Это послание отчетливо выделяется среди всех книг Нового Завета. Оно не выходит из сферы чисто еврейских интересов и отличается своеобразным отношением к Христу как к величайшему первосвященнику. Много споров вызывают вопросы о его авторе (который, несмотря на многочисленные предположения, остается неизвестным) и первоначальных адресатах (по всей видимости, они готовы были отказаться от исповедания христианства и вернуться к иудаизму). Но мы будем рассматривать содержащиеся в послании идеи, не вдаваясь в эти сложные проблемы.
Великий Бог
Автор Послания к евреям поглощен мыслями о Боге - он упоминает Его 68 раз, в среднем через каждые 73 слова. Он знает великого Бога, сотворившего все сущее (Евр. 1:2; Евр. 3:4; Евр. 4:3-4; Евр. 11:3). Страшно попасть в руки Бога (Евр. 10:31), ибо Он «огнь поядающий» (Евр. 12:29; ср. внушающее ужас описание Его явления на горе Синай, Евр. 12:18-21), и гнев Его тяжек (Евр. 3:11; Евр. 4:3). Бог - Судия всех (Евр. 12:23), в первую очередь - некоторых злодеев (Евр. 13:4), но также и всего «Своего народа» (Евр. 10:30). Учение о «вечном суде» - часть «начатков учения Христова» (Евр. 6:1-2). Суд так же неизбежен, как смерть (Евр. 9:27). Автор говорит, что «все ангелы Божий» поклоняются Христу (Евр. 1:6) и несколько раз упоминает «Бога живого» (напр., Евр. 3:12; Евр. 9:14).
Он - «Бог всевышний» (Евр. 7:1), который участвует в жизни людей, так что они ничего не могут сделать без Его позволения (Евр. 6:3). В соответствии с божественным замыслом спасения древние не могут «достичь совершенства» без христиан (Евр. 11:40). Его воля исполняется в пришествии Христа (Евр. 10:7). Он воскрешает мертвых (Евр. 11:19).
Итак, автор Послания к евреям не сомневается в величии Бога. Но главная его мысль не о величии, а о милости Божией, к которой он возвращается не раз (Евр. 2:9; Евр. 12:15) и проявления которой видит во множестве дел Бога. Так, он уверен, что Бог открывает себя людям; в самом начале Послания сказано, что в прошлом Бог много раз и разными способами говорил с людьми, а «в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр. 1:1-2); затем автор напоминает, что Бог говорил «чрез Давида» (Евр. 4:7), и рассуждает о «слове Божием» (Евр. 4:12; Евр. 5:12; Евр. 6:5; Евр. 13:7) и о свидетельствах, полученных от Бога в знамениях и чудесах (Евр. 2:4). Бог так заботится о Своем народе, что никогда не оставляет его без помощи. Верные Богу названы «народом Божиим» (Евр. 4:9; Евр. 11:25), и еще «домом Божиим» (Евр. 10:21).
В древности Бог дал обетование Аврааму и скрепил его клятвой (Евр. 6:13). Это обетование свидетельствует о том, что Авраам был дорог Богу, и о несравненном величии Бога, поклявшегося Самим Собою, ибо «никем высшим клясться не мог». Его обещания надежны: Бог не может солгать (Евр. 6:18). Обещанное Богом благословение обладает в глазах автора огромной ценностью. Слово «обетование» у него встречается чаще, чем в любой другой книге Нового Завета - 14 раз (следом идет Послание к галатам - 10). И всякий раз он раскрывает содержание обетования.
Останавливается ли он на каком-либо одном обетовании (Евр. 4:1) или говорит об обетованиях Бога в целом (Евр. 6:12), в этом всегда присутствует мысль о милосердии Бога. Люди получают благословение не потому, что заслужили его, а только потому, что Бог пожелал его дать. Он дает обещания и выполняет их.
