Когда Иаков спустился с гор в землю Ханаана, ему открылось видение множества ангелов в образах воинов, приветствующих и как бы берущих его под свою защиту. Потому Иаков назвал место это Маханаим - «силы небесные».
Иаков часто думал о неизбежной встрече со своим братом. Всю ли плату взыскал с Иакова Господь Бог за обман? Здесь не было ясности, хотя Иаков многое пережил и осознал. Однако в любом случае кроме долга пред Господом Богом неоплаченным оставался долг перед старшим братом.
Была ли еще у Исава жажда мщения, ведь прошло двадцать лет, многое изменилось в их жизни, но улегся ли гнев брата? Иаков решил это узнать, а заодно и известить брата о своем возвращении. Он послал гонцов в Сеир. Вскоре гонцы возвратились и сказали ему, что брат его едет ему навстречу, и с ним четыреста человек с оружием.
Иаков очень испугался и пришел в замешательство. Он решил разделить людей и весь свой скот на два лагеря, объясняя свои действия тем, что если Исав нападет и побьет один лагерь, то второй, может быть, уцелеет. Уверенности ни в чем не было, и он горячо, как последней надежде, молился Господу, призвавшему его вернуться на родину, в дом отца.
Иаков говорил: «Наверное, недостоин я тех милостей, которые сотворил и обещал мне сотворить еще, Бог Авраама и Исаака; наверное, следует мне пострадать от рук Исава, только бы не пострадали матери с детьми». «Господи, избавь меня от рук брата, чтобы он не убил меня и жен моих с детьми», - молился он.
Иаков остановился неподалеку от истока Иордана, у места впадения в него речки Иавок, и решил заночевать там.
Между тем он приготовил богатые подарки своему брату: двести коз и двадцать козлов, двести овец и двадцать баранов, тридцать дойных верблюдиц с их верблюжатами, стадо крупного рогатого скота - дойных коров и быков, большой ослиный гурт. Все это он отдал пастухам и велел им идти за своими стадами навстречу Исаву, оставляя достаточное расстояние между стадами.
На вопрос Исава, чьи они и чье это стадо, каждому пастуху надлежало отвечать так: «Это стадо раба твоего Иакова в подарок господину его Исаву, а вот и сам он идет за своими стадами». Пастухи тронулись в путь, а Иаков уединился на небольшом островке, на месте слияния двух речных русел, намериваясь провести ночь в молитве и размышлении.
Однако посреди ночи на островке в лунном сиянии вдруг показался прохожий. Иаков взирал на эту странную картину в полном недоумении. Откуда тот взялся? Куда он мог идти на островке, протянувшемся на расстояние одной минуты ходьбы? Тем не менее, он шел мимо, не глядя в сторону Иакова, как будто торопясь куда-то.
Ну конечно! Он вышел просто из молитвы, был соткан напряженным размышлением, он не случайно здесь и не должен пройти мимо. Эта догадка, как вспышка, вдруг осветила его ум. Иаков бросился к нему и обхватил его руками, говоря: «Не отпущу тебя, пока не благословишь меня!» Однако прохожий почему-то Иакова понимать не хотел и говорил: «Дай мне пройти», Иаков же его не отпускал.
В этой борьбе прошел остаток ночи. Они стояли, обхватив друг друга, лицо одного касалось лица другого, и грудь была прижата к груди. Начинало светать. Тогда боровшийся коснулся бедра Иакова, повредив его бедренный сустав. Он вновь сказал: «Отпусти меня, потому что взошла заря и мне уже пора».
«Не отпущу, - отвечал Иаков, - пока не благословишь меня». Тогда тот сказал: «Отныне имя твое будет не Иаков, а Израиль - боговидец, потому что ты боролся с Богом и теперь сможешь одолевать людей».
Как трудна борьба человека с Богом! Бог хотел от Иакова послушания, а не слепой покорности. Ему следовало двигаться за Господом и с Ним, как двигаются двое под музыку, в танце, но вести будет Бог.
Иаков говорил и даже помышлял как будто правильно, однако делал обратное. Он сам хотел вести, ведь он был одарен столь многими совершенствами, поэтому на практике он предлагал Богу следовать за собою. В этой борьбе устремляющийся к подлинному совершенству должен был проиграть. Это именно тот случай, когда проигрыш является выигрышем.
