[1]. Какимь авторитетомь былъ царь Езекія для позднѣйшихъ іудеевъ, можно заключать изь того, что по талмудической легендѣ (Sanh. 94, а) Іегова имѣлъ намѣреніе сдѣлать его Мессіею и направлялъ на его царствованіе съ тою цѣлію всѣ свои обѣтованія чрезъ пророковъ.
[2]. До какой степени это положеніе Гретца несправедливо и противорѣчитъ его собственнымъ, взглядамъ, можно видѣть изъ того уже, что заключительный слова книги Екклезіастъ (Еккл. 12:12-14), принадлежащія, по мнѣнію Гретца, не автору книги, а тѣмъ, же учетилямъ мишны, подъ словомъ "сефаримъ" разумѣютъ именно агіографы. Но объ этомъ ниже.
[3]. Эти два стиха книги Числъ считались отдѣльною книгою (въ масоретской библіи они отмѣчены особыми знаками, обороченною буквою нунъ), вслѣдствіе чего книга Числъ раздѣлялась на три отдѣльныхъ книги, а весь законъ Моисея на семь книгъ, соотвѣтственно Притч. 9:1, гдѣ говорится о семи столбахь премудрости.
[4]. Пѣснь Пѣсней читается въ 8-й день Пасхи, Руфь - во 2-й Пятидесятниці, Плачь - въ день Очищенія, Екклезіастъ въ 3-й день Кущей, Есфирь - между 11 и 16 Адара. Таково до нынѣ извѣстное литургическое употребленіе пяти мегиллъ.
[5]. О мѣстѣ занимаемомъ книгою Пѣснь Пѣсней въ сборникахъ каноническихъ книгъ В. 3. нужно замѣтить слѣдующее. Мелитонъ, Оригенъ и талмудь помѣщаютъ ее послѣ книги Екклезіастъ. Въ древнихъ рукописяхь ея мѣсто не всегда одно и тоже: въ рукописныхъ изданіяхь всей библіи, ее помѣщаютъ за книгою Іова; въ изданіяхъ пяти мегиллъ, при книгaxъ Моисея Пѣснь Пѣсней стоитъ на первомъ мѣстѣ между мегиллами въ нѣмецкихъ рукописяхъ, а въ рукописяхъ испанскихъ на второмъ, послѣ книги Руфь.
[6]. Возстановленіе древняго текста Раабе распространилъ еще на двѣ книги въ своемъ сочиненіи: Die Klagelieder und der Prediger im Urtext nach neuester Kenntnis der Sprache... I880.
[7]. Впрочемъ въ талмудической литературѣ свидетельство Оригена о запрещеніи читать Пѣснь Пѣсней молодымъ людямъ не встрѣчается, хотя оно совершенно въ духѣ талмудическихъ взглядовъ на книгу Пѣснь Пѣсней.
[8]. Только уже у средневѣковыхъ еврейскихъ, толкователей Пѣсни Пѣсней раздѣльно и правильно представляется буквальное и таинственное или аллегор. пониманіе ея и взаимное отношеніе этихъ смысловъ.
[9]. "Тотъ день, въ который семьдесять старѣйшинъ написали ученіе по гречески для царя Птоломея, так же тяжелъ въ исторіи народа, какъ и день построенія золотаго тельца, потому что это ученіе не могло быть переведено надлежащимъ образомъ" (Sepher Thorah, 1, 8).
[10]. Вотъ характерные образцы сравнительнаго чтенія книги Притчей у масоретовъ и LXX: Притч. 2:16-19 масор. чужая жена, а у LXX: худой совѣтъ; Притч. 3:9 масор. богатство, a LXX: благочестіе; Притч. 5:5 масор. ноги дурной женщины, LXX: ноги безумія; Притч. 13:2 мас. плодъ устъ, LXX: плодъ правды; Притч. 14:3 масор. тѣлесная жизнь, LXX - кроткій человѣкъ; Притч. 19:3 масор. сточная труба, LXX: нечистые обѣты; Притч. 23:19 масор. путь сердца, LXX: мысли сердца; Притч. 27:27 масор. козье молоко, a LXX: наставленія крѣпкія; Притч. 28:2 масор. спѣшащій разбогатѣть, a LXX: дѣлающій злое; Притч. 30:19 масор. дѣвица, a LXX: юность; Притч. 31:19 масор. прялка, a LXX: полезное.
[11]. Образцомь рабской буквальности перевода Екклезіастъ у LXX можетъ служить переводъ частицы винит. падежа את чрезъ 2, 17; 3, 17; 7, 26; 8, 8. 15; 11, 7; 12, 14, какъ въ переводѣ Акілы. (См. Гретцъ Kohclet, Anhang II).
[12]. Книга Пѣснь Пѣснеи въ арабскомъ переводѣ надписывается такъ во:“имя Бога вѣчнаго, беземертнаго и присносущаго, книга Ширъ га-Ширинъ т. е. Пѣснь Пѣсней Соломона, сына Давидова, пророка“.
[13]. Нѣкоторые іудейскіе книжники эксплоатировали толкованіе книги Премудрости въ свою пользу и въ Суламитѣ Пѣсни Пѣсней указывали свой собственный образъ, образъ своего учительскаго служенія. „Что значитъ выраженіе: ласки твои лучше вина? Ласки это − мудрецы, ихъ слова и наставленія, которыя лучше вина, т. е. закона. Что значитъ выраженіе: масти твои благоухаютъ (Песн. 11:1-3)? Оно означаетъ учителя окруженнаго учениками, которые далеко распространяютъ славу его имени, между тѣмь какъ учитель неимѣющій учениковъ есть закупоренный сосудъ мѵра. Что значитъ выраженіе: дѣвицы любятъ тебя (Песн. 1:3)? Читай не дѣвицы а тайны открывающаяся предъ мудрымъ окомъ учителя (Aboda zara 11, 5)".
[14]. По другому варіанту: "кто приводить стихъ изъ schir-ha-schirira и распѣваетъ его какъ поютъ гименеи, тотъ несчастія (потопъ, тракт. Kalla) призываетъ на міръ" (bab. Sanh. IІІ, a). Послѣднее свидѣтельство приводится безъ имени, но по его близкому отношенію къ первому выраженію Акибы, его нужно приписать ему же.
