(i) Введение
Любовь ГОСПОДА не была для древних израильтян отвлеченным богословским догматом. Во многих текстах, особенно Псалмах, мы видим, что они знали эту любовь на живом личном опыте. Именно этот личный опыт более, чем любая теория о бессмертии, породил мысль о том, что ГОСПОДЬ остается верен не только в этой жизни, но и в жизни за гробом.
Теперь уже невозможно установить, когда эта мысль появилась впервые. Не надо думать, что это обязательно было постепенное хронологическое развитие: сначала - мрачный Шеол, затем - проблеск надежды на более приятное посмертное существование, и наконец - воскресение. Похоже, вера в воскресение в отчетливом виде появилась достаточно поздно: вряд ли, однако, она стала результатом долгой кристаллизации. Отнюдь не всегда идеи развиваются размеренно и однонаправленно. И то, что кажется современному западному сознанию естественной или логической последовательностью, может не иметь отношения к тому, что происходило в другое время и в другой культуре на самом деле. В любом случае вера в воскресение не была для древнеизраильской религии чем–то радикально новым, совершенно отличным от прежних идей. Скорее, она стала новым побегом на старом дереве, или повторением прежнего на новом уровне. Чтобы это понять, следует обратиться к самим текстам.
(ii) Освобожденные из Шеола?
Некоторые тексты вроде бы говорят, что ГОСПОДЬ освободит людей из Шеола. Но как их понимать? Действительно ли предполагается выход умерших из Шеола (скажем, оживление после краткого пребывания в смерти или переход к иному, более приятному, посмертному существованию)? Или речь просто об избавлении живого человека от смертельной опасности? Самый известный из таких отрывков - 15–й псалом:
Всегда видел я пред собою ГОСПОДА, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь. От того возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании,
ибо Ты не оставишь души моей в Шеоле и не дашь святому Твоему увидеть тление,
Ты укажешь мне путь жизни: полнота радостей пред лицем Твоим,
блаженство в деснице Твоей вовек [438].
Неясно, относится ли это к избавлению от смерти или к обретению жизни после смерти [439]. Впрочем, главное сомнения не вызывает: псалмопевец уповает на ГОСПОДА, своего владыку (стих 2), свое наследие и чашу (стих 5), вразумляющего в сокровенных глубинах сердца (стих 7).
Подобный вопрос может возникнуть в связи с 21–м псалмом. Ясно, что псалмопевец охвачен глубокой тревогой, ему угрожает опасность, он в беде: «К персти смертной, - говорит он, - низвел ты меня» (стих 16). Однако он молит о том, чтобы Бог спас ему жизнь, и в его судьбе происходит поворот; заключительные стихи псалма воздают благодарение за то, что Бог это совершил (стихи 23–32). И там, в частности, есть благодарность за то, что каждый в конце концов покорится Богу, даже умершие:
Поклонятся Ему одному
все тучные земли,
почтут Его все нисходящие во прах,
бессильные сохранить жизни своей [440].
Однако в основном речь тут идет, похоже, о надежде спастись от насильственной смерти, а не о избавлении по ту сторону могилы. Завершает псалом новое утверждение традиционной надежды Израиля, слова о потомстве - «семени», - которое возблагодарит Бога (стихи 31–32) [441].
Такое утверждение жизни, которая продолжается, скорее, нежели воскресения, вероятно, звучит и в 103–м псалме:
Сокроешь лик Твой - ужаснутся они [звери и морские твари],
отнимешь у них дух, и они умрут
и снова возвратятся во прах.
Дохнешь ли на них - и восстанут они,
и Ты лицо земли обновишь [442].
Вопрос о том, как это могли воспринимать ближе к концу эпохи Второго Храма, - опять же отдельная тема, к которой мы вернемся в следующей главе.
Подобные вопросы вызывает столь же известный отрывок из книги Иова. Бог, заявляет Элиу, открывает слух смертным, чтобы они слышали его предостережения:
Чтоб человека от замысла его отвратить
и отвеять от мужа гордыню его,
чтобы от бездны душу его отвести
и жизнь его - от острия меча.
Затем, когда такая участь близка:
И приближается к могиле его душа
и к месту смерти - его жизнь.
Но если есть Ангел за него,
Ходатай, из тысячи один,
учащий человека правоте,
он сжалится над ним и скажет так:
«Избавь его, чтоб он не сошел в гроб;
я выкуп за него нашел!»
Тогда тело его юностью процветет
и молодость его вернется к нему;
Он молиться, и милует его Бог;
дает видеть ликующим свое лицо…
Тот поет перед людьми и говорит так:
«…Освободил от погибели душу мою,
и жизнь моя видит свет!»