Бог участвует в акте спасения, осуществленном через Христа. Вопрос о спасении очень занимает автора, он использует это слово 7 раз - больше, чем любой другой из новозаветных писателей. Он не всегда оговаривает, кто дал людям спасение, но ясно, что это Бог Отец или Христос, или тот и другой вместе. Ведь Христос - «Первосвященник пред Богом» (Евр. 2:17; Евр. 5:1; ср. Евр. 5:4, 10; Евр. 9:14), и через Него мы приближаемся к Богу (Евр. 7:19, 25); Он «предстает за нас пред лице Божие» (Евр. 9:24). Главная мысль всего Послания - о Христе-Спасителе, поэтому обратимся теперь к тому, что говорит автор о спасении, помня, что ниспослал нам его никто иной, как Сам Бог.
Несравненный Христос
Послание начинается основательным рассуждением о личности Иисуса. Автор показывает здесь, что личность Иисуса совершенно необыкновенна, что Он выше всего тварного мира и может быть сравним только с Богом. Называя Христа «Сыном» (12 раз; см., напр., Евр. 1:2), автор противопоставляет Его пророкам, и мы сразу понимаем, что Христа нельзя ставить на один уровень с людьми, пусть даже самыми замечательными. Далее читаем, что Христос - «наследник всего», то есть, наследник всего грандиозного творения по праву Сына его Владельца.
Именно через Него Бог сотворил все сущее [273]. Он - сияние (или, может быть, отражение) Божией славы и «образ ипостаси Его» (Евр. 1:3). Он не только участвовал в творении, но постоянно поддерживает существование вселенной. Русскому «держать» соответствует в греческом оригинале глагол phero, выражающий мысль, что Христос несет на Себе вселенную, очевидно, к цели ее существования; таким образом, это динамическое понятие (в отличие, скажем, от статического представления греков об Атланте, который держит все на своих плечах). Он очистил нас от грехов и воссел одесную Бога (мысль эта повторяется не раз, см. Евр. 1:13; Евр. 8:1; Евр. 10:12; Евр. 12:2).
Он выше ангелов, поскольку «славнейшее перед ними наследовал имя» (Евр. 1:4); Его сущность - другого порядка. Автор затем доказывает это, приводя цитаты из Писания, в которых Бог говорит с Сыном - форма обращения, не применимая к ангелам (Евр. 1:5), а ангелы поклоняются (Евр. 1:6) и служат Ему (Евр. 1:7), ибо Он - царь на вечном престоле (Евр. 1:8), Который «основал землю» и не прейдет вовек (Евр. 1:10-12). Никому из ангелов Бог не позволял, как Сыну (Евр. 1:3), сидеть возле Себя, пока не будут повержены все Его враги (Евр. 1:13). А ведь то, что даже ангелы настолько ниже Сына, говорит об очень многом.
Закончив это рассуждение, автор переходит к теме «толикого спасения», осуществленного Христом. Иисус явился на землю как Человек, Который много ниже ангелов, но причиной этого было только то, что Он пришел указать путь спасения грешникам (Евр. 2:9). Автор подчеркивает, что Христос обладает подлинной человеческой природой (Евр. 2:10-18), но это ничуть не противоречит его предыдущим словам о величии Христа. Именно величие Христа, по мысли автора, и позволило Ему спуститься так низко, став ради спасения людей одним из них.
Затем говорится, что «Первосвященник исповедания нашего» «достоин большей славы», чем Моисей (Евр. 3:1-6). Вероятно, многих это сравнение не впечатляет, ведь раньше уже было сказано, что Христос выше ангелов. Но для евреев Моисей превосходил ангелов величием (поскольку отрывки из священных писаний свидетельствуют, что Моисея почитали превыше ангелов, ср. SBK, 3:683). Моисей - человек, через которого Бог дал закон, а евреи считали это величайшим событием мировой истории. Им казалось, что никто не может превзойти Моисея славой. Но автор объясняет, что Моисей был верен Богу как слуга, а Христос - «как Сын в доме Его» (Евр. 3:5-6).
От мысли о несравненном величии Христа, затмевающем все и всех во вселенной, автор послания переходит к другой - о том, что Христос принес нам спасение, и, развивая ее, обращается к таким понятиям, как великий Первосвященник, подобный Мелхиседеку, и Новый Завет. Эти рассуждения неразрывно связаны с идеей величия Христа: без него Он не мог бы исполнить того, что подразумевается понятием «великого Первосвященника» и другими эпитетами. Изображая Христа равным Богу Отцу, автор создает необходимое условие для развития всех своих идей о Спасителе.
