Древнерусская культура прошла долгий путь развития, прежде чем сформировалось то ядро, которое стало впоследствии само влиять на другие системы. Но формировалось это ядро тоже под воздействием разных культур и систем права. Крупный советский ученый В. В. Мавродин в своем ценном труде «Образование Древнерусского государства» уделяет большое внимание хазарскому вопросу в связи с возникновением древнерусской государственности. Практически вся V глава книги посвящена взаимоотношениям Руси и Хазарии. Автор считает неоспоримым фактом хазарское влияние на культуру и становление государственности Руси [128].
Хазарская культура оказала ощутимое влияние на формирование культуры и мировоззрения всего юга России, включая Северный Кавказ, особенно карачаевцев и балкарцев [129]. Самойлович отмечал несомненную связь между культурами карачаевцев, балкарцев, караимов, крымчаков и чувашей, с одной стороны, и хазарской культурой, с другой [130]. Особое место занимает влияние Торы на культуру, философско-правовую мысль Древней Руси, Крыма и Северного Кавказа, например, караимов и карачаево-балкарцев, что неоднократно отмечалось в научной литературе [131].
В связи с возможным переходом хазар первоначально в караимизм под сильным влиянием Торы на общественную мысль в Хазарском каганате, нелишне будет затронуть и другой вопрос - вопрос о славянах-караимах (русских караимах) и распространении ветхозаветного иудаизма среди русов. Довольно интересные факты мы обнаруживаем в культуре русских караимов, которые, скорее всего, уходят корнями в эпоху Хазарского каганата, ибо есть сообщения исследователей о том, что отголоски древнетюркских культов еще сохранились у славян-караимов.
Так, одна из русских караимок в ответ на просьбу рассказать о своей религии ответила: «Мы веруем в бога Тенгри». Эта этническая группа часто ошибочно причислялась к субботникам [132]. Между тем к ним она не имеет никакого отношения. В истории России даже известно нашумевшее дело «О караимских молитвенниках». По просьбе русских караимов, проживавших в д. Дубовка неподалеку от г. Царицына (нынешний Волгоград), Авраам Фиркович перевел караимский молитвенник с караимского языка на русский. Издание его было осуществлено в 1892 году в г. Царицыне на средства, собранные караимской общиной Дубовки. Цензура не дала разрешение на его печать, поэтому книга была напечатана полулегально.
Вскоре по заявлению и настоятельным просьбам русской церкви российские власти приказали изъять этот молитвенник. Жандармы ходили по домам русских караимов, разыскивая все его экземпляры. Один экземпляр этой книги сохранился чудом у одной из жительниц Дубовки и был приобретен у нее Институтом археологии Кавказа (Нальчик), где и хранится в секторе древних рукописей и эпиграфических памятников. Для «русских караимов» крымскими караимами был специально сделан и другой перевод молитв на русский язык, который издал А. Я. Пембек в 2 книгах под названием «Молитвы караимов», «Глас Иакова» в Вильно в 1910 году.
Еще до революции в журнале «Караимская жизнь» была помещена интереснейшая заметка «О русских караимах». В ней говорится, что «русские караимы», большая группа русских сектантов, проживающих в Дагестане и вблизи Баку, где они населяют четыре больших селения, неоднократно делали попытки присоединиться к коренным караимам, но безуспешно. Позднее, добившись признания со стороны властей и регистрации под наименованием «русские караимы», они снова стремились присоединиться к караимам [133].
В связи с этим караимский гахам (духовный глава караимов) зондировал этот вопрос в соответствующих сферах, но правительство, рассматривая русских караимов как временно отпавших от государственной церкви, возражало против присоединения их к караимам. В конце этой заметки приведена справка редакции журнала, что ею получена из с. Пришиб Бакинской губернии просьба прислать журнал («Караимская жизнь» - А. Г.) на имя председателя Совета Общины русских караимов. В том же номере журнала «Караимская жизнь» [134] была напечатана статья под заголовком «Русские караимы», где подробно рассказывается об этой религиозной общине. Из этой статьи видно, что члены общины свой храм, так же как и крымские караимы, называют кенаса, а общину - джамаат(!).
Есть сообщение о станице Михайловская Кубанской области, в котором говорится, что, получив сведения о предстоящем караимском съезде в Евпатории, от этой станицы и станицы Родниковская той же области был послан Исай Шутов для изложения караимскому съезду некоторых просьб и пожеланий. Просьба снабдить их молитвенниками, календарями праздников, прислать учителя и пр., а также михайловцы и родниковцы просят принять их «в свой круг» и выдавать им метрические книги. Такие же ходатайства поступили и от «русских караимов» с. Пришиб [135].
