Глава 28

1-2.«Узнали», конечно от жителей острова, которых достаточное число вероятно собралось на берегу, при виде бедствующего и приближающегося к берегу корабля, как то бывает в прибрежных поселениях, «что остров называется Мелит». Есть небольшой остров того же имени в собственно так называемом Адриатическом море, близ берегов Далмации, недалеко от Рагузы (ныне называемый Меледа), и некоторые из древних толкователей полагали, что это и есть тот остров, на который выброшены были Павел и его спутники. Но это мнение основывается только на понимании выражения 27 стиха – «носимы были в Адриатическом море» – в тесном смысле слова, и имеет против себя довольно многое и важное в самом сказании книги: 1) собственно в Адриатическом море едва ли и возможно такое бурное плавание; 2) от Крита несло корабль бурным ветром северо-восточным, следовательно в юго-западном от Крита направлении, при чем он не мог попасть на Мелит Далматинский (см. прим. к Деян. 27:13-17); 3) от Мелита Далматинского в Рим ближайший путь был не через Сицилию (ст. 12), а через какой-нибудь порт восточного берега Италии, а потом сухим путем. Потому новейшие исследователи почти единогласно признают, что остров, на который выброшены были Павел и его спутники, был нынешняя Мальта, древний Мелит, около 15 географических миль (около 100 верст) к югу от Сицилии и около 50 географических миль от Африканского берега. Сюда они могли быть действительно принесены от Крита, после бурного плавания, северо-восточным ветром, и отсюда прямой путь в Рим действительно был через Сицилию и по западному берегу Южной Италии, как описано здесь далее (ст. 12, 13). Притом на Мальте существует доселе предание о пребывании там апостола, тесно связанное с дальнейшим рассказом Деяний (см. ниже – прим. к ст. 3-6). – «Иноплеменники»: или буквально – «варвары»; так называет их дееписатель не за грубость их нравов, чему противоречит дальнейший рассказ об их человеколюбии, а с точки зрения греков и римлян, которые всех, не говорящих по-гречески и римски, называли варварами; поселенцы же Мальты по всей вероятности были пунического происхождения (финикийско-карфагенского) и говорили на пуническом диалекте. – «Разложили огонь»: тут же на берегу, где собрались все потерпевшие кораблекрушение.

3-6.«Ехидна, вышедшая от жара, повисла на руке»: ехидна – порода змей ядовитейшая (ср. прим. к Мф. 3:7). Этот гад при холоде приходит в оцепенение; вероятно в таком же состоянии была и эта ехидна, лежа в хворосте, который принес Павел; но от жара внезапно пробудилась и раздраженная этим ужалила апостола и повисла на руке его. Дееписатель прямо не говорит, что ехидна ужалила Павла, но это видно из всего рассказа: островитяне ожидали, что у него будет воспаление, или даже он внезапно умрет, следовательно они приметили, что змея ужалила его и знали, что действие яда ее смертельно (ст. 6). – Из того, что змея смертельно ужалила Павла, островитяне заключили, что верно он убийца, что Суд, хотя и сохранил его от погибели в море при кораблекрушении, но все же «не оставляет его жить», воздает ему за смертный грех (предполагаемый, убийство) смертью. Может быть они видели и слышали, что Павел узник, – тем понятнее их суждение. Под именем «Суда» (Δίχη – Iustitia) у греков разумелась богиня, мстящая за преступления людям, дочь верховного Юпитера. – «Не потерпел никакого вреда»: это – без сомнения чудо, совершившееся с великим апостолом в исполнение обетования Господа (Мк. 16:18): «будут брать змей» верующие во Христа безвредно. – «Переменили мысли и говорили, что он бог»: т.е. по их языческому представлению – принявший на себя образ человека один из богов (ср. 14, 11 и прим.), ибо они видели действие необычайное, превосходящее силы человека, и догадывались, что человек простой не может сделать того, что сделал Павел. – Ныне нет ядовитых змей на Мальте; у туземцев есть предание или поверие, что с тех пор, как апостол Павел стряхнул ехидну в огонь, вся эта порода ядовитых пресмыкающихся утратила свою ядовитость, – предание, свидетельствующее о пребывании Павла на этом именно острове и именно при тех обстоятельствах, о которых говорится здесь.