Подлинный Человек
Мы уже видели, что идея величия, позволившего Богу стать человеком ради спасения людей, - неотъемлемая часть представления автора о Христе. Одно из удивительнейших свойств этого послания - соединение самой что ни на есть возвышенной христологии с совершенно реалистическим представлением о немощности человеческой плоти. Так, писатель говорит, что «во дни плоти Своей» Иисус «с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления» (Евр. 5:7). Это явное указание на Гефсиманский сад, хотя ни в одном другом изложении этого эпизода мы не увидим Иисуса в таком глубоком отчаянии. «И услышан был за Свое благоговение» - еще одно указание на Его человеческую природу.
Он «навык послушанию» и стал совершенным (Евр. 5:8-9) «через страдания» (Евр. 2:10). Священство Сына - совсем иное, чем служение земных первосвященников, ибо Он «на веки совершенный» (Евр. 7:28). Правда, совершенство можно понимать по-разному. Совершенство бутона - не то же, что цветка; есть разница между совершенной готовностью к страданию и страданиями уже испытанными. В смысле готовности к страданиям Христос всегда был совершен, но, пройдя земной путь и претерпев страдания, Он приобрел иное совершенство. Автор использует необычные и яркие выражения, говоря об этой стороне человеческой природы Иисуса.
Согласно Посланию, Иисус «должен был [275] уподобиться братьям» (Евр. 2:17). Он претерпел искушения (Евр. 2:18); был «подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр. 4:15). Это может значить, что Он не совершил греха, несмотря на искушение, или что Ему было ведомо всякое искушение, кроме того, какое испытывает согрешивший. В любом случае подчеркивается реальность искушения.
Что касается земного происхождения Иисуса, Послание к евреям ведет Его от колена Иуды (Евр. 7:14). Иисус преодолел сопротивление греховных людей (Евр. 12:3) и был предан казни вне стен Иерусалима (Евр. 13:12). Все это - подлинно человеческая жизнь и смерть. Отметим еще, что автор 9 раз называет Его человеческим именем - «Иисус», при этом всякий раз как бы подчеркивая Его человеческую сущность («Иисус Христос» встречаем у него трижды, 1 раз - «Господь наш Иисус» и 9 раз - «Христос»). Автор напоминает, что Иисус, будучи Богом, разделял, и продолжает разделять с людьми их несчастья.
Священник по чину Мельхиседека
Послание к евреям отличается своеобразным стилем, одна из самых ярких особенностей которого - отношение к Христу как к священнику или первосвященнику. Это сравнение позволяет в совершенно новом свете увидеть миссию Христа Спасителя. Слово «священник» употреблено в послании 14 раз (у Луки оно встречается 5 раз, в других новозаветных книгах - еще реже), «первосвященник» - 17 раз (в евангелиях и Деяниях, где оно тоже используется, это слово обозначает исключительно иудейских священнослужителей - современников описываемых событий). По-видимому, для автора нет существенной разницы между значениями обоих слов.
Его отношение к Мелхиседеку тоже очень необычно. Он трижды называет Христа священником или Первосвященником «по чину Мелхиседека» (Евр. 5:6, 10; Евр. 6:20) [275]; всю 7-ю главу занимает подробное рассуждение на ту же тему. Мелхиседек известен по одному эпизоду книги Бытия (Евр. 14:18-20), где сказано, что он был царь Салимский и священник Бога всевышнего; он вынес хлеб и вино Аврааму и благословил его, когда тот возвращался после победы над Кедорлаомером и другими царями, а Авраам дал ему десятую часть добычи. И это все. Ни о предках, ни о потомках Мелхиседека не сказано ничего. Во всем Ветхом Завете он упомянут еще лишь раз - в 109-м псалме (ст. 4), где говорится о священнике «по чину Мелхиседека».
