Известная Новгородская икона Св. Софии есть своеобразный Деисис: огнезрачный Ангел на престоле с предстоящими, Богоматерью и Предтечей. Над главою Ангела в медальоне погрудное изображение Спасителя. Вверху этимасия. Ангел облечен в царские одежды, на главе венец, в руках жезл и свиток.
Престол укреплен на семи столпах... В огнезрачном ангеле нужно видеть Ангела великого совета, Сына Божия, - здесь оживает древний иконографический сюжет, но он осложняется новыми, апокалиптическими чертами. Тайно-зритель видел Сына Божия, "облаченного в подир и по персям опоясонного золотым поясом" (Откр. 1:13); "очи Его, как пламень огненный, и на голове Его много диадим" (Откр. 19:12); "и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей" (Откр. 1:16). Ср. также видение Даниила (гл. 10)...
Такому толкованию не мешает наличие второго изображения Христа. Подобная диттография нередка в символических композициях. В данном случае удвоение образа могло означать двойство природ во Христе (так объясняли его впоследствии братья Лихуды).
Иногда предстоящие изображаются тоже с крылами: Предтеча, очевидно, в связи с пророчеством Малахии (см. Мал. 3:1), отнесенным в Евангелиях к Крестителю: "Се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим" (Мф. 11:10; Мк. 1:2; Лк. 7:27); Богоматерь как апокалиптическая жена, по Откр. 12:14 "и даны были жене два крыла большого орла"...
Вообще нужно заметить, что Деисис есть эсхатологическая композиция, - "художественная синекдоха Страшного Суда", по удачному замечанию Висковатого приводили свидетельство неких святогорских старцев об иконе Софии в Пантелеимоновском монастыре на Афоне; но мы совершенно не знаем, что это была за икона. Вряд ли Новгородской деисис. Скорее отдельный образ Ангела.
Первое упоминание о новгородской иконе мы встречаем в IV Новгородской летописи под 1510 (7018) г.: вел. князь Василий III, проезжая чрез Новгород, "велел свещу негасимую пред Софиею Премудростию Божией день и нощщь, по старине, как была прежде" (ПСРЛ, VI, 286). Вероятно это относится к иконе Св. Софии в иконостасе Новгородского собора, почитаемой за чудотворную. Но иконостас ("деисус") поставлен был только в 1509 г. (ПСРЛ, IV, 136).
Перед какой иконой теплилась негасимая свеча прежде, не знаем. Иконостасная икона носит следы позднейшего поновления. Роспись алтаря, в которой на горнем месте изображена София, относится тоже только к XVI в. Кстати заметить, роспись конхи явно апокалиптического содержания, на текст Откр. 11:15, который и выписан на уступе свода: "Бысть царство мира Господа нашего и Христа Его, и воцарится во веки веков"...
На наружной стене, над западными вратами образ Софии написан только в 1528 г., при арх. Макарии; "а прежде сего было же написано на том же месте, но токмо един образ Вседержителя до пояса" (ПСРЛ, VI, 286)... В Новгородских росписях XIV-XV вв. образа Софии не встречаем, зато он обычен, начиная с XVI в. В Москве он становится известен только со времени обновления Кремлевских соборов после пожаров 50-х гг., при Грозном, когда здесь работали новгородские и псковские иконники.
Большинство известных списков новгородской иконы относится даже к XVII в. И не старше самого конца XVI в. Русский иконописный подлинник, в котором Новгородская композиция описывается подробно...
Пред нами, несомненно, сравнительно новая композиция. Очень любопытно, что в русских памятниках, начиная с XVI в., вообще становится частым изображение Господа Вседержителя с крыльями (прежде всего в изображениях творения мира - в миниатюрах и в росписях); против этого резко возражал диак Висковатый.
Особо нужно назвать очень запутанную композицию: "Ты еси иерей во век"... Против этой иконы возражали Максим Грек, Зиновий Отенский. Дьяк Висковатый видел в ней" латинское мудрование". Во всяком случае, это западная композиция. В ней два бесспорных западных мотива, неизвестных в византийской иконографии.
Во-первых, Распятие в дланях Отчих (собственно образ Троицы, так называемый Gnadenstuhl), - типично западная композиция, в особенности частая в XV в. в Германии (ср. у Христос на кресте в образе белого серафима ("душа Иисусова", по объяснению псковских иконников); невольно вспоминается видение Франциска Ассизского на горе стигматов. Christus subspecie seraph, - постоянная тема западных мастеров, начиная от Джотто, и тоже частая в гравюрах XV в. (см. и Дюрера)...
Здесь был новый повод изображать Христа под ангельским образом... Новгородская икона св. Софии принадлежит к числу тех новых символических композиций, которые становятся обычными в русской иконописи с середины XVI в. В известном смысле это преобладание символизма означало распад иконного письма. Икона становится слишком литературной, начинает изображать не только лики, сколько идеи.
Икона становится слишком часто своеобразной иллюстрацией к литературным текстам, иногда библейским, иногда житийным и апокрифическим. В этом новом литературном символизме очень сильны западные мотивы; прямое влияние западных (немецких и фламандских) гравюр не подлежит спору - в XVII в. целые церкви расписывают по известной Библии Пискатора. Среди библейских тем очень часты темы из книги Притч, из Премудрости Соломоновой...
Этот перелом в иконописании верно почувствовал диак Висковатый: "и аз увидел, что иконы по человеческому образу Христа Бога нашего сняли, а которых письма есми не видал, те поставили, велми ужасся есми и убоялся льсти и всякого злокознства"...
Возражения пишут в Ангельском образе "по Исаиину пророчеству" и два крыла багряны описуются по великому Дионисию. Ибо пророчества исполнилисьв Евангелии. и нужно писать Христа по евангельской истине. а не по пророческим предварениям," да не умалится слава плотскогообразования Господа нашего Иисуса Христа". Возражения Висковатого открывают нам религиозныйсмысл русских споров о новых иконах.
Здесь сталкивалось два религиозных мировоззрения: традиционный христологический реализм и возбужденное религиозное воображение. Именно против игры воображения и направлялись требования писать" с мастерских образцов", - это требование имело не только технический, но и религиозный смысл у Максима Грека "а кто де и захочет, емлючи строки от писания, да писати образцы, и он бесчисленныи образы может составити"...
Из комбинации текстов и возникали по большей части русские символические иконы XVI в. Сюда же относятся и иконы Премудрости... Очень характерно, что, хотя Новгородская икона Св. Софии становится одной из самых распространенных в XVII в., споры о ней не прекращаются. Против нее резко возражает уже в конце XVII в. известный справщик, чудовский инок Ефимий, - и по тем же основаниям, что были у Висковатого.
Он требует историзма, возражает против «вымышленных подобий»... «Но приличнее мнится писати Святую Софию, рекше Мудрость, Воплощенного Христа Бога, якоже и пишется муж совершен, яков бе» - «и святых угодников Его... якоже кийждо хождаше на земли» (вопросы и ответы инока Евфимия. Изд. Филимоновым в «Вестнике общества древнерусского искусства» т. 1)
Особая служба на Успеньев день с каноном св. Софии является только в начале XVII века; составил ее князь Семен Шаховской.