Спросил Его и Иаков: «Скажи и Ты мне Свое Имя». «Зачем это тебе, оно чудно», - был ответ. Это Имя нельзя понять человеку, потому что в Нем нет ничего тварного! Он Создатель нашего разума, а созданное постигает ли несозданное? Потому ни помыслить, ни произнести Его Имя нельзя. Его Имя можно просто знать, как Он Сам Его знает, - другой возможности нет.
И там Господь Бог благословил Иакова. Он же, позднее, назвал это место Пенуел - «лицо Божие», «потому что, - объяснял Израиль, - я видел Бога лицом к лицу и не погиб».
С наступлением утра пошел Иаков на встречу с Исавом, сильно хромая на бедро свое. Всю оставшуюся жизнь Иаков - Израиль будет ходить, опираясь на палку, ни догнать, ни убежать от кого-то он не сможет. Кроме сустава, Ангел коснулся чего-то такого в составе Иакова, что всякая надежда на себя, свой ум и иные достоинства разрушилась.
Как прекрасен был Иаков! Сколько прекрасных качеств в нем было! Сколько искушений и несовершенств порождала в нем надежда на ум, изобретательность, неутомимость в трудах и прочие достоинства, но теперь все это лопнуло, порвалось вместе с жилой в бедренном суставе - осталась лишь надежда на Бога.
На встречу с Исавом шел слабый человек с сокрушенным сердцем. Исав быстро приближался, и, наконец, братья почти поравнялись. Иаков впереди поставил обеих наложниц с их детьми, за ними Лию с ее детьми, позади всех была Рахиль с Иосифом. Сам он, идя впереди всех, поклонился брату своему до земли. Исав, спрыгнув с коня, побежал и обнял брата за шею, и целовал его, и плакали оба.
Там, вероятно, Иаков признал первородство Исава и согласился с тем, что большая часть имений их отца достанется старшему брату. Однако вернуть похищенное благословение было не во власти человека.
Благословение останется у Иакова навсегда - такова воля божья. Исав это понимал и был удовлетворен достигнутым согласием.
Наконец, после объятий и слез примирения, Исав, глядя на жен и детей Иакова, спросил: «Кто это у тебя?» - «Это дети, которых Господь Бог даровал рабу твоему». Тогда подошли к Исаву наложницы с их детьми и поклонились, подошла Лия с детьми и поклонилась, наконец, подошла Рахиль с Иосифом и поклонилась.
Исав благосклонно раскланивался со всеми. Затем Исав спросил: «Для чего это множество, которое я встретил на дороге?» - «Это дар раба твоего, чтобы приобрести твое благоволение», - сказал Иаков. Исав ответил: «У меня этого много, брат, пусть твое остается у тебя». Тут Иаков воспротивился и сказал: «Нет, господин мой, прими это в знак проявленного тобою благоволения к рабу твоему».
Это было важно для Иакова, ведь Исав мог передумать и вновь сменить милость на гнев, но тот согласился и принял дары. Теперь, когда это произошло, возвращение к вражде стало бы грехом Исава. Он предложил брату дальше идти вместе, но Иаков отказался, сказав, что пойдет медленно, как сможет его дойный скот, которого нельзя гнать спешно. Отказался Иаков и от предложенной братом охраны из его людей.
Наконец братья расстались. Исав уехал к себе в Сеир, а Иаков, хромая, шел под покровительством небесных сил, явившихся ему в Маханаиме, от Пенуела, через братские объятия, пока не пришел к Сихему.
Исаак и Ревекка были еще живы, но теперь Иаков не мог прийти со своей многочисленной семьей и огромными стадами в дом отца, чтобы жить в нем, - ему следовало строить свой дом в земле обетования.
Его влекла оседлая жизнь. Он родился, когда его отец со своей семьей практически жил совершенно оседло вначале в Мамре близ Хеврона, а после в Беэр-Шеве. За этим последовали двадцать лет оседлой жизни в Харране. Должен ли он, уроженец обетованной земли, странствовать в ней подобно его великому деду, который был в ней пришельцем?
