Законодательные акты, записанные рукою Моисея по божественному вдохновению, первоначально составили книгу закона, которая позднее дополнялась новыми актами. Первая редакция книги отчетливо разделяла все законы на группы.
Первая группа содержала положения об отношениях членов народа божия, которыми признавалось, что Творец всего существующего создал одного человека по Своему образу. Человеку была дана свобода, и он обладал ею. Кто мог бы ее отнять? Только Тот, Кто дал, может это, но ведь Он не для того давал свободу, чтобы отнять ее. Его дар, как и Он Сам - вечный!
Лишь муж и жена в этом мире, но они - один человек! Где поработитель? Только сам человек мог поработить себя, что он и сделал однажды впервые и продолжал делать впоследствии.
Впрочем, здесь наша речь не о рабстве вообще, а об отношениях господ и их рабов - израильтян. Специфика условий существования Израиля в исторический период между его Исходом из Египта и началом завоевания обетованных земель в Ханаане практически исключала возможность приобретения рабов из числа иноплеменников.
Действительно, как иноплеменные рабы могли оказаться в обществе, не имеющем своей земли, странствующем в пустыне и избегающем контактов с народами, живущими оседло в условиях цивилизации? Их источниками могли быть только войны и невольничьи рынки. Доступ к ним мог бы открыться при тесном соприкосновении с народами, создавшими городскую культуру, но, находясь в пустыне, Израиль таких контактов, за редчайшим исключением, иметь не мог.
Выбор пустынножительства своим уделом говорит об отсутствии в тот период у Израиля каких-либо земельных притязаний. Пустыня же была не землей, а неким пространством, на которое, кажется, никто не претендовал. Для того чтобы территория стала чьей-то, ее надо было охранять. Слишком дорого стоила бы охрана огромных пустынных пространств, неспособных никого прокормить.
Только благодаря манне многочисленный народ мог постоянно жить там. У израильтян, конечно, были боестолкновения с иноплеменными отрядами боевиков, уходивших с мест своего постоянного обитания в пустыню ради промысла разбоем на дорогах и грабежом охраняемых торговых караванов, подобно отрядам амаликитян и амореев, но пленных в этих стычках не было - их никто не брал. Пользы от них в пустыне было немного. К тому же рабов из пленников надо было кормить и стеречь, так что в условиях странствия в пустыне они немедленно становились обузой.
Историки объясняют, откуда могли взяться рабы-евреи. Прежде всего, из-за своевременно не возвращенных долгов, взятых под залог свободы либо самого заемщика, либо членов его семьи. Во-вторых, вследствие продажи главою семьи одного из ее членов.
К этому прибегали чаще ради погашения долга, но также и в случае, когда семья оказывалась неспособной содержать и создавать условия нормальной жизни для всех своих членов.
В период странствия в обществе сынов Израиля отсутствуют условия для возникновения имущественного неравенства за счет обогащения кланов, допущенных к участию в успешных войнах или торговле, но зато имеются возможности незначительного обогащения части семей за счет обнищания других.
Примером может послужить случай, когда в семье рождаются преимущественно девочки, причем, те из них, кто достиг брачного возраста, не выходят замуж. В связи с этим семья не получает за них вено.
В такой семье некому выполнять тяжелые, мужские виды работ, в результате, женщины вынуждены тяжелее работать, при этом мужскую работу они выполняют заметно хуже мужчин; девушки таких семей плохо одеты, чаще - бесприданницы, на фоне своих сверстниц из других семей выглядят униженными и подавленными, мужчины их сторонятся.
Постепенно эта семья скатывается в нищету. Кажется, что в таких случаях всем может стать лучше, если продать кого-либо из девушек в другую семью. Такая практика выстраивалась из древнейшего уклада патриархальных семей арамейского типа, где глава семьи обладал весьма значительной распорядительной властью не только над ее имуществом, но и над ее членами. Все это было в традиции израильтян.
Однако важнейший принцип Завета состоял в том, что Господь стал Богом Израиля, а его сынов и дочерей назвал своим народом, и это на первый взгляд кажущееся декларативным утверждение вдруг начало медленно, но неуклонно менять их уклад, сложившийся, как кажется, еще до Потопа.