[15]. Такое направленіе развито талмудическими учителями, для которыхъ, св. Писаніе не есть самостоятельный предметъ изученія, а только служить галахѣ и агадѣ.
[16]. Сага о второмъ Мессіи, сынѣ Ефремовомъ, эавоевателѣ, начало свое получила во время Акибы и Барь-Кохбы.
[17]. Слова: ты будешь учить меня предcтавляютъ асмахту противоположнаго характера, т. е. точку прислоненія не таргума къ тексту, а наоборотъ текста къ таргуму, изъ котораго ихь заимствовала масоретская Пѣснь Пѣсней.
[18]. У Абевъ-Ездры есть даже не встрѣчаюіщійся въ предшествующихъ толкованіяхъ, новыя тонкости въ развитіи духовнаго значенія, напр., выраженіе: возлюбленный смотритъ въ окно - Іегова смотритъ на страданія народа въ Египтѣ; голосъ возлюбленного - громъ синайскій и проч.
[19]. О другомъ буквалистѣ сообщается въ комментаріѣ Іосифа-ибнъ-Акпинъ II (al Bargeloni) слѣдующее: "Абу-Ибрагичъ-бенъ-Муріелъ, разсказывалъ такой анекдотъ, переданный ему однимъ врачемъ Абу-аль-Гасань-бенъ-Камниль: однажды я пришелъ къ эмиру и засталъ у него одного еврея,- имени не помню,- который объяснялъ Пѣснь Пѣсней какъ Сhazel, любовную пѣснь. Я опровергалъ его въ присутствіи царя и сказалъ царю: этотъ человѣкъ глупъ и необразованъ; онъ ничего не смыслитъ въ толкованіи канона и не понимаетъ цѣли, съ которою Соломонъ написалъ эту книгу".
[20]. Замѣчаніе Ноака на счетъ физической предрасположенности Оригена къ небуквальному пониманію Пѣсни Пѣсней имѣетъ характеръ грубой, цинической выходки и не заслуживаетъ вниманія.
[21]. Впрочемъ въ дальнѣйшемъ обьясненіи Оригена хоръ или группа молодыхъ людей исполняетъ только нѣмую роль и въ пѣніи не участвует; И только два стиха (Песн. 1:11 и Песн. 2:16) приписываются имъ, но и то съ неувѣренностію.
[22]. На нравственно-таинственномъ смыслѣ Пѣсни Пѣсней основывается извѣстное сравненіе трехъ произведеній Соломона, Притчей, Екклезіаста и Пѣсни Пѣсней, съ философскою тріадою η'θιχη' или λογιχη', первовачально установленное Оригеномъ и отъ него принятое Іеронимомъ.
[23]. Въ позднѣйшее время спеціально развилъ это обіясненіе Пуфендорфъ ("Umsehreibuag dee Hoheliedes оder die Gemeine mit Christo und den Engеln im Grabe, 1776), находящій вь Пѣсни Пѣсней иероглифическое изображеніе общенія вѣрующихъ, особенно ветхаго завѣта, съ гробомъ и смертію Богочеловѣка. "Дѣвицы, упоминаемая Песн. 1:3, по объясненію Пуфендорфа, суть чистыя и цѣломудренныя души, заключенныя въ тѣсномъ пространствѣ гробницъ и жаждущія свѣта, возсіявшаго отъ гроба Господня". Нѣкоторый намекъ на такое объясненіе можно встретить въ нашихъ церковныхъ чтеніяхъ, особенно пасхальныхъ, изображающихъ царя Христа яко жениха происходяща изъ гроба, подобно красному солнцу и души вѣрующихъ выходящія Ему на встрѣчу, подобно мудрымъ евангельскимъ дѣвамъ или женамъ мироносицамъ, съ свѣтильнаками и мѵромъ.
[24]. Совершенно независимыми отъ преданій синагоги христіанскимъ аллегорическимъ толвованіемъ Пѣсни Пѣсней нужно считать только толкование Амвросия медіоланскаго (Sermo de virginitate perpetna S. Магіае), по которому Суламита Пѣсни Пѣсней есть аллегорическій образъ Богоматери. Корнелій а Lapide такое толкованіе Пѣсни Пѣсней считаеть важнѣйшимъ, senjus principalis. Нужно сказать, что этоть взглядъ раздѣляютъ богослужебныя книги католической и православной Церкви. Католическая Церковь, по словамъ Шефера (Dae hohe Lied 64, 253), употребляющая Пѣснь Пѣсней въ богослужебныхъ чтеніяхь не менѣе часто чѣмъ Псалтирь, почти исключительно пріурочиваетъ ее къ богородичнымъ праздникамь (въ праздники Рожд. Богородицы, Благовѣщеніи и Успенія читается первая глава). Всего Пѣснь Пѣсней у католиковь читается на 20 богородичныхъ праздникахъ, 4 господскихъ. Іосифа Обручника. Магдалины, Екатерины и Маргариты. Въ богослужебныхъ кнгахъ православной Церкви не берутся чтенія изъ книги Пѣснь Пѣсней; но отдѣльныя выраженія изъ нея весьма часто встрѣчаются въ службахъ на богородичные праздники, каковы: вертоградъ или источникъ заключенный; вся добра еси и порока нѣсть въ тебѣ; кто сія проницающая аки утро.
[25]. Ad haee autem despernit idem Theodorus et cantieum canticorum Salomonem scripsisse ad amatam sibi dielt infanda Christianorum auribus de hoc exponens. (Опредѣленіе флорентийскаго собора 1763).
[26]. См. Труды Кіев. дух. Академіи, 1881 г. апрѣль и май. Труды Кіевск. дух. Академіи 1881 г. Т . II.
