Итак, в политическом плане, Израиль имеет царя, и значит он обретает такую же форму правления, «как прочие народы» (знаменитая фраза из 1 Цар. 8:20). Но в связи с этим с самого начала встает вопрос: в чем же проявляется Царство (царствование) JHWH в Своем народе, т. е. теократия? Этот вопрос встанет в самой жгучей форме в конце периода монархии - конце трагическом и бесславном. Вокруг этого вопроса и строится повествование не только книг Царств (в частности, драматический рассказ об установлении монархии через пророка Самуила), но и всей «Второзаконнической истории».
Однако уже на заре периода царей этот вопрос не мог не встать, так как, с одной стороны, принимая монархию как политический строй, Израиль действительно становился сильным в военнополитическом отношении централизованным государством, а с другой стороны, монархия по типу «как прочие народы» входила в прямое противоречие с теми законами, по которым жили 12 колен Израилевых в домонархический период и которые были укоренены в Синайском законодательстве.
В чем суть этого противоречия?
Она станет нам ясна, если мы обратимся к тем законам, по которым жило Израильское общество еще до монархии, сразу по приходе в Ханаан, когда это был союз племен (колен), объединенный лишь единой религией Завета с JHWH. Эти предписания входят в Закон Моисеев и составляют основу общественного строя в Древнем Израиле той поры.
Свобода - главная духовная и социальная ценность. Все законы, вдохновленные событиями Исхода и заключения Завета с JHWH, пронизаны одним духом: духом свободы всего Израиля и каждого израильтянина в отдельности, но свободы для служения в верности («рабства») одному единственному Владыке и Господину - Господу, JHWH.
Израиль как народ, освобожденный Богом от рабства, должен быть обществом, где исключено рабство как таковое. Равенство, точнее, независимость друг от друга-высшая социальная ценность. Поэтому запрещаются такие вещи, как ростовщичество, т.е. то, что увеличивает зависимость брата от брата (Лев. 25:35-37).
Этой, казалось бы, чисто меркантильной норме тут же дается божественное обоснование: «Я Господь, Бог ваш, Который вывел вас из земли Египетской, чтобы дать вам землю Ханаанскую, чтоб быть вашим Богом» (Лев. 25:38).
Это обоснование переводит вопрос из чисто имущественной сферы в духовную. Право настоящей собственности принадлежит только Господу, а все израильтяне равным образом получили его временно и не могут иметь с этого проценты.
Далее, никого нельзя порабощать и жестоко эксплуатировать (Лев. 25:39-40). И опять этой чисто социальной норме дается обоснование богословского плана: «...Потому что они - Мои рабы, которых Я вывел из земли Египетской: не должно продавать их, как продают рабов; не господствуй над ним с жестокостью и бойся Бога твоего» (Лев. 25:42-43).
Этот богословский тезис является рефреном для всей 25-й главы книги Левит, где приводятся законы, регулирующие общественные отношения.
Чтобы не увеличивалась зависимость друг от друга, предписано прощать долги каждые семь лет: «В седьмой год делай прощение. Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего, ибо провозглашено прощение ради Господа Бога твоего» (Втор. 15:1-2).
При этом нужно давать взаймы с чистым сердцем, из сострадания, независимо, сколько времени осталось до субботнего года - года прощения (Втор. 15:9-10). Очевидно, в отношении этой заповеди легче всего было лукавить.
В юбилейный (пятидесятый) год восстанавливается семейная земельная собственность, чтобы не позволить безмерно разбогатеть каким-то двум или трем семьям на фоне обеднения всех остальных (Лев. 25:13-17).
Отпуская раба на свободу в седьмой год, нужно снабдить его всем необходимым: «Снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего: дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой» (Втор. 15:14).
Были такие, которые отказывались воспользоваться этим шансом освободиться и предпочитали остаться в рабстве. В этом случае хозяин должен был подвести такого раба к двери и шилом приколоть его ухо к двери (Втор. 15:17).
Позднее в иудейской среде так комментировали этот обычай: Бог хочет сказать этим, что «это ухо заслуживает того, чтобы быть проколотым, потому что не поняло Меня, когда Я говорил на Синае: сыны Израиля - Мои слуги, потому что Я искупил их из Египта. Да не будут они рабами рабов!»
