Глава 6

Господи, да не яростию твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене

Когда ты слышишь слова: ярость и гнев, в отношении к Богу, то же разумей под ними ничего человеческого: это – слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению лю­дей более грубых. Так и мы, когда беседуем с варварами, употребляем их язык; или когда говорим с младенцем, то лепечем подобно ему, хотя бы сами были мудрецами, сни­сходя к его малолетству. И что удивительного, если мы посту­паем так в словах, когда поступаем так же и в делах, кусая руки и показывая вид гнева, чтобы исправить ребенка? Точно так и Бог употреблял подобные выражения, чтобы по­действовать на людей более грубых. Он, когда говорил, заботился не о своем достоинстве, но о пользе слушающих. В другом месте, внушая, что гнев не свойствен Ему, Он сказал: «но Меня ли огорчают они? говорит Господь; не себя ли самих к стыду своему?» (Иер 7:19)? Неужели ты хотел бы, чтобы Он, беседуя с иудеями, говорил, что Он не гневается и не ненавидит злых, так как ненависть есть страсть, – что Он не взирает на дела челове­ческие, так как зрение свойственно телам, – что Он и не слы­шит, так как и слух принадлежит плоти? Но отсюда вы­вели бы другое нечестивое учение, будто все совершается без Промысла. Избегая подобных выражений о Боге, многие тогда совершенно не знали бы, что есть Бог; а если бы не знали этого, то все погибло бы. Когда же введено учение о Боге в таком виде, то скоро следовало и исправление его. Кто убеж­ден, что есть Бог, тот, хотя имеет и не надлежащее о Нем понятие и полагает в Нем нечто чувственное, но со време­нем убедится, что в Боге нет ничего такого. А кто убеж­ден, что Бог не промышляет, что Он не заботится о суще­ствующем, что Его нет, тот какую получит пользу от бесстрастных выражений? Вот почему Бог, побеседовав с ними сначала таким образом и внушив им понятие о бытии Его, потом мало-помалу очищал их, возводя к истинному уче­нию, говоря о Себе возвышенное, упоминая и о своем бесстрастии. Так другой пророк говорит: (Бог) «не утомляется и не изнемогает» (Ис 40:28). И тот самый пророк, который сказал, что Бог гневается, далее, желая внушить, что Божество бесстрастно, присовокупляет: «но Меня ли огорчают, не себя ли самих» (Иер 7:19)? И тот, который сказал, что Бог обитает в храме, сам говорит потом: «ибо Я Бог, а не человек; среди тебя Святый; Я не войду в город» (Ос 11:9), т.е. Я не ограничиваюсь местом. Если Он не опроверг всего подобного, то и сказанными сло­вами благоразумнейшему дал понять, что Кто свободен от самых обыкновенных страстей, без которых невозможно жить, Тот тем более свободен от других. Поэтому и говорит пророк: «Ты – как человек изумленный» (Иер 14:9)? И часто он говорит о бесстрастии Божием. Таким образом, и здесь, если слышишь о гневе, не разумей страсти. В самом деле, если люди, преданные любомудрию, по возможности воздержи­ваются от гнева, то тем более Существо неизменное и не­тленное, неизреченное и непостижимое. Не видишь ли, что и врачи, отсекая или прижигая, делают это не по гневу, а с целью исправления, не потому, чтобы они гневались на боль­ных, но из сострадания к ним и для избавления их от болезней? Итак, когда пророк сказал: «не в ярости Твоей обличай меня», то сказал следующее: не накажи меня за грехи мои, не отмсти мне за беззакония мои.

Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь: изцели мя, Господи, яко смятошася кости моя.

«Помилуй меня, Господи, ибо я немощен». Такое воззвание должны произносить все мы, хотя бы мы совершили тысячи добрых дел, хотя бы достигли самой высокой правды. Потому и он впоследствии гово­рит: «не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс 142:2); и еще: «если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, – Господи! кто устоит?» (Пс 129:3)? И Павел говорит: «хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» (1Кор 4:4). И другой говорит: «кто может сказать: «я очистил мое сердце, я чист от греха моего?» (Притч 20:9) Итак, все мы имеем нужду в милости, но не все достойны милости, потому что она, хотя и милость, ищет достой­ного, как сам Бог сказал Моисею: «кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею» (Исх 33:19). Поэтому, кто сделал что-нибудь достойное милости, пусть говорит: «помилуй меня»; а кто лишил себя возможности получить прощение, тот напрасно будет говорить: «помилуй». Если бы милость прости­ралась на всех, то никто не был бы наказан; но она делает некоторый выбор, ищет достойного и способного принять ее.

