I. Характеристика
Значение этой книги невозможно переоценить, и неудивительно, что она была в центре внимания в период исторической критики (т.е. с 1800 г.). Однако ее значение связано прежде всего с характером ее содержания и только затем с ролью, которую она сыграла в критических исследованиях. Главными ее характеристиками являются следующие [1]:
A. Место этой Книги в Новом Завете
Не случайно в современном порядке расположения новозаветных книг Деяния стоят между Евангелиями и Посланиями, хотя во всех древних канонических списках эта книга занимала другое место. Она служит прекрасным звеном между повествованиями об Иисусе и апостольскими Посланиями. Во многих отношениях Послания не будут до конца понятны, если их не читать с учетом контекста книги Деяний. В ней отражены основные направления в развитии христианства, и она дает образцы непрерывной работы Иисуса по созиданию Церкви. Она является исключительно важной для изучения. Как мы покажем ниже, важность эта оценивается в зависимости от подхода к историчности книги, но неизменным фактом остается то, что с христианской точки зрения она является единственным, если исключить Послания, исчерпывающим описанием раннехристианского периода.
Б. Взгляд на историю
Многие ссылки на Святого Духа в этой книге достаточно ясно показывают, что писатель рассматривает развитие христианской истории как результат сверхъестественной работы. Он не останавливается на трудностях, с которыми столкнулась христианская миссия, а старается показать, что Бог руководил каждым историческим движением. Распространение христианского влияния от Иерусалима до Рима не создает впечатления, что этот процесс был обязан человеческим достижениям, даже динамичным и неутомимым трудам апостола Павла. Бог Сам все время заботился о Своем народе, не допуская нежелательных тенденций в одних случаях и поддерживая евангельские усилия - в других. Иными словами говоря, Бог активно действует в христианских общинах и в посланниках благовестил, как Он это делал в делах и учении Иисуса Христа.
B. Описание раннего христианства
Несмотря на то, что автор описывает церковную жизнь первого поколения, он ничего не говорит о ситуации в разных Церквах, очень мало говорит о правилах и методах поклонения в ранней Церкви. Ценным является то, что Деяния дают общую картину жизни ранней Церкви, но даже дополнительный материал из Посланий не дает нам полной картины, которую мы хотели бы иметь. Автор Деяний подробно описывает духовную и нравственную ситуацию первохристиан. Впечатление единства несомненно, несмотря на существование разногласий. Описание совещания пресвитеров в Иерусалиме в Деян. 15 показывает, какую важность придавали единомыслию не только вожди, но и простые члены этого собрания. Ранний опыт общинной жизни, несмотря на то, что она в конце концов распалась, красноречиво свидетельствует о сильном желании единства. А как ярко описан эпизод с Ананием и Сапфирой, отказавшихся следовать истинному духу других уверовавших! Строгое осуждение их морального проступка сообщается для того, чтобы показать, сколь высок был нравственный уровень ранней общины. Одной из самых ярких особенностей этой книги является элемент радости у этих первых христиан, и как поразителен пример продолжения темы, особенно подчеркнутой в Евангелии от Луки! Без этой книги мы значительно меньше узнали бы о духовном состоянии тех верующих.
Г. Описание раннего богословия
В книге, которая главным образом состоит из повествований и сосредотачивается на миссионерском движении, как ни странно находится много сведений о раннем учении. Оно содержится, в основном в многочисленных речах, дающих образцы апостольской проповеди. Примитивный характер этого учения можно увидеть на сравнении с ранней керигмой (проповедью) в разных частях Посланий. Те отрывки, которые, как считается, восходят к апостольской проповеди, в отличие от апостольского учения (дидахе), очень напоминают содержание речей в Деяниях. Ч. Г. Додд [2] сравнивает некоторые отрывки из Послания к Римлянам, Первого Послания к Коринфянам, Посланий к Галатам и Фессалоникийцам с речами в Деян. 2, Деян. 3, Деян. 4, Деян. 5, Деян. 10 и Деятн. 13. В этом отношении книга Деяний является бесценным источником для изучения раннего богословия. Однако не все согласны с Доддом в его столь резком разграничении между керигмой и Дидахе, и, может быть, правильнее было бы предположить, что они существовали одновременно и очень часто влияли друг на друга [3]. В то же время в этой книге ничего не говорится о происхождении символов веры, и сведения о них носят чисто случайный и информативный характер. Звания нашего Господа являются ценным ключом к пониманию ранней христологии. Иисус является одновременно и Господом и Христом, Рабом Божиим и Сыном Божиим, Князем Жизни и Спасителем, Праведником и Господом всех. Это говорит о богатой, хотя и в зачаточной форме, христологии [4], но неправильно будет думать, что не было и других аспектов, которые не затрагиваются в речах Деяний. Иначе говоря, книга Деяний дает нам образцы первохристианской миссионерской проповеди, но не дает образцов дидактического обращения к верующим, если не считать речи Павла к ефесским старейшинам в Милите, относящейся к этой категории (но и в ней мало дидактического материала). Важность этой книги в том, что она сохранила основные темы потений в апостольской проповеди, даже если и не делает попыток передать систематическое богословие.
Д. Сосредоточенность на Петре и Павле
Одной из самых удивительных особенностей книги Деяний является то, что в ней так много говорится о Петре и Павле, и так мало о других апостолах. Это несомненно делается преднамеренно, но понять причину такого отношения довольно трудно. Может быть, это связано с тем, что автор знал этих двух апостолов лучше, чем других, либо главный апостол язычников был тесно связан с главным апостолом обрезания. Обращают на себя внимание параллели в двух частях книги, которые заставили некоторых ученых полагать, что одна часть была намеренно написана в подражание другой.
В главах Деян. 1 - Деян. 12 повествование развивается от Иерусалима до Антиохии, и в этом разделе основное внимание уделяется Петру. Он играет главную роль как до, так и после Пятидесятницы. Хотя с ним был Иоанн, когда они встретили хромого, именно Петр приказал ему встать и ходить во имя Христа. Именно он дважды держал ответ перед синедрионом, и, когда в Церкви был обнаружен обман, он же вынес приговор Анании и Сапфире. Его тень использовалась, как средство для исцеления многих больных. Более того, когда он и Иоанн были посланы из Иерусалима в Самарию, именно Петр обличил Симона волхва. Именно он воскресил Тавифу и исцелил Енея. И за Симоном Петром послал Корнилий, и именно Петр посчитал впоследствии нужным объяснить Иерусалимской Церкви, почему он принял приглашение язычника. И первая часть книги заканчивается чудесным освобождением Петра из темницы.
