«Восторженное» христианство - третье, а точнее, четвертое из основных разновидностей христианства (помимо православия, католичества и протестантизма). Его иногда считают более поздним отклонением, на которое большее влияние оказали гностицизм или монтанизм, чем ортодоксальное христианство, или даже чисто протестантской аберрацией, порожденной Реформацией и в основном ограниченной XVII - XVIII веками [353]. На самом же деле самая ранняя форма христианства, по-видимому, не что иное, как одна из таких «восторженных» сект.
44.1. Имеющиеся источники не позволяют достаточно полно представить себе ранние общины в Палестине. Книга Деяний часто не столько проясняет, сколько затемняет картину. Тем не менее можно видеть несколько черт, которые характерны для «восторженного» христианства. Если эта книга имеет какую то историческую ценность, трудно отрицать, что видение и экстаз, чудеса и непосредственное вдохновение при говорении были свойственны первым христианским церквам.
а) Видение и экстаз. Явления Христа после воскресения необходимо определить как одну из форм видений. Павел понимал воскресшее тело как «духовное», а не как «естественное», то есть он считает, что способ существования воскресшего Иисуса отличается от Его физического существования (1 Кор. 15:42-50). Следовательно, когда он говорит, что «видел» воскресшего Иисуса (1 Кор. 9:1), то имеет в виду не процесс зрительного восприятия, а скорее какое то видение (ср. Гал. 1:16 - «открыть во мне Сына Своего»). Действительно, так сам Павел описывает свое обращение в одном из приведенных в Книге Деяний рассказов об этом (Деян. 26:19 - «небесное видение», но см. ниже, прим. 16). Менее ясна природа первых явлений Иисуса после воскресения, которые описаны в Евангелиях. Но их также правильнее считать некой формой видений, когда все видевшие Иисуса были убеждены, что это Он - восставший и обретший новую жизнь [354].
Описанное Лукой в Деян. гл. 2 первое значительное совместное переживание Духа во время Пятидесятницы необходимо определить как состояние экстаза, включавшее, по крайней мере, элементы слышания (звук, как от сильного ветра), видения (языки, как бы огненные) и автоматического говорения (глоссолалия). То, что это считалось переживанием Духа (и, видимо, не только Лукой), свидетельствует о важности подобного опыта в первые годы существования новой секты, а также о характере, приписывавшемся христианами Духу - Дух восторженности. Это подтверждается значимостью других случаев экстатического состояния, приписываемых именно Духу: Деян. 4:31, Деян. 8:17-19 (по смыслу); Деян. 10:44-46; Деян. 19:6. Во всех этих случаях Лука, несомненно, описывает состояние исступления, то есть экстаз.
Книга Деяний ясно свидетельствует: такие видения в первых христианских общинах были нередким явлением. Это подтверждает и Павел в 2 Кор. 12:1, 7. В рассказах Луки почти все правдоподобно и нет серьезных причин сомневаться в его словах о том, что видения переживали все ключевые фигуры раннего периода существования новой секты - Петр, Стефан, Филипп, Анания, Павел. Более того, согласно Луке, эти видения во многом определяли направление миссионерской деятельности (особенно Деян. 9:10, Деян. 10:3-6, 10-16, Деян. 16:9-10, Деян. 18:9, Деян. 22:17-18). Два из них прямо описаны как «исступление» (Деян. 10:10, Деян. 11:5, Деян. 22:17). В тех случаях, когда важные решения определяются видениями, перед нами не что иное, как «восторженность».
б) Чудеса. Едва ли можно сомневаться в том, что раннее христианство отличалось многими необычными событиями и рассказами о чудесах. Сообщение Книги Деяний здесь достаточно подкреплено непосредственным свидетельством Павла (Рим. 15:19, 1 Кор. 12:10, 28-29, Гал. 3:5). Это включает исцеление хромых, слепых, расслабленных (Деян. 3:1-10, Деян. 8:7, Деян. 9:18, 33-34 и т. д.) и рассказ о воскресении Петром Тавифы (Деян. 9:36-41, ср. Деян. 20:9-12). На протяжении истории религии такие «могущественные дела» совершались (по крайней мере, о них сообщалось) там, где собрание или общину охватывало исступление. Особенно интересны рассказы об исцелении благодаря тени Петра (Деян. 5:15-16), платкам и опоясаниям, которых касался Павел (Деян. 19:11-12), а также «чудеса осуждения» в Деян. 5:1-11 (смерть Анании и Сапфиры) и Деян. 13:8-11 (ослепление Елимы). Это и есть проявление «восторженности»: дух так возносится, а воображение так воспламеняется, что проявление сверхъестественной силы легко предвосхищается, а рассказы об этом не вызывают удивления.