Имя «Мелхиседек» означает «царь справедливости», «царь Салимский» - это «царь мира». И имя, и титул имеют явное отношение ко Христу, хотя оно не раскрыто подробнее. Мелхиседек был «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни» (Евр. 7:3). Здесь, возможно, воспроизведен иудейский способ рассуждения, когда считается важным, о чем именно не сказано в Писании [276]. В Библии нет ни слова о родителях Мелхиседека, мы не найдем там ни его родословной, ни каких-либо упоминаний о потомках. Все это указывает на важную истину о Христе. То, о чем при рассказе о жизни Мелхиседека просто не упомянуто, в жизни Христа действительно в высшем смысле отсутствует. Он не имеет ни начала, ни конца. Его жизнь несравнима с жизнью остальных людей. Мы не можем не обратить внимание на тот факт, что Мелхиседек был «подобен» Сыну Божьему.
Было бы ошибкой думать, будто автор принимает священство Мелхиседека за образец, которому соответствует Христос. На самом деле Мелхиседек - священник «по чину» Сына Божиего, и священство Христа - данность, которую автор хочет сделать понятнее на примере Мелхиседека. Жизнь Христа - «непрестающая» (Евр. 7:16); у нее нет и, что самое важное, не может быть конца. У этой жизни есть одно отличительное свойство, которое символически выражает фигура Мелхиседека. Другие священники умирают, на смену им приходят новые, но священство Христа вечно (Евр. 7:23-25).
Идея вечного священства выводится из слов 109-го псалма, понятых буквально: «Клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека» (Евр. 7:20-22). Когда Бог устанавливал священство левитов, Он не давал клятвы; таким образом, не было никакой гарантии того, что их институт будет незыблемым. Но «священник по чину Мелхиседека» - совсем другое дело. Если Бог призвал Христа на такое священство и поклялся, что Он будет священником «вовек», значит священство Христа неотменимо, неизменно и постоянно.
Выплата Мелхиседеку десятины и благословение, которое он дал Аврааму, указывают на превосходство Христа над левитскими священниками. Родоначальник их, Левий, в то время еще не родился. Когда была выплачена десятина, Левий был еще «в чреслах» своего отца Авраама; символически он сам выплатил ее (Евр. 7:9-10). Благословение Мелхиседеком Авраама тоже знаменательно, потому что несомненно, что «меньший благословляется большим» (Евр. 7:7). Оба факта говорят о том, что священство, осуществляемое Христом, выше священства иерусалимских священников.
Итак, фигура Мелхиседека позволяет нам понять, что как священник Христос стоит гораздо выше любого земного священнослужителя. Его священство - вечное, неослабевающее в своей действенности, и, стало быть, оно должно заменить собой все меньшие виды священства.
Великий Первосвященник
Идея священства и вне связи с Мелхиседеком позволяет понять многое из того, что совершил Христос. Он - «милостивый и верный Первосвященник пред Богом» (Евр. 2:17). Здесь важны не только свойства Христа, но и тот факт, что Его служение посвящено Богу.
Суть деятельности священника состоит в том, чтобы приносить жертвы, будучи при этом представителем других. Священнослужитель должен быть подлинным представителем тех, кто считает его священником, и священство его заключается в принесении жертв Богу (Евр. 5:1). Земные первосвященники вполне естественным образом являлись подлинными представителями верующих. Священник был таким же человеком, как и те, кого он представлял, более того, он был грешен, так что приносить жертвы должен был не только за других, но и за себя (Евр. 5:3). Предложение жертвы было действием священным, и никто до этого не допускался, если не был призван Богом.
Левитские священники были призваны Богом; то же сказано и о Христе (Евр. 5:4-5). При этом очень важно, что Он был подлинным человеком, и автор не случайно обращает на это особое внимание. Ведь это - одно из условий Его первосвященства. Не будучи одним из нас, Он не смог бы быть истинным представителем людей; Он «не такой, Который не может сострадать нам в немощах наших» (Евр. 4:15).
Теперь о жертвах. Земные священники изо дня в день приносят жертвы, хотя эти жертвоприношения не могут истребить грехов (Евр. 10:11). «Всякий первосвященник поставляется для принесения даров и жертв» (Евр. 8:3). Поэтому, задумавшись о том, что дает идея священства для понимания миссии Христа, мы должны прежде всего иметь в виду, что Он принес жертву. Если бы Он был ограничен земной жизнью, Он бы не был священником, поскольку на земле роль священников, приносящих дары и жертвы, принадлежала другим (Евр. 8:4).