Некоторые из этих особенностей повторяются в повествовании о Павле. Оба они исцелили хромых (Деян. 3:2-8; Деян. 14:8-12), оба исцеляли необычным образом, Петр - посредством своей тени, Павел - посредством своей одежды (Деян. 5:15; Деян. 19:12), оба встречались с волхвами (Деян. 8:18; Деян. 13:6), оба воскрешали мертвых (Деян. 9:40; Деян. 20:10) и оба были чудесным образом освобождены из темницы (Деян. 12:7; Деян. 16:26). Параллели эти поразительны и показывают, что Павел был в такой же мере апостолом, как и Петр [5].
Личность Павла описана очень ярко. Он впервые появляется в сцене избиения и смерти Стефана, где повествуется о гонении на Церковь. Много маленьких подробностей в последующих повествованиях придают его образу необычайную живость: устремленность взгляда (Деян. 13:9; Деян. 14:9; Деян. 23:1), простирание руки (Деян. 13:16; Деян. 26:1), преклонение колен в Милите (Деян. 20:36-38) и раздирание одежды в Листре (Деян. 14:14). В конце Книги Деяний (начиная с гл. Деян. 20) повествование сосредотачивается почти полностью на Павле и показывает, что он отправляется в Рим, исполненный твердой решимостью [6].
II. Датировка
Для такой исторической книги, как Деяния, являющейся главным документом по истории раннего христианства, дата ее написания очень важна. Как это часто бывает с проблемами датировки новозаветных книг, предшествующее решение проблемы авторства, естественно, влияет на подход к вопросу датировки. Кроме того, в данном случае уже установленная дата для третьего Евангелия, несомненно, повлияет на дату книги Деяний, так как ее необходимо датировать более поздним временем, чем Евангелие от Луки. Здесь мы прежде всего рассмотрим проблему датировки в свете традиционного подхода к авторству, а затем остановимся на альтернативах. Если же, конечно, датировка ее потребует периода значительно более позднего, чем это допускает традиционное представление об авторстве, то последнее потребует пересмотра.
Существует три основных предложения датировки: до 64 г. от Р.Х., период между 70 и 85 годами и II век. В таком порядке мы их и рассмотрим.
А, Аргументы в пользу датировки до 64 года
1. Отсутствие указаний на важнейшие события, происшедшие между 60 и 70 гг. Нигде не говорится о разрушении Иерусалима, и хотя необязательно Лука должен был упомянуть о нем, если оно уже произошло [7], это обстоятельство имеет большое значение. Едва ли бы он ничего не сказал о нем, хотя надо признать, что судьба Иерусалима не казалась столь трагичной для всей Христианской Церкви в целом, как для еврейского народа [8]. В то же время далеко не случайно Лука уделяет в своем Евангелии большее внимание Иерусалиму, чем это делают другие синоптики [9].
Другим важным событием было гонение на Церковь при императоре Нероне [10]. Это привело к столь огромному кризису, что трудно себе представить, чтобы первохристианский историк мог им полностью пренебречь, если он был написан после этого события. Хотя географически оно было ограничено Италией, все равно странно, что Лука ни слова не говорит о нем в конце своего повествования в Риме. Единственной другой возможностью будет предположить, что Деяния были написаны после такого интервала, когда ужасные подробности этого события уже позабылись автором, либо он ничего не знал о них. Но можно также предположить, что у автора не было причин говорить о нем, и его можно исключить как фактор, имеющий значение для датировки, но и тогда остается возможность датировать Книгу Деяний Апостолов до этого события [11].
Еще одним не менее важным событием, но которое в тоже время Лука мог оставить без внимания, была мученическая смерть Иакова, брата Господа. С другой стороны, он упоминает двух мучеников, Иакова сына Зеведеева и Стефана. Кроме того, описание положения Иакова как предстоятеля Иерусалимской Церкви и то внимание, с которым Лука описывает его связь с Павлом, показывают, что автор считал его ключевой фигурой в истории раннего христианства.
Однако эти три предположения датировки основываются на аргументах умалчивания, и поэтому к ним надо подходить с большой осторожностью.
2. Отсутствие упоминания о смерти Павла
Внезапное окончание Деяний долгое время оставалось загадкой. Автор заканчивает свой рассказ прибытием узника Павла в Рим и тем, что он пользуется довольно большой свободой для проповеди и учения. Однако ничего не говорится, что происходит с ним позже. Имеется много толкований причины такого внезапного конца, и мы должны подробно рассмотреть их, так как от нее зависит датировка Деяний Апостолов.
(1) Автор сообщает все, что знает. Если, когда писалась эта книга, Павел все еще находится в своем доме, ожидая дальнейшего развития событий, то внезапность окончания сразу становится понятной. К подобному повествованию ничего нельзя добавить [12].
(2) Автор не хотел говорить об исходе суда. Некоторые ученые полагают, что он знал о смерти Павла, но не хотел заканчивать свое повествование этим событием [13], потому что это привлекло бы слишком большое внимание к человеку, тогда как целью Луки было описать распространение Евангелия. Некоторые даже считают, что если бы Деяния заканчивались смертью Павла, то такой конец мог бы вызвать у читателей аналогию с завершением Евангелия повествованием о Страстях Господних, и чтобы избежать такой аналогии, Лука опускает всякое упоминание о смерти Павла [14]. Но этот последний мотив не имеет никакого основания, если считать Евангелие и Деяния как одно цельное повествование, так как, во всяком случае, автор считал Страсти Иисуса не концом, а началом реальной работы Христа в мире [15]. С другой стороны, едва ли можно выдвигать теорию цели автора, не объясняя ее мотивации. Трудно поверить, чтобы автор уделил столько внимания подробностям суда над Павлом, ничего не сказав об его исходе [16].