в) Вдохновение. Вдохновенное говорение также было нередким явлением в раннем христианстве. Павел, несомненно, желал, чтобы все его коринфские адресаты пророчествовали (1 Кор. 14:5), а фессалоникийских верующих предупреждал, чтобы они не ограничивали пророческий Дух (1 Фес. 5:19-20). Из Книги Деяний складывается впечатление, что вдохновенное говорение было в среде первых верующих широко распространенным явлением и они верили: пророчество Иоиля уже полностью исполнилось, ибо все были пророками - юноши и старцы, родители и дети, хозяева и слуги (Деян. 2:17-18). Проявление Духа заключалось в даровании способности говорить, восхвалять, свидетельствовать (Деян. 2:4, Деян. 4:8, 31, Деян. 5:32, Деян. 6:3, 5, 10 и др.). Люди ощущали непосредственное божественное водительство, которому нельзя было сопротивляться (Деян. 5:3, 9, Деян. 8:29, 39, Деян. 9:31, Деян. 10:19, Деян. 13:2, 4 и др.). Они действовали и говорили с дерзновением и властью, веря, что делают это «во имя Иисуса» как прямые и полномочные представители воскресшего Христа (Деян. 2:38, Деян. 3:6, 16, Деян. 4:10, 13, 29-31, Деян. 5:28, 40-41 и др.). В истории христианства такие притязания наиболее характерны для «восторженного» направления.
Сила и частота этих разнообразных переживаний, присущих ранней форме христианства, показывают, что перед нами не отдельные случаи поэтического видения, харизматических способностей или пророческого экстаза, но община, для которой такой опыт был характерным и необходимым для духовной жизни и ее направленности. Поэтому необходимо сделать вывод о «восторженном» характере этой общины.
44.2. В Новом Завете есть множество ясных указаний на существование в христианстве I в. очень сильной (некоторые скажут - излишне сильной) «восторженной» тенденции, или направления.
а) Некоторые из основных проблем Павла были связаны с «восторженными» группами верующих - особенно в Коринфе. Из 1 Кор. 1:18 - 1 Кор. 4:21 ясно, что отдельные коринфские христиане считали себя «духовными» (πνευματικοί - см. особенно Деян. 3:1). Они уже достигли высшего уровня духовности, познания высшей мудрости и презирали низший уровень других христиан, включая Павла (см. особенно Деян. 4:8-10). Таким образом, перед нами проявление духовной элитарности, типичной для менее привлекательных форм «восторженности». В 1 Кор. гл. 8 мы вновь встречаем упоминание о людях (возможно, тех же самых), которые полагали, будто обладают высшим знанием, оправдывавшим эгоизм и невнимательность к тем, кто подобным познанием не обладал. В 1 Кор. 14 Павел обращается к тем (опять таки πνευματικοί), кто, похоже, думал, что мерой духовности является экстатическое говорение - чем непонятнее, тем вдохновеннее (1 Кор. 14:6-25)!
Их поведение слишком напоминало бурное поклонение почитателей Диониса (1 Кор. 12:2). Они жаждали духов (1 Кор. 14:12), то есть приходили в состояние исступления для того, чтобы испытать вдохновение; их молитву отличали беспорядок и неустройство (1 Кор. 14:23, 33, 40). Это признаки необузданной «восторженности». В 1 Кор. 15:12 мы встречаемся с мнением, «что нет воскресения мертвых», то есть будущего воскресения, телесного воскресения. Возможно, это было проявление элитарной духовности: не может быть никакого будущего воскресения, ибо христиане уже испытали полноту воскресшей жизни через Дух (ср. 1 Кор. 4:8, 1 Кор. 15:45-46). Отметим, что это «восторженное» направление не было какой то внешней угрозой, а составляло часть Коринфской церкви (см. ниже, § 61.1).
