Монархия не стала для израильских колен результатом стихийной эволюции предыдущей социальной организации, но была вызвана как необходимостью самозащиты, так и потребностью ассимилировать организационные структуры других народов. Попытки установления монархии на региональном уровне предпринимались еще до того, как стала чувствоваться необходимость объединения с целью защиты, но они были преждевременны, так как в каждой группе племен преобладал дух независимости и автономности. Первые попытки учредить монархию относятся уже ко временам судей, однако они не имели продолжения.
Так, например, Гедеону после его победоносной войны народ предложил: «Владей нами ты и сын твой и сын сына твоего...» (ср. Суд. 8:22). И хотя Гедеон не принял этого предложения: «Ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами; Господь да владеет вами» (Суд. 8:23), практически он повел себя как царь - забрал часть добычи, построил себе святилище, сделал себе ефод и имел большой гарем (ср. Суд. 8:24-32). Затем Авимелех, сын Гедеона и наложницы из Сихема, попытался объявить себя царем, убив своих братьев. Однако царствование его длилось всего три года и было далеко не мирным (ср. Суд. гл. 9). Иеффай также добился почти монархической власти. Однако именно при жизни Самуила (ок. 1040 г.) произошел решительный поворот в политической и религиозной истории Израиля, связанный с формальным установлением монархии.
Понятно, что хотя существуют иные источники помимо Библии, основными источниками информации о всем периоде от введения монархического правле ния до падения Иудейского Царства и Вавилонского пленения остаются библейские книги Самуила (1, 2 Царств). Важно, однако, помнить, что этот историографический комплекс, обладая богатым документальным материалом, имеет преимущественно теологическую направленность и отражает взгляды «школы Второзакония».
В этой связи стоит напомнить мнение Согена: «Израильская историография, дошедшая до нас в библейских текстах, является относительно поздним явлением, возникающим на рубеже Вавилонского пленения... В любом случае представляется, что мы не можем продвинуться вглубь истории дальше эпохи единой монархии... Авторы рубежа Вавилонского пленения предпочли представить нам теологическую картину в рамках "истории спасения", способную, с теологической точки зрения объяснить крушение двух еврейских монархий, но в то же время способную дать новые силы для того, чтобы народ смог встретить будущее, которое обещало быть неблагоприятным».
А. 1, 2-я книги Царств
Литературное происхождение этих книг - практически это единый том! - трудно определить с абсолютной точностью. Представляется, что здесь присутствуют по крайней мере три элемента: древний материал, обладающий большой исторической достоверностью (ср. восшествие на престол Давида, рассказ о наследовании трона Давидова и т. д.), вклад профетического окружения (ср. деятельность Самуила и несколько критическое отношение к монархии), двойная редакция школы Второзакония, имевшая место в правление Иосии и в период пленения.
Логически нелегко вычленить основные элементы структуры этого произведения. Вместе с тем очевидна его основная направленность: показать переход от организационных форм периода «судей» к установлению монархии (ср. 1 Цар. гл. 1-15), изложить «историю Давида», начиная с его восшествия на трон (1 Цар. гл. 16 - 2 Цар. гл. 5) и до событий, связанных с наследованием ему (2 Цар. гл. 6 - 3 Цар. гл. 2).
Самуил
Первая книга Царств начинается с рассказа о Самуиле: он является прототипом пророков (ср. рассказ о его детстве, 1 Цар. гл. 1-3) в своей критике ложного культа и защите превосходства Ягве, он же - последний из «судей», защитник народа в смутный период первых нападений филистимлян, именно он совершает помазание первого царя - Саула - на царство (ср. 1 Цар. гл. 10), учреждая, таким образом, монархию. Самуил является глашатаем Бога рядом с царем, с него начинается политическая власть, обладающая религиозным статусом (1 Цар. 15:26).
Будучи убежденным приверженцем веры в Ягве, Самуил как бы олицетворяет собой соединение харизматического периода с эпохой пророков. Самуил выступает как критическая совесть нации; характерно, что предание превращает его в главного судью первых шагов нарождающейся монархии. Именно в подходах к этому основному моменту - зарождению монархии - обнаруживают себя различные тенденции внутри Израиля: согласно первой царь избран по воле израильтян (1 Цар. 8:18), вторая - приписывает это избрание Господу (1 Цар. 10:24), третья - стремится примирить две первые (1 Цар. 12:13).