(3) Автор намеревался написать третий том. По аналогии со связью между Евангелием и Деяниями было выдвинуто предположение, что Лука собирался написать еще один том, в котором была бы описана дальнейшая судьба Павла и его сотрудников. Эта теория получила поддержку некоторых известных ученых [17]. Она, конечно же, могла бы объяснить внезапность окончания Деяний, но только при условии, что Лука написал третий том, однако это остается только предположением, так как в христианской истории нет никаких следов его существования. Однако согласно этой теории Лука необязательно должен был написать третий том; [18] достаточно уже того, что он намеревался это сделать. Но Деяния не создают впечатления, что они были написаны как часть одной серии книг. Евангелие достигло Рима, и это является естественным кульминационным моментом в истории раннехристианского периода. Однако трудно себе представить, что должен был бы содержать в себе третий том, чтобы достичь такого же духовного уровня, как первые два [19]. Кроме того, непонятно, для чего автору надо было уделять столько места описанию суда над Павлом, если он считал это введением к дальнейшему повествованию такого же рода. Иначе говоря, легче предположить, что суд над Павлом еще не закончился, чем то, что автор таким образом заканчивает вторую книгу, намереваясь написать третью. Хотя это предположение и нельзя исключить, но и нельзя считать его очень убедительным.
Поэтому можно сказать, что молчание Деяний о смерти Павла говорит в пользу ранней даты их написания. Однако некоторые ученые видят в Деян. 20:25 явное указание на то, что автор знал о мученической смерти Павла в Риме [20]. Но если этот стих сохраняет подлинное предание об обращении Павла к ефесским пресвитерам, то его можно считать предчувствием Павла, которое необязательно должно было исполниться. Ведь согласно Посланию к Римлянам Павел собирался отправиться в Испанию и, видимо, в то время он не думал снова посетить Ефес [21]. Пастырские Послания, если их датировать после Деяний, предполагают, что он так и сделал [22]. Те ученые, которые считают, что описание событий в Пастырских Посланиях соответствуют структуре Деяний, не видят противоречий с Деян. 20. Те же, кто оспаривает раннюю датировку Деяний, не могут считать Павла автором Пастырских Посланий, и для них подобный аргумент теряет силу.
3. Ранний характер рассматриваемого вопроса
Очень важным является то, что автор Деяний касается в основном вопросов, которые имели большое значение в ранний период церковной истории, чем в последующие. Первостепенными были распри между иудеями и язычниками, и все другие свидетельства указывают, что это был животрепещущий вопрос только в период до разрушения Иерусалима. Даже ко времени последних Посланий Павла он уже перестал быть столь острым. Кроме того, вопрос обращения язычников стал возможным только после того, как христианская Церковь приобрела универсальный характер, а также особое внимание к соблюдению постановлений о еде на Иерусалимском Соборе указывает на раннюю стадию развития христианства. Все эти факторы имели огромное значение лишь до разрушения Иерусалима.
4. Ранняя природа богословия
Подтверждающим фактором более второстепенного характера, но тем не менее ценным, является богословский язык Деяний. Вся книга создает впечатление раннехристианского труда. Такие звания Иисуса, как "Христос", "Раб Божий", "Сын Человеческий", отражают раннее предание. Столь же ранним является определение христиан как "учеников", употребление слова laos /laos/ для обозначения иудейского народа и ссылка на первый день недели, когда христиане собирались для преломления хлеба [23]. Либо автор пишет в то время, когда он имел прямую, живую связь с непосредственными очевидцами, либо обладал таким историческим чутьем, что смог с большой достоверностью воспроизвести образ мыслей того времени. Первое предположение более вероятно.
5. Отношение государства к Церкви
Лука старается показать беспристрастность представителей государственной власти к христианству. Ни в одном случае римские должностные лица не принимали участия в гонении на христиан. Местные власти в Ефесе явно благосклонно относились к Павлу и его спутникам, тогда как причиной гонения на Церковь в каждом случае были интриги евреев. Именно такая ситуация была перед Нероновскими гонениями в 64 г., [24] но после этого имперские власти стали с большим подозрением относиться к христианству и были менее склонны рассматривать его в качестве общей уступки иудаизму как religio licita ("законной религии"). В этом отношении последнее слово в Деяниях (akwlviws /acolytos/ - "невозбранно") приобретает особый смысл, потому что оно отражает ситуацию беспрепятственного распространения благовестия [25].
6. Связь Деяний с Посланиями Павла
Общепринято считать, что автор Деяний был слабо знаком или совсем не знал Посланий ап. Павла, и поэтому вполне резонно утверждать, что Деяния появились до собрания Посланий Павла (Corpus Paulinum) или, по крайней мере, до того, как они стали широко известны. Существуют различные точки зрения относительно времени появления собрания Посланий, однако все они предполагают раннюю датировку Книги Деяний [26]. Большинство ученых разделяет это мнение, но некоторые считают, что Деяния появились сразу же после смерти ап. Павла, когда он не был еще так известен, и это автоматически исключает раннюю датировку для Деяний. Однако вся эта теория остается спорной [27].
Б. Аргументы в пользу даты между 70 и 85 гг.
Основным доводом в пользу предпочтения этой датировки более ранней для Деяний является использование их автором Евангелия от Марка. Мы уже показали, что отправным моментом для датировки Евангелия от Луки берется датирование Евангелия от Марка 60-65 гг., и считается, что Лука использует ссылку в Мк. 13 на "мерзость запустения" в более специфическом смысле, "окруженный войсками", потому что он знал подробности осады Иерусалима. Иными словами, это говорит о том, что Лука писал после 70 г. Тогда Деяния надо датировать еще более поздней датой [28]. Мы уже говорили, почему эта широко признанная датировка Евангелия от Луки, может быть оспорена, и если Евангелие датировать 60 г., то можно предположить более раннюю дату и для Деяний, а именно до 64 г. Однако едва ли можно датировать ранние книги на основании специфического толкования одного из имеющихся свидетельств. Несомненно, что если признать пророческий элемент в служении Иисуса, то все это основание теряет смысл.
Тем не менее необходимо отметить, что не все, кто признают традиционное авторство Луки, датируют Деяния временем до разрушения Иерусалима. Если Лука действительно был автором и его Евангелие требует датировки позже 70 г., то Деяния надо датировать только последними годами жизни Луки, а до каких лет он дожил, выяснить очень трудно. Поэтому вполне возможно, что он написал Деяния около 85 г. и едва ли намного позже. Большинство ученых склонны датировать их между 70 г. и 85г.
