В связи с объяснениями Иисуса о «последних вещах» человека и мира даны также Его слова о суде над миром: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей; и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня». Тогда и они скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе»? Тогда скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне». И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25:31-46).
Тот, кто сегодня говорит о христианских истинах, не может говорить так доверчиво и просто, как было принято в былые времена. Слова и мысли, нужные ему, обесценены и изменены. Христианский язык связан теперь с необходимостью оценивать все с христианской точки зрения. Мы не можем просто сказать:
Иисус учит... или: по учению Иисуса, человек находится в таком положении, но должны одновременно сознавать, что человек нашего времени невольно думает и чувствует, когда он слышит эти слова; и это относится не только «к другим», но и к нам самим. Чтобы достичь подлинного, мы должны отличать то, что Иисус имеет в виду, от того, что нам невольно приходит на ум, когда мы их слышим. То же нужно помнить, когда мы говорим о суде, который Иисус возвещает миру.
Люди всегда сознавали, что с их бытием на земле не все обстоит благополучно; более того: повсюду мы встречаем безумие, несправедливость, обман, насилие. К тому же мы всегда носили в себе живое сознание того, что однажды все должно быть исправлено и доведено до свершения. Многие ожидали от самой человеческой истории разрешения проблемы бытия на земле: человечество собственными силами пробьется к существованию, направленному к Богу. Оставим эту надежду в покое: она слишком противоречит Откровению и христианским чувствам - и также тому, что открытый взгляд наблюдает в реальном существовании. Сохраним убеждение, что ясность может прийти только от Бога, когда-нибудь, после конца земной жизни. Как можно представить себе подобный суд?
Можно было бы сказать: повсюду в жизни видимость трудно отличить от реальности. То, как на человека смотрят другие люди, редко соответствует тому, что он есть на самом деле. Часто дельные люди - бедны, достойные - неизвестны, неблагонадежные и не приносящие никакой пользы живут в благополучии и пользуются уважением. Редко внешний образ человека открывает его подлинное лицо. Да и в самом внутреннем можно обмануться: испытующий взгляд не согласуется с подлинным положением; воля скрывает от себя самой свой действительный образ мыслей и представляет себе вещи, на самом деле не существующие. Итак, суд мог бы означать, что обман исчезнет и все явится таким, как оно есть на самом деле... Или: живая сущность человека будет соответствовать его образу мыслей. Внутренне чистый человек должен был бы также быть здоровым, добрый - красивым, великодушный - сильным и имеющим власть. На самом деле, действительность не соответствует такому прообразу. Когда встречается единство, оно кажется нам сказкой. И это положение никогда не изменится. Ни телесное усовершенствование, ни духовное углубление ничего в этом не исправят, ибо корень такого расстройства не зависит от человеческой воли. Всегда конфликты будут разделять людей, и тем глубже, чем большую силу имеет личность.
Тогда суд мог бы значить: согласование образа мыслей и сущности, когда каждый человек стал бы именно тем, кто он есть в своих помыслах. Или: многие - может быть, каждый - имеют какое-либо основание жаловаться на свою судьбу. Когда человек вступает в жизнь, ему что-то обещано; или, по крайней мере, в нем живет такое сознание. Однако это обещание никогда не будет исполнено. Даже у тех редких людей, которых называют счастливыми: у властных, здоровых, деятельных. Это случается еще реже у многих больных, чьи силы не выдерживают и которых обременяют разные трудности. Итак, суд мог бы состоять в следующем: каждый восторжествовал бы над своим противником; попранная честь была бы восстановлена; связанное было бы отпущено на волю и могло бы быть по достоинству оценено; замедлившееся в росте выросло бы и распустилось. Короче, обещания были бы действительно исполнены...
Скажем, наконец, что редко труд завершается, редко отношения между людьми достигают полноты, редко то, что образуется, развивается в меру своих возможностей и созревает. Всегда случается, что вещи срываются слишком рано и остаются незавершенными. Человеческое существование редко получает мудрое и любящее признание, к которому оно стремится. Сама любовь недостаточна и иллюзорна. В таком случае суд означал бы, что существование нашло свое завершение и каждое существо может утверждать: теперь все во мне было рассмотрено, все получило свой окончательный ответ.
