Веспасиан вторгается в Галилею.
1. Веспасиан со своим сыном Титом оставались некоторое время в Птолемаиде [33] и приводили в порядок свои войска, между тем как Плацид рыскал по Галилее, захватывал в плен множество жителей и убивал их; в его руки попадалась, однако, слабая и малодушная часть населения, ратный же люд, как Плацид хорошо замечал, каждый раз убегал от него в укрепленные Иосифом города. Он двинулся поэтому против сильнейшего из последних, Иотапаты, надеясь легко покорить ее внезапным нападением и этим прославить себя в глазах полководцев, а им самим облегчить дальнейшее ведение войны, ибо он думал, что другие города после падения сильнейшего из них со страха сдадутся без борьбы. Но он жестоко ошибся в своих надеждах. Иотапатцы узнали о его приближении и ожидали его у города. Неожиданно они напали на римлян в большом числе, вооруженные и воодушевленные к бою, сознавая, что они сражаются за угрожаемое отечество и за жен и детей. Спустя короткое время они отбросили назад римлян, причем ранили многих, но убили лишь семь человек, ибо они отступали не в беспорядке, удары неглубоко врезывались в хорошо защищенные со всех сторон тела римлян, а иудеи, будучи сами легко вооружены, не осмеливались нападать на тяжеловооруженных врагов на близком расстоянии и метали в них стрелы большей частью издали. Со стороны же иудеев пали трое и несколько было ранено. Плацид счел себя слишком слабым для нападения на город и обратился в бегство.
2. Решившись, наконец, сам вторгнуться в Галилею, Веспасиан выступил из Птолемаиды и двинул свое войско в поход в принятом по римскому обычаю порядке. Легкие вспомогательные отряды и стрелков он выслал вперед для отражения непредвиденных неприятельских нападений и осмотра подозрительных лесов, удобных для засад. За ними следовало отделение тяжеловооруженных римлян, состоявшее из пехоты и всадников, после чего шли по десять человек из каждой центурии, носившие как собственную поклажу, так и инструменты для отмеривания лагеря; за ними тянулись рабочие, которые должны были выравнивать извилистые и бугристые места по главной дороге и срубать мешающие кустарники, дабы войско не уставало от трудностей похода; позади них, под прикрытием сильного отряда всадников, подвигался обоз, состоявший из багажа начальствующих лиц. Затем следовал сам Веспасиан, сопровождаемый отборной пехотой, всадниками и броненосцами, вслед за ним ехали принадлежащие к легионам всадники, которых каждый легион имел 120; затем шли мулы, навьюченные осадными машинами и другим военным снаряжением; после появлялись легаты, начальники когорт с трибунами, окруженные отборным войском; за ними несли знамена и посреди них орла [34], которого римляне имеют во главе каждого легиона. Как царь птиц и сильнейшая из них, орел служит им эмблемой господства и провозвестником победы над всяким врагом, против которого они выступают. За этими святынями войска шли трубачи [35], и тогда лишь двигалась главная масса войска тесными рядами, по шесть человек в каждом, сопровождаемая одним центурионом, который, по обыкновению, наблюдал за порядком [36]. Обозы легионов вместе с вьючными животными, носившими багаж солдат, непосредственно примыкали к пехоте. Наконец, позади всех легионов шла толпа наемников, за которыми для их безопасности следовал еще арьергард, состоявший из пехоты, тяжеловооруженных воинов и массы всадников.
3. Подвигаясь со своим войском в таком порядке. Веспасиан достиг границы Галилеи, где разбил свой стан. Он нарочно удерживал еще рвение солдат для того, чтобы видом своих военных сил внушить страх врагам и вместе с тем дать им время одуматься до начала действий. В то же время, однако, он делал приготовления к штурму крепостей. Появление полководца действительно поколебало многих в их мятежных замыслах и наполнило всех страхом. Войско, которое под предводительством Иосифа стояло лагерем невдалеке от Сепфориса, у города Гариса, лишь только услышало, что римляне уже стоят у них за спиной и готовы драться, - не выждав столкновения с ними и, даже не видя их еще в глаза, немедленно рассеялось по всем сторонам. Иосиф, оставшись с очень немногими, счел себя чересчур слабым для встречи неприятеля; от его внимания не ускользнул также упадок духа, овладевший иудеями, и то обстоятельство, что они большей своей частью, если бы могли довериться римлянам, охотно вошли бы в соглашение с ними. Исполненный мучительных предчувствий насчет исхода войны вообще, он решил на этот момент по возможности уйти от опасности и вместе с оставшимися верными ему людьми бежал в Тивериаду.