Гудспид [29] предлагает ряд доводов в пользу датировки Евангелия от Луки и Деяний 90 годом на основании выводов, сделанных главным образом, из их содержания. Так, по его мнению, отражение более поздней ситуации можно обнаружить в некоторых литературных особенностях, особом интересе к Рождеству, Воскресению Иисуса, в учении о Святом Духе, первых чудесах, прекращении иудейских распрей, в интересе к псалмам, в организации Церкви, примитивной терминологии, в выводах из Деян. 20:25,38, что Павел уже умер, в героической фигуре Павла, появлении сект, в незнании Посланий Павла и в историческом фоне успешной языческой миссии. Кроме спорного характера некоторых выводов Гудспида (напр., о смерти ап. Павла из Деян. 20:25,38), несомненно, что все приведенные им факты требуют датировки после 60-х годов. Во всяком случае, он признает авторство Луки и считает, что автор собрал свой материал задолго до того, как его книга увидела свет.
В. Аргументы в пользу II в.
Сначала критики Тюбингенской школы датировали Деяния II в., потому что этого требовала их реконструкция истории. Развитие тенденции автора примирить Петра и Павла после их ссоры требовало значительного периода времени. Подобный субъективный характер критики сделал ее несостоятельной и привел к отрицанию исторических реконструкций этой историко-критической школы и к общему недоверию к датировке Деяний II веком. Но в подтверждение этой даты еще сегодня приводятся некоторые аргументы.
I. Связь Деяний с Иосифом Флавием
Тот факт, что как Деяния (в речи Гамалиила, Деян. 5:36), так и Иосиф упоминают восстание под предводительством еврея по имени Февда, привел к появлению теории, что автор Деяний использовал "Иудейские древности" (Antiquities) [30] Иосифа, когда писал свою историю. Если такой вывод правилен, то Книгу Деяний надо датировать позже 94 г. [31] О предполагаемом расхождении между Иосифом и Евангелиями мы уже говорили, когда касались вопроса датировки Евангелия от Луки, и такое же расхождение предполагается и здесь. Деяния помещают восстание Февды до восстания Иуды Галилеяна, но последнее имело место при Августе, а первое Иосиф относит ко времени после Гамалиила. Здесь возможны два объяснения. Либо одно из этих сообщений неправильно, либо Февда у Луки - это не тот, что у Иосифа. Большинство ученых разделяют первое объяснение и считают, что ошибся Лука. Но автор Деяний Апостолов почти несомненно не использовал Иосифа, потому что в противном случае он бы не смог сделать такой ошибки. Кроме того, ошибиться мог не автор Деяний, а наоборот, Иосиф [32]. Конечно, возможно, что инициаторами этих двух восстаний были разные люди по имени Февда, так как это было довольно распространенное имя, но без дополнительных доказательств такая теория неубедительна.
2. Связь Деяний с писателями II в.
Некоторые ученые пошли еще дальше и находят связь между Деяниями и отцами Церкви II в. Считается, что богословские взгляды Иустина такие же, как в Деяниях, хотя он и не использует эту книгу в буквальном смысле [33]. Однако едва ли сходство богословских идей может помочь датировке, потому что теория, согласно которой Деяния и труды Иустина были написаны почти в одно и то же время, конечно же, не является ни единственным объяснением связи между ними, ни даже самой обоснованной теорией, потому что она ставит больше проблем, чем разрешает [34]. Можно считать, что Деяния с самого начала были связаны с третьим Евангелием. Но тогда непонятно, почему Маркион знал это Евангелие, а не Деяния. Также маловероятно, что Маркион выбрал своим Евангелием книгу, которая несомненно не была столь древней. Все это говорит о том, что Маркион отверг Деяния на тех же основаниях, на которых он отверг и все другие Евангелия [35].
Датировку Деяний II веком, которую признали так много ранних критиков, едва ли можно подтвердить каким-либо аргументом, основанном на богословском сходстве, учитывая традиционное свидетельство против такой теории. Кроме того, трудно поверить, чтобы столь сильное впечатление, которое оставляют фактические подробности Деяний, особенно содержащиеся в последней их части, касающейся деятельности Павла, обязано писателю II в. [36] Тем более трудно считать эту книгу плодом исторического воображения автора, а не сообщением того, кто был тесно связан с событиями, которые он описывает. Все это говорит в пользу датировки Книги I веком.
III. Цель
Так как книга Деяний является продолжением третьего Евангелия, естественно считать, что цель этой части была той же, которая ясно указана в прологе Евангелия. Мы уже показали, что главной целью Луки было дать историческое описание, и такую же главную цель преследовал автор книги Деяний, несмотря на второстепенные мотивы ее создания.
А. Описание истории
Оставляя в стороне широко обсуждаемый вопрос об исторической ценности Деяний, можно считать, что Лука хотел, чтобы его книгу считали исторической, но не в смысле сухой хроники событий. Разнообразность рассматриваемых вопросов требовала от автора выбора материала. Мы бы хотели узнать еще много того, о чем Лука ничего не говорит. История до повествования о жизни и делах Павла описана очень фрагментарно и создает впечатление, что автор хотел как можно быстрее перейти к описанию событий, связанных с Павлом. Даже говоря о Павле, он опускает некоторые факты, как, например, посещение Павлом Аравии после своего обращения и путешествия Тимофея и Ераста в Македонию, Афины и Коринф [37]. Подход автора к описанию истории, конечно же, отличается от современных историков, потому что, оставляя в стороне мнение, что древние историки мало что знали о научных методах письма, Лука был больше чем историк. Он в буквальном смысле сам был участником истории. Он описывает события, которые произвели на него сильное впечатление. Его не могли, даже если бы он сам того хотел, не волновать события, о которых он слышал или которые сам видел.
В своем предисловии Лука говорит, что многие до него посчитали необходимым записать события, которые привели к возникновению христианства, и, возможно, Лука посчитал такие попытки недостаточно успешными. Последнее, однако, не подтверждается другими данными [38]. Вполне возможно, что автор сам хотел записать факты независимо от его предшественников.
Б. Евангелие Духа
Так как Евангелие от Луки и Книгу Деяний необходимо считать одним целым и так как первая часть носит характер благовестил, то и вторую часть надо рассматривать в свете этого факта [39]. Для автора важным является признание божественного -вмешательства во все события, отсюда и его акцент на работе Святого Духа [40].
