Головна > Бібліотека > Бібліїстика > Переклади Біблії > Переклади Біблії англійською мовою > American Standard Version (1901) > Old Testament > Genesis > Глава 44

Глава 44

1. And he commanded the steward of his house, saying, Fill the men’s sacks with food, as much as they can carry, and put every man’s money in his sack’s mouth.
2. And put my cup, the silver cup, in the sack’s mouth of the youngest, and his grain money. And he did according to the word that Joseph had spoken.
3. As soon as the morning was light, the men were sent away, they and their asses.
4. [And] when they were gone out of the city, and were not yet far off, Joseph said unto his steward, Up, follow after the men; and when thou dost overtake them, say unto them, Wherefore have ye rewarded evil for good?
5. Is not this that in which my lord drinketh, and whereby he indeed divineth? ye have done evil in so doing.
6. And he overtook them, and he spake unto them these words.
7. And they said unto him, Wherefore speaketh my lord such words as these? Far be it from thy servants that they should do such a thing.
8. Behold, the money, which we found in our sacks’ mouths, we brought again unto thee out of the land of Canaan: how then should we steal out of thy lord’s house silver or gold?
9. With whomsoever of thy servants it be found, let him die, and we also will be my lord’s bondmen.
10. And he said, Now also let it be according unto your words: he with whom it is found shall be my bondman; and ye shall be blameless.
11. Then they hasted, and took down every man his sack to the ground, and opened every man his sack.
12. And he searched, [and] began at the eldest, and left off at the youngest: and the cup was found in Benjamin’s sack.
13. Then they rent their clothes, and laded every man his ass, and returned to the city.
14. And Judah and his brethren came to Joseph’s house; and he was yet there: and they fell before him on the ground.
15. And Joseph said unto them, What deed is this that ye have done? know ye not that such a man as I can indeed divine?
16. And Judah said, What shall we say unto my lord? what shall we speak? or how shall we clear ourselves? God hath found out the iniquity of thy servants: behold, we are my lord’s bondmen, both we, and he also in whose hand the cup is found.
17. And he said, Far be it from me that I should do so: the man in whose hand the cup is found, he shall be my bondman; but as for you, get you up in peace unto your father.
18. Then Judah came near unto him, and said, Oh, my lord, let thy servant, I pray thee, speak a word in my lord’s ears, and let not thine anger burn against thy servant; for thou art even as Pharaoh.
19. My lord asked his servants, saying, Have ye a father, or a brother?
20. And we said unto my lord, We have a father, an old man, and a child of his old age, a little one; and his brother is dead, and he alone is left of his mother; and his father loveth him.
21. And thou saidst unto thy servants, Bring him down unto me, that I may set mine eyes upon him.
22. And we said unto my lord, The lad cannot leave his father: for if he should leave his father, his father would die.
23. And thou saidst unto thy servants, Except your youngest brother come down with you, ye shall see my face no more.
24. And it came to pass when we came up unto thy servant my father, we told him the words of my lord.
25. And our father said, Go again, buy us a little food.
26. And we said, We cannot go down: if our youngest brother be with us, then will we go down: for we may not see the man’s face, expect our youngest brother be with us.
27. And thy servant my father said unto us, Ye know that my wife bare me two sons:
28. and the one went out from me, and I said, Surely he is torn in pieces; and I have not seen him since:
29. and if ye take this one also from me, and harm befall him, ye will bring down my gray hairs with sorrow to Sheol.
30. Now therefore when I come to thy servant my father, and the lad is not with us; seeing that his life is bound up in the lad’s life;
31. it will come to pass, when he seeth that the lad is not [with us], that he will die: and thy servants will bring down the gray hairs of thy servant our father with sorrow to Sheol.
32. For thy servant became surety for the lad unto my father, saying, If I bring him not unto thee, then shall I bear the blame to my father for ever.
33. Now therefore, let thy servant, I pray thee, abide instead of the lad a bondman to my lord; and let the lad go up with his brethren.
34. For how shall I go up to my father, if the lad be not with me? lest I see the evil that shall come on my father.