Часто многие бывали виновны в одних и тех же гре­хах, и получали неодинаковое наказание, потому что различные причины имели на них влияние. Если угодно, остановимся теперь на этом предмете. Согрешили все иудеи, когда поклони­лись идолу, и, однако, не все получили одинаковое наказание, но одни пали, а другие получили прощение. В грехах прини­мается во внимание не только сущность дела, но и душевное расположение, и время, и повод, и действия, следующие за гре­хом, именно: остался ли кто во грехах, или раскаялся, слу­чайно ли согрешил, или по обольщению, или с намерением. И многое другое принимается во внимание – и различие времени, и общественное устройство. Например: грешили жившие в вет­хом завете, грешат и живущие в новом; но те и другие получают неодинаковое наказание, а последние – более тяжкое. Это показывает и Павел, когда говорит: «если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (Евр 10:28) Сло­вами: «то сколь тягчайшему наказанию повинен будет», он выражает уси­ленное наказание. Грешили жившие прежде закона, грешили и жившие под законом; но первые подвергаются наказанию более легкому. Показывая это, Павел говорит: «те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут», – «не имея закона», т.е. не тяжким, но более легким образом, – «а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся» (Рим 2:12). Почему? Потому, что одни имеют своим обвинителем природу, а другие вместе с природою и закон; те, которые получили большее наставление, подвергнутся и большему наказанию. Также и достоинства лиц имеют влия­ние на это, как можно видеть из жертвоприношений. За весь согрешивший народ приносилась такая же жертва, какая за одного священника. Это показываете, что чем выше достоинство лиц, тем тягчайшее полагается им наказание за грехи. Вот почему простая женщина прелюбодействовавшая умерщвлялась, а дочь священника сжигалась. И по другим обстоятельствам бывает прощение, или усиление наказания, – когда, например, согрешивший терпит здесь наказание, а другой наслаждается удовольствиями. Последний получит большее наказание там, а первый меньшее, если здесь не воздаст всего. Объясняя это, Христос представляет Авраама говорящим богатому: «вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь» (Лк 16:25). Этот получил полное наказание в тех страданиях, которые терпел он здесь; другие же по­лучают не полное, но отчасти, потому и там наказываются лег­ким образом. Также от большего или меньшего знания про­исходит различие наказания, как говорит Господь: «раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк:12:47,48). И многое другое можно представить такое, что производит раз­личие в наказаниях и различие в милости и человеколюбии. Посмотри и на первозданных людей. Согрешила Ева, согре­шил и Адам, совершив один и тот же грех; оба вкусили от плодов древа, но оба получили неодинаковое наказание. Со­вершил убийство Каин, совершил его и Ламех; но один помилован, а другой наказан. Некто собирал дрова в субботу, и не получил прощения; а Давид совершил убийство и прелюбодеяние, и удостоился прощения. Займемся же исследова­нием этого, потому что гораздо лучше исследовать, чем зани­маться пустословием и провождением времени в собраниях на площадях. И весьма полезно не только найти разрешение этого, но даже искать его, хотя бы и не нашли. Принудим же себя заниматься этим и проводить в этом все время. Итак, по­чему (нужно обратиться к вышесказанному), почему из всех иудеев, сделавших тельца, одни были наказаны, а другие нет? Потому что одни раскаялись и, несмотря на природу, по благо­честивой ревности убивали своих близких, а другие остались во грехе; грех был равный, а последствия неравные. Почему Адам и Ева наказаны не одинаковым наказанием, хотя грех их был один и тот же? Потому что не одно и тоже – быть обольщенным от жены, или от змия. Потому Павел и на­звал это