Церковь рождается через крещение Святым Духом (Деян. 2:38). Полнота Духа была свидетельством истинного христианства (Деян. 2:4; Деян. 6:3; Деян. 8:17; Деян. 10:44; Деян. 19:6). Именно Святой Дух руководил миссионерской работой ранней Церкви, как, например, в действиях Антиохийской Церкви (Деян. 13:2) и в запрещениях Павлу и его спутникам идти в Асию (Деян. 16:7). Неслучайно эта книга была названа Деяниями Святого Духа, и знаменательно, что несколько раз события описываются, как постоянная работа Иисуса. Во имя Иисуса был исцелен хромой (Деян. 3:6; Деян. 4:10), во имя Его проповедовали апостолы (Деян. 5:40). И Стефан и Савл имели небесное видение Иисуса (Деян. 7:55; Деян. 9:5). Это только иллюстрация к тому, что говорит Лука в своем предисловии, именно, что в своей первой Книге он написал то, что Иисус от начала делал и чему учил (Деян. 1:1). и это показывает, что теперь его целью является описать продолжение этой работы [41].
В. Апология
Два вышеизложенных предположения не могут объяснить особый подбор материала, который сделал Лука, и поэтому многие ученые считают, что эта книга была написана с апологетической целью. Многое можно сказать в пользу этой теории, хотя не все формы, в которых она была изложена, приемлемы. Так, ранние критики Тюбингенской школы видят в Деяниях компромисс между учением Петра и учением Павла, а это значит, что автор имел определенную "тенденцию". Но такого рода критика теперь не признается. Апологетическая цель выражается в двух направлениях, в отношении к евреям и в отношении к римским властям.
Автор, по-видимому, хотел показать тесную связь между христианством и его предпосылками в иудаизме. Христиане и, в частности, сам Павел продолжают выполнять еврейские ритуальные требования. Тимофей обрезается, Павел берет на себя обет, а Иаков на совещании в Иерусалиме, говоря о своей встрече с Павлом, указывает на связь между иудейской практикой и христианским обрядом. Обращение к Ветхому Завету, как предсказавшему события, которые происходили в христианской Церкви, должно было вызвать у еврейских читателей благоприятное отношение к Церкви. Но именно в своем подходе к официальным отношениям с Римской империей Деяния становятся наиболее апологетическими. В каждом случае автор показывает беспристрастность римских властей. Примером тому может быть поведение Галлиона. Его совершенно не беспокоили вопросы, которые явились основой обвинений против Павла. Он хорошо понимал их. Другой проконсул Сергий Павел с благосклонностью отнесся к благовестию. Блюститель порядка в Ефесе, как и асийские начальники (здесь это, очевидно, официальные должностные лица, назначенные следить за порядком на религиозных праздниках), старались помочь Павлу. Является ли это все попыткой оправдать Рим от обвинения в постоянном преследовании христианской Церкви? Ведь все время именно иудеи обвиняют христиан, однако римские власти не принимают всерьез их обвинений. И Агриппа и Фест готовы были освободить Павла, если бы он не потребовал суда у императора (Деян. 26:32) [42].
Весьма привлекательной выглядит идея, согласно которой автор хотел показать политическую безопасность христианства, чтобы власти так же терпимо относились к нему, как и к иудаизму [43]. Однако не надо думать, что Лука идет на компромисс с целью убедить власти рассматривать христианство в свете иудаизма. Если бы он этого хотел, то конечно же не говорил бы о постоянных враждебных нападках евреев на христианскую миссионерскую проповедь. Возложение всей ответственности за бесчинства на евреев едва ли могло бы убедить кого-либо видеть в христианстве ветвь иудаизма, не говоря уже об опасности такого компромисса для последующей истории Церкви [44].
Г. Письмо в защиту Павла на суде
Это предположение тесно связано с апологетическим мотивом, но касается оно одного конкретного случая [45]. Согласно этой теории, суд над Павлом еще не кончился, и Лука подготовил для Теофила исчерпывающее объяснение возникновения и характера христианства с целью исправить ложное о нем представление. Эта теория предполагает, что Теофил занимал высокий пост и имел влияние на императора. Б. Стритер [46] считает, что это был Флавий Клемент. Но личность Теофила нам неизвестна, и едва ли можно утверждать, что такая книга, как Деяния, могла бы повлиять на столь жестокого человека, как Нерон [47]. Кроме того, из предисловия Луки ясно следует, что Теофил уже был научен христианской вере, и, очевидно, Лука хотел рассказать ему еще больше о ней [48]. Хотя эту теорию нельзя исключить, все же ей не хватает исторической достоверности [49].
Д. Богословский документ
Многие ученые подчеркивают богословские мотивы Луки. Распространение христианства из Иерусалима в Рим имело для автора гораздо большее, чем просто географическое значение [50]. Оно имело богословское значение. Оно показало торжество христианства над враждебным миром [51]. Так, прибытие Павла в Рим явилось естественным результатом истории.
Некоторые ученые, разделяющие эту точку зрения, заходят дальше и считают Луку историком, который полностью руководствуется богословскими целями. Его повествование рассматривается не как изложение фактов, а как их истолкование. Так, Мартин Дибелиус [52] пишет: "Вся книга направлена не столько на то, чтобы рассказать читателям, что в действительности произошло, сколько на то, чтобы помочь им понять весь смысл этих событии, т.е. проникновение христианской Церкви в мир эллинистической культуры". Также и Дж. О'Нейл [53] считает, что и Иерусалим и Рим имели для автора огромное значение. Генхен [54] разделяет эту теорию, но считает Деяния назидательным литературным произведением, в котором автор использует литературные средства, чтобы его читатели запомнили описываемые события, и для этого он довольно свободно обращается со своим материалом [55]. Концепция богословских мотивов Луки получила широкую поддержку различных направлений школы "истории редакций". Так была предложена теория, что Евангелие от Луки и Деяния Апостолов [56] были написаны с целью предотвратить кризис из-за задержки парусин [57]. {Согласно другой теории, Евангелие от Луки и Книга Деяний были направлены против гностицизма. Однако подобные теории представляются неубедительными [58].
IV. Историчность
Эта книга была предметом постоянных острых дискуссий среди критиков, занимавшихся проблемой ее достоверности. Теперь же, когда историчность книги Деяний почти всеми признается, тем не менее некоторые детали вызывают определенные затруднения [59]. Здесь мы кратко на них остановимся.
