После трудностей и тревог второго миссионерского путешествия Павел, возможно, испытывал потребность отдохнуть. Однако ему было не до отдыха: он ощущал божественный зов апостольствовать народам. «Горе мне, если не благовествую!» (1Кор. 9:16), - написал он однажды. Поэтому, спустя всего несколько месяцев после возвращения в Антиохию, Павел начал свое третье миссионерское путешествие. Это было, очевидно, в 54 году н. э. Он «проходил по порядку страну Галатийскую и Фригию, утверждая всех учеников» (Деян. 18:23), а затем обосновался в Эфесе.
Эфес, расположенный на западном побережье Малой Азии, был столицей римской провинции Азия и одним из крупнейших городов на большом торговом маршруте, ведущем с Рима на Восток. Его величественный театр на открытом воздухе вмещал примерно 24 500 зрителей. Подле города стоял монументальный мраморный храм в честь богини Артемиды, одно из семи чудес света. Его площадь составляла около 1 000 квадратных метров.
В нем было около 127 мраморных колонн в ионическом стиле, каждая высотой в 18 метров. Внутреннее святилище имело приблизительно 21 метр в ширину и 32 метра в длину. Прекрасны были внутренние орнаменты: над ними работали лучшие художники и скульпторы греческого мира. Отовсюду стекались приезжие поглядеть на этот храм. Ввиду стратегической важности Эфеса неудивительно, что в течение трех лет он был для Павла центром его деятельности (Деян. 20:31).
В Эфесе Павел следовал своей обычной стратегии. Сначала он проповедовал в синагоге, а когда его проповедь вызвала противодействие (Деян. 19:8-9), арендовал лекционный зал у ритора по имени Тираны. Там он выступал ежедневно, проповедуя всем собравшимся Евангелие. Делать это он мог только между 11 и 16 часами дня: утром читал лекции сам Тираны, и зал был занят. Кроме того, апостолу приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный, а поскольку рабочий день начинался на рассвете и заканчивался за час до знойного полдня, то лишь днем он мог свободно проповедовать, а остальные - слушать.
Так началось служение Павла в Эфесе - служение трудное, но плодотворное. Оно распространилось по всей римской провинции Азия (Деян. 19:1-20). Лаконичный рассказ Луки об этих событиях живо передает суеверное увлечение народа черной магией. Один из самых ярких эпизодов связан с тем, как любители темных искусств собрали свои каббалистические книги по чародейству и «сожгли их публично» (Деян. 19:19). То, что одному человеку оказалось под силу преодолеть невежество и суеверие многих людей, - одно из чудес христианской истории.
Успехи Павла отозвались эхом и в экономической жизни: упал спрос на серебряные храмы Артемиды. Димитрий, серебряных дел мастер, обратился к другим ремесленникам с такими словами: «А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и окажется лишенной своего величия та, которую почитает вся Азия и мир» (Деян. 19:27).
Услышав это, они пришли в ярость и закричали: «Велика Артемида Эфесская!» (Деян. 19:28). В результате город наполнился смятением, и народ сбежался в театр, потащив с собой Гаия и Аристарха (македонцев, спутников Павла). Битых два часа толпы скандировали: «Велика Артемида Эфесская!» Лишь с большим трудом грамматевс (городской секретарь) успокоил людей, и Павла со спутниками отпустили (Деян. 19:34-41).
Пока Павел был в Эфесе, к нему пришли плохие новости иэ Галатии: там объявились иудеохристианские агитаторы, которые учили языкохристиан, что для обретения милости Божьей они должны не только веровать в Иисуса Христа, но и соблюдать Закон Моисеев. Апостол увидел в этом новую вспышку ереси иудействующих и написал страстное письмо, в котором впервые четко сформулировал учение о благодати и оправдании верой. (О Послании к Галатам см. подробнее следующую главу.)
Немало беспокойства ему доставили и известия о ситуации в коринфской церкви. Коринфянам он также написал письмо, ныне утраченное [69], о взаимоотношениях между верующими и языческим обществом (1Кор. 5:9). Однако впоследствии возникли еще более серьезные проблемы. Вспомним репутацию Коринфа как своего рода греческой клоаки и низкий социальный статус многих новообращенных, - неудивительно, что вскоре после отъезда Павла возникли этические и литургические нарушения.
