Первые два стиха носят общий вводный характер. А затем идет последовательное описание процесса творения.
Стих 1. «В начале». Это та точка, в которой начинается и отсчет времени - принадлежности, характеристики сотворенного мира, и в то же время это начало, по ту сторону которого - вечность. Мир и время - его неотъемлемая характеристика - творятся вне времени, Бог-Творец, пребывающий в вечности, творит их. Это начало - как бы пограничная точка, «не просто временная точка отсчета, но некое лоно изначальности, основание, принцип...» [65]
«Сотворил» - «Бара». Это первый глагол и первое сказуемое в Библии.
Глагол «сотворил» (евр. bara) встречается в Быт. 1:1, 21, 26; Быт. 2:4 (в Синод. пер.: «при сотворении их»).
Этот глагол используется в Р исключительно для обозначения деяний Бога. Он встречается с тем же значением божественного творения, не имеющем абсолютно никаких аналогий, у Девтероисайи (Ис. 40:26, 28; Ис. 45:18 и т. д.). Хотя открытым текстом о creatio ex nihilo (творении из ничего) говорится один-единственный раз в 2 Мак. 7:28, тем не менее, поскольку и в Р никак не упоминается о предсуществовавшей материи, и здесь можно говорить о творении из ничего, творении того, чего не было.
Бог - художник или нет? И да, и нет. Нет - потому что из ничего (ведь художнику требуется материал). Да - потому что мир, созданный им, прекрасен, «хорош».
«Еврейское «Бара» переведено на греческий как έποίησω, форма глагола ποιέω - «делаю», от которого происходит и слово поэт. Именно так называется Бог в «Символе веры»: «Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли...». «Творец» в греческом оригинале - ποιητης («поэт»).
В этом случае «мир есть художественное произведение», «чудесно сочиненный гимн» [66].
Концепция творения словом дана как толкование bara первого стиха.
«Наряду с этим богословским глаголом находятся и другие слова, обозначающие деятельность в более человеческом смысле, сравнимые с деятельностью человека. Бог создал (сделал)
твердь и отделил воду под твердью от воды над нею. Он дал земле приказ, чтобы она произрастила из себя растения. Даже звери по представлению рассказчика происходят из земли. Бог создал (сделал) также звезды и повесил их на как лампы на тверди небесной. Только при сотворении морских чудовищ в бездне (Быт. 1:21) и при сотворении человека (Быт. 1:26 слл.) еще раз используется глагол "бара"» [67].
«Бог». Это первое подлежащее Библии. В этом рассказе Бог - один, единственный, единоличный деятель, действующее лицо. Рядом с Ним никого, кто был бы такого же достоинства, нет и быть не может.
«Небо и землю». Словосочетание «небо и земля» на библейском языке равнозначно понятию «всё», «весь мир». Это неразложимое библейское словосочетание. Аналогично - плоть и кровь (= человек).
Стих 2. «Земля же была безвидна и пуста». Еще никого нет, кроме Бога, но оценка дается со стороны наблюдателя. Это не только Бог, но и человек. Хотя его еще нет, но это ради него, ради человека.
«Бездна». Тиамат - техом. Тиамат в Вавилонской космогонии - богиня-праматерь всех других богов. Мардук, один из сыновей Тиамат, вступает в кровавую схватку с ней, убивает ее, а затем из частей ее мертвого тела творит все вещи, весь мир. В библейском тексте стоит однокоренное слово tehom, что переведено на русский язык как «бездна» - безликая, бесформенная, пассивная первоматерия. Тот хаос, из которого появится в результате творчества Бога мир как космос. Космос по-гречески украшение: см. Быт. 2:1 (СП: «воинство»; Слав.: «украшение»; греч.: «космос»).
Именно эта бездна вновь вступает в силу, когда Бог наводит потоп (Быт. 7:11; Быт. 8:2) и молчит (Его Слово умолкает). Потоп - противоположный творению акт, когда мир из космоса вновь возвращается, точнее, падает в бездну, в бесформенное, гибельное состояние.
Твердь неба Господь устанавливает для разделения воды от воды (Быт. 1:6) подобно тому, как разделено было тело Тиамат.