А. Знание Лукой политической обстановки
На основании, главным образом, археологических исследований, сэр Вильям Рамсей многое сделал для признания Луки серьезным историком. Автор Деяний знал политическое устройство тех провинций, которые вошли в повествование о миссионерских путешествиях Павла. Это очень важное свидетельство, показывающее, что Лука хорошо знал политическую обстановку, учитывая изменения, которые произошли в администрации разных частей империи в период, о котором пишет Лука. Так, в то время, когда Павел был на Кипре, там правил проконсул, и хотя за этот краткий период произошло много изменений, Лука употребляет точный титул Сергия Павла. Он правильно называет Филиппы римской колонией, правители которых называются стратегами (strathgoi /stratigoi/). Очевидно, они представляли высшие магистратуры в муниципиях и колониях в соответствии с римской должностью duoviri iuri dicundo [60]. В Фессалониках необычное название "политархи" (politarch), параллели которым не были известны в организации империи, теперь находят подтверждение в найденных надписях. На Мальте Лука правильно называет местного правителя protos /protos/, или начальником и также правильно описывает управление в Ефесе, упоминая азиархов (Asiarchs) [61], занимавшихся религиозными делами, секретаря городского управления [62], имевшего большое влияние, и проконсульские власти, считавшиеся последней судебной инстанцией.
Кроме того, Лука проявляет хорошее знание прав и привилегий римских граждан. Особенно это видно на примере отказа апостола Павла воспользоваться своими привилегиями, потому что верно не только то, что в новозаветный период жители провинций, которые имели римское гражданство, могли претендовать также и на гражданство своих родных городов, но и то, что трудно было странникам доказать свое римское гражданство обращением к официальным реестрам в своих областях. Не всегда было выгодно Павлу ссылаться на свои привилегии, хотя в случае его обращения к императору он, несомненно, мог избежать враждебности евреев. Разными ссылками на римское законодательство Лука показывает, что он хорошо знал его. Ни в одном случае он не вводит анахронизмов, что является сильным свидетельством в пользу достоверности его повествования [63]. Кроме того, описание языческого мира, который составляет фон миссии Павла, идеально соответствует тому, что нам известно о городской жизни греко-римского мира. Тем не менее, против такой точки зрения выдвигалось много других фактов.
Здесь еще надо отметить, как красноречиво Лука описывает сцену кораблекрушения в Деян. 27, Некоторые ученые полагают, что Лука знал языческое поверье, что спасшийся во время кораблекрушения считался невиновным [64], и это могло оказать влияние на его повествование. По крайней мере живость описания этого события говорит о том, что оно было записано очевидцем.
Б. Связь с Посланиями Павла
Об этой проблеме было так много написано, что мы можем здесь указать только основные моменты, вызвавшие затруднения у многих ученых.
1. Павел и Иерусалимская Церковь
Тот факт, что в Деяниях Павел три раза был в Иерусалиме (Деян. 9:26 и далее, Деян. 11:30; Деян. 15:2), а сам он пишет только о двух в тот же период (Гал. 1:16 и далее), при условии, если Послание к Галатам датировать после совещания в Иерусалиме, заставил некоторых ученых считать, что Лука неправ. Но правильность такого предположения зависит от слишком уж многих сомнительных факторов. Так, согласно этой теории, Павел упоминает все случаи, когда он был в Иерусалиме, тогда как он мог указать только те, когда имел личный контакт с апостолами, а это исключает Деян. 11:30. Тем не менее некоторые ученые предлагают считать Деян. 11:30 и Деян. 15 дубликатами описания одного и того же события, что, конечно же, ставит под сомнение правоту Луки [65]. Но едва ли можно допустить, чтобы автор мог забыть такое важное и знаменательное событие, как это [66]. Более того, подобная теория не подтверждается какими-либо данными [67].
2. Павел и еврейский закон
В Деяниях Павел поддерживает соблюдение еврейских ритуальных постановлений, когда советует Тимофею обрезаться и когда подчиняется совету Иакова принять обет и постричься [68]. Однако, по мнению некоторых ученых, такое почитание еврейских постановлений не соответствует его отношению к ним в своих Послания, где он не только противится сохранению обряда обрезания, но и заявляет об освобождении христиан от уз закона. Однако, является ли это действительным или только кажущимся противоречием? Если вспомнить собственные слова Павла (1 Кор.) о том, что сильные должны учитывать влияние своих поступков на немощных, то становится понятным его готовность принять еврейский обет. Это не имело прямого влияния на его положение как христианина. Его отношение к обрезанию было, соответственно, иным. В своих Посланиях Павел ясно говорит, что он против того, чтобы считать обрезание непременным условием для уверовавших из язычников, но это не означает, что он выступал против обрезания как иудейской практики (Рим. 2:25). Обрезание Тимофея, мать которого была еврейкой, просто подтверждало его расовую принадлежность, но обрезание христианина из язычников, не имевшего никакого отношения к иудейскому происхождению, создавало бы впечатление, что обрезание составляло существенную часть христианства и могло повести к возникновению иудаистской секты. И в этом вопросе нет противоречия. Некоторые ученые, ссылаясь на Гал. 2:3, считают, что на совещании в Иерусалиме Павел выступил против обрезания Тита [69]. Но так как Тит был греком, его положение было совсем иным, чем Тимофея.
3. Павел и соборные постановления
Согласно Деяниям, Павел предложил ввести в практику постановления, которые закрепляли бы некоторые ритуальные запреты для уверовавших из язычников. Традиционно признанный текст содержит четыре таких запрета: воздержание от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови (Деян. 15:20). Последние два касаются пищи, "Западный" текст опускает третье табу, и тем самым превращает эти запреты в нравственный катехизис, где "кровь" считается эквивалентом убийства. Но едва ли необходимо было убеждать христиан из язычников воздерживаться от убийства. Традиционный текст более логичен, хотя он может создать впечатление, что предписывает христианам из язычников соблюдать еврейский закон о пище, с чем едва ли мог согласиться Павел [70]. Кроме того в Гал. 2 Павел не только не упоминает об этих постановлениях, но ясно говорит, что его ни к чему не принуждали, кроме как помнить о нищих (Гал. 2:6,10). Если на первый взгляд это может показаться противоречием, то, прежде чем согласиться с таким выводом, надо учесть ряд факторов. В Послании к Галатам Павел говорит о своем собственном положении, а не обо всех уверовавших из язычников, выступает в свою защиту.
Важно помнить, что эти постановления предназначались только для язычников в Антиохийской, Сирийской и Киликийской Церквах (Деян. 15:23). В то же время в Деян. 16:4 ясно говорится, что Павел направил их Церквам в Южной Галатии, а это значит, что он считал их обязательными для всех. Во всяком случае мы не можем утверждать, что Павел должен был говорить о них в Послании к Галатам, так как мог предпочесть использование прямых аргументов для доказательства своих требований. Кроме того, если Послание к Галатам было написано до совещания в Иерусалиме, то к тому времени эти постановления еще не были утверждены.