[27]. Роли дѣйствующихъ лицъ Пѣсни Пѣсней не выдерживаются на столько, на сколько это необходимо для буквальнаго пониманія. Уже въ первой главѣ невѣста является то пастушкой то сторожкой виноградника; ниже ей усвояется еще достоинство царской дочери. Такая же несогласующаяся съ буквальнымъ пониманіемъ разносторонность открывается и въ стремленіяхъ невѣсты; она не сама только желаетъ, обладать женихомъ, но и призываетъ разделить обладаніе имъ своихъ подругъ. Женихъ Пѣсни Пѣсней то пастухъ пасущій стада, то вѣнчанный царь. „При буквальномъ пониманіи Пѣсни Пѣсней, говорить Гугъ, (Das Holieliеd), характеръ ея невѣсты былъ бы полон:, противорѣчій: она вмѣстѣ велічественна, богата духомь и слаба, черна и бѣла, богата и бѣдна, живетъ въ шатрѣ какъ пастушка и вмѣстѣ сь тѣмъ преиспещренна подобно царской дочери, такъ что богатство ея сандалій возбуждаетъ удивленіе царя, а ожерелье на ея шеѣ какъ тысяча щитовъ“.
[28]. Аналогія пѣсней Гафеца дурно выбрана противниками аллегорическаго пониманія Пѣсни Пѣсней. Гафецъ аллегоризованъ не случайно; онъ самъ ясно высказываетъ, что изображаемая имъ въ пѣсняхъ чувственная любовь была для него только образомъ (lones, poes. Asiat. p. 189).
[29]. Если вообще пѣснь любви кратка, прибавляютъ фрагментисты, то она въ особенности такова въ пастушескомъ мірѣ, чуждомъ широкихъ захватовъ мысли и чувства в провзводящемъ только ειδυλλια, а не полныя ειδη. Но есть ли Пѣснь Пѣсней пастушеская Пѣснь, это опять вопросъ.
[30]. По мнѣнію Бетхера, „Гердеру недоставало драматическаго вкуса и основательнаго знанія библейскаго языка, чтобы быть судіею въ вопросѣ о Пѣсни Пѣсней, тогда какъ Гете недоставало, только послѣдняго условія". Можно пожалѣть уже изъ-за одной Пѣсни Пѣсней, что эти два авторитета, изучавшіе еврейскій языкъ въ дѣтствѣ, остановились на первыхъ начаткахъ и въ своихъ сужденіяхъ о библейской поэзіи должны были руководствоваться догадками или чужими комнентаріями.
[31]. Вельтузенъ находилъ въ Пѣсни Пѣсней изображеніе обычая продажи сестры братьями въ богатый гаремъ.
[32]. Согласно съ Магнусомъ этотъ отрывокъ считаютъ цѣльнымъ Гердеръ, Павлосъ, Дэике, де-Ветте, Вельтузенъ. Но Ейхгорнъ и Евальдъ присоединяютъ къ этой сценѣ еще нѣчто изъ предшествующая контекста, а Дэдерлёйнъ изъ послѣдующаго до конца главы. Клейкеръ начинаетъ отдѣль съ Песн. 2:1, а Песн. 1:3 - и считаетъ независимымъ цѣлымъ. Гуфнагель вторую главу разсматриваетъ какъ одно цѣлое) а Штейдлинъ первую пѣснь Магнуса раздѣляетъ на два отрывка Песн. 1:3 и Песн. 2:1-5.
[33]. Согласно съ Магнусомъ этотъ отрывокъ выдѣляютъ Павлюсъ и Гуфнагель. Но Клейкеръ, Дэдерлейнъ, Шгейдлинъ, Дэпке, Розенмиллеръ, де-Ветте присоединяютъ сюда еще дальнѣйшій контекстъ, и Бейръ и Вельтузенъ раздѣляютъ выше послѣ 5-го ст.
[34]. Гердеръ, Павлюсъ, Вельтузенъ, Дэпке, де-Ветте присоединяютъ сюда еще слѣдующій контекстъ до Песн. 8:4, Клейкеръ, Гуфнагель, Шгейдлинъ, Евальдъ, Ребенштейнъ до Песн. 7:10, а Розенмиллеръ до Песн. 7:11.
[35]. Въ очертаніи границъ этой пѣсни съ Магнусомъ согласны Павлюсъ, Гуфнагель, Штейдлинъ, Дэпке, Розенмиллеръ, де-Ветте. Наоборотъ Еленкеръ присоеднняетъ къ этому отрывку еще нѣчто предшествующее, а Дэдерлейнъ, Бейеръ, Вельтузенъ нѣчто послѣдующее. Гердеръ считалъ за отдѣлыний фрагментъ стихъ шестой.
[36]. Къ отдѣлу Песн. 3:1-4 Гердеръ, Гуфнагель, Дэдерлейнъ, Павлюсъ, Бейеръ, Вельтузенъ, Штейдлинъ, Евальдъ, Дэпке, Роэенмиллеръ, де-Ветте присоеданяютъ еще стихъ пятый.
[37]. Согласно съ Магнусомъ окончаніе (но не начало) отрывка указываютъ Клейкерь, Велътузенъ, Павлюсъ, Дэдерлейнъ, Бейеръ, Дэпке, Розенмиллеръ. де-Ветте.
[38]. Гуфнагель, Бейеръ, Штейдлинъ, Розенмиллеръ оканчиваютъ этотъ отрывокъ согласно съ Магнусомъ; но Ребенштейнъ оканчиваетъ выше 10-мъ стихомъ, а Гердеръ, Павлюсъ, Вельтузенъ, Клейкеръ, Дэдерлейнъ, Дэпке, де-Ветте распространяютъ его ниже до Песн. 8:4.
[39]. Согласно съ Магнусомъ оканчиваютъ этотъ отрывокъ Клейкеръ, Дэдерлейнъ, Гердеръ, Гуфнагель, Бейеръ, Штейдлинъ, Дэпке, Розенмиллеръ, де-Ветте; но всѣ они признають подлинною первую половину 5 го стиха, которую Магнусъ считаетъ глоссою. Кромѣ того Клейкеръ присоединяетъ къ отрывку всѣ предшествующiе стихи 8-й главы, а Павлюсъ разширяетъ пѣснь внизъ до ст. 10.
[40]. Клейкеръ, Вельтузенъ, Дэдерлейнъ, Бейеръ, Штейдлинъ, Дэпке, Розенмиллеръ. де-Ветто къ отдѣлу Песн. 4:8-9 присоединяютъ предшествующія части 4-й главы.
[41]. Гердеръ и нѣкот. др. считаютъ Песн. 2:15 отрывкомъ изъ пѣсни виноградарей.