Тогда Павел написал письмо, которое мы ныне называем 1-м Посланием к Коринфянам. Прочтите сейчас это письмо (или его резюме в следующей главе), и вы увидите, сколь неравную борьбу вел апостол, сколь практично он подходил к христианской жизни и сколь был уверен, что, несмотря на все неурядицы» Божья любовь и забота одержат верх.
Павел отправил письмо, но тревоги его не улеглись. Не слишком ли мягко обошелся он со своими адресатами? В любом случае его письмо желаемой цели не достигло. Многие ученые считают, что после написания 1 Кор. Павел ненадолго съездил в Коринф, чтобы самому уладить дисциплинарные проблемы (ср. 2Кор. 12:14, 2Кор. 13:1).
Поездка расстроила его: он вернулся в Коринф еще более встревоженным, чем уехал. По-видимому, сознавая свое бессилие перед этим кризисом, он послал через Тита новое письмо, достаточно резкое. В нем он предупреждал коринфян, что придет к ним снова. (Текст, который мы сейчас читаем в 2Кор. 10:1 - 13:10, мог быть частью этого строгого послания, упомянутого в 2Кор. 2:3 - 4:7-8.)
Полный тревоги, Павел оставил Эфес: как-то коринфяне воспримут его письмо? Он спешил в Троаду, а оттуда в Македонию, и в Троаде встретил Тита, у которого были утешительные вести: коринфяне отвергли и наказали непокорных членов общины, и кризис завершен (2Кор. 2:12-13, 2Кор. 7:5-16). Тогда апостол отправил в Коринф через Тита еще одно, уже четвертое по счету, письмо. (По всей видимости, его текст содержится в 2Кор. 1:1 - 9:15, 2Кор. 13:11-14. Подробнее см. следующую главу.)
Из Македонии Павел пошел в Коринф, где оставался около трех месяцев (Деян. 20:2-3). Подробности этого визита (очевидно, зимой 57-58 года) Лука не сообщает. Скорее всего, апостол занимался тем, что окончательно восстанавливал в церкви порядок и благочиние. Это время примечательно также тем, что именно тогда Павел написал свое Послание к Римлянам. В нем апостол подробно излагает свое понимание христианства как пути спасения.
Судя по этому посланию, в столице благовестие активно распространялось, причем римские христиане обладали дарами Духа, а также некоторой организацией (Рим. 12:6-8). Отметим, однако: письмо адресовано не «римской церкви», а «всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим» (Рим. 1:7); по-видимому, римские христиане все-таки еще не были объединены в единую и цельную структуру.
Мы не знаем, как впервые христианство появилось в Риме. Возможно, некоторые «пришельцы из Рима» (Деян. 2:10) принесли его с собой после Пятидесятницы. Также не исключено, что некоторые ученики, бежавшие из Иерусалима после смерти Стефана, добрались до Италии (Деян. 8:4). Хотя Павел ранее в Риме не бывал, он, как «служитель Иисуса Христа у язычников», очевидно, считал, что должен заботиться и о римской церкви (Рим. 15:15-16).
Он давно уже хотел проповедовать в Риме (Деян. 19:21, 2Кор. 11:16), а оттуда добраться до Испании (Рим. 15:28), но пока ему это не удавалось (Рим. 1:13). Теперь, собираясь возвратиться в Иерусалим с щедрым пожертвованием от языческих церквей в пользу бедных христиан Иудеи, Павел написал письмо в преддверии своего приезда в столицу, который он надеялся вскоре осуществить.
Римские христиане не были знакомы с Павлом лично, поэтому он решил изложить им свое учение полнее и подробнее, чем делал это в письмах к общинам, которые основал сам. Послание к Римлянам - настоящий дидактический трактат, наиболее обстоятельное изложение Павлова богословия, какое у нас есть. (Подробнее о нем см. следующую главу.)
И вот, вместе с друзьями из разных языческих церквей Павел пустился в свой последний путь в Иерусалим (Деян. 20:4). В Филиппах к ним присоединился Лука (Деян. 20:4), оставивший подробные воспоминания об этом путешествии (Деян. 20:7-21:6).
В Тире и Кесарии, где апостол сделал остановки, чтобы погостить у тамошних христиан (Деян. 21:4, 12), Павла предупредили: в Иерусалим идти опасно, ибо многие иудеи и иудеохристиане настроены по отношению к нему враждебно. Однако Павел не дал себя уговорить и отбыл в Иерусалим. Так завершилось его третье миссионерское путешествие (ок. 54 - ок. 58 года н. э.)
