Направление «восторженного» христианства мы видим уже в самом начале, в церквах первого поколения. Далее, во втором поколении, оно, возможно впервые, в классической форме зафиксировано в Деяниях Апостолов. Возникает вопрос: не принадлежал ли к этому направлению сам Иисус? Не вытекает ли оно из Его служения?
Конечно, постигнуть религиозный опыт Иисуса необычайно трудно. Многие даже скажут, что это невозможно, учитывая природу наших источников и отсутствие в них интереса к опыту Иисуса как таковому. Попытки библеистов XIX в. описать жизнь Иисуса, раскрыв его «мессианское самосознание», - живое предупреждение об опасностях на этом пути. Конечно, мы и вправду больше не можем надеяться написать современную биографию Иисуса или проследить развитие Его самосознания. Но у нас есть, по крайней мере, несколько исторических воспоминаний о Его служении и несколько текстов, где приведены Его собственные слова. То, как человек себя понимает, непременно в той или иной степени отражается в его словах и делах. Поэтому есть надежда понять представления Иисуса о Его религиозном опыте исходя из одной или двух сторон Его служения.
Сначала рассмотрим свидетельство, наиболее близкое к образу «восторженного» христианства, который мы уже нарисовали, а затем более тщательно разберем материал, отражающий представления Иисуса о сыновстве и действующем через Него Духе Божьем.
45.1. Была ли присуща Иисусу «восторженность»? Целый ряд моментов сближает служение Иисуса с вышеописанным «восторженным» христианством.
а) Вполне возможно, у Иисуса были одно или два экстатических переживания [356]. Предположительный пример - Лк. 10:18, видение сатаны как молния с неба упавшего. Рассказы о помазании Иисуса Духом на Иордане могут восходить в той или иной форме к самому Иисусу (Мк. 1:10, пар.). Причем опыт мог включать в себя как видение (Дух, нисходящий как голубь), так и слышание (голос с неба). Повествование об искушениях, вероятно, восходит к какому‑то видению, пережитому Иисусом в пустыне (Мф. 4:1-11 / Лк. 4:1-12). Помимо этого убедительных примеров нет. Было ли «преображение» изначально видением? Если было, то скорее его пережили избранные ученики, чем Иисус (Мк. 9:2-8, пар.). Другой предположительный пример - явление ангела в Гефсимании (Лк. 22:43-44). Но здесь неясен текст. В общем количество «восторженности» минимальное - практически несравнимое с многочисленными видениями и экстазами в Книге Деяний.
б) Иисус, несомненно, был чудотворцем, по крайней мере в том смысле, что Он совершил множество необычных исцелений и изгнаний бесов. Эту особенность Его служения подтверждают иудейские источники [357]. Как бы мы ни понимали и ни объясняли происходившее (гипнотическим влиянием его личности, истерическим состоянием больных или исцеляющим действием Божественной силы), достаточно ясно, что Его служение отличалось харизматическими или «восторженными» особенностями. То есть в Его словах и делах проявлялась сила, полученная не от тогдашних властей и не в результате изучения какой‑либо науки. Он сам и окружающие люди эту силу признавали и приписывали Духу, действующему через Него (см. ниже, § 45.1. в и § 45.3).
Тем не менее два обстоятельства отличают отношение Иисуса к чудесам от отношения к ним Луки. Во-первых, Иисус, по-видимому, совершенно отвергал мысль о том, что чудеса имеют ценность для проповеди или как знамения (Мк. 8:11-12, пар., ср. Мф. 4:5-7, пар., Лк. 16:31), хотя Свое умение изгонять бесов, несомненно, считал неизбежным проявлением царственной власти Божьей (Мф. 12:28 / Лк. 11:20). Во-вторых, одной из наиболее характерных особенностей исцелений, совершенных Иисусом, было подчеркивавшееся Им значение веры как условия исцеления (см. особенно Мк. 5:34, 36, Мк. 10:52, Мф. 8:10 / Лк. 7:9, Мф. 9:28, 29, Мф. 15:28, Лк. 7:50, Лк. 17:19). С такой верой все было возможно (Мк. 9:23-24, Мк. 11:23, пар.). Без веры Он почти ничего не мог сделать (Мк. 6:6). Это ощущение в Себе способности исцелять выявляет в Иисусе харизматического целителя. Но Он сознавал, что эта сила зависит от веры реципиента и для провозвестия значения не имеет. Поэтому мы не можем назвать Его ни «восторженным» верующим, ни колдуном.
в) Иисус почти наверняка считал Себя пророком (см. особенно Мк. 6:4, пар., Лк. 13:33, и ниже, § 45.3). Ему приписываются различные случаи пророческой проницательности (см. особенно Мк. 2:8, Мк. 9:33-37, Мк. 10:21, Мк. 12:43-44, Мк. 14:18, 20, Лк. 7:39-41, Лк. 19:5) и пророческого предвидения (см. особенно Мк. 10:39, Мк. 13:2, Мк. 14:8, 25, 30). Более того, Его учение обладало особым авторитетом, который широко признавался и комментировался (см. особенно Мк. 1:27, Мк. 6:2, Мк. 11:28, Мф. 8:9-10, Мф. 17:8-9). Наиболее выражен этот авторитет словами: «… а Я говорю» (Мф. гл. 5) и использованием восклицания «аминь» для придания авторитета Своим словам (34 раза у синоптиков) [358].
