Вплоть до девятого века, в Церкви не существовало последования, или чина «венчания», отдельного от Евхаристии (см. А. Завьялов, «Брак», Православная Богословская Энциклопедия, изд. А. П. Лопухина, том II, Петроград, 1903, стр. 1029-1030, 1034). Новобрачные причащались Св. Таин, и это причащение, по свидетельству Тертуллиана, и было «печатью» брака. Если обстоятельства брака были несовместимы с общим участием в Евхаристии - брак с инославными, вторые или третьи браки - Церковь вообще не давала благословение на брак, вплоть до истечения срока покаяния.
Начиная с четвертого века, имеются свидетельства об обряде венчания. Венцы, согласно св. Иоанну Златоусту, символизируют победу христиан над страстями. Из письма преп. Феодора Студита († 826) видно, что венчание и молитвенное благословение были кратким обрядом, совершаемым «в слух всего народа» на воскресной Евхаристии, епископом или священником; текст молитвы, приводимый преп. Феодором, следующий: «Сам, Владыко, ниспосли руку твою от святаго жилища твоего, и сочетай раба твоего и рабу твою: сопрязи я в единомудрии, венчай я в плоть едину, яже благоволил еси сочетаватися друг другу, честный их брак покажи, нескверно их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати благоволи» (преп. Феодор Студит, Творение, в русском переводе, II, СПб. 1908, стр. 240). Древние служебники этого же периода (напр., знаменитый Codex Barberini) содержат несколько кратких чинов венчания, подобных этому и употребляемых во время Евхаристии (см. Goar, Euchologion, стр. 321-322).
Только в десятом веке появляются более развитые чины венчания, совершаемые отдельно от евхаристической литургии. Чем вызвана эта перемена, коренным образом изменившая - если не по существу, то во всяком случае в сознании верующих, - значение церковного брака?
Ответ на этот вопрос мы находим в 89-й новелле («новом законе») императора Льва VI († 912). Автор новеллы выражает сожаление, что как обычай усыновления, так и брак были рассматриваемы, в предшествующих законах, как чисто гражданские формальности, и постановляет, что брак, не получивший церковного благословения, «не будет называться браком», а незаконным сожительством. Иными словами, только церковное венчание могло придать браку законную действительность (см. текст новеллы у A. Dain, Les nouvelles de Leon VI le Sage, Paris, 1944, стр. 294-297).
В результате новеллы, Церковь была облечена необычной для нее ответственностью за юридическое урегулирование брачных дел. Вступающий во второй брак мог, до царствования Льва VI, сделать это вполне законно: Церковь налагала на него период покаяния, но государство не лишало его юридических прав. После новеллы Льва, для юридического оформления всех браков - даже тех, которые противоречили церковной норме - церковное благословение стало необходимым. Грань между гражданским и церковным браком перестала существовать. Отсюда - появление «чина о второбрачных», т. е. чина, парадоксально благословляющего союз, Церковью не одобряемый!
Другое последствие нового положения - необходимость для Церкви не только благословлять «сомнительные» браки, но иногда и «разрешать» их, то есть выдавать разводы...
За возложенную на нее граждански-социальную ответственность Церковь платила дорогой ценою: обмирщением своей пастырской миссии и отказом от древней покаянной дисциплины, которая была невыполнима для большинства граждан империи. Если таинство брака, получаемое от Церкви, приобрело юридически-обязательный характер, то Церковь была поставлена перед необходимостью идти на всевозможные компромиссы и сделки, сильно поколебавшие, в сознании верующих, истинное значение христианского брака как вечного союза по образу Христа и Церкви. Сам император Лев VI, издавший вышеуказанную новеллу, принудил Церковь повенчать его самого, четвертым браком, на Зое Карбонопсине в 903 году...
Единственное, чем Церковь не могла поступиться, это святостью Евхаристии: ни в случаях все чаще повторяющихся «смешанных» браков, ни в необходимых компромиссах по вопросу о второбрачии, брачущиеся не могли быть допускаемы к общей евхаристической чаше. С другой стороны, церковный брак, приобретая формально-гражданское значение, стал все более и более переживаться как акт, отдельный от Евхаристии. Начиная с десятого века, особый чин венчания, совершаемый независимо от воскресной литургии, вошел в повсеместное употребление, хотя, по-видимому, он был обязателен только для свободных граждан империи, поскольку только они допускались к гражданскому брачному договору. Крепостные и рабы, не имеющие юридических прав, не могли заключать и законных браков. Правда, христианское сознание Византии не могло долго допускать вопиющей и по-христиански не защитимой несправедливости: император Алексей Комнин (1081-1118) издал новеллу, сделавшую церковный брак обязательным и для рабов.
Устанавливая чин бракосочетания, отдельный от Евхаристии, Церковь не утеряла сразу сознания внутренней связи между брачным единством «в плоть едину» и Таинством Тела и Крови Христовой. Сохранившиеся древние тексты этого чина включают причащение брачущихся - «если они достойны» - запасными Св. Дарами, после возгласа священника «Преждеосвященная Святая святым» и при пении причастна «Чашу спасения прииму» (см. служебник X века, Синайская рукопись, А. А. Дмитриевский, Описание литургических рукописей, II, Киев, 1901, стр. 31). Чин венчания, включающий причащение запасными Дарами, был принят в Церкви до XV века: он встречается и в греческих служебниках XIII века и в славянских рукописях XV в. (см. А. Катанский, «К истории литургической стороны таинства брака», Христианское Чтение, 1880, I, стр. 112, 116).
В тех случаях, когда брачущиеся не были «достойны» причащения Св. Таин, то есть когда их брак не соответствовал церковной норме, они причащались только общей чаше вина, благословляемой священником. Эта форма чина сохранилась до нашего времени и стала единственно употребляемой. Но и наш современный чин бракосочетания сохраняет следы его древней евхаристической формы: он начинается, как и литургия, с возгласа «Благословенно Царство», и причащение из общей чаши предваряется пением «Отче наш». Более того, Церковь явно сохранила сознание, что Евхаристия есть истинная «печать брака»: браки, заключенные до крещения, то есть не связанные с евхаристией, почитаются «не бывшими» для христиан. Новокрещенный может вступить во второй брак с христианкой и быть допущенным к рукоположению в священный сан, как единобрачный (Апостольское правило 17). Но если нехристианская чета примет вместе крещение и евхаристию, т. е. вступит в Церковь, то обряд венчания над нею не совершается: совместное причащение есть церковное закрепление гражданского, естественного брака, заключенного вне Церкви.
В наше время, когда Церковь почти нигде не обладает юридическим правом «узаконивать» брак, возвращение к древней церковной практике и дисциплине возможно и желательно. Евхаристия должна вновь стать печатью, дающей христианскому браку его подлинный смысл, и нормой, вне которой таинственность брака может быть только ущербленною.