обольщением: «и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим 2:14). Почему и собиравший дрова не получил прощения? Потому что нарушить заповедь, лишь только данную, было великим преступлением; притом нужно было и другим внушить великий страх. Тоже было с Ананиею и Сапфирою. Так и мы, когда согрешаем, будем смотреть, достойны ли мы милости, сделали ли что-ни­будь такое, за что бы получить помилование, покаялись ли, сде­лались ли лучшими, отстали ли от греха. Ведь и спасение рас­каявшегося есть дело милости. Так и Псалмопевец здесь испрашивает спасения за слезы, за рыдания: «каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою» (ст. 7), т.е. за сокрушение. «Кости мои потрясены; и душа моя сильно потрясена» (ст. 3, 4). Говорит это не вдруг, но наперед указывает на слабость природы: «помилуй меня», говорит, «Господи, ибо я немощен». Так он сказал, внушая, что одной немощи природы недостаточно, потому что, если бы этого было доста­точно, то мы все бы спаслись, так как все мы – люди. Впрочем, если сказать точнее, то, может быть, пророк и не это разумеет здесь, а указывает на немощь, происходящую от искушений, представляя и в этом немалое основание к получению милости и снисхождения. Тоже выразил он и далее в словах: «обветшало от всех врагов моих» (ст. 8). Ведь и скорбь, переносимая с благодарностью, может служить осно­ванием к великому снисхождению и делать Бога милостивым к нам. Ее-то, кажется мне, он и разумеет здесь, когда го­ворит: «исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены». Не сказал: отпусти мне, или: прости мне, но: «исцели» просит, чтобы исцелены были прежние раны. Под «костями» здесь разумеет он всю силу; под «потрясением» – пора­жение, наказание, мучение. «Исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены; и душа моя сильно потрясена». В деле врачевания схо­дятся три, или – лучше – четыре или даже пять предметов: врач, искусство, больной, болезнь и сила лекарств, и у них бывает некоторое сопротивление и борьба: если вместе с врачом, искус­ством и лекарствами будет действовать и воля больного, то болезнь побеждается; а если больной не станет действовать вместе с ними, то он усилит болезнь свою; или, если при своей слабости станет действовать против врача, лекарств и искусства, то погубит себя. Так точно бывает с нами и здесь, или – лучше – не так, но гораздо удивительнее. У врачей часто, не смотря на то, что больной действует согласно с бо­лезнью, искусством и лекарствами, не бывает никакого успеха, потому что, когда ослабевает природа, тогда и искусство недей­ствительно, и сила лекарств исчезает по какой-то причине. У Бога же не бывает так, но, если ты станешь действовать вместе с Врачом, то всякая рана непременно исцелится, потому что здесь не человеческое искусство, которое может оста­ваться недействительным, но божественная сила, которая побеж­дает и природу, и болезни, и пороки, и всякое зло. Поэтому и пророк, прибегая к Богу, как врачу, со слезами говорит: «исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены». Впрочем, неко­торые полагают, что он говорит здесь о том смятении, кото­рое происходит от греха, потому что, как в то время, когда сильные ветры нападают на море, все возмущается, песок из глубины поднимается вверх, и плывущие подвергаются опасности, так точно и у нас здесь душа возмущается, тело содрогается, все наполняется смятением, наша ладья совершенно расстраи­вается, распространяется великая тьма и великое смущение, и все волнуется, сбившись с своего места. Это особенно бывает во время порочных пожеланий, гнева и несчастий. От всего этого и душа и кости приходят в смятение, и взор извра­щается, и глаза смотрят беспорядочно. Как кони, когда возница приходит в смущение, несутся в беспорядке, так и у нас, когда расстраивается ум, все приходит в беспорядок, все извращается и сбивается с своего пути.