Можно было бы размышлять так или иначе, и все эти мысли были бы правильны, в том числе и с христианской точки зрения. Многие тексты Св. Писания, особенно Ветхозаветные, указывают на это. Однако это еще не то, что говорит Христос. Чтобы подобный суд был вынесен, достаточно было бы, чтобы все существующее «дошло до Бога». Ограничение земного существования, завесы и принуждения должны были бы исчезнуть, и все могло бы предстать в свете Божием; тогда все было бы правильно расположено и исполнено. То, что Иисус сказал о суде в последние дни Своей земной жизни, означает нечто другое.
Суд совершится не так, что принуждение времени падет и все явится в Божием свете, а так, что Бог приидет. Суд не есть последствие вечного Божиего господства в мире, а Его вмешательство в историю. Суд - это последнее из Его дел, последнее, о котором нам сказано; затем наступает вечность. Тогда деятельность прекращается, ибо все доведено до своего предела и завершено. Тот же, Кто придет, будет Сам Иисус, Который здесь говорит.
Что за сознание! Здесь стоит человек - повторим еще раз; это повторение нам нужно, чтобы понять важность дела, - стоит человек, учение Которого не принимается. Влиятельные люди твердо решили Его убрать. Настоящие вожди не заботятся о Нем и не будут вмешиваться. Сначала народ очень радовался Ему, а теперь уже отступает от Него. Его друзья беспомощны; судьба Его в опасности. Катастрофа должна наступить в кратчайшее время - а этот человек говорит: когда-нибудь Я вернусь из вечности. Узнаю всех людей до самой их сути. Буду судить о том, чего они стоят перед Богом и укажу им их вечную участь.
А по какому критерию Он будет судить людей? По тому, как каждый исполнил свой долг? По тому, как он стремился, боролся, страдал, творил добро на земле? Также и по этим критериям; но то, что выражают прежде всего слова Христа и чем христианское понятие суда отличается от всех этических и мифологических представлений, это другое... Или человек судится по тому, как он кормил и одевал других людей и помогал им в одиночестве? Конечно, и поэтому так же; но Христос сперва говорил другое. Судья не скажет: «Вы сохранены, ибо вы проявляли любовь, - вы отвергнуты, ибо вы отделились от любви», но: «Придите, благословенные Отца Моего, ибо Я был голоден, и вы накормили Меня; идите от Меня, проклятые, ибо Я жаждал, и вы Меня не напоили». Итак, не просто любовь, а та любовь, которая идет ко Христу. Он - мера. Не только мерящий, который мерит; не только судья, который судит, а Сам масштаб, по которому, перед Богом и на вечность, люди и дела имеют ценность или нет. Как говорит то, другое таинственное слово: «Я есмь путь, истина и жизнь» (Ин. 14:6), так это слово говорит: «Я - благо». Это сознание недоступно разуму, и у нас остается только один выбор - видеть в том, кто так говорит, или бедного глупца, или же Откровение, из которого говорит Живой Бог, отметая все человеческие мысли, возвещает, кто Он есть.
Одновременно эта связь показывает нам с новой стороны, как серьезно надо относиться к искуплению. В каждодневной жизни мы общаемся, по мере надобности, с другими людьми. За ними, говорит Иисус стоит Его образ. Что случается с этим человеком, случается с Ним. В определенном смысле, превосходящем все, что мы могли бы думать о Нем, Господь стал нашим братом. Не просто одним из нас; не просто взял на себя наши грехи, но Он стал защитником каждого человека, и его дело взял на себя как свое.
Каждый человек, будь он самым сильным и добродетельным, в чем-то не был на высоте, потому что грех бросил его на бесплодную почву. Христос пришел и сделал своим дело каждого человека. Теперь он стоит за каждым из них, и что происходит с ними - переходит на Христа и в Нем находит свою подлинную ценность. Доброе, совершаемое каждым человеком, совершается Им и так получает свою вечную ценность - «награду», утверждает Священное Писание в таком плохо понятом и, однако, таком глубоком смысле, который мы уже однажды обсуждали. Что случается плохого с человеком, опять же случается с Ним, и Он будет определять вечное искупление через отпущение грехов или через наказание, в зависимости от того, как это согласуется с Его святой истиной.