1-3.- После дружественной беседы и торжественной общей трапезы с братьями, Иосиф готовит братьям тяжкое испытание: по побуждениям, которые на первый взгляд представляются непонятными, Иосиф приказывает домоправителю положить в мешок своего меньшего брата свою серебряную чашу - для того, чтобы иметь повод требовать от братьев оставления Вениамина в качестве раба (ст. 10) и затем испытать степень привязанности братьев к единоутробному брату Иосифа. Вместе с тем Иосиф каждому из братьев (и Вениамину) приказывает по-прежнему возвратить плату за хлеб. Последнее, по замечанию иудейских комментаторов, имело отклонить подозрение у братьев, будто Вениамин действительно виновен в похищении чаши: теперь появление последней в мешке Вениамина имело полное сходство с загадочным (вторичным) возвращением платы за хлеб каждому из братьев Иосифа.

4-6.- Иосиф торопит домоправителя своего отправиться в погоню за его братьями; иначе они сами могли заметить чужую вещь у Вениамина и возвратить ее, - тогда план Иосифа остался бы не выполнен. Братьям Иосифа должна была быть поставлена на вид особая неприглядность их поступка:

они позволили взять собственность человека, их облагодетельствовавшего;
взять вещь, необходимую в жизненном обиходе Иосифа; притом
они уже опытно могли знать (ср. 23:33), что Иосиф владеет даром предвидения, в частности - на взятой ими чаше он «гадает» («nachesch jenachesch» - «обычно гадает»): разумеется весьма употребительное у древних гадание по чаше - киликомантия (κυλικομαντεια, κυαθομαντεια), состоявшая в наблюдении игры лучей света на поверхности воды, налитой в чашу, гидромантия, когда в воду бросались драгоценные вещи и по блеску их отгадывали будущее. Возможно, что о гадании Иосифа говорится им и домоправителем в тоне несерьезном. Ссылка на гадание нужна была лишь для придания обвинению характера уверенности.

7-9.- Предъявленное обвинение братья Иосифа совершенно основательно опровергают ссылкой на факт возвращения ими Иосифу платы за хлеб, из какого факта очевидна была честность их и неспособность на приписываемое ими похищение. В сознании своей невинности они сами назначают себе чрезмерно большое наказание: смерть виновника и рабство всех прочих братьев (Быт 31:32), - ни одно, ни другое не требовалось уголовным правом древнееврейским и других древних народов; участие целого общества в ответственности виновника требовалось Моисеевым уголовным правом неоднократно (Втор 21:1-9).

10.Домоправитель принимает предложение братьев лишь в той его части, какою они предлагали сделать обыск у них (ср. 12 ст.): налагаемое ими наказание он смягчает.

11-12.- Обыск, очевидно, для придания ему характера правильности и непреднамеренности, начинается со старшего брата и, естественно, чаша отыскивается лишь у последнего. 10 раз вздох облегчения вылетал из груди обыскиваемых, но тем сильнее было впечатление от результата обыска у 11-го брата.

13.По поводу раздирания одежд сыновьями Иакова Мидраш замечает, что это было им возмездие за то, что они некогда заставили отца своего разодрать одежды (Быт 37:34). Во всяком случае факт раскаяния братьев Иосифа в давнем преступлении не подлежит сомнению.

14.Иуда нарочито выделяется из среды братьев, как имеющий выступить ходатаем за Вениамина и говорить вместо всех братьев, которые, очевидно, все принимают участие в судьбе Вениамина.

15.Иосиф, желавший от братьев именно такого отношения к Вениамину, начинает обвинять их не столько в низости, сколько в нерассудительности: братья, уже знакомые с проницательностью Иосифа, не могли, говорит он, думать скрыть от него похищение. Что касается его волхвования (ср. ст. 5), то, по блаженному Феодориту (вопр. 107), он «сказал это, не в самом деле употребляя гадания и волхвования, но применяя слова к настоящему обстоятельству. Достойна же удивления точность в словах его. Даже и притворно пред братьями не согласился приписать себе волшебство, приписывает же кому-то другому, облеченному тою же властью, ибо не сказал: я волхвую, но: волхвованием волхвует человек, подобный мне».