[42]. Вейссбахъ, раздѣляя П. П. по ея лирическимъ и драматическимъ частямъ, именно первыя считалъ древнѣйшимя а вторыя позднѣйшими.
[43]. "Но что это не одна а двѣ рядомъ, стоящія пѣсни, видно изъ того, что въ первой возлюбленный есть сельскій пастухъ, а во второй горожанинъ, что въ первой пѣсни изображается чистое чувство дѣвицы, счастливой однимъ воспоминаніемъ о возлюбленномъ, а во второй страстное томленіе" (DasHohelied. 3).
[44]. Въ самое послѣднее время защитникомъ гипотезы фрагментовъ, явился страсбургскій проф. Рейссъ въ послѣднихъ выпускахъ своего перевода ветхаго завѣта, раздѣляющій Пѣснь Пѣсней на 16 отрывковъ эротическаго содержанія, recueil de poesies erotiquee. Но онъ только повторяетъ прежнихь фрагментистовъ.
[45]. „Если бы существовало какое либо положительное древнее свидѣтельство фрагментарнаго происхожденія Пѣсни Пѣсней, то оно создало бы величайшее затрудненіе для человѣческой мысли и не могло бы быть принятымъ наукою“. К.
[46]. Wir beklagen ireilich dass uns die fragmentarisch durch einander gew arfenen, iiber einauder geechobenen Gediclite keinen vollen reinen Genuss gew ahren... Mehrmals gedachten wir a us dieser Verw irrung Ein ig eeh erau ezu hebcn, an einander zu zeihen... Wie oft sind nicht wohldenkende ordnungsliebende Geiater angelockt w orden irgend einen verstandigen Zuaamraenhang zu findcn oder biaeinzulegen, und einem folgenden bleibst immer dicselbige Arbeit (Noten znra VYestostlichen Divan).
[47]. Это мѣсто такъ же мало нарушаетъ драматаческій характеръ книги П. П. какъ слова Карла Моора (Разбойники Шиллера въ концѣ): ich erinnere mich, einen armen Schelm gesehen zu haben и проч.
[48]. Частнѣйшее различіе между фрагментистами и драматистами въ настоящемъ случаѣ состоять въ томъ, чго первые видѣли въ П. П. произведеніе прежде всего эротическое, а потомъ уже этическое, а драматисты наоборотъ прежде всего этическое а потомъ уже, и только отчасти, эротическое.
[49]. Si auteur avait eu reellem ent quelque pretention theologique, ce n’est pas la forme dram atique qu’il eut choieie (Ренанъ). Die Wahrheit und Hеiligkeit der alttest. Religion last dar nicht den Gedanken an dramatieche Poesie aufkoramen (Кейль).
[50]. Начала гипотезы „пастуха" если угодно можно находить еще у Абенъ Ездры, но тамъ они поставлены независимо отъ гипотезы драмы.
[51]. Послѣ Штейдлина въ ряду защитниковъ гипотезы драмы пастуха стоитъ еще Умбрейтъ (Lied der Liebc, das alteste aus dem Morgenlande. 1820), пpинимающій фабулу драмы Штейдлина въ упрощенномъ видѣ съ примѣсью нравственной идеализациі содержанія Пѣсни Пѣсней по Гердеру. Но что Умбрейтъ не обнялъ еще Пѣснь Пѣсней какъ драму и не выдѣлился вполнѣ изъ области фрагментовъ, видно изъ того, что онъ отрываетъ отъ драмы П. П. послѣднюю часть книги Песн. 8:9-14 (ту часгь, на основанія которой Вельтузенъ видѣлъ въ Пѣсни Пѣсней изображеніе обычая продажи сестры братьями). Правда Умбрейтъ приписываетъ составленіе послѣдней части книги тому же автору драмы Пѣснь Пѣсней, но заставляетъ его высказывать это отъ себя, а не отъ дѣйствующихъ лицъ.
[52]. Въ опредѣленіи мѣста происхожденія героини Пѣсни Пѣсней последователи гипотезы пастуха не вполнѣ согласны между собою: одни выводятъ ее на основаніи Песн. 2:1 изъ города Сарона (Филипісонъ), другіе − изь Ен-Гади на основаніи Песн. 1:14. третьи − изъ Сулама на основаніи Песн. 7:1. Нѣкоторые считаютъ Ень-Гади родиною пастуха.
[53]. „Въ индійскихъ драмахъ дѣйствія часто называются днями (ahar). Ссылаясь на что либо упомянутое въ предшествующемъ дѣйствіи, индійская драма говоритъ обыкновенно: это мы видѣли вчера". Въ этомъ смыслѣ, по мнѣнію Евальда, нужно понимать и слова Иов. 23:2: сегодня опять... т. е. послѣ вчерашнего дня или иначе: послѣ предшествующая дѣйствія или предшествующей рѣчи. - По подражанію Евальду дѣйствія драмы Пѣснь Пѣсней называютъ днями Ренанъ, Фридрихъ и друг.
[54]. „Хоромъ въ древней драмѣ была безсмѣнная группа мужчинъ или женщинъ или тѣхъ и другихъ вмѣстѣ, имѣвшая назначеніемъ постоянно напоминать зрителямъ о предметѣ піесы, мѣстѣ дѣйствія и проч., вообще сообщать впечатлѣніе единства піесѣ. Такъ какъ въ книгѣ П. П. дѣйствіе происходитъ въ женскомъ отдѣленіи іерусалимскаго дворца, то хоромъ или несмѣняемою группою на сценѣ являются въ ней дамы Соломонова гарема; онѣ играютъ роль посредницъ между двумя главными дѣйствующими лицами“.
[55]. „На востокѣ обморокъ считался особеннымъ состояніемъ богоозаренія, которое не должно было нарушаться прикосновеніемъ. Поэтому случаи обморока съ героинею П. П. указываютъ неазбѣжное задержаніе дѣйствія или окончаніе акта".
