Структура притчи о тайно растущем зерне напоминает историю недостойного слуги, но вместо хозяина и раба Иисус говорит о земледельце и семени. Таким образом, одним из двух основных «персонажей» оказывается растение, а не человек. После притчи о сеятеле естественнее всего было бы видеть в сеятеле Бога, Иисуса и тех, кто проповедует Слово. Тогда рост зерна - это плоды проповеди, рост Царства Божьего на земле, который обнаруживает себя в приумножении числа учеников. Как и в притче о пшенице и плевелах, сбор урожая понимается как Страшный суд. Упоминание серпа, которым будет срезан урожай, отсылает нас к Иоил. 3:13, где речь идет о приближающемся Дне Господнем. Но эта аллюзия отнюдь не представляет собой механическое дополнение, превращающее притчу в аллегорию. Скорее, это чрезвычайно уместная кульминация и без того аллегорического повествования [18].
Но не следует слишком многое выжимать из других образов притчи. Если сеятель в первую очередь представляет Бога, будет очевидно ложным утверждение, будто Бог ложится спать и встает или ничего не ведает о природе растений в своем царстве. Эти детали относятся исключительно к земному крестьянину, однако в той мере, в какой притча применима к проповедникам, эти же детали отражают проблемы, знакомые всем христианам. Так же и ученики не возрастают автоматически или так планомерно, как предполагает изложение событий в притче [19].
Один основной пункт сопоставления в ст. 27-28 указывает попросту, что, подобно тому, как зерно растет и созревает вопреки всем усилиям его врагов, так и Царство Божье вырастет и станет именно таким, каким задумал его Бог, несмотря на все проблемы человеческого существования, которые порой ставят под вопрос силу и власть этого Царства. Но в то же время, как напоминает Швейцер, замечательное отсутствие всяческих упоминаний пахоты, прополки, поливки и т. д. может намекать, что народу Божьему следует ждать «без забот» действий Бога, «не прибегая к духовным ухищрениям или неверно направленным усилиям» [20]. Во всяком случае, Иисус учит, что человеку невозможно контролировать или предугадывать рост Царства.
Хотя центральная часть притчи посвящена этому гарантированному, хотя и непредсказуемому росту семени, в начальных и заключительных стихах выделяется деятельность сеятеля. Неудивительно, что в истории экзегезы друг с другом соперничали две основные интерпретации. Хотя традиционно комментаторы классифицировали этот текст как притчу о росте, последователи Иеремиаса подчеркивали, что мы имеем дело с обещанием будущего урожая [21].
Поскольку каждая из этих двух тем соединяется с одним из основных «персонажей», у нас нет надобности выбирать между тем и другим истолкованием. Некоторые комментаторы вроде бы признавали это, но не замечали, что их попытки свести «мораль» притчи к единой формуле на самом деле порождали комбинацию из двух автономных идей. Так, Крэнфилд пытается следовать Иеремиасу, но при этом вмещает в свой вывод пункт, который Иеремиас как раз и оспаривал: «Как за посевом в должное время следует урожай, и за нынешним скрытым и неявным состоянием Царства Божьего последует откровение в славе» [22].
Однако в притче скрытость и неявность соответствуют не поре посева, а периоду дальнейшего роста растения!
Другие исследователи проявляют большую готовность признать наличие нескольких тем. Так, Лейн заявляет: «Акцент делается не только на гарантированном урожае, но и на семени и его росте» [23]. Приняв это положение, мы избавляемся от необходимости делить притчу на «традиционный» и «редакционный» разделы. Текст представляет собой единое стройное целое, в котором начало и конец посвящены сеятелю, а в центральной части подчеркивается роль зерна [24]. Содержание притчи точно ложится в ситуацию служения Иисуса: вскоре после начала его земного служения ученики заметили, что Он ведет их не туда, куда они ожидали, и потому некоторые решили покинуть Его (Ин. 6:66). Иисус учит грядущему торжеству Царства, но сперва Он должен пройти крестный путь. И Он ободряет верующих: 1) Ничто не сдержит рост Царства, хотя порой этот рост происходит невидимо, и 2) в конце времен Царство возрастет во всей полноте, а затем наступит день суда.
Примечания:
[18]. Против, например, Rudolf Pesch Das Markusevangelium, vol. 1. Freiburg: Herder, 1977, 255.
[19]. Против Claude M. Pavur The Grain Is Ripe: Parabolic Meaning in Mark 4:26-29. BTB 17, 1987, 22, - он понимает все подробности роста семени аллегорически, как определенные стадии ученичества.
[20]. Eduard Schweizer The Good Nexus according to Mark. Richmond: John Knox, 1970; London: SPCK, 1971, 103. Scott Hear, 371. изящно формулирует: «Апокалиптический судия - вероятность, отнесенная к будущему; здесь Господь урожая празднует субботу благодати».
[21]. Эти две точки зрения емко передали Josef Ernst Das Evangelium nach Markus. Regensburg: Pustet, 1981, 141, и Werner G. Kiimmel Noch einmal: Das Gleichnis von der selbstwachsenden Saat, в Orientiening an Jesus, ed. Paul Hoffmann, Norbert Brox and Wilhelm Pesch. Freiburg: Herder, 1973, 226. Jeremias Parables, 152, выводит более примитивную «мораль»: в начале уже присутствует конец.
[22]. С. Е. В. Cranfield The Gospel according to St. Mark. Cambridge: University Press, 1977, 168. Ср.: Raner Stuhlmann Beobachtungen und Ubcrlegungen zu Markus in 26-29. NTS 19, 1973, 157, - он находит «одну» тему, а именно «неизбежность и неизъяснимость» процесса, ведущего от посева к урожаю.
[23]. William L. Lane The Gospel according to Mark. Grand Rapids: Eerdmans, 1974; London: Marshall, Morgan & Scott, 1975, 170. Ср.: Pheme Perkins Heating the Parables of Jesus. New York: Paulist, 1981, 83.
[24]. См. особ.: Jacques Dupont Encore la parabole de la Sentence qui pousse toute seule (Mc 4, 26-29), в Jesus und Paulus, ed. Earle Ellis & Erich Grasser. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht. 1975, 96-108 (особ. 107), и H. Baltenweiler Das Gleichnis von der selbslwachsenden Saat (Markus 4, 26-29) und die theohgische Konzeption des Markusevangelisten, a Oikonomia: Heilgeschichte ah Thema der Theologie, ed. F. Christ. Hamburg-Bergstedt: Herbert Reich, 1967, 69-75. Против, например: J. D. Crossan In Parables: The Challenge of the Historical Jesus. New York and London: Harper & Row, 1973, 84-85, вычеркивает ст. 28 и Hans Weder Die Gleichnisse Jesu als Metaphern. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1978, 117, который вычеркивает также ст. 29b.