В связи со сказанным нельзя не заметить любопытного свидетельства об исповедании русами иудаизма, которое сохранилось в «Книге путешествий» (1004-1008) персидского философа и поэта Насыр и-Хосрова: «…всякое человеческое общество, имеющее государственность, имеет и свою божественную книгу. Все же такие книги суть Коран, без всякого противоречия между собою. И хотя невежды считают противоречащими Тору, Евангелие и Коран, но в их смысле нет никакой разницы, различна лишь внешность. Итак, среди ромеев в употреблении Евангелие, среди русов - Тора, а среди индусов - свитки браминов…» [136]
А. А. Семенов так комментирует этот отрывок: «По-видимому, автор имеет в виду тех русов, которые были в составе Хазарского царства, с VIII в., как известно, исповедавшего Закон Моисеев» [137]. В еврейской книге Шеерит Исраэль содержится свидетельство о том, что хазары приняли караимское вероучение [138]. Этот источник сообщает, что хазары позже перешли в раввинизм [139].
Версию о первоначальном распространении среди хазар караимского вероучения поддержал А.Я. Гаркави, опираясь на ответное письмо хазарского царя (краткая редакция), где сообщается: «Он (Обадья - А. Г.) был человек праведный и справедливый. Он поправил царство и укрепил веру согласно закону и правилу. Он выстроил дома собрания (синагоги - А. Г.) и дома учения (школы - А. Г.), и собрал множество мудрецов израильских, дал много серебра и золота, и они объяснили ему 24 книги (Священного Писания), Мишну, Талмуд и весь порядок молитв, принятых у хаззанов (синагогиальных канторов - А. Г.)» [140]. Как отмечает А.Я. Гаркави, из всего этого места письма хазарского царя вытекает, что только при царе Обадье (т.е., по мнению А.Я. Гаркави, не позже начала IX в. [141]) хазары перешли к раввинистическому иудаизму [142].
Возможно, большая часть хазар перешла в раввинизм, подтверждением чему является наличие двух этнических групп в Крыму: караимов и крымчаков (талмудисты). Крымчаки долгое время считались евреями, перешедшими на «татарский» язык. Но генетические исследования групп крови крымчаков и их культуры доказывает их тюркское происхождение. Все это - косвенные, но весьма существенные доказательства того, что первоначально хазары сменили синкретический иудаизм на караимскую веру, и лишь позже большая часть хазар перешла в иудаизм раввинистического толка.
И то, смешав эту религию с древнетюркскими культами, что мы и наблюдаем у крымчаков, чей иудаизм отличается от классического иудаизма, и где Бог так и остался тюркским Тенгри. Таким образом, нет ничего удивительного в сообщении Насыр и-Хосрова о соблюдении русами Торы. Несомненно, это все влияло на философскую и правовую культуру Древней Руси, что подтверждается и другими данными.
Одним из самых ярких приверженцев хазарской теории был В. И. Ламанский, который писал: «Выход наш, то есть русских и славян, из форм племенного быта и соединение отдельных племен под верховной властью одного государя или одной династии и ознакомление с высшей культурой началось не в первой половине IX в., а идет с конца VII в., когда наши славянские племена начали платить дань хазарам и признавать верховную власть их кагана» [143].
В. И. Ламанский также отмечал, что хазарская культура была выше скандинавской и славянской, и поэтому она оказала существенное влияние на обе эти культуры. Таких же взглядов придерживался другой русский ученый С. М. Середонин, который считал, что именно благодаря хазарам русские славяне вышли из состояния родоплеменного и общинного быта и приобщились к более высокой хазарской культуре [144].
Сведения о правовой системе Хазарского каганата рисуют перед нами одну из самых демократических судебных систем того времени. Ал-Масуди и Ибн-Хаукал сообщают о том, что судебная власть в Хазарии отправлялась от имени кагана, но при этом для представителей каждой конфессии был свой судья. Всего семь судей: двое для мусульман, двое для хазар, которые судят по иудейскому закону (Торе), двое для христиан, один для русов и других язычников [145].
Масуди сообщает, что в хазарской столице семь судей; два из них для мусульман; два - для хазар, которые судят в соответствии с Торой; два - для христиан, которые судят в соответствии с Евангелием, и один для славян, русов и других язычников, которые судят согласно языческому обычаю, т. е. по велениям разума [146]. При этом арабские авторы говорят о том, что при возникновении сложных дел обращались за советом к мусульманским судьям, которые выносили решение по шариату [147].
Однако иногда, как в уголовных, так и в гражданских делах, последней инстанцией был сам царь (бек), если разрешение дела не вступало в противоречие со сложившейся правоприменительной практикой и не было, ввиду этого, необходимости передавать спор мусульманским судьям. Источники сохранили уникальное свидетельство об одном таком деле, которое ярко характеризует принципы и начала хазарского гражданского права и демонстрирует распространенность языческого обычного права и зависимость его норм от культа предков, несмотря на весьма прочные позиции иудейских, мусульманских и христианских норм. По сообщению арабского источника X в., сын одного из торговцев после долгих странствий вернулся домой и обнаружил, что имущество его умершего отца присвоено его приемным сыном.