Говоря о причинах, побудивших последнего редактора представить столь различные точки зрения (ср. так называемое «антимонархическое» видение из 1 Цар. 8:1-22; 1 Цар. 10:17-25; 1 Цар. 12:15; и «промонархическое» видение из 1 Цар. 9:1-10, 16; 1 Цар. 11:1-15; 1 Цар. 13:14), можно выделить несколько моментов. Это, во-первых разнородность самого использованного материала (ср. исторические данные - необходимость защиты от филистимлян, 1 Цар. 9:16; ностальгия по первоначальному общественному устройству, 1 Цар. гл. 12; критика пророками злоупотреблений монархии, 1 Цар. 8:11-18); во-вторых, определенный композиционный прием - отнесение к далекому прошлому того, что на самом деле во времена редактора Второзакония стало неутешительным историческим итогом, - падение монархии; в-третьих, это можно объяснить различными акцентами, сделанными при разных редакциях (промонархический - во времена Иосии, антимонархический - в период пленения).
Давид
Другим крупнейшим действующим лицом книги является царь Давид (около 1010-970 гг. до н. э.; ср. 1 Цар. гл. 10 - 3 Цар. гл. 2). Его «восшествие на трон» (1 Цар. гл. 16 - 2 Цар. гл. 5) описано в Библии согласно принятым в то время повествовательным канонам: Давид возведен помазанием Ягве в достоинство наследника царского престола (ср. 1 Цар. 16:13), а после поражения Саула он перестает быть харизматическим наследником и получает царский сан - сначала для Иуды (ср. 2 Цар. 2:4), а затем для всего Израиля (ср. 2 Цар. 5:5). Отметим, что Давид представлен в рассказе как человек сильный и мужественный, но в то же время он - враг насилия, по крайней мере, противник анархических насильственных действий по отношению к Саулу.
Это ненасильственное восшествие на престол (ср. 1 Цар. 25:26-31) рассматривается как дело рук Божиих. Кроме того, в рассказе заметна тема невиновности Давида, преследуемого Саулом, вынужденного «бежать» (ср. 1 Цар. 19:10, 12, 18; 1 Цар. 20:1; 1 Цар. 21:10; 1 Цар. 22:17, 20), лишенного возможности принадлежать к наследию Господа и почти что осужденного «служить богам чужим» (ср. 1 Цар. 26:19), остающегося, однако, верным Господу и его народу. Этот литературно-исторический мотив, невиновность Давида перед Саулом, станет духовной основой движения «anawim» (нищие Ягве), участники которого увидят в скитающемся и преследуемом Давиде «прототип» своих страданий и гарантию спасения (ср. основу псалмов Пс. 54; Пс. 57; Пс. 62).
Эпизоды второй части истории Давида, связанные с «наследованием трона» (ср. 2 Цар. гл. 7 - 3 Цар. гл. 2), продолжают раскрывать провиденциальный замысел Божий в отношении Давида. Краткое отступление представляет собой глава 2 Цар. гл. 6 - перенос ковчега завета в Иерусалим, которая, возможно, отражает процесс «централизации культа», занимающий столь важное место во Второзаконии (ср. Втор. гл. 12; Втор. 14:22-29; Втор. 15:19-23; Втор. гл. 16; Втор. 17:8-13; Втор. 18:1-8; Втор. 26:12-15). Затем повествование приобретает новый размах после пророчества Натана, который является подлинно ключевой фигурой в истории Давида. Действительно, как сказано, «не Давид построит дом (храм) Господу» (ср. 2 Цар. 7:5-7), но «Господь устроит дом (династию) Давида» (ср. 2 Цар. 7:11-12)! В этом отрывке присутствует не только мотив избранности династии Давида, но и начало того явления, которое трансформируется затем в мессианскую идеологию и теологию.
Не следует забывать, что предание сохранило память о Давиде и как о молитвеннике: его авторству приписываются все псалмы, созданные богоизбранным народом (ср. 2 Цар. 23:1: «сладкий певец Израилев», Сир. 47:8-10).
Его же вспоминают как человека кающегося, особенно после свершения им грехов (прелюбодеяние с Вирсавией, 2 Цар. гл. 11; перепись населения, 2 Цар. гл. 24). Затем в книгах Паралипоменон похвала Давиду будет умножена, а воспоминания о нем приукрашены. Более того, древний «символ веры» получит, благодаря Давиду, новые элементы: обновленное «избрание» со стороны Ягве в отношении династии Давида и растущее значение со стороны Ягве обещаний по отношению к царям.
Б. 3-я и 4-я книги Царств
3 и 4-я книги Царств (в еврейской Библии первоначально составляют одну книгу - «Цари») являются продолжением предшествующего повествования: в них речь идет о царе Соломоне (3 Цар. гл. 3-11), о периоде существования двух разделенных царств (3 Цар. гл. 12 - 4 Цар. гл. 17) и о падении монархии (4 Цар. гл. 18-25).