Ситуация, изложенная в 2 Кор. 10-13, - продолжение описанного в Первом послании. И здесь мы слышим о людях, которых в Коринфской церкви высоко чтили за видимые проявления «восторженности»: их речь впечатляла, то есть была, вероятно, вдохновенной и экстатической (2 Кор. 10:10, 2 Кор. 11:6); они явно хвалились своими видениями и откровениями; их «знамения и чудеса и могущественные дела» рассматривались как подтверждение их апостольства. Относясь к себе таким образом, они, похоже, соответственно представляли и Евангелие; Павел обвиняет их в проповеди «другого Иисуса» (2 Кор. 11:4). Возможно, они считали Иисуса человеком, обладавшим большими духовными силами, божественным чудотворцем, превосходившим другие подобные фигуры эллинистической религии - как и сами они превосходили Павла в религиозном опыте (ср. выше, § 18.1).
В письмах к Коринфянам свидетельство о «восторженных» тенденциях в церквах, основанных Павлом, наиболее отчетливо. Но из 2 Фес. 2:2 и Кол. 2:18 мы видим, что и в других подобных церквах дело обстояло таким же образом. В первом случае пророческое слово о парусии, видимо, некритически воспринималось как божественное руководство к поведению (ср. 2 Фес. 3:6-13). Во втором случае речь идет, похоже, о том, что в общине колоссян имелись люди, хвалившиеся бывшими у них при инициации видениями, которые они считали оправданием почитания ангелов (также см. ниже, § 61.2.6).
б) Марк, возможно, создал свое Евангелие тоже, чтобы противостоять той христологии, которую осудил Павел во 2 Кор. 10-13, то есть апологетике, или проповеди, представляющей Иисуса в основном как выдающегося чудотворца (ср. выше, §§ 11.4 и 18.1). В таком случае ситуацию или общину, к которой обращался Марк, должна была отличать та же сильная наклонность к «восторженности», что и коринфскую общину.
в) Еще одно свидетельство о менее желательных формах «восторженности» в христианстве I в. можно найти в Мф. 7:21-23. Матфей, очевидно, имел в виду «восторженных» харизматиков с опасной склонностью к антиномизму. Другой пример - Иуд. 1:19, где Иуда, по-видимому, выступает против тех, кто, подобно аналогичной группе в Коринфе, считал себя πνευματικοί, духовной элитой (см. ниже, § 61.2. д).
44.3. Луку необходимо считать одним из «восторженных» христиан, хотя и не склонным к элитарности. Описывая в Деян. начало христианства, он снова и снова упоминает о проявлениях «восторженности». И среди синоптиков он единственный, кто упоминает об одном явно экстатическом переживании Иисуса (Лк. 10:18, ср. Лк. 10:21, Лк. 22:43). Более того, «восторженные» состояния он описывает удивительно некритически.
а) Из его описаний проявлений Духа (особенно в Книге Деяний) ясно, что он, по крайней мере отчасти, разделял исступленную жажду драматизма в духовном опыте, стремление к тому, чтобы божественное стало непрозрачным и осязаемым. Для Луки воздействие Духа очевиднее всего в необычных и даже сверхъестественных явлениях. В Книге Деяний этого больше, чем где бы то ни было. Дух - это сила, которая проявляется шумом как бы от сильного ветра в виде как бы огненных языков (Деян. 2:3), которая ясно выражается в глоссолалии (Деян. 2:4, Деян. 10:46, Деян. 19:6).
Воздействие Духа на принимающих Его вызывает изумление и зависть даже у волхва (Деян. 8:18-19). Когда в повествовании Луки кем-нибудь овладевает сила Духа, это обычно сразу выражается в экстазе. Именно поэтому он описывает нисхождение Духа столь драматически - «крещены Духом Святым» (Деян. 1:5, Деян. 11:16), «нисшел» (Деян. 1:8, Деян. 19:6), «излил» (Деян. 2:17-18, 33, Деян. 10:45), «сошел» (Деян. 8:16, Деян. 10:44, Деян. 11:15). Отсюда и заданный в Деян. 19:2 вопрос - «приняли ли вы Духа Святого, когда уверовали?» (КП) - ибо получение Духа - это что то осязаемое, что нельзя ни с чем перепутать. Поэтому проявление «обещанного Духа Святого» (Деян. 2:33, КП) описывается как «то, что вы и видите и слышите», где экстатическое поведение и речь учеников отождествляются с излиянием Духа! Понимание Духа Лукой - «восторженное».