Между ними разгорелся спор о наследстве. Спор не был разрешен местными судьями, и его передали для окончательного решения самому хазарскому царю. Тот приказал вскрыть могилу наследодателя и сделать надрезы на пальцах обоих наследников, а затем капнуть кровь на кости наследодателя. Наследство должно перейти к тому наследнику, чья кровь впитается в кости, а если кровь будет отвергнута останками, то этот человек не имеет право на наследство. По преданию, именно кровь родного сына умершего была принята последним, и царь приказал отдать имущество ему [148]. Это интересное свидетельство хорошо демонстрирует не только правовую систему Хазарии, но состояние ее социальной и духовной культуры, которая обнаруживает господство древнейших культов Северного Кавказа и Сибири и смешение их с правовыми нормами Торы, шариата и Евангелия.
Несомненно, свидетельства арабских авторов ал Масуди и ибн-Хаукала и персидского автора Насыр и-Хосрова неопровержимо свидетельствуют о влиянии Торы и ее правовых норм на культуру Хазарии и Древней Руси, которая сама стала наследницей хазарской культуры. Эти три сообщения подтверждаются еврейско-хазарскими документами, которые содержат ценную информацию о влиянии иудаизма в Хазарском каганате [149].
Но самым важным документом является сравнительно недавно обнаруженный документ на древнееврейском языке - «Киевское письмо», или письмо иудейской общины Киева. В конце текста этого письма приписка тюркскими рунами. Часть имен подписантов также тюркского (хазарского) происхождения [150]. Этот документ подтверждает, что в Киеве существовала значительная хазарско-иудейская община. Поэтому разработка вопроса о влиянии хазарской культуры, а через нее Пятикнижия на правовую культуру Древней Руси может вскрыть крайне интересные факты.
Специальных и глубоких исследований в данной области было мало, что, скорее всего, обусловливалось усилением славянофильских позиций в исторической науке дореволюционного периода, с одной стороны, и жесткой цензурой, под которую попадали хазарские исследования в советский период, с другой стороны. Данный вопрос исследовался, например, в работах русского ученого-юриста Г. М. Бараца [151], который опубликовал ряд интересных работ о влиянии Хазарского каганата и еврейской культуры на литературу, юриспруденцию и культуру Древней Руси. Г. М. Барац провел детальные и глубокие исследования по данному вопросу. Отдельные положения его исследований были подвергнуты справедливой критике в работе другого крупного американского исследователя хазар Д. М. Данлопа [152]. Однако ряд положений в исследованиях Г. М. Бараца действительно обоснован и заслуживает внимания.
Главный редактор тогдашнего «Журнала гражданского и уголовного права» проф. А. Д. Градовский отмечал, что исследования Г. М. Бараца очень важны и представляют большой интерес [153]. Так, Г. М. Барац анализирует рассказ древнерусской летописи о гибели Святослава (Начальная летопись по Лаврентьевскому списку), согласно которой около 972 года Святослав был вынужден провести со своими воинами голодную зиму в устье Днепра, где и был убит печенегами: «Святослав в ладьях отправился к порогам. И сказал ему воевода отца его Свенельд: "Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги". И не послушал его, и пошел в ладьях. А переяславцы послали к печенегам сказать: "Вот идет мимо вас на Русь Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и пленных без числа".
Услышав об этом, печенеги заступили пороги. И пришел Святослав к порогам, и нельзя было их пройти. И остановился зимовать в Белобережье, и не стало у них еды, и был у них великий голод, так что по полугривне платили за конскую голову, и тут перезимовал Святослав. Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него. Свенельд же пришел в Киев к Ярополку. А всех лет княжения Святослав было 28» [154]. Этот отрывок Г. М. Барац сопоставляет с отрывком о десяти семьях из Мидраш Раба, где говорится о том, как в период эпидемии среди скота и голода, последовавшего за ней, цена на мясо резко возросла и голова осла в Самарии стоила 80 кусков серебра. По Г. М. Барацу в «Повести временных лет» голова осла заменена головой коня.