[56]. Впрочемъ Евальдъ не первый назвалъ Пѣснь Пѣсней оперою. Такое опредѣденіе находимъ уже у Вахтера (1722) и Антона (1800). Послѣдній такъ опредѣлилъ музыкальное исполненіе Пѣсни Пѣсней: "Соломону и одному изъ братьевъ Суламиты принадлежитъ партія бассо, Суламитѣ − сопрано, остальнымъ дѣйствующимъ лицамъ − партія баритона" (Solomonis carmen melicum... Anton.). Кэмпфъ указаніе на оперное исполненіе Пѣсни Пѣсней видитъ уже въ талмудѣ Sanhedrin, 101, а. Но употребленное тамъ выраженіе Kemin Zemer не имѣеть отношенія къ оперѣ.
[57]. До послѣдней крайности мысль Евальда о закругленіи отдѣльныхъ партій и строфъ доведена у Вейссбаха, который строфы Пѣсни Пѣсней выравнивает не только по количеству стиховъ, но и по количеству понятій и наименований встрѣчающихся въ строфахъ.
[58]. Ссылка не имѣющая отношенія къ дѣлу, потому что апостолъ Павелъ въ указанномъ мѣстѣ говоритъ о перемѣнѣ тона и характера своихъ наставленій, а не голоса въ буквальномъ смыслѣ. „Не домышляюся о васъ“, строго замѣчаетъ апостолъ въ отвѣтъ на это неумѣстное сопоставленіе Евальда.
[59]. Бетхеръ смѣшиваетъ здѣсь простое антифонное пѣніе псалмовъ или пѣсни Девворы и игру на театралъныхъ подмосткахъ какъ явленія однородные. Но въ такомъ случаѣ всякая народная пѣсня, обыкновенно состоящая изъ вопросовъ и отвѣтовъ, должна считаться драмою, всякій простой разговоръ двухъ лицъ − сценическою игрою.
[60]. Къ опредѣленіямъ Пѣсни Пѣсней: драма, опера Ренанъ присоединяетъ еще новое опредѣленіе балетъ.
[61]. Хотя, какъ мы видѣли, и предшествующіе критики созидали кромѣ Суламиты другія женскія роли, мать Соломона, Вирсавію (Бетхеръ), гаремную балерину (Ренанъ), но это были не отдѣльные и самостоятельные типы, а третьестепенныя роли, выведенныя только для обстановки.
[62]. Устраняя значеніе отдѣла Песн. 4:8 − Песн. 5:1 Бунзенъ вмѣстѣ съ тѣмъ ослабляетъ и сцену Песн. 3:6-11. По его мнѣнію здѣсь изображается не дѣйствительный, а мнимый брачный кортежъ, безъ жениха и невѣсты, родъ примѣрнаго маневра, заказаннаго Соломономъ съ цѣлію вызвать въ Суламитѣ желаніе быть героиней подобнаго торжества и согласиться на предложение Соломона.
[63]. Изъ другихь частнѣйшихъ особенностей гипотезы Мейера заслуживаетъ упоминания то, что сценою всей Пѣсни Пѣсней онъ считаетъ не Іерусалимъ, какъ предшествующее критики, а окрестности геннисаретскаго озера въ сѣверной Палестинѣ.
[64]. Въ самой передачѣ текста Пѣсни Пѣсней у Павскаго есть свои выразительныя особенности, напр. Песн. 1:7, Песн. 6:3: гдѣ ты пасешься (вмѣсто: пасешь стадо), Песн. 3:9: кресла (вм. носилки), Песн. 4:13: разстилается по тебѣ увеселительный садъ... Песн. 8:2: въ домъ матери моей, которая учитъ меня, (вм. ты будешь учить меня).
[65]. Изъ другихъ защитниковъ гипотезы пастуха можно упомянуть еще Вашингера, склоняющагося большею частію ко взгляду Евальда (Der Рrediger und das Hobelied 1858) и Фридриха (Cantici canticorum Solom onis poetica forma, 1855), занимающаяся впрочемъ не столько содержаніемъ, сколько внешнею формою книги.
[66]. Сѣверное происхожденіе книги Пѣснь Пѣсней предполагается и въ распространенной у насъ еврейской грамматикѣ Гезеніуса - Коссовича: „есть основаніе думать, что въ сѣверной Палестинѣ написана книга Судей и Пѣснь Пѣсней, въ которыхъ, хотя и принадлежатъ онѣ древнѣйшему перiоду, употребляется однако свойственное финикiйскому языку ש вмѣсто אשר, появляющееся и въ письменныхъ памятникахъ позднѣйшей эпохи" (стр. 22).
[67]. „Синагогальное мнѣніе, говоритъ Бунзенъ, что Пѣснь Пѣсней принадлежитъ юному автору, книга Притчей зрѣлому, а Евклезіастъ − престарѣлому, основательно, но только вмѣсто сроковъ отдѣльной человѣческой жизни здѣсь нужно разумѣть большie сроки національной исторической жизни всегo еврейскаго народа: именно книга Екклезіастъ написана въ преклонныхъ лѣтахъ еврейской исторіи (300 лѣтъ до Р. Хр.), Притчи въ зрѣлыхъ лѣтахъ (600 до Р. Хр.), а Пѣснь Пѣсней въ молодыхъ цвѣтущихъ лѣтахъ народа (800 до Р. Хр.)".
[68]. Вcе дѣло здѣсь въ простой перестановкѣ буквы דגלו (знамя его) и גדלו (умножьте).
[69]. Въ дополненіе къ указаннымъ мѣстамъ еще указываютъ (Песн. 8:10): "я была стѣною и снискала миръ въ глазахъ его", т.е. я остаюсь непреклонною какъ стѣна для Соломона, и вѣрною пастуху. Но не наоборотъ ли? Снискала миръ не тоже ли что снискала благосклонность Соломона, слѣдовательно предалась ему, а не кому либо другому?
[70]. "Ясно, говоритъ Густавъ Бауръ, что въ Песн. 2:10-15, Песн. 4:8-15 высказывается не царь - женихъ, умѣющій хвалить только внѣшнюю красоту женщины, а нѣкто другой, восторгающійся сладкимъ голосомъ возлюбленной, ея взоромъ, ея цѣломудріемъ“.
[71]. Доказательства времени и мѣста происхожденія П. П. по гіпотезѣ пастуха, заимствованныя изъ предполагаемой задачи книги - обличения Соломонова сластолюбія, въ виду очевидной ложности этой задачи, сами собою исчезаютъ. На точкѣ зрѣнія древнееврейской если Соломонъ заслуживалъ осмѣянія, то ужъ вовсе не за свою страсть къ жещинам и многоженство, - явленія самыя обыкновенныя въ исторіи древнихъ, восточныхъ правителей и даже непротивозаконныя.