Ст. 4-5 И душа моя смятеся зело: и ты, Господи, доколе? Обратися, Господи, избави душу мою, спаси мя ради милости твоея.

«Ты же, Господи, доколе? Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей». Пророк непрестанно говорит: «Господи», приводя это слово, как некоторое право на снисхождение и милость. И действительно, вели­чайшая наша надежда в неизреченном Его человеколюбии, в том, что Он так готов оказывать снисхождение. А слово: «доколе» есть выражение человека не оскорбленного или негодую­щего, но скорбящего, сетующего и изнемогающего под бреме­нем искушений.

«Обратись, Господи, избавь душу мою». О двух предметах говорит здесь пророк: о том, чтобы Господь обратился, и чтобы избавил душу его. Праведники особенно заботились о том, чтобы Господь примирился с ними, был милостивым и благосклонным к ним и не отвращался от них. За этим следует и другое: чтобы избавлена была душа. Не так посту­пают многие из людей, особенно более грубых, – они ищут одного только, как бы устроить свое настоящее благополучие. А праведники напротив заботились о том, как бы получить спасение души, драгоценнее которой для них не было ничего.

Обратися, Господи, избави душу мою, спаси мя ради милости твоея.

См. толкование на (Пс 6:4)

Яко несть в смерти поминаяй тебе, во аде же кто исповестся тебе?

«Ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?» Посмотри, сколько он приводит причин ко спа­сению. «Ибо я», говорит, «немощен; ибо кости мои потрясены» так как я прошу этого у Господа; «ибо в смерти нет памятования о Тебе», – выражая этими словами не то, будто наше бытие окан­чивается с настоящей жизнью, – нет, он знал учение о вос­кресении, – а то, что после отшествия отсюда покаяние уже не может иметь места. Так и богач исповедовал грехи свои и раскаивался, но это не принесло ему никакой пользы по не­благовременности (Лк.16). И девы желали получить елей, но никто не дал им (Мф.25). Поэтому и пророк просит, чтобы здесь были омыты грехи его, дабы пред страшное суди­лище он мог предстать с дерзновением.

Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу.

Далее, желая на­учить, что при Божием человеколюбии должны быть и наши собственные усилия, – потому что, если бы мы указывали и на немощь свою, и на смятение свое, и на благость Божию, и на все то, что он сказал, но не приложили должного с нашей сто­роны, то не было бы нам никакой пользы, – посмотри, что присовокупляет он: «утомлен», говорит, «я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою».

Пусть выслушают живущие в низком состоянии, какое покаяние приносил царь, облекавшийся в порфиру; выслушаем это и мы, и умилимся. Он не только трудился, но утруждался воздыханиями, не только плакал, но слезами омывал постель свою, и не один, два или три дня, но каждую ночь; и не о про­шедшем только говорит, но и о будущем. Не думайте, что он, сделав так однажды, потом предался покою; нет, он всю жизнь, постоянно поступал таким образом, – не так, как мы, которые часто, сделав это какой-нибудь один день, или даже не сделав ни однажды, предаемся смеху, роскоши и удовольствиям. Не так он поступал, но проводил жизнь в постоянных слезах. Будем же и мы подражать его испове­данию. Если мы не захотим плакать здесь, то по необходимости должны будем воздыхать и плакать там; притом там без пользы, а здесь с пользою, там со стыдом, а здесь с вели­ким благоприличием. А что это непременно будет, о том по­слушай, как говорит Христос: «там будет плач и скрежет зубов» (Мф 8:12). Не испытают этого плачущие здесь, но они получат великое утешение: «блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф.5:4); «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк 6:24). Пусть выслушают имеющие золотые кровати, какая была кровать у царя, – не украшенная драгоценными камнями, не испещренная золотом, но омытая слезами. Для него ночи были ночами не отдохновения, а воздыханий и слез. Так как днем развлекало его множество забот, то время, которое все употребляют на отдых, он делал временем исповедания, проливая тогда самые горячие слезы. И всегда хорошо – плакать, но особенно во время ночи, когда никто не препятствует этому дивному удовольствию, когда желающий может предаваться ему с полной свободою. Испытавшие понимают, что я говорю, знают, какую радость доставляют эти источники слез. Эти слезы могут угасить неугасимый пламень, ту реку, которая течет пред судилищем. Вот почему и Павел три года плакал день и ночь, исправляя чужие недостатки (Деян 20:31); а мы и о своих не плачем, но, предавшись смеху и сластолюбию, ночью погру­жаемся в глубокий сон. У нас, когда одни предаются сну, подобию смерти, другие бодрствуют бодрствованием, которое хуже смерти, размышляя в это время о барышах и доходах и устрояя козни другим. Не таковы истинно бодрствующие, но они возделывают души свои, окропляя их слезами, как дож­дем, и взращивая семена добродетели. Никакому пороку и разврату недоступно ложе, принимающее такие слезы. Проливаю­щий эти слезы нисколько не думает о земном, избавляет душу свою от всякого беспокойства и делает ум свой светлее солнца. Не подумайте, что я говорю только монахам; это увещание отно­сится и к мирянам, и к ним еще более, нежели к тем, потому что они особенно имеют нужду в врачествах покаяния. Кто плачет таким образом, тот встанет с душою, превос­ходящею тихую пристань, отвергнув все страсти; исполнившись великого веселия. он пойдет в дом Божий с дерзновением; с ближним он будет беседовать с удовольствием, потому что в нем не гнездится гнев, не воспламеняется ни похоть, ни сребролюбие, ни зависть, и ничто подобное. Это ночное стенание и слезы прогоняют все это, как бы диких зверей, скрывающихся внутри.