Идеи влияния Пятикнижия на древнерусское право исследовались и другими русскими учеными, в частности, В. О. Ключевским. Ключевский также считал, что ряд норм «Русской правды» сформировался под влиянием Книги Исхода (др.- евр. תאַיִצְי םִיַרְצִמ Yetsi'at Mitzrayim «выход из Египта»). Так, в Исходе (Исх. 22:2-3) сказано: «Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его, так что он умрет, то кровь не вменится ему; но если взошло над ним солнце, то вменится ему кровь…»
Ключевский сравнивает это с текстом «Русской правды» (ст. 40 пространной ред.): «О воровстве. Если убьют кого-либо у клети или во время какого иного воровства, то его можно убить как собаку; если продержат его до рассвета, то вести на княжеский двор; если же убьют его, а люди видели его уже связанным, то платить за него 12 гривен». В краткой редакции (ст. 38) это звучит так: «Если убьют вора на своем дворе, или у клети, или у хлева, то тот убит, если же вора додержат до рассвета, то привести его на княжеский двор, а если его убьют, а люди видели вора связанным, то платить за него». Ключевский заключает на основании таких параллелей, что законы Моисея были «русифицированы» и адаптированы к местным реалиям [155]. Д. Данлоп поддерживает это мнение Ключевского [156], с чем мы также соглашаемся.
После значительного ослабления Хазарского каганата в X-XI вв. и активного проникновения к русам и славянам византийской культуры влияние Хазарии стремительно ослабевает. Активная «русская политика» Византии началась при Святославе. Но Святослав вызывал у Византии страх и ненависть одновременно. Особенно раздражал его отказ креститься. Он до самой гибели оставался язычником, любил военные походы, спал в степи, подложив под голову седло, даже внешне он походил больше на кочевника-тюрка или донского казака. Святослав, повернув свое оружие против хазар, обрек себя на гибель.
Когда он «сделал свое дело», Византия организовала его убийство. Несмотря на тщательную правку древнерусских летописей, предпринятую уже значительно позже греческими ставленниками и сторонниками (примерно начиная с XVII в.), а позже немецкими учеными в России, в них уцелели следы негативного отношения русов к византийцам. Так, в начальной летописи говорится о том, что, разбив хазар, ясов, касогов и вятичей, Святослав обратился против болгар и, захватив Переяславец, начал брать дань с греков. Более того, во время своего похода против Византии Святослав велел разгромить в Киеве христианские церкви и даже казнил своего брата Глеба. Это произошло в 971 г. В этих же летописях мы находим характеристику византийцев: «Так говорили греки, обманывая русских, ибо греки лживы и до наших дней» [157].
Образ враждебной Хазарии с этого времени искусственно насаждался на Руси. Однако и при этом не удалось вытравить из древнерусских летописей одну характерную особенность: в них нет негативной оценки хазари Хазарского каганата, в то время как относительно иных государств, претендовавших на господство над Русью, таких оценок много. Эпический образ иудея-богатыря, иудея-исполина в сказании «Илья Муромец и Жидовин» - доказательство тому. Этот образ явно является наследием дохристианской эпохи, когда хазары господствовали от Волги до Днепра. В то время в мировоззрении восточных славян господствовало представление о еврее как носителе государственности и культуры, развития торговли и экономики.
Еще Иван Франко отмечал, что «…яснее всех других влияний выступает еврейское влияние и участие еврейских элементов в формировании духовного облика древнерусского народа…». И только после распространения византийского политического антисемитизма появляется негативный образ «жидовина» - врага Христа. Образ богатыря-иудея, объединившего русские земли, стремительно уходит в прошлое. Так появился опасный враг русских - чудо-юдо «Жидовин», или чужой богатырь, который забрел с недобрыми мыслями в землю русскую.
Такая трактовка былины согласуется с мнением А. Н. Веселовского, который считал, что использование эпитетов типа «жидовская сила» и «жидовин» нельзя рассматривать как использование более понятного термина для выражения врага христиан, ибо в таком случае русский былевой эпос пользовался бы своим излюбленным для выражения такого общего понятия образом «татарина». Так что совершенно неверно придавать слову «жид» или «жидовин» в древнерусских источниках отрицательный оттенок. Даже после распространения византийской культуры на Руси былое влияние иудейской культуры на русскую книжность еще ощущалось довольно сильно.
Сохранилась древнерусская литература с явным иудейским влиянием. Например, древнерусская рукопись «Книга Яков Жидовин», которая хранится в РГАДА. Она рассказывает о попытке крещения иудеев в Африке и Карфагене и об ожесточенном сопротивлении иудеев христианам: «…Пове(л)нiе ц(с)рьское. Ц(с)рь Раклии. Повеле везде и всюду кр(с)тиса июдеемъ…» [158].
Уже в XVIII-XIX вв. в русской науке появилось мощное направление, согласно которому русская правовая мысль и философские взгляды на право формировались независимо, без влияния извне. В обоснование данной теории многими авторами были написаны обширные исследования. Однако реальность и источники, как выясняется, говорят об обратном. Древнерусская правовая культура стала уникальным сплавом, образовавшимся под влиянием древнейших мировых правовых школ, и расцвет этого влияния пришелся на период господства в Восточной Европе Хазарского каганата и многогранной хазарской культуры.
А. А. Глашев