б) Экстатические видения в Книге Деяний нередки - их там, по крайней мере, двенадцать, не считая явления Иисуса после воскресения (Деян. гл. 1) или Пятидесятницу (Деян. гл. 2) - см. выше, § 44.1. а. В Книге Деяний больше видений, чем во всем остальном Новом Завете (за исключением Апокалипсиса). Луке, несомненно, доставляет радость тот факт, что ранние церкви в своей миссионерской деятельности были направляемы (особенно в решающие моменты) непосредственно видениями (Деян. 9:10, Деян. 10:3-6, 10-16, Деян. 16:9-10, Деян. 18:9, Деян. 22:17-18, Деян. 26:19-20). Кажется, ему и в голову не приходит, что значение видения можно извратить. Он словно не разделяет ни одного из предостережений Павла на этот счет (ср. 2 Кор. 12:1, Кол. 2:18).
Эти два отрывка из Посланий Павла показывают, как мы знаем, что в течение периода, описанного в Книге Деяний, такая проблема, по крайней мере дважды, возникала в острой форме. Но Лука не выказывает беспокойства по этому поводу и не выражает предубеждения в отношении видений, которые использовались для оправдания сомнительной практики и подходов. Такое безоговорочное принятие всех видений как исходящих от Бога, такое некритичное отношение к авторитету, опирающемуся на видения, выдает в Луке представителя «восторженного» течения.
в) То же некритичное отношение к сообщениям первых христиан о происшедших сверхъестественных событиях даже в большей степени заметно в рассказах Луки о чудесах в Книге Деяний. Он постоянно называет их «чудесами и знамениями» (9 раз). В других местах Нового Завета это выражение часто используется в более негативном смысле - «знамения и чудеса» отличают лжепророка, свидетельствуют о неверии, похвальбе лжеапостолов и лукавстве антихриста (Мк. 13:22 / Мф. 24:24, Ин. 4:48, 2 Кор. 12:12, 2 Фес. 2:9), то есть им нельзя безоговорочно доверять, следует проявлять осторожность.
Тем не менее Лука гордится «чудесами и знамениями», происходившими в ранних церквах, как делами, подтверждающими Божье водительство в миссионерской деятельности. Конечно, в его описании чудес есть сдерживающее начало, он резко противопоставляет чудесное распространение «слова Божьего» колдовству (Деян. 8:18-24, Деян. 13:6-12, Деян. 19:13-20). Но все же чудеса первых христианских проповедников у него более значительные, чем у их «соперников», - «великие силы и знамения», «силы необычайные» (Деян. 8:13, Деян. 19:11) - и притом более ценные и заслуживающие доверия.
Взгляды Луки раскрываются также в том, как он описывает взаимоотношение между чудесами и верой. Похоже, он больше думает о вере, которую создают чудеса, чем о вере, которая делает эти чудеса возможными (Деян. 5:12-14, Деян. 9:42, Деян. 13:12, Деян. 19:13-18). В других местах Нового Завета все совсем наоборот: публичность, ценность чудес для проповеди умаляется, а к вере, основанной на чудесах, отношение сдержанное и неодобрительное (Мк. 8:11-12, Мф. 12:38-39 / Лк. 11:16, 29, Ин. 2:23-24, Ин. 4:48, Ин. 20:29 - также см. ниже, § 64.3, 2 Кор. 13:3-4). Одним словом, Лука гордится тем, что для других авторов Нового Завета в лучшем случае двусмысленно («знамения и чудеса»). Иисуса и авторов Нового Завета огорчает вера, основанная на чудесах, а Луку она воодушевляет. Тот, кто некритически гордится чудесами ввиду их ценности для проповеди и высоко ставит веру, коренящуюся в чудесах, может быть вполне справедливо назван «восторженным» христианином.