7-10.«Начальника острова»: буквально – «первого на острове человека». Первым называется Публий без сомнения не по роду своему или богатству, ибо в этом смысле первым был бы его отец, который был еще жив. Посему надо полагать, что первым он называется по должности, занимаемой им на острове. Вероятно он был легат претора сицилийского, к провинции которого принадлежала Мальта, управлявший островом. – «Принял нас»: не всех спасшихся от кораблекрушения, но – «нас» в тесном значении слова, т.е. Павла и его спутников – Луку, дееписателя, и Аристарха (Деян. 27:1-2); на это ясно указывает ст. 10, так как всем 276 человекам не за что было оказывать особенные многие почести, и не вероятно, чтобы всех снабдили нужным на дорогу островитяне. Может быть только, что вместе с Павлом и его спутниками Публий принимал и угощал еще Юлия сотника в качестве стража над узником Павлом. Публий принимал и угощал их в продолжение трех дней, вероятно по случаю исцеления Павлом отца его, о чем повествуется далее. Можно полагать, что весть о чудесном сохранении Павла от укушения ехидны разнеслась между жителями и дошла до Публия, у которого был болен отец. Начальник острова захотел видеть ужаленного ехидной и оставшегося здоровым и невредимым, может быть в надежде, что этот чудный человек (или бог в образе человека, как думали островитяне, ст. 6) поможет отцу его, и пригласил его к себе, причем Павел взял с собою и своих и Юлия. – «Исцелил его»: без сомнения чудесным образом, как и прочих больных островитян (ст. 9), на что указывает тоном свои весь этот рассказ. – Вследствие сего Павлу и его спутникам островитяне оказывали многие почести и снабдили тем, что им нужно было в дальнейшем пути.

11-14.«Через три месяца»: после прибытия на Мальту; следовательно когда прошла бурная осень и большая часть зимы (ср. прим. к Деян. 27:9), и дальнейшее правило не представляло уже опасности. – «Мы отплыли на Александрийском же корабле (Деян. 27:6), называемом (собственно – означаемом, со знаком) Диоскуры»: на носу кораблей делались изображения или богов, или животных, или других каких-либо предметов, по избранию или желанию владельца; иногда же делались только надписи этих предметов. На корабле, на котором Павел и его спутники отправились из Мальты, была надпись или изображение – Диоскуры. Так назывались два известные в древности мифологические герои-близнецы Кастор и Поллукс, покровители мореплавания и защитники от морских бедствий, по мнению древних. – «Приплыв в Сиракузы»: приморский город на юго-восточном берегу Сицилии, в 18 географических милях (около 125 верст) от Мальты, «пробыли там три дня»: вероятно по делам корабля. – «Оттуда – в Ригию», ныне Реджио, в южной Италии, против Мессины – на северо-восточном углу Сицилии. Отсюда, при благоприятном попутном ветре, быстро – «на другой же день» – прибыли в Путеолы: ныне Пуцолло, приморский город, в одной миле от Неаполя. Гавань Путеолы в то время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с востоком; здесь обыкновенно разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем отсюда товары отправлялись в столицу тогдашнего мира – Рим. Здесь высадил Юлий своих узников и конвой, чтобы отсюда отправиться в Рим сухим путем. Но в Путеолах нашлись христиане, которые просили знаменитого спутника и его ближайших спутников (дееписателя и Аристарха) побыть у них и они пробыли у них «семь дней». Это показывает великое доверие и расположение к Павлу сотника Юлия. Вероятно Павел и его спутники оставлены были Юлием с небольшим конвоем, остальные же узники, прибывшие с ними в Путеолы, отправились вместе с самим Юлием и остальным конвоем в Рим. – По прошествии же семи дней и Павел со своими спутниками «пошли из Путеол в Рим».

15-16.«Тамошние братия»: т.е. римские христиане, без сомнения не все, а только некоторые из них. – «Услышав о нас»: так как в Путеолах Павел и его спутники пробыли целую неделю, то, при живых сношениях между этим городом и Римом, римские христиане могли услышать о них и чтобы приветствовать их и оказать особенное почтение к великому узнику, о котором много слышали и от которого имели великое послание, «вышли навстречу из Рима до Аппиевой площади и трех гостиниц». Аппиева площадь – это небольшой городок, в 43 римских милях (около 60 верст) от Рима, по дороге ведшей из этого города в Капую и названной так по имени устроившего ее Аппия Клавдия. – «Три гостиницы» – так называлось местечко, где были гостиницы для проезжающих, по той же дороге, в 10 милях (около 15 верст) от Аппиевой площади, ближе к Риму. Значит римские христиане, пошедшие навстречу Павлу и его спутникам, разделились на две группы, одна остановилась у «трех гостиниц» и там ждала апостола, другая пошла далее навстречу – до Аппиевой площади. – «Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился»: Рим, эта столица мира, давно предносилась взору Павла, как вожделенная цель деятельности его апостольской (Деян. 19:21. Деян. 23:11. Рим. 1:9 и дал.), и вот теперь он приближается к нему, но – как узник. Как естественно, что в таком положении, при виде братий, пришедших из этого самого Рима встретить его, свидетельствуя тем свою любовь и уважение к нему, он исполнился чувством благодарности к Богу! Он может быть опасался, что узничество его смутит братий римских и послужит препятствием его апостольской деятельности в столице мира, и – вот эти братья простирают к нему свою любовь еще тогда, когда он не пришел в город: апостол ободрился, увидев в этом добрый залог, что узничество его не будет большим препятствием к деятельности его здесь. «Смотри, как и он испытал при этом некоторое человеческое чувство. Тот, кто совершил столько чудес, при виде братий ободрился. Отсюда мы видим, что он по-человечески получал и утешения и огорчения» (Злат.). – «Сотник передал узников военачальнику»: т.е. одному из так называемых префектов преторианцев (таковых обыкновенно было два), на обязанности которых между прочим лежало принимать и сохранять прибывавших из провинций на суд Кесарев лиц. – «Павлу позволено было жить особо»: отдельно от других узников, в особом помещении и свободно (ср. ст. 30-31), только «с воином, стерегущим его», вероятно преторианцем, который надзирал за ним по обычаю римскому (ср. прим. к Деян. 24:27). Такая свобода предоставлена была узнику Павлу вероятно вследствие добрых отзывов о нем Феста (Деян. 25:26-27)и сотника Юлия.