«И Дух Божий носился над водою». Дух - в еврейском языке (ruah) женского рода. Что же касается глагола «носился», то здесь тоже есть незаметный в русском тексте важный момент:
«Глагол эфод - очень редкий в иврите. Он употребляется, когда нужно сказать, что птица парит над гнездом, не улетая высоко и не опускаясь, не садясь на него. Это, естественно, может делать только птица, которая высиживает яйца...» [68]
Здесь напрашивается аналогия с крещением Иисуса на Иордане, где Дух в виде голубя (точнее, голубки) сходил на Него (Мк. 1:10).
Процесс творения. С третьего стиха начинается последовательное, развернутое повествование о творении. Оно представлено в хронологической развернутости. Но за этой хронологической развернутостью стоит, скорее, не научно достоверный процесс развития мира, а идея его многообразия и иерархичности. Еще раз скажем, что все это - «в начале». Это начало в самом глубоком, основополагающем смысле слова. После этого начала - то, что продолжается поныне. Это начало неподвластно научному изучению.
Эволюция? Слово эволюция отпугивает нас ассоциацией с теорией, объясняющей происхождение мира без Бога: мол, мир развивался от простого к сложному, сам из себя производя все более и более сложные виды жизни. Однако мы можем согласиться на это слово, поскольку речь идет действительно о развитии от простого к сложному, о преемственном процессе («земля произрастает зелень»), если будем помнить, что безусловным инициатором всего этого процесса и каждого его нового этапа является Бог («да произрастит земля зелень»).
Каждый новый этап (день) начинается с вечера - это тайна, покрытая мраком.
Отделение. Мотив отделения пронизывает весь рассказ.
«... и отделил Бог свет от тьмы... да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды... да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша... да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи...».
Слово «отделение», «разделение» у нас (особенно в церковной среде) тоже вызывает негативную оценку. Но оказывается, что это понятие просто отдано на откуп негативному смыслу, потому что изначально принцип разделения не несет в себе зла. Это - синоним того многообразия, которое есть неотъемлемое качество первозданной гармонии, первозданного «хорошо». Вавилонское столпотворение - символ того, как разделение становится инструментом зла (тогда как Пятидесятница - символ радостного разделения-узнавания). Многообразие, отличие от Творца никак не означает греховность, зло. Зло - позже, оно не замыслено Богом. Творческое усилие членит мир, чтобы в нем наконец открылось место для человека. Многообразие мира вычленяется из неразличимости материи.
Творческое Слово. Если, согласно Вавилонскому мифу, Мардук творит вещи в результате кровавой борьбы с богиней-праматерью Тиамат, то Бог не борется в своем творческом действии.
«Библейский рассказ о творении стоит с этими мифами в наиострейшем противоречии... Здесь превыше всего стоит царственное притязание личного Господа» [69].
Это не «творческая» борьба двух враждебных начал, а единственно всемогущая воля Бога, выражающаяся в слове. И только эта воля сообщает единство всей сложной пирамиде творения.
Уже в этом повествовании проявляется вера народа Божия, что слово YHWH, произнесенное через Моисея и пророков, не остается пустым звуком, но действует, для какой цели оно и высказывается. Вновь приведем слова Девтероисайи:
Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но напояет землю и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, - так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, - оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его» (Ис. 55:10-11).
«Творец приводил творение в бытие тем, что окликал вещи, обращался к ним, дерзнем сказать - разговаривал, заговаривал с ними; и они начинали быть, потому что бытие - это пребывание внутри разговора, внутри общения» (Аверинцев С. С.).
Во время потопа Бог «молчал», ибо потоп - антитворение. Наконец, нельзя не вспомнить пролог Евангелия от Иоанна:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:1-3).
Светила. В древневосточном мифологическом эпосе обожествляются светила: Солнце и Луна. Это были имена божеств. Поэтому библейский рассказчик называет их «светило большее» и «светило меньшее», указывая на их утилитарное назначение: «чтобы...».
Вообще, как мы уже могли заметить, рассказ о творении мира в Быт. гл. 1 имеет очень сильную антиязыческую, антимифологическую направленность.
Например, уже упомянутое слово «родословие» в заключительном стихе Шестоднева (Быт. 2:4) «направляет нас к обычному в мифологии изложению космогонии как теогонии, как космической череды божественных соитий и зачатий. Но здесь как бы сказано: вот как были порождены небо и земля, а именно так, что они вообще не были порождены, но напротив, сотворены» [70].
«И стало так» - непрестанно повторяется в рассказе после каждого повелительного слова Бога. Все, что создано, имеет бытие только от Бога и не может претендовать на какие-либо божественные полномочия.