г) Этот подход Луки во многом находит отражение в том, что он подчеркивает способность к вдохновенному говорению, проявлявшемуся в ранних общинах. Для него это важный знак исполненности Духом человека и общины (он не старается связать Дух с описываемыми «чудесами и знамениями»); см. Деян. 2:4, 17-18 («и будут пророчествовать» добавлено к цитате из Иоиля для усиления); Деян. 4:8, 31, Деян. 5:32, Деян. 6:10, Деян. 7:55-56, Деян. 10:44-46, Деян. 11:28, Деян. 13:2, 9-11, Деян. 18:25, Деян. 19:6, Деян. 20:23, Деян. 21:4, 11. Заслуживают внимания две черты повествования у Луки. Во-первых, он не прилагает особых усилий, чтобы отличить пророчество от экстатического говорения. В Деян. 19:6 он сводит их вместе (ср. Деян. 10:46), а в Деян. гл. 2, видимо, отождествляет: глоссолалия (Деян. 2:4) рассматривается как использование пророчества Иоиля об излиянии Духа в пророчестве (Деян. 2:16-18). Это означает, что Луку больше интересует или поражает сам факт вдохновения, чем его характер (понятное или непонятное речение - ср. выше о коринфянах, § 44.2). Во-вторых его, похоже, не беспокоит проблема лжепророчества. Единственного «лжепророка» мы встречаем вне церкви, это ее заклятый враг (Деян. 13:6). Речи о том, что лжепророчество может быть проблемой внутри христианской общины, по сути нет. Даже когда два вдохновенных речения (убеждения) противоречат друг другу, Лука без колебаний приписывает оба Духу (Деян. 20:22, Деян. 21:4). Такое безоговорочное принятие всякого вдохновенного речения в общине как исходящего от Святого Духа есть несомненный признак «восторженности».
д) Нельзя, однако, игнорировать одно уравновешивающее соображение. У Луки много признаков «восторженности», но нет элитарности. «Восторженность» есть для него христианство это высшая форма духовности. Но элитарности нет - он не говорит, что одни христиане духовнее других. Конечно, можно рассматривать как свидетельство христианской элитарности Деян. 8:12-17: самаритяне были крещены, но на них не сходил Дух. Но этому есть альтернативное объяснение: Лука желает здесь подчеркнуть значимость дара Духа, что в сущности и делает человека христианином (об этом ясно сказано в Деян. 10:44-48, Деян. 11:15-18, Деян. 15:8-9, Деян. 19:2-3) - в конечном счете это самое главное. Дар Духа позволяет отличить подлинную веру в Бога и преданность Христу от простого убеждения в важности слов проповедника и желания ему угодить (так следует из слов Луки в Деян. 8:12-13: они поверили Филиппу, а не Богу или во Христа. Отраженную у Луки в Деян. гл. 8 «восторженность» лучше всего охарактеризовать так: это не христиане, если на них еще не сошел Святой Дух; те, на кого не сошел Святой Дух, еще не христиане [355].
Отсюда можно заключить, что Лука принадлежит к тем верующим, для кого духовный опыт должен быть видимым, осязаемым, способным служить доказательством для других: Святой Дух нисходит на Иисуса «в телесном виде» на Иордане (Лк. 3:22); три близких ученика не во сне, а в действительности видели преображение Иисуса (Лк. 9:32); явления Иисуса после воскресения дали «многие верные доказательства» Его воскресения (Деян. 1:3, ср. Лк. 24:39), ангел, избавивший Петра из темницы, был реальным, а не видением (Деян. 12:9); проявление Святого Духа можно в буквальном смысле видеть в некоторых событиях (Деян. 2:33). Христианские чудеса более впечатляющи и убедительны, чем какие либо другие. В моменты нерешительности и напряженности указание может быть дано через видение или вдохновенное говорение.
Экстаз и вдохновение в церкви - всегда проявление Духа. Освещение Лукой первоначального христианства имеет и другие особенности, к которым мы еще вернемся (см. ниже, § 72.2). Но сказанное здесь в достаточной степени свидетельствует о том, что особенности раннего христианства, обусловленные «восторженностью», более всего впечатляли Луку. Его «восторженность» сосредоточивается, однако, на христианстве в целом. В отличие от «восторженных» оппонентов Павла он не полагает, что в христианстве есть более высокие и более низкие формы духовности - тем самым создавалась бы основа для разделения и разрушалось бы единство Церкви, а это Луке совершенно не по душе (см. ниже, § 72.2). Он изображает «восторженное» христианство как таковое, черпая подробности и краски из самой действительности. Одним словом, видя в Луке евангелиста, историка и богослова, мы, исходя из вышесказанного, должны назвать его также «восторженным» христианином (см. ниже, § 72.2. г).