17-20.«Через три дня»: т.е. по прибытии в Рим; эти три дня вероятно были употреблены отчасти на отдых после многотрудного путешествия, главным же образом на принятие посещений римских христиан, которые без всякого сомнения желали видеться и беседовать с великим апостолом. – «Павел созвал знатнейших из иудеев»: и здесь апостол язычников следует своему обыкновению (ср. прим. к Деян. 17:2 и парал.) – по прибытии в языческий город обращаться прежде всего к иудеям с проповедью. Не имея возможности, как узник, посетить их синагогу, апостол приглашает знатнейших из них, т.е. вероятно старейшин синагоги и с ними именитых по общественному положению между иудеями людей, к себе. Те принимают его приглашение, и апостол начинает с ними беседу. Эта (первая) беседа с ними носит на себе чисто личный характер и есть как бы самооправдание апостола перед иудеями. Она имеет целью устранить предубеждения римских иудеев против апостола, какие могли возникнуть в них частью из узничества апостола вообще, частью из апелляции его к суду Кесареву, частью из разных наговоров на него всегдашних его врагов – неверующих иудеев, могших и письменно и устно сообщать о нем иудеям столицы мира неблагоприятные для него сведения. Вследствие сего апостол: 1) утверждает, что он в узах невинно; он «не сделал» никакого преступления «ни против народа, ни против отеческих обычаев» или против закона Моисеева. Народ он обращал к Мессии, закон Моисеев видел исполнившимся во Христе (Мф. 5:17); если говорил или учил против закона, то собственно против мысли об оправдании одним законом Моисеевым, что неизбежно следует из правильного понятия о царстве Мессии (см. прим. к Деян. 24:14). Следовательно он невинно предан в узах в руки светского языческого правительства. 2) Свою апелляцию к суду Кесаереву апостол объясняет незаслуженною им ненавистью к нему иерусалимских иудеев, которые добивались его осуждения, тогда как римский суд иудейского прокуратора признал его невинным и хотел освободить; следовательно он вынужден был отдать себя на суд Кесаря. – «Хотели освободить, но иудеи противоречили»: черты, дополняющие рассказ дееписателя о суде Павла пред Фестом (гл. 25). Из снесения их с тем рассказом выходит, что после сказанного Павлом пред Фестом – Деян. 25:8 – прокуратор изъявил желание отпустить его, но этому воспротивились иудеи (Деян. 28:19), тогда Фест предложил Павлу судиться в Иерусалиме (Деян. 25:9), в ответ на что Павел потребовал суда пред Кесарем (Деян. 25:11). – «Впрочем», присовокупляет апостол, я не с тем потребовал суда Кесарева, чтобы «пред Кесарем обвинять в чем-либо народ мой», не с враждебною против народа моего целью, а единственно ради самозащиты, «т.е. я сделал это не для того, чтобы другим причинить зло, но чтобы себя избавить от зла, и – не по своей воле, но быв вынужден» (Злат.). – «По сей причине», т.е. потому что я вынужден был просить суда у Кесаря и не с враждебною для народа целью, «я и призвал вас», чтобы объяснить недоразумение и рассеять могшие возникнуть подозрения. Не враг я народа и закона, напротив «за надежду» народа «я и обложен сими узами»: апостол говорит о Мессианской надежде в том же самом смысле, как и Деян. 26:6 (см. прим. к эт. ст.).