Для автора Послания очень важно то, что Христос принес только одну жертву, что этой жертвой был Он Сам, и она была безупречной и навсегда действенной. В отличие от левитских священников, ежедневно совершающих жертвоприношения, Он принес в жертву Себя Самого, единожды и навсегда (Евр. 7:27). Этой мысли автор придает огромное значение, возвращается к ней вновь и вновь. «Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9:26); Он однажды был принесен в жертву, «чтобы подъять грехи многих» (Евр. 9:28); Он принес одну жертву за грехи (Евр. 10:12); одним приношением Он навек сделал совершенными освященных (Евр. 10:14); Он «Духом Святым принес Себя непорочного Богу» (Евр. 9:14). Отсюда можно сделать окончательный вывод: не нужно больше приносить жертвы за грехи (Евр. 10:18).
Жертвой, которую принес Христос, было Его тело (Евр. 10:10). По мнению некоторых, мысль автора заключается в том, что важно не принесение материальной жертвы, а смирение. Жертвенные заклания животных будто бы не имели смысла, так как совершались без участия воли жертвы.
Христос же Сам пожелал принести Себя в жертву. С этим, конечно, не приходится спорить. Но нельзя забывать и о том, что по воле Бога «освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа» (Евр. 10:10). И мы не получим правильного представления о Послании к евреям, если не поймем, что принесение тела в жертву было очень важно для автора.
Повторяемость левитских жертв свидетельствует об их недейственности. Если бы они действительно избавляли от грехов, как считали приносившие их, то разве не отпала бы нужда приносить их постоянно (Евр. 10:2)? Если бы грех был истреблен, не было бы нужды в жертвах. В любом случае, кровь тельцов и козлов не может уничтожать грехи (Евр. 10:4).
Приносящий жертвы не очистит этим свою совесть (Евр. 9:9). Важно понимать еще и то, что жертва Христа - не просто один из путей к Богу, но единственный путь. Жертвы прежней религии не уничтожали грех. Жертва Иисуса его уничтожила. Эта разница показывает, что, хотя в иудаизме немало привлекательного, он не был и не мог стать конечной религией. С пришествием Сына Божиего все изменилось. Тот путь к спасению, который Он открыл нам, путь не только истинный, но и единственный.
Новый завет
Мысль о том, что смерть Христа означала вступление в силу «нового завета», возвещенного Иеремией, встречается не только у автора Послания к евреям. Мы находили ее в посланиях Павла и в эпизоде Тайной Вечери у синоптиков. Но нигде ей не придавалось такого огромного значения, как в этом послании. На него приходится более половины (17 из 33) всех употреблений слова diatheke («договор, союз, завет») в Новом Завете, причем в большинстве случаев подразумевается «новый завет».
Заметим, прежде всего, что сам выбор слова несколько необычен. Обычно «договор» обозначался в греческом словом syntheke, однако в Новом Завете оно не встречается. Слово же diatheke обыкновенно означает «завещание, посмертную волю». Оно постоянно встречается именно в этом значении, и едва ли где-либо, кроме Библии, можно обнаружить его употребление в другом значении.
Идея завета, который Бог заключил с Израилем, - безусловно одна из центральных в Ветхом Завете. Переводчики, вероятно, сочли, что смысл слова syntheke, предполагающий наличие двух сторон, которые вырабатывают условия соглашения и затем принимают его, не вполне соответствует идее завета с Богом. Это не было похоже на сделку между людьми. Бог поставил Свои условия; Израилю оставалось только принять их. Возможно, переводчики руководствовались этими соображениями; во всяком случае, они выбрали греческое diatheke, употребляющееся обычно в значении «завещание», в качестве соответствия еврейскому слову, означающему «договор». Это соответствие постоянно: оно встречается 277 раз.