Инцидент в Антиохии, когда Павел возмутился поступком Петра, выглядит странным в свете постановления совещания в Иерусалиме и поэтому ставит под сомнение правдоподобность его описания в Деяниях [71]. Но это противоречие является скорее кажущимся, чем реальным, так как Павел ясно говорит, что действия Петра были непоследовательны, и нельзя сказать, чтобы это было невозможно, хотя, несомненно, неожиданно. Но также непонятно, почему Павел обвинил Варнаву в лицемерии. Это, конечно, можно было бы объяснить, если считать, что инцидент произошел до совещания, хотя опыт Петра в Кесарии должен был помочь ему не поддаваться давлению иудейских блюстителей традиций.
4. Портрет Павла у Луки
Рассматривая вопрос авторства, мы говорили, что сравнение портрета Павла в Деяниях и в его собственных Посланиях заставило некоторых ученых видеть в нем явное различие. Э. Генхен [72] указывает на три таких различия.
(1) Деяния представляют Павла как волхва, который может исцелять путем передачи своей энергии через платок, как в случае с воскрешением Евтиха. Но в 2 Кор. 12:12 апостол ссылается на сотворение чудес, чему Генхен не придает особого значения, поскольку Павел не утверждал свое апостольство на таких внешних факторах. Трудность здесь возникает только в том случае, если считать, что Лука сообщает о чудесах в подтверждение апостольства Павла, но он нигде не говорит об этом прямо, и такое предположение весьма спорно.
(2) Если в Деяниях Павел предстает как убедительный оратор для любой аудитории, будь то еврейская или языческая, государственные мужи или философы, то в своих Посланиях Павел отрицает всякую в себе риторическую силу и даже ссылается на оценку своих противников, считавших его речь "незначительной" (ср. 2 Кор. 10:10). По мнению Генхена это противоречие можно объяснить тем, что как великий миссионер Павел должен был быть великим оратором, хотя в действительности это было не так. Но здесь важно отметить, что Деяния нигде не говорят о Павле в таких выражениях, как об Аполосе ("муж красноречивый", Деян. 18:24), хотя по теории Генхена этого следовало бы ожидать. Кроме того, во многих случаях в Деяниях его так называемое красноречие было далеко от убедительного, так как оно часто вызывало открытую вражду и, по крайней мере, в одном случае выглядело смешным. Поэтому едва ли можно придавать большой вес такому предполагаемому противоречию.
(3) Хотя в Посланиях Павел сильно подчеркивает свое равенство с Иерусалимскими апостолами, Книга Деяний ни слова не говорит о том, что Павлу это необходимо было делать. Его положение апостола уже было, по-видимому, указано раньше в повествовании. Но именно потому, что оно предполагается, данное надуманное противоречие теряет силу. Лука описывает апостольскую миссию к язычникам как продолжение деятельности Петра и других апостолов в Иудее и Самарии. Для него утверждение апостольского статуса играло второстепенную роль. Его главной целью было описать распространение Евангелия. Утверждение Павла в равно-апостольском звании определялось внутренними условиями ранней церкви, но Деяния очень мало говорят о них.
Ни одна из этих проблем не подтверждает вывода, что сообщение Луки недостоверно, потому что обоснованное решение возможно в каждом случае [73]. Дополнительными соображениями, которые не говорят в пользу достоверности Луки, являются условия ранней Церкви, описанные в его сообщении [74]. Какое бы значение ни придавать аналогиям между Деяниями и кумранской литературой [75], они указывают на некоторые точки соприкосновения и могут предполагать общую среду. Необходимо отметить, что расхождений [76] между кумранской и раннехристианской общиной гораздо больше, чем соответствий, что еще раз свидетельствует в пользу того, что Лука хорошо знал отличительные христианские характеристики еврейско-христианской общины [77].
В. Речи в Деяниях
Оценка речей в Деяниях является важным фактором в определении историчности этой книги, и поэтому мы остановимся на разных подходах к методу автора. Петр, Стефан и Павел являются основными ораторами, и им приписывают разные типы речей. Ф. Ф. Брюс [78] делит эти речи на четыре группы: евангелистические, совещательные, апологетические и увещевательные. Форма каждой из этих групп определяется соответственно ее мотивам и целям. Но основной вопрос для каждой группы заключается в том, воспроизводят ли они содержание сказанных слов или же составлены Лукой с целью выразить то, что по его мнению могло бы быть сказано. Чтобы ответить на этот вопрос, надо остановиться на некоторых предположениях.
1. Подход древней историографии
Классическое определение этого подхода принадлежит Фукидиду, который подробно описал свой метод. Он признается, что не всегда мог запомнить речи слово в слово и поэтому вкладывал в уста говорящего то, что, как ему казалось, требовал данный случай, хотя "конечно же, придерживаясь как можно ближе смысла того, что было в действительности сказано" [79]. И часто считается, что Фукидид сам составлял большинство речей, хотя иногда сообразуя их с фактическими данными [80]. И тем не менее он претендует на историчность своих речей, потому что иначе не подчеркивал бы, что одни речи он слышал сам, а другие брал из разных источников. Последователи же Фукидида не разделяли такого его отношения к задаче историка, и многое из них писали свои исторические труды как драматические или риторические произведения. Но к какой же из этих категорий относится Лука? По мнению М. Дибелиуса Лука сам сочинил свои речи, потому что они похожи одна на другую, независимо от личности говорящего. Но другие ученые, особенно Фоукс Джексон [81], сэр Вильям Рамсей [82] и Б. Гертнер [83], не разделяют такой точки зрения. Так, Гертнер справедливо отмечает, что в основе писаний Луки лежит скорее еврейская историческая традиция, чем греческая [84]. Более современный исследователь М. Генгель [85] сравнил принципы, которыми пользовались греческие историки, с принципами Луки в написании Книги Деяний Апостолов и пришел к выводу, что Лука стоит на гораздо более высоком уровне, чем они.
2. Подход Луки в Евангелии
Хотя не существует канонических параллелей, по которым можно было бы судить о Деяниях Апостолов, метод, который Лука применил в своем Евангелии, можно сравнить с методом других синоптиков и дать сравнительную оценку достоверности писаний Луки. Мы уже видели, что Лука очень тщательно выбирал источники и старался точно воспроизвести материал. Особенно это видно на примере материала поучений в Лк. 21, если считать, что Лука действительно использовал Мк. 13. Несмотря на незначительные изменения, он, несомненно, использовал материал только из этого источника, ничего к нему не добавив [86]. То же самое можно сказать о всем Евангелии в целом, и поэтому совершенно справедливо будет считать, что таким же методом он пользовался и в Деяниях.
