- 1. Филопатор, узнав от прибывших к нему,
что Антиохом отняты бывшие в его владении местности,
отдал приказ всем войскам своим, пешим и конным,
и, взяв с собою сестру свою Арсиною,
отправился в страну Рафию,
где расположены были станом войска Антиоха. - 2. Тогда некто Феодот решился исполнить свой замысел,
взял с собою лучших из вверенных ему Птоломеем вооруженных людей,
и ночью проник в палатку Птоломея,
чтобы наедине убить его и тем предотвратить войну. - 3. Но его обманул Досифей, сын Дримила, родом Иудей,
впоследствии изменивший закону и отступивший от отеческой веры:
он поместил в палатке одного незначительного человека,
которому и пришлось принять назначенную Птоломею смерть. - 4. Когда же произошло упорное сражение,
и дело Антиоха превозмогало,
то Арсиноя, распустив волосы,
с плачем и слезами ходила по войскам, усильно убеждая,
чтобы храбрее сражались за себя, за детей и жен,
и обещая, если победят, дать каждому по две мины золота. - 5. Итак случилось, что противники поражены были в рукопашном бое,
и многие взяты в плен. - 6. Достигнув своей цели,
Филопатор рассудил пройти по ближним городам, чтобы ободрить их. - 7. Исполнив это и снабдив капища дарами,
он одушевил мужеством подвластных ему. - 8. Когда потом Иудеи отправили к нему от совета и старейшин послов
поздравить его, поднести дары и изъявить радость о случившемся,
то он пожелал как можно скорее придти к ним. - 9. Прибыв же в Иерусалим,
он принес жертву великому Богу, воздал благодарение,
и прочее исполнил, приличествующее священному месту; - 10. и когда вошел туда, то изумлен был величием и благолепием
и, удивляясь благоустройству храма, пожелал войти во святилище. - 11. Ему сказали, что не следует этого делать,
ибо никому и из своего народа непозволительно входить туда,
и даже священникам,
но только одному начальствующему над всеми первосвященнику,
и притом однажды в год;
но он никак не хотел слушать. - 12. Прочитали ему закон,
но и тогда не оставил он своего намерения,
говоря, что он должен войти:
пусть они будут лишены этой чести, но не я.
И спрашивал, почему, когда он входил в храм,
никто из присутствовавших не возбранил ему? - 13. И когда некто неосмотрительно сказал, что это худо было сделано,
он отвечал: но когда это уже сделано,
по какой бы то ни было причине,
то не должно ли ему во всяком случае войти,
хотят ли они того, или не хотят. - 14. Тогда священники в священных одеждах
пали ниц и молились великому Богу,
чтобы Он помог им в настоящей крайности
и удержал стремление насильственно вторгающегося;
храм наполнился воплем и слезами,
а остававшиеся в городе сбежались в смущении,
полагая, что случилось нечто необычайное. - 15. И заключенные в своих покоях девы выбегали с матерями
и, посыпая пеплом и прахом головы,
оглашали улицы рыданиями и стонами. - 16. Другие же во всем наряде,
оставив приготовленный для встречи брачный чертог
и подобающий стыд, беспорядочно бегали по городу. - 17. А матери и кормилицы, оставляя и здесь и там новорожденных детей,
иные в домах, другие — на улицах,
неудержимо сбегались во всесвятейший храм. - 18. Так разнообразна была молитва собравшихся
по случаю святотатственного покушения. - 19. Вместе с тем некоторые из граждан возымели смелость
не допускать домогавшегося вторгнуться и исполнить свое намерение.
Они воззвали, что нужно взяться за оружие
и мужественно умереть за закон отеческий,
и произвели в храме великое смятение: - 20. с трудом быв удержаны старейшинами и священниками,
они остались в том же молитвенном положении. - 21. Народ, как и прежде, продолжал молиться.
Даже бывшие с царем старейшины
многократно пытались отвлечь надменный его ум
от предпринятого намерения. - 22. Но, исполненный дерзости и все пренебрегший,
он уже делал шаг вперед,
чтобы совершенно исполнить сказанное прежде. - 23. Видя это,
и бывшие с ним начали призывать вместе с нашими Вседержителя,
чтобы Он помог в настоящей нужде
и не попустил такого беззаконного и надменного поступка. - 24. От совокупного, напряженного и тяжкого народного вопля
происходил невыразимый гул. - 25. Казалось, что не только люди,
но и самые стены и все основания вопияли,
как бы умирая уже за осквернение священного места.
Ничего нет для сопоставления.