[72]. Das Hohelied untersucht und ausgelegt топ Franz D elitzsch 1851. Bibliecher Commentar iiber das nlte Testam ent herausg. run Keil und Delitzsch. Hoheslied und Kobeleth. 1875.
[73]. Уже Абенъ - Ездра объясняетъ это мѣсто, как явленіе сна.
[74]. Въ этомъ отношеніи Деличъ даже сравниваетъ роль дочерей Іерусалима въ Пѣсни Пѣсней съ тою ролью, какую въ евангеліи Іоанна играютъ Ισδαιοι.
[75]. Если бы авторъ П. П. имѣлъ въ виду изобразить моногамическій бракъ, то, безъ всякаго сомнѣнія, за сюжетами для своего стихотворенія онъ обратился бы тогда къ исторіи патріарховъ и ни въ какомъ случаѣ не къ исторіи Соломона. Самъ же Деличъ по поводу отношеній Соломона къ Суламитѣ говоритъ: „въ дѣйствительности Соломонъ не удержался на представленной въ книгѣ Пѣснь Пѣсней идеальной высотѣ и его любовь къ Суламитѣ, названная въ Пѣсни Пѣсней неугасающею, угасла и перешла на другіе объекты. Но это печальное уклоненіе Соломона отъ своего идеала нужно забывать при чтеніи Пѣсни Пѣсней, потому что, при написаніи своей книги, Соломонъ былъ подъ вдохновеніемъ св. Духа“. Но не тѣмъ ли болѣе Деличъ долженъ былъ избѣгать противорѣчивыхъ и несоотвѣтствующихъ исторій Соломона предположеній о книгѣ П. П., чѣмъ болѣе онъ былъ увѣренъ въ богооткровенномъ происхожденіи книги?...
[76]. Сравн. Kaempf. S. I. Das Hohelied, 1877. Einleitung, XL1V, XLV. Если Деличъ рѣшилъ, что героинѣ Пѣсни Пѣсней нѣть надобности быть египетскою царицею, чтобы служить типомъ Церкви, то г.Коссовичъ прибавляетъ, что и герою Пѣсни Пѣсней, служащему типомъ Христа, можно не быть царемъ Соломономъ и что эту роль можетъ съиграть простой пастухъ, подобный пастушкѣ Суламитѣ.
[77]. Мнѣніе Маттеи (Saverio Mattei, Della poesia lirica de’Salmi, t. 1. p. 400), что Пѣснь Пѣсней распѣвалась въ іерусалимскомъ храмѣ, при религиозныхъ процессіяхъ, мужчинами и женщинами, среди плясокъ в мимическихъ представленій, - совершенная нелѣпость.
[78]. Этотъ фрагментъ переведенъ и комментированъ Филиппсономъ подъ заглавіемъ: Ezechiel, dee judischen Trauerspicldichters, Auszug aus Aegipten 1830.
[79]. Въ мидрашѣ Плачь (введеніе и Песн. 3:10) приводится такой разсказъ: однажды составители комедій о іудеяхъ привели въ театръ верблюда съ черными пятнами и одинъ спрашиваетъ: отчего это верблюдъ въ траурѣ? Ему отвѣчаютъ: „развѣ ты не знаешь? ныньче у іудеевъ годъ отпущенія, они ничего не сѣяли и теперь принуждены ѣсть мохъ и терновые кусты, такъ что бѣднымъ верблюдамъ ничего не осталось; оттого они и надѣли трауръ". Другой разъ на сцену является актеръ съ растрепанною головою. Его спрашиваютъ, почему онъ не напомадилъ головы. „Нѣтъ масла, отвѣчаетъ онъ, все разобрали іудеи; представьте цѣлую недѣлю валяются въ грязи, а придетъ суббота, разберутъ на себя все масло на рынкѣ“.
[80]. Въ позднѣйшей еврейской литературѣ (мидраши и талмудъ) для обозначенія театра и театральныхъ піесъ употребляются греческіе термины מיאטרון, מומום и другіе. Слѣдовательно и при недостаткѣ подходящаго еврейскаго названія для книги Пѣснь Пѣсней (хотя и странно предположить, чтобы могъ существовать у какого либо народа извѣстный родъ поэзіи безъ названія) предполагаемые критиками позднѣйшіе издатели П. П. могли назвать ее греческимъ именемъ драмы. Между тѣмъ П. П. получила названіе не драма a שיר, т. е. лирическая пѣснь, названіе обыквовенное въ надписаніи псалмовъ.
[81]. См. Труды К. Акад. за м. январь 1982 г. Труды Кіев. дух. Акад. 1882 г. т. I. 12.
[82]. Вотъ перечень именъ существительныхь и глаголовъ, встрѣчающихся въ П. П. и относимыхь Гретцемъ къ новоеврейскому лексикону. Имена существительныя: אבים, Песн. 6:11 въ значеніи плоды (LXX и сир.), אמן художникъ, Песн. 7:2, חבצלת (съ работною буквою ח, не встрѣчающеюся въ библейской грамматикѣ, חרווים Песн. 1:10, חרכים Песн. 2:9, מדרגת лѣстница въ скалѣ Песн. 2:14, מסב пиршество Песн. 1:12, סהר луна, кружокъ, Песн. 7:8 סמדר первый цвѣтъ, почки Песн. 2:13, 15, Песн. 7:15, סהו зима Песн. 2:11, קוצות Песн. 5:2, Песн. 5:11, רסיסים въ значеніи свѣжесть, роса Песн. 5:3 (въ древнееврейскомъ словарѣ это слово означаетъ проломъ, развалина), רכל въ значеніи торговца косметиками Песн. 3:6, שוק рынокъ, базаръ, Песн. 3:2. Глаголы: גלש блестѣть Песн. 4:1, Песн. 6:5 נטר хранить Песн. 1:6, סוג огораживать Песн. 7:8 (=древнеевр. סכך, סך), קפץ скакать Песн. 2:8 (въ древнеевр. соединять), צוץ въ значеніи смотрѣть. Къ другимъ неогебраизмамъ принадлежатъ: yпотребленiе ש вмѣсто אשר, орфографія ברתים (вмѣсто ברשים).