Соломон
Библейский повествователь, рассказав о последних днях Давида, показывает обстоятельства (интриги), которые, несмотря на устремления Адонии, привели к провозглашению царем Соломона. Следует отметить, что общая интонация текстов - звук трубы, приветствия народа, возведение на трон, признание сановниками - носящая явно хвалебный, апологетический характер, призвана оправдать возведение на трон Соломона. Священный автор для описания великолепия Соломонова царства предлагает нам некий «триптих славы»:
- мудрость, которую даровал Соломону Ягве для управления государством (суд между двумя женщинами, устройство царства, Соломон - основатель традиции книг премудрости в Израиле; ср. 3 Цар. гл. 1-5, гл. 14);
- великолепие строений, особенно Иерусалимского храма и царского дворца (ср. 3 Цар. 5:15 - 3 Цар. 9:25). Мотив храма несомненно занимает центральное место, являясь вершиной истории, изложенной в произведениях Второзакония, подтверждением законов о централизации культа (поклонения Богу) - ср. Втор. гл. 12-16;
- богатство Соломона - результат торговых и дипломатических (брачные союзы) отношений. Богатство и мудрость царя вызывали восхищение царицы Савской (ср. 3 Цар. 9:26 - 3 Цар. 10:29).
Заключительная глава, которая отражает теологическую установку составителя кодекса Второзакония - откровенного противника Соломона, описывает последние события, случившиеся в его царствование, представляя разделение государства как закономерный итог нарушения Соломоном завета с Богом (ср. 3 Цар. 11:11).
Конечно, Соломон не может сравниться с отцом своим ни в набожности, ни в верности Ягве (ср. 3 Цар. 11:4; 3 Цар. 11:33), тем не менее он является фигурой первостепенной (ср. значение двух видений во сне: 3 Цар. 3:1-15; 3 Цар. 9:1-9). Славу ему принесли его мудрость и великолепие. Сооружение храма представлено как слияние всех сил Израиля - политических и духовных! Однако значимо молчание либо сопротивление пророков - храм был нужен именно Соломону (ср. 4 Цар. 5:17 и далее)!
Конечно, царствование его статично и не может сравниться с динамизмом предшествующего периода-периода формирования монархии, тем не менее именно Соломону принадлежит заслуга социальной и религиозной консолидации общества. Правление Соломона уступает правлению Давида. У Соломона нет военных талантов отца, его интуиции в делах государственных; он нарушает права старейшин, племенную структуру (деление на колена), назначая «приставников над всем Израилем» (ср. 3 Цар. 4:7) и разделяя территорию на провинции. Любитель роскоши и великолепия, Соломон в конце концов облагает налогом даже самих израильтян (3 Цар. 5:13).
«Царь Соломон превосходил всех земных царей богатством и мудростью. И все цари на земле искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрости его, которую вложил Бог в сердце его...» (3 Цар. 10:23-24). Похвальное слою Соломону, к сожалению, прерывается жестом пророка Ахии Силомлянина, разорвавшего свой плащ на 12 частей (3 Цар. 11:29), что было предзнаменованием раскола, а также последним осуждением ранней монархии, осуждением, выраженным редактором текстов Второзакония, настроенным по отношению к Соломону, нарушившему предписания, крайне критично.
История двух разделенных царств (3 Цар. гл. 12-4 Цар. гл. 17) начинается так: «И почил Соломон с отцами своими и погребен был в городе Давида, отца своего, и воцарился вместо него сын его Ровоам» (3 Цар. 11:43). «И пошел Ровоам в Сихем; ибо в Сихем пришли все израильтяне, чтобы воцарить его...» (3 Цар. 12:1). Казалось, так должны бы были развиваться события, но именно в Сихеме, древнем национальном центре (ср. Нав. гл. 24), произошло восстание северных племен. Здесь Ровоам был признан царем Иудеи, но не признан северными коленами, которые возглавил Иеровоам Ефремлянин, еще прежде пытавшийся составить заговор, но вынужденный бежать в Египет (3 Цар. 11:26-40).
Причины этого восстания, по-видимому, следующие: Ровоам был иудей (из колена Иуды), а израильтяне недолюбливали иудеев; кроме того, принцип передачи власти по наследству еще не стал традицией, и Израиль хотел осуществить свое право голоса. И наконец, сыграло роль критическое отношение к правлению Соломона, особенно в отношении налогов, облегчения которых желал народ. Высокомерие Ровоама во время переговоров (ср. 3 Цар. 12:11) приводит к окончательному разрыву. Девиз восставших «По шатрам своим, Израиль!» (3 Цар. 12:16) очень хорошо отражает ситуацию и степень разобщенности враждующих сторон. Ни к чему не привела и попытка посредничества, поскольку послан был человек, менее всего подходящий для этой роли - начальник сбора податей (ср. 3 Цар. 12:18). Раздел царства становится теперь уже свершившимся фактом: Ровоам в Иерусалиме, поддерживаемый коленами Иуды и Симеона или Вениамина, и Иеровоам в Сихеме (немного позже - в Фирце и, наконец, в Самарии) с остальными десятью коленами.