В связи с этим перед нами возникает очень существенный вопрос о смысле слова diatheke в Новом Завете. Означает ли оно у новозаветных писателей (и, в частности, у автора Послания к евреям) то же, что в других греческих текстах (т. е. «завещание»), или, в соответствии со Священным Писанием, используется в значении «договор, союз»? Традиционно оно понималось как «завещание», и отсюда пошли названия «Ветхий Завет» и «Новый Завет» в нашей Библии. Некоторые исследователи последнего времени настаивают, что это слово во всех случаях означает «договор, союз». Признавая разумное начало обоих мнений, можно сказать, что нормальным для Библии является значение «договор», но в некоторых контекстах слово следует понимать в значении «завещание» (напр., Евр. 9:17).
Первые два раза писатель употребляет это слово, говоря о том, что Иисус был посредником при заключении «лучшего завета» (Евр. 7:22; Евр. 8:6), «который утвержден на лучших обетованиях» (Евр. 8:6) [277]. Мысль свою он поясняет развернутой цитатой из Иеремии (Иер. 31:31-34), где пророк предрекает новый завет с Богом, при котором Господь напишет Свои законы «на сердцах» людей и забудет их грехи. Цитата повторяется в Евр. 10:16-17, но на этот раз после вводных стихов автор сразу переходит к словам о прощении грехов. Для него это главное. Путь к Богу, который открыл Иисус, не зависел от соблюдения внешних правил. Закон Господа был написан «на сердцах» его народа. Это был внутренний закон. И, в конце концов, прощение было дано людям не за их достоинства, но благодаря тому, что Иисус пролил ради этого Свою кровь. Жертвы, которые приносились при старом завете, не могли уничтожить грех; они могли лишь служить напоминанием о нем (Евр. 10:3). Но Иисус действительно уничтожил грех (Евр. 9:26). Старый завет, которого, видимо, еще придерживались некоторые из тех, кому адресовано послание, устарел (Евр. 8:13).
Автор показывает, что смерть Иисуса позволила «избранным к вечному наследию получить обетованное» (Евр. 9:15) и подчеркивает, что именно этой смертью были искуплены грехи, совершенные при первом завете. Левитские жертвы не могли уничтожить грехи; их уничтожила только смерть Иисуса. Но ветхозаветные праведники обрели спасение, ведь смерть Иисуса распространялась на их грехи, так же как и на грехи людей будущих поколений.
В великолепном финале Послания есть слова: «Кровь завета вечного» (Евр. 13:20). Мы уже говорили, что священство Иисуса непреходяще; оно никогда не заменится новым, как это было со священством левитов. Теперь мы видим, что то же самое можно сказать и о завете. Старый завет исполнил свое назначение и был отменен Христом. Новый завет заключен навек. Он неотменим.
Уничтожение греха
Еще одна интересная черта Послания состоит в разнообразии способов, которыми писатель раскрывает значение миссии Иисуса. Во вступлении он говорит, что Иисус «совершил очищение грехов» (Евр. 1:3). Грех оскверняет, а Иисус полностью освободил людей от скверны. Он «милостивый и верный Первосвященник пред Богом, для умилостивления за грехи народа» (Евр. 2:17). Многие переводы передают это место через понятие искупления, однако использованное в оригинале слово относится, как мы уже видели, к группе слов, означающих укрощение гнева. Смерть Христа укротила гнев Бога.
Иногда писатель говорит о «снятии» и «несении» греха например, в рассуждении о том, что Христос принес Себя в жертву, «чтобы подъять грехи многих» (Евр. 9:28). В Ветхом Завете метафора несения греха означает последствия или наказание за грехи (напр., Чис. 14:33-34; Иез. 18:20). То есть Христос взял на Себя ношу, которую должны были нести грешники.
Писатель прибегает к понятию жертвы: Иисус, «принесши одну жертву за (hyper) грехи, навсегда воссел одесную Бога» (Евр. 10:12; слово «жертва» вновь появляется в Евр. 9:26; Евр. 10:26; в последнем случае словом «за» переведено не hyper, как в ст. 12, a peri - «о», слегка изменяющее угол зрения при взгляде на грех). В других случаях говорится, что Иисус совершил «приношение» (prosphora) Себя (Евр. 10:10, 14, 18).