Наконец, окончательный запрет порабощать друг друга: «Если найдут кого, что он украл кого-нибудь из братьев своих, из сынов Израилевых, и поработил его, и продал его, то такого вора должно предать смерти» (Втор. 24:7).
Короче говоря, у всего Израиля в целом и у каждого израильтянина в отдельности должен быть один Господь. И все предписания закона рассматривают это равенство всех перед единым Господом как высшую общественную ценность.
Это равенство и сплоченность друг с другом в Израильском обществе стоит даже над личной враждой: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним» (Исх. 23:4-5).
Ясно, что царская власть была прямой угрозой такому устройству, а значит, действительно лишала Израиль главного качества - качества освобожденного народа, свобода которого укоренена в принадлежности и служении исключительно JHWH. Поэтому-то Господь и говорит через Самуила, на долю которого пришлась миссия помазать первого царя в Израиле: «...не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними» (1 Цар. 8:7).
Критика царской власти в 1 Цар. 8. В 8-й главе 1-й Книги Царств содержится глубочайшая критика царской власти перед тем, как через Самуила осуществится ее установление. С какой целью? Чтобы затем принять эту форму государственного устройства с требованием, чтобы она стала новой формой истинной теократии (правления JHWH - единственного царя в Израиле).
Насколько это удалось - опять-таки предмет грустных размышлений автора «Второзаконнической истории»: мало кто из царей в Израиле удовлетворял этому требованию.
В чем Самуил увидел главную угрозу? В том, что удар как раз и был нанесен по свободе как основной общественной ценности.
Об этом подробно говорится в 1 Цар. 8:11-18. «Вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его...» (1 Цар. 8:11).
Если домонархический Израиль, как свидетельствуют приведенные законы, был сплоченным, солидарным обществом, ценившим прежде всего свободу каждого, то установление монархии предельно иерархизирует общество. Все будет работать на царский двор - централизованный административный аппарат.
Пути монархии. Критика Самуила, изложенная в самом начале истории монархии, таким образом, сразу рисует мрачную перспективу, которая, однако, в полной мере осуществится и придет к своему бесславному концу не сразу.
Поначалу власть Давида опиралась на народный консенсус, поскольку этот царь был непосредственно избран «народом Иуды», то есть юга, а затем и «старейшинами Израиля», то есть севера (2 Цар. 5:1-5). Его царство основывалось на национальной сплоченности, питаемой повторяющимися военными победами и выгодами, которую молодое царство из них извлекает: расширением территорий, экономическим обогащением, чувством национальной гордости. Все это позволяло терпеть без особого труда такие неудобства, как централизация вокруг Иерусалима, столицы царя, организация, которая уже видна (2 Цар. 8:15-18; 2 Цар. 20:23-24), или перепись, которую вводят, очевидно, для того, чтобы собирать налоги, а также призыв к военной службе (2 Цар. 24:1-9).
При Соломоне (970-923) административная организация территории станет основой настоящего классового общества.
Этот царь взошел на престол вследствие придворных интриг (3 Цар. гл. 1). Чтобы поддерживать свою власть, он уже не мог ссылаться на то, что был избран народом. Великий администратор, Соломон предпринял по всей стране большое строительство:
Храм, дворец, город Иерусалим и целая группа укрепленных городов (3 Цар. 9:15, 19), порт и флот (3 Цар. 9:26-28). Эти крупные работы на некоторое время сплотили народ вокруг националистической идеи великого Израиля, страны могущественной, прославленной и стабильной, и многие сумели воспользоваться зажиточностью и затишьем в стране.
Но стала проступать и оборотная сторона этого благополучия, когда «Иуда и Израиль, многочисленные как песок у моря, ели, пили и веселились» (3 Цар. 4:20). За золоченой вуалью благоденствия формируется, сначала незаметно, общество, разделенное на классы. На вершине-царский двор, более расширенный, чем во времена Давида, правительство, более многочисленное (3 Цар. 4:1-6).