Смятеся от ярости око мое, обетшах во всех вразех моих.

«Иссохло от печали око мое». Видишь ли сокрушенную душу? Высказав покаяние, пророк опять говорит о страданиях, о смущении души, о страхе, происходящем от представления гнева Божия. Под «оком» он разумеет здесь око духовное, ту рас­познавающую и разумную способность души, которая обыкновенно возмущается от представления своих грехов. Так как он постоянно имел пред глазами свои прегрешения и представ­лял гнев Божий, то проводил жизнь со страхом и не в беспечности, как живут многие, но в подвигах и сокрушении. Такое смятение есть источник спокойствия; такой страх есть залога безопасности; предающийся такому волнению предотвращает всякую бурю, а не имеющий такой души подвергнется страшному крушению. Как судно, ненагруженное и предостав­ленное течению буйных ветров, скоро потопляется, так и душа, живущая беспечно, подвергается бесчисленным страстям. По­тому и блаженный Павел, выражая такое страдательное состояние души, сказал: «дойдя до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью» (Еф 4:19). И как кормчий, пока тревожится заботами о плывущих, всем достав­ляет спокойствие, а когда освободит себя от забот и заснет, то производит великое смятение, так точно и человек, пре­даваясь подвигам, страху и трепету, доставляет душе своей спокойствие, а предаваясь сну беспечности. потопляет ладью.

«Обветшало от всех врагов моих». Что значит: «обветшало»? Я изне­мог, говорит, от врагов моих. Подлинно, жизнь наша испол­нена подвигов и окружена бесчисленными врагами, которые бывают еще сильнее, когда мы впадаем в прегрешения. По­этому нужно делать все для того, чтобы избежать рук их и никогда не входить с ними в общение; это – залог величайшей безопасности для нас. Указывая на сонм этих врагов, Па­вел говорит: «брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф 6:12). Если же таков сонм наших врагов, то нужно всегда и по­стоянно быть вооруженными и избегать поводов ко грехам. Ничто так не делает нас ветхими, как грех. Потому и Павел, заповедуя предохранять себя от происходящей отсюда ветхости, говорить: «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим 12:2). Итак, если ты сделался ветхим от греха, обнови себя покаянием.

Ст. 9-10 Отступите от мене, вси делающии беззаконие, яко услыша Господь глас плача моего, услыша Господь моление мое, Господь молитву мою прият.

«Удалитесь от меня все, делающие беззаконие, ибо услышал Господь голос плача моего, услышал Господь моление мое; Господь примет молитву мою». Не маловажен и этот путь к добродетели, чтобы избегать людей порочных. Этого требует от нас и Христос, и при­том с такою силою, что повелевает отвергать даже друзей столь близких к нам, как необходимейшие члены, если они соблазняют нас и общение с ними приносит нам какой-нибудь вред. «Если же правый глаз твой соблазняет тебя», говорит Он, «вырви его и брось его; если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя» (Мф 5:29), – разумея здесь не члены телесные, – нет, – но близких друзей, которых дружбу должно отвергать, если она не приносит пользы ни им, ни нам, а причиняет вред. Таким образом, упражняясь в добродетели, и сам пророк не только не искал подобных обществ, но тщательно удалял их от себя. 6. Вот плод покаяния, вот польза от слез! Душа, со­крушенная таким образом, не предается уже никакой страсти. Так будем поступать и мы. Если человек, причиняющий нам вред, будет даже облечен в диадему, не станем дорожить и дружбою, потому что нет ничего хуже человека, преданного порокам, хотя бы он был царем; и напротив, нет ничего выше человека, стяжавшего добродетель, хотя бы он был узником.