Иногда автор предпочитает понятие прощения (Евр. 10:26; ср. Евр. 9:22). Грех «уничтожен» жертвой Христа (Евр. 9:26), Иисус совершил искупление (Евр. 9:15). Два раза писатель цитирует пророчество о Новом Завете, показывающее, что Бог не помнит больше о грехах тех, кто жил во времена Ветхого Завета (Евр. 8:12; Евр. 10:17).
Далее, автор Послания часто говорит о вещах, которые были невозможны в ветхозаветные времена, подразумевая, что они стали возможны благодаря Иисусу. К таковым относятся жертвы о грехах (Евр. 5:3), сознание греховности, от которого верующих не могли избавить никакие жертвы (Евр. 10:2), принесение даров и жертв (Евр. 5:1), освобождение от грехов (aphairein, «снимать» - Евр. 10:4, и perielein «изгонять» - Евр. 10:11), всесожжения и жертвы за грех (Евр. 10:6). В прежние времена проблема греха была неразрешима, но Христос решил ее полностью и навсегда.
То разнообразие метафор, к которым автор прибегает в рассуждениях об уничтожении греха, выдает его глубокое убеждение в том, что это был всеобъемлющий божественный ответ на нашу глубочайшую нужду.
Тень и сущность
Иногда писатель говорит о различии между небесной реальностью и несовершенными образами ее, которые мы видим на земле (напр., Евр. 9:23). Это напоминает платоновское учение, и немало споров велось о том, находился ли автор Послания под влиянием платонизма. Платон считал, что все, что мы видим на земле, - не более чем несовершенная актуализация небесного прообраза, совершенной «идеи». Есть мнение, что в Послании к евреям отражен именно этот взгляд.
Однако на это вполне справедливо возражают, что текст Послания не дает оснований считать автора человеком, глубоко сведущим в философии. В Ветхом Завете рассказывается, как Господь велел Моисею сделать ковчег «по тому образцу, какой показан» был ему на горе (Исх. 25:40); это место приводят иногда как объяснение рассуждения об «образах небесного» в Послании к евреям.
В еврейской литературе есть места, напоминающие приведенные слова из Исхода, например: «Ты сказал, чтоб я построил храм на святой горе Твоей и алтарь в городе обитания Твоего, по подобию святой скинии, которую Ты предуготовил от начала» (Прем. 9:8). Но это объяснение не выглядит убедительно, так как в обоих еврейских текстах речь идет о точном земном повторении небесного образца, а автор Послания имеет в виду нечто другое.
Можно думать, что он отражает популяризованный александрийский вариант платонизма. Основная идея не противоречит Ветхому Завету, но к этому добавляется мысль о том, что небесное несравненно превосходнее земного; в некоторых отрывках это чрезвычайно важно. Так, автор противопоставляет святилище, в котором служат левитские священники, небесному прообразу (Евр. 9:24): оно - не более чем «образ и тень небесного» (Евр. 8:5). Сам закон не более чем тень грядущих благ; он не является реальностью в высшем смысле (Евр. 10:1). Христос служил не в земном храме, но в «большей и совершеннейшей скинии» (Евр. 9:11), и его жертва была выше всех «образов небесного» (Евр. 9:23). Пожалуй, здесь можно вспомнить еще о Моисее, для которого «поношение Христово» было важнее «Египетских сокровищ» (Евр. 11:26), и об отличии Синая от Сиона (Евр. 12:18 и далее), символизирующем разницу между «Глаголющим с небес» и «глаголавшим на земле» (Евр. 12:25).
Во всем этом звучит одна мысль: то, что дал миру Христос, неизмеримо выше всего, что можно найти в любой земной религии, включая иудаизм. Писатель по-разному выражает эту мысль; неизменным остается его убеждение в том, что Христос и Его путь - превыше всего.
Как нам отвечать на совершенное Христом
Одно из самых замечательных мест Нового Завета - 11-я глава Послания к евреям, в которой перед читателем вереницей проходят образы людей, известных своим благочестием. Это типичный образец литературного жанра похвалы героям прошлого, другой известный пример которого - отрывок из книги Иисуса сына Сирахова (Сир. 44:1 - Сир. 50:21), начинающийся словами: «Теперь восхвалим славных мужей...». Но в то время как последняя хвалит людей за разные качества, автор Послания говорит только о вере. Этим его похвала отличается от всех других сочинений такого рода.