[83]. Персидскія слова въ П. П.: פרדם паркъ Песн. 4:18 и כרמיל пурпуровая краска Песн. 7:6 (въ нынѣшнемь текстѣ здѣсь стоитъ не כרמיל, а כרמל т. е. гора Кармелъ).
[84]. Греческіа слова въ Пѣсни Пѣсней: אפריון=φορειον носилки Песн. 3:8; מזג Песн. 7:8 вино, смѣшанное съ водою, отъ греческаго μιογειν смѣшивать; ורד Песн. 1:14, Песн. 7:5 происходящее изъ греч. χυπροζ (ср. LXX), какъ и называемый этимъ именемь кустарникъ киперсъ вывезенъ въ Палестину изъ Греціи; ורד Песн. 4:15 вышедшее изъ греческ. ροδον (съ дигаммою), роза (въ нынѣшнемъ текстѣ читается не ורד роза, נרד нардъ); תלפיות Песн. 4:4 = греческое слово τηλωπιζ или τηλωποζ;, открыто стоящій, далеко видный. Далѣе подражаніемъ греческому языку нужно считать употребленіе въ П. П. частицы עם (съ) въ значеніи и, соотвѣтственно извѣстному въ греческомъ язикѣ употребленію частицы αμα (вмѣстѣ) вмѣсто χαι Песн. 4:13-14, Песн. 5:1, Песн. 1:11, употребленіе частицы מן въ значеніи сквозь, подобно употреблению греч. απο Песн. 2:8. Не имѣющее аналогіи въ еврейской литературѣ образованіе רגול от רגל представляетъ подражаніе греческому οημειωτοζ (insign) от οημαια, οημειον. Наконецъ выраженіе היפה בנשים прекрасная въ женахъ напоминаетъ греческую конструкцію εν τοις...
[85]. Хотя отзывъ Евальда касается здѣсь только взгляда Гретца на книгу Когелетъ, но съ этимъ взглядомъ нераздельно связанъ вопросъ о П. П. и о всѣхъ вообще агіографахь.
[86]. Въ этомъ опредѣленіи времени появленія Пѣсни Пѣсней Альтшуль сходится съ Кирхбаумомъ (Der judische Alexandrinism us, Leipz. 1841), который написаніе Пѣсни Пѣсней низводилъ ко времени второй іудейской войны при Адріанѣ, находя, что упоминаемыя Песн. 2:17 горы בחר суть горы того города Бетара, который получил, известность со времени войнъ римлянъ съ іудеями при Симонѣ-баръ-Кохба.
[87]. См. Христіанское Чтеніе 1881, іюль-августъ, стр. 196 и дал.
[88]. Чтобы не искать другихъ примѣровъ, достаточно замѣтить, что въ мидрашѣ на П. П. встрѣчаются грецизмы въ такомъ же почти количествѣ, въ какомъ Гретцъ находилъ ихъ въ самой Пѣсни Пѣсней, напр. мидр. 2:9, 15 и др.
[89]. Любопытно, что Гретцъ, указывая вліяніе „волшебницы" Теокрита на происхожденіе Пѣсни Пѣсней, не останавливается на сходствѣ именъ Суламита и Simaitha. Критику очевидно хотѣлось показать свою осторожность, не легко поддающуюся искушеніямъ. Впрочемъ сходство этихъ именъ Гретцъ все таки достаточно подчеркиваетъ даже нарочито пішетъ Симаита вмѣсто Симэта.
[90]. Интересующимся гипотезою Гретца рекомендуемъ прочитать подробную критику всего его комментарія въ статьѣ Ерштейна, врача изъ Цинцшината, въ журналѣ The Israelite, 1872.
[91]. Кто захотѣлъ бы спорить съ Ноакомъ о книгѣ П. П., тотъ долженъ начать съ общихъ географическихъ вопросовъ по видимому не имѣюшхъ къ П. П. ни какого отношенія: гдѣ лежало самарійское или сѣверное израильское царство? гдѣ іудейское и Іерусалимь? гдѣ эфіопское? Удивительная гипотеза Ноака о П. П. основывается на другой еще болѣе удивительной гипотезѣ, что эти три царства лежали не тамъ, гдѣ ихъ принято полагать, а на ливанскихъ горахъ и въ совершенно другихъ географическихъ отношеніяхъ: не Іерусалимъ былъ южнымъ городомъ а Самарія сѣвернымъ, а какъ разъ наоборотъ (См. наше сочиненіе Святая земля, томъ II, стр. 625 и дал.)
[92]. Сколько произвола допускаетъ Генгстенбергъ въ сопоставленіи паралельныхъ мѣстъ, можно видѣть изъ слѣдующаго перечня новозавѣтныхъ мѣстъ, въ которыхъ, по мнѣнію Генгстенберга, дѣлаются ссылки Іисусомъ Христомъ и Его апостолами на книгу Пѣснь Пѣсней в ея аллегорическое значеніе: Песн. 2:1 объясняется въ Мате - гл.6 ст 18-19; Песн. 5:2 въ Мате - гл.13. ст.25, гл.24 ст.2; Песн. 8:11 в Мате гл 21. ст. 68-84. Песн. 5:3 въ Лк. 12:35-37, Песн. 2:15 въ Лк. 13:31-32, Песн. 1:4 въ Ин. 6:44; Песн. 5:6 въ Ин. 7:33-34. Песн. 1:8 въ Ин. 21:16; Песн. 2:4 въ Ин. 2:1-11; Песн. 2:8 въ Ин. 3:29. Достаточно сличить эти мѣста, чтобы видѣть, что Генгстенбергъ совершенно отрывается отъ вещественнаго содержанія данаго въ Пѣсни Пѣсней и читаетъ совсѣмъ не то, что написано.