Поразительнее всего в этом имплицитном притязании на власть то, что Он таким образом ставил Себя выше признанных авторитетов в Израиле и иудаизме прошлого и настоящего, даже выше самого Моисея (см. выше, § 16.2 и 24.5). Источником авторитета был не закон, не отцы, не предание раввинов, но Его уверенность в том, что Он знает волю Божью. Это учение можно назвать «харизматическим». Мы видим, что Иисус утверждал Свое исключительное право на авторитет, который можно было бы назвать «элитарным», поскольку Он являлся исключительным его носителем. Но изумление вызывало именно само учение, а не вдохновенное его изложение. Нет свидетельств, что Иисус ценил экстатическое говорение или испытал глоссолалию. Поэтому даже здесь Иисуса правильнее назвать харизматиком, чем восторженным верующим.
Одним словом, соприкасаясь с религиозным опытом самого Иисуса, мы находим в Нем вполне харизматические черты: Его служение характеризуется властью и авторитетом, которыми Он обязан не обучению в какой‑либо школе и не какому‑либо человеку, но которые проявились в Нем и через Него прямым и непосредственным образом. Однако поскольку власть и авторитет зависели не от экстаза, не от экстатического говорения, но скорее от отклика тех, кому Он служил, - их нельзя считать проявлением «восторженности». Дискуссия о «харизме» и (или) «восторженности» в служении Иисуса позволяет сделать только такие выводы. Она не позволяет постигнуть суть Его религиозного опыта. Для этого необходим более глубокий подход.
45.2. Иисус ощущал Бога Своим Отцом. Мы можем быть уверены, что Иисус молился часто: не только в установленное время в синагоге или следуя иудейскому благочестию, но и Своими словами, изливая душу Богу (ср. выше, § 34.1. в). Свидетельств здесь не так много, как естественно было бы ожидать, но все же достаточно (Мк. 1:35, Мк. 6:46, Мк. 14:36, Мф. 11:25-26 / Лк. 10:21, Лк. 3:21, Лк. 5:16, Лк. 6:12, Лк. 9:18, 28-29, Лк. 11:1). Можно даже надеяться найти ответ на вопрос, почему Он считал необходимым дополнять молитвы иудейского богослужения такими периодами пребывания наедине с Богом. Ответ, видимо, следующий: во время такой молитвы Он ощущал Бога Своим Отцом в очень личном, интимном смысле.
Подтверждением этого может служить одно-единственное слово - «Авва». Опять свидетельств здесь меньше, чем хотелось бы, но все‑таки много: Мк. 14:36 - «Авва Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу эту мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты». В других молитвах Иисуса, о которых сообщают Евангелия, за греческим πάτερ, видимо, стоит именно арамейское «авва» (Мф. 6:9 / Лк. 11:2, Мф. 11:25-26 / Лк. 10:21, Лк. 23:34, 46, Мф. 26:42, 9 раз в Ин.). То, что перед нами действительно способ молитвы Иисуса, подтверждается тем, что она появляется во всех пяти слоях евангельской традиции (Мк., Q, Лк., Мф., Ин.), причем во всех молитвах, приписываемых Иисусу, используется «Авва» - за исключением одной (Мк. 15:34), но это исключение, как мы сейчас увидим, лишь подтверждает правило.
Тот факт, что Иисус называл Бога «Авва», позволяет нам с достаточной уверенностью сказать, что Он ощущал Бога Отцом в очень личном и интимном смысле. Почему? Как достаточно четко продемонстрировал И. Иеремиас (J. Jeremias) [359], слово «авва» свойственно семейному, интимному языку. Так дети, включая совсем маленьких, обращались к отцам. То есть это выражение учтивости и уважения, но также теплой близости и доверия. Более того, насколько позволяют судить источники, современники Иисуса это слово в молитвах почти не употребляли (если вообще употребляли) - возможно, считая его слишком интимным, недостаточно благоговейным для обращения к Прославленному и Святому.
Иудейские молитвы, конечно, говорили о Боге как об Отце, но гораздо более официально (как об Отце всего народа), без прямоты и простоты Иисусовых молитв. Уединенная молитва человека отражает его понимание своих взаимоотношений с Богом и духовный опыт. То, как Иисус ощущал Бога в минуты уединенной молитвы, лучше всего выражается словом «Авва». Отсюда справедливо заключить: Иисус ощущал Бога Своим Отцом с такой непосредственностью и интимностью, которые могло выразить лишь восклицание «Авва». И это подтверждает единственная молитва Иисуса, не начинающаяся с этого слова, - Мк. 15:34 - вопль оставленного на кресте; чувствуя ужас оставленности Богом, Он не мог кричать «Авва».
Вопросы еще остаются, но заключение кажется достаточно верным. Поэтому мы с неизбежностью должны заметить, что слово «Авва» приближает нас к источнику авторитета и власти Иисуса - ощущению Своего сыновства по отношению к Богу. Это ощущение Иисуса во многом определяло Его жизнь и миссию.