Теперь благочестивый глава семьи выстраивал свои отношения с домашними, исходя из того, что у членов его семьи, у него самого и у всего Израиля есть один Господин и Он - Бог! Этот принцип ограничивал власть патриархов, менял ее природу и ставил пред ними иные цели.
Теперь патриарх состоял на службе у Господа, он должен был справляться в своих поступках с Его волей, двигаться туда, куда Он укажет. Так что теперь главам патриархальных семей надлежало, по мере расставания с образом господина и владыки, становиться рабами божьими. Заметим здесь, что на это уйдет весьма большое время.
Закон требовал от израильтянина, купившего раба-еврея, отпустить его на свободу даром после шести лет работы на него, отпустить также жену раба и его детей, если он был куплен вместе с семьей.
На еврейских рабынь распространялось то же правило, что и на рабов-мужчин. Однако для рабынь-наложниц существовала особенность, связанная с тем, что на наложницу Закон смотрел не как на простую рабыню, но, скорее, как на члена семьи.
По закону у наложниц существовали особые права, а у их господ, соответственно, имелись определенные обязанности.
Во-первых, иметь наложницу или жену, происходящих из других народов, по закону израильтянин не мог.
Во-вторых, еврейская рабыня становилась наложницей господина только с ее согласия. Из этого следовало, что ей должны были предоставляться в доме господина условия жизни, подобные тем, какие могли быть у его законной жены. Отличие касалось только прав наследства ее детей в этом доме.
Глава семейства, если хотел, мог наделить детей наложницы правами наследства, но по закону они их не имели. Если рабыня соглашалась стать наложницей сына своего господина, то ее следовало уравнять в правах с его дочерьми. Если по каким-то причинам наложница в доме господина лишалась брачного сожительства, то она могла выйти из дома на свободу даром до истечения шестилетнего срока.
Закон требовал, чтобы права наложницы в доме не ограничивались без ее согласия при перемене каких-либо обстоятельств. Так, если в доме господина появлялась жена или другие наложницы, то прежняя наложница не должна была лишаться брачного общения, и условия ее содержания не должны были становиться хуже, чем у новых.
Если она становилась совершенно не угодной господину, а он при этом не обручал ее с кем-либо из своих сыновей, то должен был позволить ее выкупить другой семье или отпустить на волю даром. Продать же еврейскую рабыню в другую страну господин не мог. В частности, в этом последнем положении видно право Господа Бога Израиля на сынов и дочерей Его народа.
Следующая группа актов Закона посвящена защите права Господа всецело распоряжаться жизнью членов Его народа. Израильтяне знали, что их жизнь получена от Создателя всего, что существует. Он же ее и может забрать, когда пожелает. Так должно быть всегда!
Тот, кто своими поступками отвергает это столь очевидное право, не может быть членом общества Его народа. Такого отвергает Сам Господь и, вследствие этого, отверженный лишается жизни. Уповать на заповедь «не убивай» здесь не имеет смысла - этого желает Сам Бог.
Остается вопрос: как это следует исполнить, и кто будет исполнителем. По закону злоумышленник должен быть убит руками сынов народа божьего - им назначено быть исполнителями воли Господней.
Законом было определено отдать убийцу в руки близких родственников убитого. Почему именно так? Множество отдельных индивидуумов могут составлять общество во многом благодаря действующим в нем законам, которые не смотрят ни на чье лицо и отвечают представлениям его членов о справедливости. Представления эти, главным образом, зависят от моральных ценностей, признаваемых членами общества и от его традиций.
Если часть общества живет в соответствии с признанными представлениями о справедливости, а другая часть по ним не живет, то это, скорее всего, указывает на разницу моральных ценностей.
Несовместимость таких ценностей у каких-либо общественных групп и отдельных индивидов, порождает возможность разделения общества вплоть до полного его распада и исчезновения, что обычно в таких случаях и наступает раньше или позже.
В обществе сынов Израиля основной моральной ценностью постепенно становились заповеди Завета. Среди них имеется заповедь «не убивай», о которой у нас уже шла речь. Смертное наказание убийце было реакцией на преступление заповеди в народе божьем. Можно сказать, что так хотел Бог.
Вместе с тем, надо сказать, что существовавшее в народе представление о справедливости требовало наказания убийцы именно близкими родственниками, членами семьи убитого.