Вот, все это делает Бог…
Чтобы вышла из тлена его душа
и во свете живых он воссиял [443].
Эти слова выглядят менее двусмысленны, чем в Пс 15, и с учетом контекста всей Книги Иов лучше всего видеть здесь избавление от преждевременной смерти, а не загробную жизнь. Тем не менее оба эти отрывка в послебиблейском иудаизме вполне могли пониматься как указание на посмертное спасение. Последующие переводы и толкования устраняли неопределенность смысла.
(iii) Слава после страдания?
О Пс 72 можно сказать нечто более определенное [444]. Это одно из классических библейских сетований на жизненную несправедливость (нечестивым и надменным все сходит с рук), из–за чего этот псалом стоит в одном ряду с Книгой Иов. Однако он предлагает иной ответ. Когда псалмопевец входит в Божье святилище, он понимает, что нечестивого постигнет осуждение, хотя как и когда это произойдет, остается неясным:
Так! на скользких путях поставил Ты их и низвергаешь их в пропасти.
Как нечаянно пришли они в разорение,
исчезли, погибли от ужасов!
Как сновидение по пробуждении, так Ты, пробудив их, уничтожишь мечты их [445].
Но это еще не все. Псалмопевец обнаруживает, что сам он охвачен любовью, которая не даст ему исчезнуть, силой, которую не могут пресечь даже смерть и разложение тела:
Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку;
Ты руководишь меня советом Твоим и потом примешь меня в славу.
Кто мне на небе?
И с Тобою ничего не хочу на земле.
Изнемогает плоть моя и сердце мое:
Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек…
А мне благо приближаться к Богу!
На ГОСПОДА я возложил упование мое, чтобы возвещать все дела Твои [446].
Очевидно, что «и потом» (w'achar) относится не к событию, которое произойдет позже в течение этой жизни, но к состоянию, которое будет достигнуто после руководства заповедями Божьими в этой жизни. Это подтверждается стихом 26, где, с отголосками из Ис 40:6–8, сказано, что могущество Божье торжествует над смертью. К сожалению, ключевое слово «kaboi» (без которого не совсем понять, о чем речь), переведенное здесь как «слова», вполне может означать и «честь» (так NRSV). Перед нашими глазами как бы на миг промелькнула удивительная картина жизни по ту сторону гроба, жизни, где (как требует того логика псалма) зло будет исправлено и воцарится Божья справедливость; жизни, где познавшие любовь Бога в настоящем откроют, что эта любовь сильнее самой смерти и она «примет» их в честь или славу [447].
То же самое слово «принять» стоит и в Пс. 48:16 [448]. Весь этот псалом - трезвое размышление о человеческой смертности: все люди, подобно животным, в конце концов сойдут в могилу, и все их нынешнее великолепие и показная пышность ни на что не будут годны:
В мыслях у них, что дома их вечны, и что жилища их в род и род…
он пойдет к роду отцов своих, которые никогда не увидят света [449].
Далее текст строится на контрасте между глупцами, которые сойдут в Шеол и останутся там, утратив свою мирскую славу и удачу, и самим псалмопевцем, который ожидает иного будущего. Внутренняя логика псалма подсказывает, что его не стоит помещать в предыдущую категорию - в категорию спасения от преждевременной смерти; вместо этого мы, похоже, как и в Пс 72, сталкиваемся хотя бы с проблеском веры в освобождающую силу Божью, которая сильнее самой смерти. В противном случае этот псалом говорил бы только о том, что мудрые и праведные получают лишь короткую отсрочку от вынесения приговора, но в свое время последуют в Шеол за глупцами. Но нет:
Как овец, заключат их в Шеол; смерть будет пасти их,
сойдут прямо в могилу, и сила их истощится;
Шеол - жилище их.
Но Бог избавит душу мою от власти Шеола, ибо Он примет меня [450].
Если такое понимание правильно, позднее многие верующие могли бы видеть смысл даже там, где, как в Пс 15, историческая экзегеза могла бы подвергнуть эту интерпретацию сомнению [451].
Три эти псалма строятся особняком [452]. Напротив, в Пс 33 и 36 праведные получают воздаяние в этом мире. Мучительные мольбы одного из самых мрачных псалмов - 87–го - ставят свои ужасные вопросы, кажется, без всякой надежды на хороший ответ [453]. Только Пс 15, а также, хотя и в ином роде, Пс 72 и 48 единственные среди библейских текстов намекают на будущее, которое неведомо остальным древним писаниям Израиля.