Гарем Соломона, даже если он не был столь впечатляющим, каким его описывает Библия, все же соответствует статусу этого настоящего восточного монарха (3 Цар. 11:1-3). Содержание всего этого было, конечно, дорогостоящим, а главное, давило на плечи народа так же, как содержание армии и, в частности, большой кавалерии (3 Цар. 10:26). Для того, чтобы собирать дань, страна была разделена на 12 административных округов с приставниками во главе каждого (3 Цар. 4:7-19). Каждый округ должен был взять на себя содержание двора в течение 1 месяца в году. Наряду с приставниками были также другие царские чиновники: они отвечали за общественные и государственные работы. Начальники таких работ командовали народом, который был обязан подчиняться принудительной работе.
Внизу социальной лестницы в эту эпоху появляются государственные рабы: в своем большинстве - это иностранцы, вероятно, и военнопленные (3 Цар. 9:20-21).
Традиционное общество, в течение долгого времени перед этим жившее по законам общественного равенства, не смогло устоять перед этой шоковой терапией. Оно постепенно раскалывается вследствие реформ Соломона и, главным образом, из-за административного разделения, которое имеет тенденцию заменить кровные связи и союзы кланов связями формальными, без человеческой или исторической базы. Тень Фараона снова нависает над Израилем. Но реакция на это будет после смерти Соломона. Большая часть народа сплотится, чтобы требовать от наследника Соломона значительного уменьшения обложений.
Об этом говорится в диалоге Ровоама - наследника Соломона - с Израилем в Сихеме, куда собрались 10 северных колен (3 Цар. 12:1-16). Они настаивают:
«Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (3 Цар. 12:4).
Посоветовавшись со своими советниками, Ровоам отвечает Израилю: «Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (3 Цар. 12:11).
Как это похоже на диалог, точнее, спор, Моисея с фараоном в Египте (Исх. 5:7-9)! Короче говоря, царь не послушался народа. В ответ он услышал: «Какая нам часть в Давиде? нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! теперь знай свой дом, Давид! И разошелся Израиль по шатрам своим» (3 Цар. 12:16).
Восставшие племена избирают нового царя Иеровоама. Он был начальником по принудительным работам при Соломоне, которого некий пророк толкнул к восстанию и который должен был найти убежище в Египте, чтобы не попасть в руки Соломона (3 Цар. 11:26-40). Только лишь племя Иуды (юг страны) остается верным Ровоаму.
Это повествование показывает, как сильная власть возбудила против себя древние идеи народной сплоченности и автономии кланов. Они, как единый блок, сплотились, чтобы потребовать для себя облегчения тяжести и затем чтобы отколоться и избрать себе другого царя. Что удивительно, их движение ясно поддерживается Богом, как если бы Бог объявил нелегальной ту власть, которая по существу не служит народу, но которая ставит народ в служение своей политике.
Бог не поддерживает власть, которая лишает народ свободы. Он, очевидно, принял бы тип царя, который старейшие советники Соломона описали Ровоаму, давая ему следующий совет: «Если ты на сей день будешь слугою народу сему и услужишь ему, и удовлетворишь им и будешь говорить им ласково, то они будут твоими рабами на все дни» (3 Цар. 12:7).
Однако уход Северных колен уже не сможет обратить вспять движение, начатое политикой Соломона. В этих двух царствах, отныне разделенных, традиционное общество мало-помалу будет исчезать, а царская власть возрастать, и таким образом постепенно исчезнет и внутренняя свобода, что в конце концов приведет к разорению самой этой власти и потере независимости.
В этой перспективе понятно, почему в центре всей истории Израиля от Моисея до царей, а в общем, и в дальнейшем, стоит вопрос о том, кому должен принадлежать и служить народ Божий.
И все-таки монархия. Однако вернемся вновь к началу. Несмотря на такую мрачную картину, которой на деле оказалась монархия, о ней говорится как об установленной Богом.
Бог признает ее законной, хотя пророк Самуил от имени Господа и повелевает народу покаяться в том, что он отказался от прямой власти Господа, пожелав иметь царя (1 Цар. 12:19-20).
Большая роль в разрешении этого противоречия, в кристаллизации учения об истинной монархии как о Царстве JHWH, Бога Израилева, принадлежала пророкам, и прежде всего тем из них, чья жизнь была связана со столицей и чья проповедь во многом формировала столичную монархическую идеологию подлинно библейского духа.
Первое внятное слово было произнесено уже на заре монархии (если не считать дискуссию Самуила с народом). Оно принадлежит пророку Нафану - пророку, проповедовавшему при царе Давиде.
