент против датировки Деяний вторым веком. Можно согласиться с тем, что этот довод свидетельствует скорее в пользу ранней, чем поздней датировки.