16-17.- Сознавая себя и братьев своих неповинными, Иуда, однако, выставляет на вид, что у них найдено вещественное доказательство похищения («corpus delicti»), поэтому только непосредственное действие суда Божия может объяснить наличность их виновности: так Иуда апеллирует уже не к справедливости, а к милости Божьей и к милосердию правителя Египта. Но Иосиф, повторяя сказанное домоправителем его (ст. 10), настаивает на оставлении в рабстве одного Вениамина, а прочим братьям предоставляет идти свободными и невредимыми к отцу: здесь самый решительный пункт их искуса, - представлялся благовидный повод отделаться от любимца. Но в эту напряженную минуту с новою энергиею выступает на защиту Вениамина Иуда. Иуда ходатайствует за брата.

18.Речь Иуды - одна из возвышеннейших и прекраснейших речей, содержащихся в Ветхом Завете, а вместе и одно из самоотверженных действий любви лиц ветхозаветной библейской истории. При чрезвычайной искренности и глубине чувства речь Иуды отличается и особенной психологической тонкостью и искусством, а равно и замечательной полнотой освещения главного предмета - происшествия с Вениамином. Ст. 18 образует вступление и, кроме просьбы о внимании (ср. (Быт 50:4), содержит и искусное captatio benevolentiae.

19-24.- Имея в виду в конце речи (30-31 ст.) изобразить глубокую печаль отца своего в случае оставления его в Египте, Иуда еще ранее (25-29) говорит о том душевном страдании, какое пережил Иаков уже при втором отъезде их в Египет, а сам этот отъезд ставит в зависимость от распоряжения Иосифа привести Вениамина, причем нарочито выставляет, что не они, братья Вениамина, первые заговорили о нем, а Иосиф сам вопрошал их о нем и вообще о семейном их положении и сам дал им понять, что примет Вениамина с любовью («взглянуть», ст. 21, ср. (Быт 49:29), - с чем, предполагается, совершенно расходится настоящее положение Вениамина, - и сильным давлением на них (заключением на 3 дня под стражу, (Быт 42:47) заставил их вынудить отца отпустить Вениамина.

25-29.- С особенной трогательностью изображает Иуда преимущественную привязанность Иакова к Вениамину ввиду, особенно, потери Иосифа (последнее упоминание должно было особенно живо затронуть сердце Иосифа).

30-31.- На образном языке еврейском любовь Иакова к Вениамину представляется так: душа Иакова связана неразрывными связями с душой Вениамина, так срослась с ней, что с исчезновением Вениамина, погибнет и жизнь Иакова. Такой нежности родительской любви к детям не знал мир языческий. Говоря о том, что возвращение братьев к Иакову без Вениамина повлечет за собою смерть отца, Иуда употребляет тоже выражение: «сведут седину (отца) в гроб», которое Иаков сам употребил в ответе сыновьям (Быт 42:32). Этим выражением Иуда, неведомо для себя, и Иосифа сопричисляет к виновникам будущей смерти Иакова. Это последнее более всего могло усилить впечатление речи Иуды на Иосифа.

32-34.- В этот момент высшего напряжения Иуда предлагает самого себя в рабы вместо Вениамина по двум основаниям:

он взял у Иакова его любимца на поруки (ст. 32) и навсегда останется виновным перед отцом (33);
он не может быть зрителем трагической смерти отца, одним из виновников которой он не может не считать самого себя.

Этими двумя основными идеями своими - изображением горя и страданий Иакова и выражением благородного мужества и решимости на самопожертвование - Иуда окончательно побеждает сердце и разум Иосифа, от сострадательности которого теперь все зависело: он получает и полное нравственное удовлетворение видя, что братья раскаялись, и глубокое душевное потрясение. Все это побуждает его открыться братьям, что он далее и делает.