45.3. Ощущение Иисусом Духа. Один из основных моментов в преданиях об Иисусе - Он был замечательный экзорцист (ср. выше, § 45.1.6). Отметим здесь, что предания сохранили два-три высказывания самого Иисуса о Его экзорцистском служении, где Он говорит о причине Своего успеха. Эти высказывания содержатся в двух отдельных, но частично совпадающих блоках в Мк. и Q - Мк. 3:22-29 (группа из трех высказываний) и Мф. 12:24-28, 30 / Лк. 11:15-23 (четыре высказывания). Версия Q пятого высказывания (вариация Мк. 3:28-29), по всей видимости, относилась в g к иному контексту (Лк. 12:10 / Мф. 12:32). Во всяком случае, этот материал, несомненно, восходит к полемике по поводу изгнания Иисусом бесов, и почти никто не станет отрицать, что он передает хотя бы суть аутентичных преданий об Иисусе [360].
Ключевые высказывания ясно показывают, что Иисус видел причину Своего успеха в действии Духа, или силы Божьей: Мф. 12:28 / Лк. 11:20 - «Если же Я Духом (Матфей) / перстом (Лука) Божьим изгоняю бесов, значит, достигло до вас Царство Божие». Тот же смысл содержится в Мк. 3:27-29 и параллелях из Q. В упомянутом высказывании акцент (по крайней мере, в греческом тексте) ставится на двух сочетаниях - «Дух Божий» и «Царство Божие». Именно благодаря Духу или силе Божьей Иисус достиг успеха, хотя тогда часто думали, что Дух от Израиля отнят (ср. Пс. 73:9, Зах. 13:2-6; 1 Мак. 9:27), а раввинские экзорцисты не упоминали Дух Божий в связи с изгнанием бесов. Успех Иисуса, обусловленный этой божественной силой, означал, что Царство Божье уже здесь, то есть эсхатологическое царство - то проявление божественного правления, которое знаменует последние времена. Как же Он мог предъявлять такие смелые и дерзновенные притязания?
Причина не в успешном изгнании бесов, ведь и среди Его современников были такие, кто, по крайней мере отчасти, имел аналогичные способности (Мф. 12:27 / Лк. 11:19). Тогда в чем же? Ответ, видимо, содержится в Его собственных переживаниях, когда Он исцелял одержимых. В это время Он ощущал, что через Него действует духовная сила - та самая, которую, как считалось, Бог уже много поколений назад отнял от Израиля и которая может быть приписана лишь Божьему правлению в последние времена. Именно этой властью Он изгонял бесов, она была видимым проявлением эсхатологического владычества Бога. Одним словом, эти высказывания свидетельствуют о ясном ощущении Иисусом эсхатологичности Своей власти, а также о том, что Он говорил о Своем учении на основании личного опыта. Его высказывания предполагают осознание Им собственной роли.
Другую группу важных высказываний в преданиях об Иисусе составляют те, что вторят Ис. 61:1-2 - Лк. 4:18-19, Лк. 6:20-21 / Мф. 5:3-6 и Мф. 11:5 / Лк. 7:22. Из них достаточно ясно (и это почти не оспаривается), что понимание Иисусом Своей миссии как «благовествования нищим» во многом взято из пророчества Исайи. Значимость Ис. 61:1 состоит в том, что именно помазание Духом дает власть и источник благовестия. Тогда из этого (в особенности из Мф. 11:5 / Лк. 7:22) следует, что Иисус понимал все Свое служение - и исцеления (не только изгнание бесов) и проповеди - как проявление Духа Божьего. Ощущаемая Им сила, чье проявление Он видел в экзорцизме и исцелении, ощущаемый им авторитет, чье воздействие Он видел в слушателях, - все это проистекало из сознания или убеждения, что Он помазан эсхатологическим Духом Божьим, который сообщал Ему Божью волю и действовал через Него.
Впечатление такое, что мы добрались до второго основного корня авторитета и власти Иисуса. Таким образом, подчеркнув ощущение Иисусом Бога как своего Отца и Духа Божьего в Себе, мы, по крайней мере отчасти, продвинулись к пониманию опыта Иисуса и Его миссии. Нам незачем идти дальше, даже если бы это было возможно.
Из вышесказанного следует сделать два кратких вывода. Во-первых, даже небольшой приведенный здесь обзор показывает значимость религиозного опыта Иисуса: ощущение Им Бога как Своего Отца и ощущение помазания Духом были непосредственным источником тех черт Его служения, которые оказали сильнейшее влияние на Его современников. Во-вторых, ощущение Иисусом Своего сыновства и ощущение Им Духа дают нам основание говорить о более глубоком уровне религиозного опыта, чем тот, который присущ «восторженности». Если «восторженность» обычно воспринимает Бога через видимое и осязаемое проявление (экстаз, видения, чудеса и вдохновенное говорение), то духовный опыт Иисуса был более проникновенным, отличался более непосредственным и личностным контактом, более прямым и глубоким индивидуальным раскрытием.