В Иудее разделение, казалось, не создало проблем: все осталось как и прежде: храм, ковчег, священники, богослужение... В Израиле же стараются отказаться даже от общих мест жертвоприношений. Восстановление святилищ в Вефиле и в Дане (ср. 3 Цар. 12:29) - это политический шаг, ведущий к автономии, но и возвращение к древним традиционным формам культа на севере. Следует отметить, что знаменитый «грех Иероиоамов» (ср. 3 Цар. 13:34) - это не что иное, как своеобразная интерпретация фактов с точки зрения составителя кодекса Второзаконие, который приписывает Иеровоаму наиболее грубые нарушения заповедей, данных во Второзаконии: строительство капищ на «высотах» (ср. Втор. 12:2), богослужения не в Иерусалиме (ср. Втор. 16:5-6, 11), присвоение израильтянами, которые не принадлежали к колену Левия, права совершать богослужения (ср. Втор. 18:5), новый календарь (ср. 3 Цар. 12:26-33).
Рассматривая вопрос о происхождении этого литературного материала, можно предположить, что в повествовании о двух раздельных царствах автор использовал старинные предания о пророках и частично официальные документы царей Иуды и Израиля. Рассказам о пророках действительно уделяется значительное внимание: Ахия Силомлянин (3 Цар. гл. 11), «агиографический» цикл Илии - особенно его вызов жрецам Ваала на горе Кармил (3 Цар. 18:20-40), вмешательство в деле о винограднике Навуфея (3 Цар. гл. 21), паломничество на Синай (3 Цар. гл. 19), цикл Елисея (4 Цар. гл. 2-13).
Обильно документированы и сведения о различных царях Израиля и Иудеи, которые, однако, оцениваются в соответствии с кодексом Второзакония, и в частности, в зависимости от их большего или меньшего почтения к централизации богослужения. Закономерно осуждение всех северных царей, поскольку они оставались последователями отступничества Иеровоама; в то же время восхваляются цари Юга, особенно те из них, кто проводил реформы богослужения (Езекия и Йосия). Как нетрудно понять, речь идет о «тенденциозной» истории, выстраиваемой по двум моделям (Давид - положительная модель истинной религиозности, а Иеровоам - отрицательная модель идолопоклонства) с целью стимулировать провозглашенный во Второзаконии процесс обновления, учитывая, что, как сказано в 4 Цар. 17:7-12: это случилось, «когда стали грешить сыны Израилевы пред Господом, Богом своим...»
Конец монархии (4 Цар. гл. 18-25)
После падения Самарии рассказ сосредотачивается только на истории Иудейского царства вплоть до разрушения Иерусалима. В этот период южное царство переживает моменты религиозного подъема при правлениях Езекии и Иосии (не забудем о присутствии Исайи), наряду с этим предается идолопоклонству при Манассии и Амоне и ведет политику, которая приведет к катастрофе - взятию Иерусалима и Вавилонскому пленению.
В этой части также обращает на себя внимание разнородность повествовательного материала: от сведений из придворных летописей до теологических взглядов последнего составителя цикла Второзакония, которому принадлежит окончательная концепция книги. Можно сказать, что 3-я и 4-я книги Царств в конечном своем варианте стали произведениями, где сделана попытка дать анализ истории монархии в свете катастроф, постигших Израиль (взятие Самарии в 721 г. и разрушение Иерусалима в 587/586 г.). Осознание собственной ответственности (идея неверности завету, греха идолопоклонства, выраженная в цикле Второзакония; ср. Иер. 22:8-9) народом, переживающим период глубокого кризиса, присутствует наряду с проблесками надежды (ср. 4 Цар. 25:27 и Иер. 52:31-34, где сообщается, что царь Иудейский Иехония, находящийся в вавилонском плену с 597 г., «выведен из дома темничного», к нему была проявлена благосклонность).
В заключении можно сказать, что в 3-ей и 4-ой книгах Царств можно увидеть отражение того кризиса, в котором находился богоизбранный народ. С одной стороны, он был унижен осквернением священного города, разрушением храма, невозможностью совершать жертвоприношения, депортацией царя и знати; с другой стороны, веру его подрывало ощущение того, что он покинут Богом, что гарантии Завета потеряны, что в будущем не будет спасения.
В этих условиях понятна установка составителя цикла Второзакония, который усиливает осознание греха, указывая на его очевидную причину - идолопоклонство, но в то же время и укрепляет уверенность в преданности Богу. Как сказано во Второзаконии, откуда черпает вдохновение составитель цикла: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов; но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою Он клялся отцам вашим» (Втор. 7:7-8)... «Господу сказал ты ныне, что Он будет твоим Богом, и что ты будешь ходить путями Его и хранить постановления Его и заповеди Его и законы Его, и слушать гласа Его» (Втор. 26:17)!