21-22.«Мы ни писем не получали» и пр.: иудеи говорят неправду или неполную правду. Если они слышали о христианском учении споры (ст. 22): то не могли не слышать и не знать о Павле, почти главном деятеле и проповеднике этого спорного учения. Может быть за последнее время, время суда Павлова пред Фестом, когда он потребовал суда Кесарева, они не получали о нем ни писем, ни устных известий, но о прежней деятельности апостола не могли не слышать. Цель и причину такого притворства иудеев понять трудно, точно так же трудно понять, почему они выражаются о христианском «учении» (собственно – «ереси», с их точки зрения), что они знают о нем только то, что о нем везде спорят, как будто они совсем не знают о христианской общине римской, тогда как она, по посланию к Римлянам, в значительном числе состояла из обращенных иудеев. Может быть это притворство объясняется высокомерным отношением их к этой ереси? Несмотря однако же на это высокомерие, они интересуются слышать это учение из уст одного из главных его проповедников, именно потому, что он один из главных его проповедников, и сами вызывают его на это, вероятно в надежде посрамить его; но, как оказалось, сами были посрамлены.

23-29.В назначенный самими иудеями день уже не только знатнейшие, но «очень многие пришли» к апостолу «в гостиницу», или то помещение, которое он занимал «особо» (ст. 16). В этот раз апостол целый день «от утра до вечера излагал им учение» христианское, и именно: 1) «излагал учение о царствии Божием», т.е. об основании и утверждении царства Божия на земле пришедшим Мессиею, Господом Иисусом Христом; вероятно это изложение состояло в подробном рассказе о евангельской истории, о жизни, учении и деятельности Господа, о Его страданиях, смерти, воскресении и вознесении; 2) «приводил свидетельства из закона Моисеева и пророков», удостоверяя их об Иисусе, т.е. снесением пророчеств ветхозаветных о Мессии с событиями из жизни Господа Иисуса удостоверял, что именно сей Иисус из Назарета и есть обетованный и предреченный в Ветхом Завете Мессия (ср. Деян. 17:3 и прим.). Следствием беседы было то, что «одни убеждались его словами», вероятно меньшая часть, как видно из дальнейшей речи апостола к иудеям (ст. 25 и д.), «другие же не верили», и таких вероятно была большая часть. Сила слова Павлова подействовала на некоторых предубежденных против него и его учения, но другие были слепы и глухи к истине, им возвещаемой. В спорах между собою те и другие «уходили» от проповедника, так что общий результат беседы был неутешительный для ревностного апостола Христова и извлек из его огорченной души строгое слово пророка, которое он и приложил к римским иудеям. – «Когда они уходили», но еще не ушли (ст. 29), «Павел сказал следующие слова» (точнее – «одно слово», еще одно изречение, после целодневной беседы): «хорошо (верно, справедливо; ср. Мф. 15:7) Дух Святый сказал отцам нашим» и пр.: приводятся слова пророка Исаии (Деян. 6:9 и д.) об ожесточении сердца народа израильского в отношении к божественной истине. Изречение это (приведенное буквально по LXX) применяет апостол к свои теперешним слушателям – римским иудеям, не верившим слову его, в том же смысле, в каком Господь применял сии же самые слова к неверующим Ему иудеям своего времени и евангелист Иоанн, когда изъявлял удивление свое о неверии иудеев Господу при стольких и таких знамениях Его (см. Мф. 13:14 и д. Ин. 12:40 и прим.). – «Итак да будет известно» и пр.: см. прим. к Деян. 13:46 и Мф. 21:43. – «Много споря»: как и 25 ст. только еще сильнее.

30-31.Эти стихи составляют заключение книги Деяний, совершенно одинаковое по форме своей с заключением Евангелия от Луки (Лк. 24:53-54). Эта одинаковость формы заключения первого и второго «слова» (Деян. 1:1) писателя заставляет признать за несомненное, что книга Деяний не есть не законченная книга, но так же как и Евангелие от Луки – вполне законченное, по намерению писателя, слово. Почему дееписатель здесь окончил свою книгу – догадки об этом неуместны, точно также как и в отношении к вопросу, почему он не описал деяний других святых апостолов. – «Целых два года»: вероятно до освобождения от уз, а не до мученической кончины своей. – «На своем иждивении»: греческое слово предполагает полное содержание, т.е. наем помещения и обыденное содержание. Не имея возможности, как узник, добывать себе содержание по-прежнему собственным трудом (Деян. 20:34) апостол вероятно содержался в Риме от усердия верных, не только туземных, но и других основанных им и любивших его обществ христианских (ср. Флп. 4:10 и д. 18). – «Проповедуя невозбранно»: тем более что первый его «ответ» пред судом Кесаря (2Тим. 4:16) и дальнейшие обстоятельства послужили к большему успеху евангелия, так что узы его о Христе сделались известными всей претории – и всем прочим (Флп. 1:12-13). – «Будем же, убеждает святой Златоуст, подражать Павлу, этой доблестной и адамантовой душе, дабы шествуя по следам его жизни мы могли проплыть море настоящей жизни, достигнуть безмятежной пристани, и сподобиться благ, обетованных живущим достойно Христа, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с которым Отцу, вместе с Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь»