Как и в двух предыдущих притчах, в истории о богатом глупце фигурируют персонаж, наделенный властью, и его подчиненный. Однако в этом случае авторитетная фигура - сам Бог, а не персонаж, Его обозначающий. В отличие от двух предыдущих притч исход - трагический. Подобно притче о фарисее и мытаре, этот текст очень близко напоминает жанр примеров, но. как и в притче о богаче и Лазаре, богатый глупец представляет не просто богатых людей, а тех, которые не вспоминают о Боге. В свете учения Иисуса о духовном вреде, который часто причиняют материальные богатства, неудивительно, что этот человек оказывается богачом.
Аутентичность этой притчи редко подвергается сомнению. Однако часто высказывается мнение, что тема «богатства не по-божески» вводится лишь в ст. 21, а изначальный текст разрабатывал гораздо более радикальную тему - вредоносность любого материального богатства. Мы располагаем многочисленными указаниями на ошибочность такого мнения. Во-первых, в этой истории ничего не говорится об отношениях этого человека с Богом, а при этом очевидно, что заботится он только о себе. Упорное повторение личного местоимения «я» - едва ли не самая яркая черта этого отрывка, наглядно передающая эгоизм богача [25].
Тот факт, что Бог именует этого человека «глупцом» (в контексте не то слово, с которым Иисус в Нагорной проповеди запретил нам обращаться к собратьям по роду человеческому, - ср. Мф. 5:22), предполагает, что человек этот был также грешником. В Ветхом Завете и в межзаветной литературе «глупость» граничит с аморальностью, - речь идет не просто о тупоумии. Существенный фон к этому тексту составляют Иов. 31:24-28, Пс. 13:1, Пс. 48, Еккл. 2:1-11 и Сир. 11:19-20. А. Каду так видит образы этой притчи: «Здесь происходит reductio ad absurdum эгоизма, поскольку показано его систематическое, ничем не сдерживаемое проявление» [26].
Ст. 13-15 обычно считаются позднейшей вставкой, задающей контекст притчи, однако эти стихи вполне уместны в данной конструкции, и нет оснований отвергать их. Предостережение против алчности служит весьма уместной предпосылкой для притчи и укрепляет подозрение, что не за богатство осужден этот человек, а за то, что копил это богатство исключительно ради собственного удовлетворения [27]. Без такого обрамления притча «повиснет в воздухе» [28].
Из действий глупца и Бога естественно вытекают две основные темы: 1) эгоистичное накопление богатств не совместимо с истинным ученичеством; 2) эта несовместимость проистекает из понимания того, что земные богатства преходящи и всех нас ожидает окончательный отчет перед Богом. Не нужно сводить этот отчет к моменту смерти или Страшного суда: притча применима и к тому, и к другому [29].
Две части притчи последовательно излагают эти две темы. Центральное положение в них столь же последовательно занимают два персонажа, с которыми связаны эти темы: ст. 16-19 описывают действия глупца, а ст. 20 описывает реакцию Бога. Ст. 15 и 21, обрамляющие притчу, предлагают два применения, вполне соответствующие двум главным темам: предостережение против алчности и необходимость учитывать в своих планах Бога. Подробности замыслов богача не имеют прямых соответствий на аллегорическом уровне. Та же тема могла быть передана и с помощью других образов.
Иисус предпочел эти примеры постольку, поскольку обращался главным образом к сельскому люду. Джозеф Фицмайер ясно дает понять: «В этой истории "богач" - землевладелец, но представляет он всех людей, поддающихся любому проявлению "любостяжания" (Лк. 12:15), будь то крестьяне, политики, ремесленники или юристы, медсестры или врачи, ассистенты или профессора» [30]. С человеческой точки зрения все в этой притче вполне естественно, а с Божьей точки зрения подобный эгоцентризм абсурден! Джон Пурди бросает вызов современной парадигме счастья - материальный достаток и обеспеченная старость, - предлагая применить к ней эту притчу. Вот как он завершает свое рассуждение: «Если мы верим, что истинная мудрость - в "богатстве перед Богом", то работа займет не столь важное место в нашей жизни. Нужно работать достаточно усердно, чтобы обеспечить семью всем необходимым, по будущее - в руце Божьей. Не нужно превращать работу в средство защитить нас от всех мыслимых превратностей судьбы» [31].
Примечания:
[25]. Ср.: Simon J. Kistemaker Tlie. Parables of Jesus. Grand Rapids: Baker, 1980, 182.
[26]. А. T. Cadoux The Parables of Jesus: Their Art and Ilse. London: J. Clarke, 1930; New York: Macmillan, 1931, 205. Ср.: Michaelis Gleichnisse, 223. Scott Hear, 135, считает огромный урожай чудом, предназначенным Богом для блага всей общины. В таком случае притча иллюстрирует также «неверное обращение с чудом».
[27]. См. особ.: J. М. D. Derrett The Rieh Pool: A Parable of Jesus concerning Inheritanee: Studies in the New Testament, vol. 2. Leiden: Brill, 1978, 116.
[28]. Josef Ernst Das Evangelium nach Lukas. Regensburg: Pustet, 1977, 396. Ср.: Karl H. Rengstorf Das Evangelium nach Lukas. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 19.37, 159.
[29]. Ellis Luke, 178. Против John Drury The Parables in the Gospel. London: SPCK; New York: Crossroad, 1985, 12-113, который применяет притчу исключительно к смерти, и Jeremias Parables, 165, который рассматривает только вариант эсхатологического кризиса.
[30]. Ср.: Josef A. Fitzmyer The Gospel according to Luke X-XXPv'. Garden City: Doubleday, 1985, 972.
[31]. John С Purdy Parables at Work. Philadelphia: Westminster, 1985, 48-49.