«Ни солнцу, ни луне, ни звездам, которые в Вавилоне и повсюду считались формами явления богов, не подобает поклонение. Они суть лампы, помещенные Богом на тверди небесной, чтобы они светили на землю и служили для составления календарей (Быт. 1:14-19). Примечательно, что рассказчик не именует солнце и луну, ибо их имена были именами звездных божеств.
Поэтому Израилю запрещено делать подобия чего-либо тварного «наверху на небе» или «внизу на земле» или «в воде под землею» (ср. Исх. 20:4)» [71].
Человек. И все же есть одно создание, которому в Р придана особая роль и особое значение: человек, к сотворению которого Бог пришел после особого размышления (Быт. 1:26).
Pluralis «Сотворим» является стилистической форма совета.
Это тоже один из тех пунктов, которым библейский рассказ соприкасается с параллельным вавилонским повествованием. И вновь за словесным сходством перед нами предстает полностью переплавленный смысл. Если в языческой космогонии говорится, что боги действительно совещались, точнее, собрались вместе на пир, чтобы при этом вылепить человека, то в библейском контексте, где сама мысль о других богах рядом с JHWH Богом невозможна, мотив совета становится способом выразить важность акта сотворения человека. В Новозаветной же перспективе это станет прикровенным пророчеством о совете Святой Троицы.
«И сказал Бог: сотворим человека по образу (нашему и) по подобию нашему, (человека - образ, подобный нам), и да владычествуют они над рыбами морскими и над птицами небесными и над зверями и над скотом и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1:26).
Вновь показательно сравнение с древневосточными мифами о творении.
«Мардук тоже после создания неба и земли принимается за создание человека. Он замешивает его на крови Кингу, наказанного бога и возлагает на него обязанности «служения богам». В другом вавилонском мифе рассказывается, как низшие боги восстали против высших и потребовали от царицы богов, чтобы она сотворила человека, «чтобы он нес ярмо (иго)», а они были свободными. Люди должны совершать тяжкий труд богов» [72].
Человек в библейской истории творения не раб богов. Он создан не для того, чтобы выполнять тяжкую работу за богов и их обслуживать (в этом магический смысл языческого жертвенного культа). Он - образ и подобие Бога, избранный Богом, чтобы быть Его собеседником и участником Завета. И поэтому, в качестве собеседника Бога, который Ему отвечает и ответственен перед Ним, человек назначается владельцем, хозяином земли.
«Так, как и земные владыки поставляют в провинции своего царства, в которых они лично не появляются, образы себя самих как символы своего владычества, - так и человек поставлен в своем богоподобии на земле как знамение величия Бога».
Изначальный порядок творения. Божественное наименование (дарование имени) созданных вещей происходит после появления их на земле. Следовательно, наименование будет одним из аспектов человеческого превосходства и преобладания, т. е. воплощения на земле того порядка, который учрежден Богом в космосе.
Сопоставление животных и человека в последних актах говорит о том, что они должны питаться растительной пищей. Это царство мира без пролития крови. Разрешение убивать для пропитания, данное после потопа (Быт. 9:3-5), указывает на низший порядок по сравнению с изначальным творением. Состояние мирного сосуществования утеряно.
«И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1:31). Формула «И увидел Бог, что это хорошо» появляется 5 раз, последний из которых - самый торжественный.
Заключительным суждением (Быт. 1:31), которое еще раз обобщает все сказанные до сих пор предложения о благости отдельных дел творения, завершается рассказ о творческом деле Божием. Вопреки всему историческому опыту, который имел народ Израиля и прежде всего поколение изгнанников, библейский рассказчик прославляет этим суждением благо, целесообразность и красоту творения Бога. Оно вышло из рук Творца «хорошим весьма» и поэтому предопределено в себе быть перед очами Божиими очень хорошим.
Это изначальное «хорошо весьма» нам особенно станет понятным, если мы будем помнить, что в разрушении Иерусалима, в переселении в Вавилон Израиль должен был убедиться в торжестве зла, в реальности страданий. Р начинает с «хорошо весьма», потому что именно в такого Бога, создавшего все прекрасным, и должен верить народ. В окончательной редакции сразу за рассказом Р идет рассказ J со своей версией истории творения, включающей в себя и грехопадение. Откуда взялось зло и почему мир, созданный прекрасным, населен злом? Так с новой актуальностью было востребовано и это древнейшее предание.