[93]. Считать אשר въ надписаніи притяжательнымъ мѣстоименіемъ и переводить: „которая (т. е. Пѣснь Пѣсней) принадлежитъ Соломону“ Гесснеръ считаетъ не возможнымъ на томъ основаніи, что въ самой книгѣ выдержано вездѣ употребление притяжательнаго мѣстоименія въ сокращенной формѣ ש вмѣсто אשר. Такое сокращенное употребленіе этого мѣстоименія, по остроумному предположенію Гесснера, впервые получило извѣстность именно въ колѣнѣ Ассира а было вызвано необходимостью дѣлать различіе между произношенiемъ притяж. мѣстоименія ascher который и собственнаго имени ascher, Ассиръ, колѣно Ассирово.
[94]. Дли примѣра Тайяръ приводилъ намъ персидскій гимнъ, воспѣвающій одну свящ. гору и начинающійся такъ: „прекрасная голова − роща зеленыхъ акацій, въ которой живутъ безплотные“... Далѣе слѣдуетъ прекрасная грудь, прекрасный поясъ, прскрасныя бедра и прекрасная подошва. Названіе каждой изъ этихъ частей тѣла начинаетъ отдѣльный куплетъ, въ которомъ описывается соотвѣтствующая часть горы.
[95]. По исчисленію мидраша (Schir haschirini Песн. 4:10-11) Палестина названа невѣстою 10 разъ (шесть разъ въ Пѣсни Пѣсней, три раза въ кн. Ис. 49:18), Ис. 61:10, Ис. 62:5 и одинъ разъ въ кн. Иер. 7:34 по числу десяти заповѣдей; она наряжается въ 24 украшенія, перечисленная Ис. 3:18-23, въ соотвѣтствіе 24 свящ. книгамъ.
[96]. Вь нынѣшней Палестинѣ есть мѣстности съ спеціальными названіями любовь (напр, аивъ-агабъ), представляющими естественное продолженіе указанной выше алегоріи именъ.
[97]. Подобныя изображенія солнца такъ обыкновенны въ персидскихъ религіозныхъ гимнахь, замѣтилъ Тайаръ, что нужно не имѣть никакого понятія о восточной поэзіи, чтобы сразу не угадать здѣсь мысли поэта. На мое замѣчаніе, что западные ученые въ приведенномъ описаніи, точно также какъ въ предшествуищихъ описаніяхъ невѣсты, видятъ настоящій человѣческій образъ, Тайяръ отвѣчалъ, что это такой же грѣхъ, въ какомъ обличаются хананеи, которые, смотря на луну, видѣли въ ней вовсе не луну, творе- ніе Божіе, а человѣіескій образъ, женщину Астарту. Тайярь хочетъ сказать, что первоначальныя метафорическія выраженія о лунѣ, солнцѣ и землѣ хананеяне обратили въ собственныя и на этомъ только основаніи создали въ честь ихъ особые культы.
[98]. И таргумъ относитъ къ Мессіи только послѣднюю главу Пѣсни Пѣсней.
[99]. Корректура древнихъ соферимовъ соединяетъ эти два слова въ одно, въ слѣдствіе чего имя Божіе, единственный разъ именно здѣсь упомииаемое въ П. П., устраняется изъ текста и мессіанское значеніе приведеннаго мѣста ослабляется.
[100]. По мидрашу подъ мрачною разумѣетса обѣтованная земля въ будни, а подъ прекрасною обѣтованная земля въ субботы.
[101]. По древнему обьясненію Филона, Оригена, Іеронима, бывшіе на стѣнахъ ветхозавѣтнаго храма и на одеждахъ первосвященника цвѣты символизировали внѣшнюю природу.
[102]. По мидрашу (Schir haschirim гл.4 ст.8) въ этихъ словахъ Ливанъ приглашается съ своей стороны приготовить подарки Мессіи.
[103]. По восточнымъ сказаніямъ пальма имѣетъ особенное отношеніе къ человѣку и сотворена изъ остатка той глины, изъ которой сотворенъ и человѣкъ (De Sachy, chrest. 2-e Ausg.).
[104]. Стихи 11-12 (Мидраш), ясно выдѣляются среди всего содержанія книги и должны быть обозначаемы кавычками какъ вносная тирада. Не безъ оснванія многіе критики понимали это мѣсто какъ особенную малую аллегорію въ общей аллегоріи всей книги.
[105]. Считаемъ нужнымъ замѣтить здѣсь, что въ Тайяровомъ объясненіи отношеній между праздникомъ Пасхи и описаніемъ палестинской природы книги Пѣснь Пѣсней нѣтъ ничего общаго съ натуралистическимъ объясненіемъ Пасхи у Фатке (bibl. Theol. 491), по которому этотъ праздникъ изображалъ „побѣдный переходь зимнего солнца чрезъ черту равноденствія и вступленіе его въ весенній знакъ овна" и проч. По мысли Тайяра, солнце и земля и ихъ взаимныя отношенія изображаются вь Пѣсни Пѣсней не сами для себя; они только повѣдаютъ славу Іеговы и Его веліикія благодѣянія народу въ устроеніи ему обѣтованнаго жилища. Съ другой стороны объясненіе Тайяра стоитъ на другой почвѣ, чѣмъ объясненіе Бруэля (Iahrb.iicher fiir judische Geschicbte und Literatur, Band III), у котораго Пѣснь Пѣсней ставится въ связь не съ Пасхою, а сь народнымъ празднествомъ 15 числа мѣсяца Аба, называвшагося днемъ выбора женъ, когда, по рассказу мишны (Thaanith, cap. 4, § 8), іудейскія дѣвицы, одѣтыя въ бѣломъ, выходили въ виноград- ники, и тамъ водили хороводы и въ пѣсняхъ дѣлали обращенія къ разсматривавшимъ ихъ юношамъ. Въ опроверженіе Бруэля мы можемъ сказать, что приводимыя въ указанной мишнѣ народныя еврейскія пѣсни, (о юноша, подними глаза твои и посмотри, которую выбе- решь, выбирай красивую... родовитую... и проч.) не имѣютъ никакого отношенія къ тому, что содержится въ Пѣсни Пѣсней, и что народный праздникъ 15-го Аба есть позднѣйшее языческое прибавленіе къ первоначальному празднику.
[106]. Сверхъ книги Пѣснь Пѣсней Тайяръ сообщилъ намъ много оригинальнаго и о другихъ ветхоз. книгахъ, особенно о законода- тельствѣ Мойсея. Если это не лишнее, то когда нибудь на досугѣ мы займемся его изложеніемъ.