Некоторые исследователи Нового Завета считают недостатком автора Послания отсутствие в нем горячей личной веры, какую мы чувствуем у Павла. Здесь, как им кажется, - лишь холодная уверенность в существовании невидимой реальности. Однако другие авторы вовсе не обязаны во всем следовать Павлу, хотя апостол и был великим мыслителем. И нельзя отрицать, что в Послании к евреям сказаны очень важные и нужные вещи, пусть они совсем не в духе Павла. Правда и то, что у Павла рассуждения о вере обращены главным образом в прошлое, к тому, что Бог совершил через Иисуса, к обоснованию самых истоков жизни всех христиан. В Послании же к евреям вера обращена в будущее; это то доверие, которое позволяет смело устремляться в невидимое и неведомое в уверенности, что Бог знает обо всем, что происходит в душе Его служителя. Богу угодны оба типа веры. И если мы говорим, что у автора Послания к евреям свой взгляд на веру, это вовсе не принижает его сочинение.
В сущности, его рассуждения часто немногим отличаются от взглядов Павла. Наша вера должна быть «ко спасению души» (Евр. 10:39). Иисус - «начальник и совершитель веры» (Евр. 12:2); через Него мы приходим к Богу (Евр. 7:25). «И имея великого Священника над домом Божиим» в Его лице, мы «приступаем с искренним сердцем, с полною верою» (Евр. 10:22).
Это, безусловно, значит, что автор Послания понимает спасение в целом так же, как и другие новозаветные писатели. Он отличается от остальных особенным, своеобразным способом выражения своего взгляда, но не самим взглядом.
Вера многого требует от человека. Авраам удостоен похвалы за то, что «верою повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет» (Евр. 11:8). Это было для него тяжелым испытанием, как и требование принести в жертву Исаака.
Писатель сказал: «Авраам принес в жертву Исаака» (Евр. 11:17); глагол стоит в перфекте, как если бы жертва действительно была совершена. Авраам верил, что Бог воскрешает из мертвых (Евр. 11:19), и, вероятно, полагался на это, принося сына в жертву.
Все, о ком говорится в 11-й главе, должны были верить Богу, когда все было против них и начатое дело казалось безнадежным. Но «верою и долготерпением наследуют обетования» (Евр. 6:12); и наоборот, не имеющие веры не добьются никакой выгоды; лишь те, кто верят, войдут в покой Бога (Евр. 4:5-6).
Христианский образ жизни предполагает смирение перед наказанием Господним. «Вспомните прежние дни ваши, когда вы, бывши просвещены, выдержали великий подвиг страданий», - говорит писатель (Евр. 10:32-36), и еще напоминает о тяготах, которые претерпевал народ Божий в течение веков (Евр. 11:33-38). Христос страдал, и верные должны выйти «к Нему за стан, нося Его поругание» (Евр. 13:13).
В своем знаменитом рассуждении на ту же тему автор говорит, что быть сынами - значит иметь терпение в послушании. Страдания христиан - это не бессмысленные ужасы, но полное значения наказание, которому подвергает детей любящий Отец. Они доказывают, что Бог не оставил Своих детей, но продолжает любить их (Евр. 12:5-11).
Послушание необходимо, так как Христос спасает «всех послушных Ему» (Евр. 5:9). Те, кто в прежние времена слышали благую весть и оставались непокорны, лишились благословения (Евр. 4:6), и поэтому писатель предупреждает тех, кому он пишет, чтобы не были непокорны себе во вред (Евр. 4:11). Пусть вместо этого стремятся сохранять благодать, которая [278] им дарована, служа «благоугодно Богу, с благоговением и страхом» (Евр. 12:28). Ничто в этом письме не дает оснований думать, что христианская жизнь легка. Автор не обещает милости, которая дешево стоит. И все же он утверждает, что милость Божия - это реальность. Уповая на Бога, мы можем надеяться, что с Его помощью сумеем вести такую жизнь, какою должны жить все спасенные Христом.