Убитый был потерей для их любви, ущербом для их жизни и благополучия. По существовавшим представлениям о справедливости, смерть убийцы воспринималась как право на справедливое отмщение.
Даже действуя строго по закону, исполнить смертный приговор за преднамеренное убийство в обществе, чтущем Бога как источника жизни всех живущих, было очень трудно. При этом нигде не говорится о том, что родственники убитого обязаны были это делать. Однако свидетельств о случаях отказа от такого своего права в предании нет, и это, вероятно, объясняется тем, что отказ стал бы утверждением, поддержкой беззакония.
Надо полагать, что даже в случае неспособности исполнить смертный приговор членами семьи убитого, исполнитель находился среди членов семей его рода.
Смертью каралось похищение члена народа божия с целью продажи в рабство и точно также приобретение похищенного или насильственное удержание его в своем доме. Без оговорок, такое же наказание полагалось за колдовство, скотоложество и жертвоприношения каким-либо богам, кроме Единого.
На основании заповеди о почитании родителей ударивший отца или мать наказывался смертью без снисхождения. Оскорбивший родителей также мог быть предан смерти по результату рассмотрения их жалобы в суде.
Если такие нормы были даны в Законе, то имелись и случаи их практического применения. Представить себе наказание смертью детей согласно воле их родителей можно лишь при условии, что взаимная ненависть между столь близкими друг другу людьми возникла вследствие других не устраненных нарушений заповедей Закона, оставленных без наказания.
Снисходительное отношение к убийцам было возможно в случае признания судом убийства непреднамеренным, когда, к примеру, убийца не пользовался никакими орудиями, но убил случайно, в пылу бытовой ссоры. В таких случаях иногда судьей мог быть назначен выкуп.
В тех же случаях, когда выкуп не мог быть назначен, для убийцы такого рода предусматривалось право на убежище в ряде городов, названия которых закон обещал указать позднее. Однако городские власти этих городов не обязывались такое убежище предоставлять.
Беглецу следовало заручаться их согласием, что будет являться своеобразной формой восприятия конкретного решения суда жителями города.
Среди более шестисот норм Закона, кроме положений, определяющих права людей на жизнь, свободу и достоинство, конечно присутствовали определения имущественных и других правоотношений членов народа божия.
Среди них столь естественные для пастушеского народа положения, регулирующие отношения хозяев крупного и мелкого скота, права и условия заимствования, возврата долгов, порчи имущества и нанесения различных видов ущерба.
Предусматривались нормы защиты сирот и вдов, а также обязанности по принятию и поддержке странников, проходящих по земле сынов Израиля, мимо их полей и садов.
Нельзя не обратить внимания на то, что во многих случаях положения Закона аналогичны нормам права других народов, населявших землю в ту же историческую эпоху и, кажется, никогда не претендовавших на божественное происхождение своего законодательства.
Многие нормы принято относить к естественному праву - некоему самоочевидному закону справедливости. Он точно есть! Только каково его происхождение? Не от людей ли он? Нет, это вряд ли. О нем свидетельствует совесть каждого как о чем-то таком, что не зависит от нашего сознания, интересов и желаний, от нашей воли, а часто даже противоречит нашим желаниям и противится нашим интересам. Нет, закон совести не от людей.
А если так, то остается признать, что источником положений, отражающих понятия о естественном праве народов, а также норм Закона, полученного Моисеем на Синае, является Одно и То же Лицо - Обладатель четырехбуквенного Имени.
Действительно, разве не Он создал людей и привел в созданный Им мир? Так как же Ему было не вписать в их совесть закон жизни в Его мире, среди Его людей? Вовсе не удивительно, что нормы Закона, данного сынам Израиля, и правовые положения других народов земли во многих случаях похожи, хотя и не во всем.
Несхожесть объясняется, прежде всего, незнанием этими народами Господа Бога отцов Израиля, а также грехами, искажающими закон, вписанный в их совесть Создателем.
Израильтяне - дети падшего Адама, были грешны не менее представителей других народов земли. Они способны были извратить закон совести в такой же степени, что и другие народы, но оттого, что Всемилостивый и Всемогущий Господь дал Своим избранникам каменные скрижали Завета, на которых прямо было написано то, что лежит в глубине каждого человеческого сердца, в мире появился Закон без греховных извращений.