«Ибо услышал Господь голос плача моего». Не сказал про­сто: «ибо услышал Господь голос мой», но: «голос плача моего». Видишь ли, как обильно выражает он и свои действия, и глас, и плач, на­зывая здесь голосом не звук вопля, но душевное расположе­ние, и плачем – не только слезы глаз, но и слезы души? Кто предается покаянию и бывает услышан Богом, тот легко может достигнуть и этого блага – избегать общения с людьми порочными.

Услыша Господь моление мое, Господь молитву мою прият.

См. Толкование на (Пс 6:9)

Да постыдятся и смятутся вси врази мои, да возвратятся и устыдятся зело вскоре.

«Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно». Это желание заключает в себе великую пользу, т.е. чтобы они устыдились и возвра­тились назад, потому что если идущие худо устыдятся и воз­вратятся назад, то отстанут от пороков. Как мы, видя человека, стремящегося к пропасти, удерживаем его от даль­нейшего стремления и говорим: «человек, куда ты стремишься? – пред тобою пропасть», так точно и пророк желает, чтобы злые возвратились назад. Так и взбесившаяся лошадь, если кто-нибудь скоро не удержит ее, скоро погибает. Так и врачи с великой поспешностью стараются остановить дальнейшее рас­пространение яда какого-нибудь ядовитого животного, часто за­ражающего все тело, пресекая происходящий от него вред. Так точно будем поступать и мы, будем с великой поспешно­стью истреблять в себе порок, чтобы эта болезнь, развиваясь, не усилилась. Греховные раны, будучи оставляемы в пренебрежении, делаются больше, и не ранами только ограничиваются эти болезни и немощи, а рождают бессмертную смерть, тогда как, будучи исторгаемы вначале и когда еще малы, они не сделаются и вели­кими. Смотри: кто старается не обижать, тот не будет ссориться; кто не знает ссор, тот будет сохранять дружбу; кто сохра­няет дружбу, тот не будет иметь врагов; кто не имеет вра­гов и питает любовь, тот исполнит всякую добродетель. Не будем же пренебрегать началом зол, чтобы они не возросли больше. Иуда, если бы остановил свое сребролюбие, не дошел бы до святотатства; а если бы удержался от этого, то не достиг бы величайшего зла. Потому и Христос запрещает не только блуд или прелюбодеяние, но и нескромный взгляд, истребляя порок в самом корне, чтобы легче можно было преодолеть его (Мф 5:28). Так Бог поступал и с иудеями; хотя более чувственно и прообразовательно, – потому что говорил к людям плот­ским, – однако поступал. Как и каким образом? Он не дозволял делать между рабочими животными какого-нибудь смешения различных родов (Втор 22:10); не дозволял есть кровь бессловесных животных (Лев 17:10); не дозволял удерживать залогов после вечера (Втор 14:12), – предотвра­щая таким образом важные преступления, именно: первым – мужеложство, вторым – убийство, третьим – жестокость и бесче­ловечие. А ныне все делается открыто и с великим бесстыд­ством; потому и извратилось все. Итак, когда в тебе заро­дится малая страсть, не смотри на то, что она мала, но пред­ставь, что она, будучи питаема, производит величайшие бед­ствия. В доме, когда мы видим загоревшимся малый клочок льна, то смущаемся и поднимаем шум, потому что смотрим не на начало, а от начала заключая к концу, беспокоимся и бегаем, чтобы погасить пожар. Но сильнее огня распростра­няется в душе порок; поэтому нужно предупреждать его. Если мы останемся беспечными, то труднее будет исправление. Тоже можно видеть и на корабле: плывущие не тогда начинают бес­покоиться, когда море уже чрезмерно взволновалось, но когда видят, что оно готово взволноваться. Не будем же оставаться беспечными при малых грехах, но станем истреблять их с великой силою, чтобы избегнуть больших, и сподобиться буду­щих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.