(iv) Основание будущей надежды
Если мы и находим где–то проблеск подобной надежды, она опирается не на какое–то свойство природы человека (как, скажем, «бессмертная душа»), но на ГОСПОДА, и только на Него одного. Более того, ГОСПОДЬ - это суть надежды, а не просто ее основание: Он сам - «удел», т. е. наследие, праведных и благочестивых израильтян [454]. В то же время только Его мощь может животворить, как говорится в некоторых древних молитвах [455]. «Ибо у Тебя источник жизни, - говорит псалмопевец, - во свете Твоем мы видим свет» [456]. Когда эта крепкая вера в ГОСПОДА Творца, подателя жизни, Бога окончательной справедливости вступала в противоречие с житейскими несправедливостями и страданиями, именно в этой точке и могла появиться на свет новая вера. Впрочем, страдания Израиля не всегда порождали такой ответ. Пс 87 и Книга Иов - это нечто противоположное. Екклесиаст, этот ветхозаветный ослик Иа–Иа, который порою кажется потерянным, просто пожал бы плечами и посоветовал как можно лучше использовать то немногое, что у вас есть. Но если ГОСПОДЬ - наследие своего народа и если его любовь и верность столь крепки, как их отображают предания Израиля, тогда в конечном итоге ничто не препятствует видеть и саму смерть как поверженного врага. Именно об этом говорят некоторые ключевые тексты, и теперь мы должны подойти к ним вплотную.
Примечания:
[438]. Пс. 15:8-11.
[439]. См. Eichrodt 1961–1967, 2.524; von Rad 1962–1965, 1.405; Martin–Achard 1960, 149–153; Johnston 2002, 201сл. Ср. Пс. 85:13, где слова: «Ты избавил душу мою из глубин Шеола» — отнюдь не свидетельствуют о том, что автор уже в буквальном смысле воскрешен из мертвых. О тезисе Дахуда (Dahood 1965/6), который утверждает, что некоторые псалмы содержат надежду на жизнь после смерти, см., например, Day 1996, 234сл.; Lacocque 1979, 236–238.
[440]. Пс. 21:30 (цитируется по переводу С. Аверинцева. — Прим. пер.).
[441]. Айхродт (Eichrodt 1961–1967, 2.511), возможно, заходит слишком далеко, когда говорит, что этот псалом выражает «идею возвращения мертвых к живому союзу с Богом». Строго говоря, этот псалом повествует о почти умерших. Что, разумеется, не мешало иудеям позднее видеть тут надежду на загробную жизнь.
[442]. Пс. 103:29сл. (цитируется по переводу С. Аверинцева. — Прим. пер.).
[443]. Иов. 33:15-30.
[444]. См. Day 1996, 255сл., Johnson 2002, 204–206, с прочей литературой.
[445]. Пс. 72:18-20.
[446]. Пс. 72:23-27. Слово «примешь» в ст. 24 можно было бы перевести как «возьмешь»; это то же самое слово, которое употреблено, когда говорится о «взятии» Еноха в Быт. 5:24 (см. Barr 1992, 33).
[447]. О Пс 72 см. Eichrodt 1961–1967, 2.520сл.; Martin–Achard 1960, 158–165; Brueggemann 1997, 481. Тут совершенно ничего не сказано о «воскресении», вопреки мнению, например, Озборна (Osborne 2000, 932), который, похоже, пользуется этим словом просто как синонимом для «жизни после смерти». Пс. 16:15 в каком–то отношении близок к Пс. 72:26. Об этом см. раздел 4 ниже.
[448]. См. Day 1996, 253–255, совместно с другой литературой.
[449]. Пс. 48:12, 20.
[450]. Пс. 48:15сл. (синодальный перевод в данном случае исправлен в соответствии с пониманием, которому следует Н. Т. Райт. — Прим. пер.).
[451]. О Пс 48 см. von Rad 1962–1965, 1.406; Martin–Achard 1960, 153–158; Day 1996, 253сл. Маловероятно, что псалмопевец имеет в виду то необычное минование смерти, которого удостоились Енох и Илия, хотя представление о вмешательстве Бога, Который не дает человеку попасть в Шеол или в могилу, конечно, сравнимо с таким феноменом.
[452]. Стоило бы, вероятно, добавить сюда также и Пс 116, судя по тому, как его употребляет Павел во 2 Кор 4 (ниже, 363сл.). Johnston 2002, 207–09, относит сюда же четыре места из Притч. 12:28; Притч. 14:32; Притч. 15:24; Притч. 23:14. Каково бы ни было их первоначальное значение, позднее в этих отрывках могли найти указание на посмертную судьбу.
[453]. См. выше, с. 103сл.
[454]. Так, например, в Brueggemann 1997, 419.
[455]. Втор. 32:39; 1Цар 2:6: «ГОСПОДЬ умерщвляет и оживляет». См. также Пс. 103:29сл., приведенный выше.