Как это глубоко, как глубоко! Это не человек, владеющий собой, подымается к Божеству и доходит до бессилия, а человек согласно истине тварного существа; но за ним следует Сын Божий, который также и Сын Человеческий, разделяет его достоинство и ручается за его вечную судьбу. «И уже не я живу, но живет во мне Христос», - сказал Павел, свидетельствуя из глубины своей христианской жизни (Гал. 2:20).
Что за сознание! Этот беззащитный, обреченный на смерть человек сознает себя тем, кто будет сущностью каждого человека. Он будет стоять за каждой человеческой личностью и за каждой человеческой судьбой и сообщать им их вечную человеческую ценность.
Здесь заложено острие суда; то, что христианское Откровение открывает о последних вещах человека в их сущности. Рассказ о них изобилует сравнениями с тем, что совершится в конце суда: о приходе вора ночью (Мф. 24:43-44), о верном и неверном управляющем (Мф. 24:45-51), о мудрых и неразумных девах (Мф. 25:1-13), о талантах и слугах, которым таланты были доверены (Мф. 25:14-30). Здесь говорится о различных аспектах жизни, о добросовестности в исполнении ежедневного долга, о бдительности и ответственности; о верности в исполнении поручений и т.д. То, что человек есть, что он имеет, как обращается с вещами и как исполняет свои ежедневные обязанности, - все будет подвержено суду согласно истине и справедливости; свою действительную ценность каждый обретает в любви к ближнему, которая есть любовь ко Христу. Поэтому Павел утверждает: «Ибо весь закон в одном слове заключается: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Гал. 5:14). Иоанн объясняет это во всем своем первом письме: «Любите Друг друга, и так исполните закон Христов (I Ин. - все письмо).
Когда произойдет суд? Никто не знает времени суда, отвечает Господь, даже Сын не знает. Оно хранится Отцом и решением Его Совета. Не следует делать догадок о нем, оно принадлежит всемогуществу Отца. «Не вам знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти», как говорится в начале Деяний Апостолов (1:7). Суд зависит от свободного решения Отца, и только от него.
Все же одно сказано: он придет внезапно, как вор ночью, как хозяин возвращается из путешествия, как жених со свадьбы. Это «внезапно» того же рода, что и «скоро», на которое нам указано в посланиях Павла и в Апокалипсисе. Оно не означает короткого времени в противовес долгому, десять лет вместо тысячи. Вначале ему давали этот смысл: возвращение Господа совершится в ближайшем времени. В действительности всякое время «скоро», потому что оно коротко. Коротко по существу, потому что оно проходит. Год кажется бесконечным, а один месяц полного счастья мгновенье, - это всего только различия в пределах того, что по сути своей кратко. Сама по себе тысяча лет перед Богом - «как один день», и любое время обращается в ничто, ибо Он есть вечность, а время проходит. Конец может прийти когда угодно - это всегда «скоро». Люди всегда скажут: как, уже? Почему же теперь? Ведь мы едва только начали жить! Ведь мы еще не совершили того, что могли! И еще горше: мы ведь еще ничего не сделали из того, что должно быть сделано, чтобы не все погибло! Мы ведь всегда упускали... упускали самое главное, а теперь упустили все! Таков смысл этой «внезапности». Она наступает не так, как приходит неожиданное несчастье - в отличие от предвиденного или как внезапно ударяет молния - в отличие от долгой болезни, которая убивает постепенно. Суд в принципе приходит внезапно, ибо в развитии мира нет признаков его наступления. Его приближение нельзя угадать по тому, что в мире происходят изменения температуры или в человеческом обществе становятся заметны признаки упадка, - суд произойдет тогда, когда придет Христос, а Христос придет, когда Он захочет. Его возвращение - последнее дело Божие, и оно перечеркивает все человеческое в мире. Бог постоянно взирает на мир. Его пришествие возможно во все времена. Когда оно произойдет, знает Он, ибо только Он знает, когда мера станет полной.