3. Ранний характер богословия речей
Многие ученые, и особенно Ч. Г. Додд [87], подчеркивают, что ранние речи Деяний содержат раннехристианскую керигму. Поэтому они являются подлинным выражением допавловского богословия, и это только подтверждает предположение, что речи у Луки основаны на подлинном предании. Те же, кто оспаривает историчность Луки, утверждают, что богословие это относится к более позднему типу [88]. Однако, если считать автором Луку, то его богословие не могло носить сколько-нибудь поздний характер, особенно если книга Деяний была написана до смерти Павла.
4. Связь содержания речей с impissima verba (от лат. подлинными словами)
Даже если предание, включенное в речи, исторически верно, означает ли это, что Лука сохранил его точно слово в слово? Большинство ученых, кто признает достоверность Деяний, не считает, что Лука сохранил impissima verba речей [89]. Исторически верное содержание передано собственными словами Луки. С такого же рода подходом мы уже встречались, когда рассматривали четвертое Евангелие, однако еще надо доказать, что слова не имели никакого отношения к тому, что было в действительности сказано. Каждая речь так точно отражает историческую ситуацию [90], что Лука должен был обладать исключительным талантом, чтобы найти столь идеальную форму выражения для слов. Неверно утверждение некоторых ученых, что все произносящие речи говорят одинаково [91], потому что разные типы речей полностью соответствуют их аудиториям [92], как, например, речь в ареопаге, Деян. 17:22 и далее [93]. И нельзя не согласиться с той точкой зрения, что Лука воспроизвел свои личные воспоминания или других людей об этих речах, которые он включил в свою книгу. Акцент на методе "истории форм" заставил некоторых ученых исключить даже возможность этого, потому что нельзя себе представить исторической ситуации, в которой могли бы слово в слово сохраниться речи на протяжении 20-30 лет [94]. Но отнюдь не исключено, что могли существовать какие-то письменные копии этих речей [95]. Вполне возможно, что Лука хотел дать образцы разного рода миссионерских проповедей, и в таком случае эти образцы потеряли бы силу, если бы были составлены самим Лукой. С другой же стороны, то, как они введены, создает впечатление, что они являются составной частью повествования [96].
V. Источники
Критика источников синоптических Евангелий, естественно, должна была обратить свое внимание и на книгу Деяний, потому что надежность исторического труда зависит от надежности его источников. Но желательность нахождения источников не гарантировала успеха подобного поиска. Конечно, критика сделала все, что могла, как это показывает множество совершенно различных гипотез. Но именно это многообразие говорит о слабости такого подхода, и поэтому будет целесообразным, прежде чем остановиться на разных типах теорий, рассмотреть сначала факты, которые оказали влияние на разные критические подходы ко всему вопросу в целом. Отсутствие единого мнения относительно источников связано обычно с основным различием предположений относительно некоторых тесно связанных между собой проблем.
А. Факторы, влияющие на критику источников Деяний
1. Один автор
Является ли эта книга одним целым или нет? В случае положительного ответа к вопросу источников можно подойти с двух точек зрения. Либо целостность книги обязана одному автору, который не только является автором всей книги, но и сам собрал весь материал, либо она обязана одному автору, который объединил разный материал, придав целостность содержанию и стилю книги. Те, кто считает, что автор был один, относят себя поэтому к одной из двух категорий: кто вообще отрицает использование здесь источников и кто признает гипотезу автора-редактора в отличие от гипотезы составителя,
Те, кто отрицает целостность книги Деяний, естественно будут опираться на какую-нибудь теорию источников, чтобы объяснить предполагаемые различия, которые заставили их отрицать целостность книги. В этих случаях гипотезы источников становятся естественным следствием мнений относительно целостности. Конечно, источники не обязательно должны быть письменными, но они должны были повлиять на автора, который, в свою очередь, должен считаться либо неспособным хорошо использовать полученную информацию, либо оставившим свой труд незаконченным. Но как мы уже показали, есть все основания рассматривать книгу Деяний как единое целое и, поэтому приведенные теории изначально неверны.
2. Личность автора
Как показало обсуждение авторства Деяний, можно с уверенностью говорить, что автор был спутником Павла, и традиционное приписывание его Луке является, по всей вероятности, правильным. Те ученые, которые не разделяют этого мнения, делятся на две группы: кто по крайней мере признает, что книга часто приводит личное свидетельство одного или более спутников Павла (Лука, Сила, Тимофей), и кто вообще отрицает всякое личное свидетельство. Конечно, для тех, кто признает авторство Луки, проблем будет гораздо меньше, чем для тех, кто отрицает его, так как можно почти с уверенностью утверждать, что для тех частей повествования, в событиях которых Лука не принимал личного участия, у него были свидетельства очевидцев. Это особенно касается главного раздела книги, где речь идет о личном опыте Павла. Но признание авторства Луки отнюдь не исключает возможности использования письменных источников, и об этом нельзя забывать.
С другой же стороны, те, кто признает анонимное авторство Деяний, в меньшей мере могут ссылаться на источники и в значительной степени зависят от своих собственных догадок. Теории, основанные на таких предположениях, требуют самого тщательного изучения прежде чем получить признание. Это особенно касается теорий, поставивших себя в зависимость от поздней даты (например II в.), потому что они должны меньше доверять источникам информации автора, чем другие теории.
3. Толкование предисловия Луки
Мы уже рассматривали этот вопрос в главе, посвященной Евангелию от Луки, и будет правильным считать, что принципы, применимые к Евангелию, в такой же мере применимы и к Деяниям. Однако, когда речь идет об источниках, это не совсем так. Если в случае Евангелия мы имеем аналогичные свидетельства, которые, по крайней мере, допускают возможность, что Лука знал их, то в случае Деяний таких свидетельств нет. Это значит, что мы должны больше полагаться на собственные свидетельства автора. Так, Кедбери [97] считает, что Лука хотел причислить себя к категории очевидцев. Если этого нельзя сказать об Евангелии, то предисловие Деяний несомненно не исключает возможности, что Лука был очевидцем некоторых событий, описанных в Деяниях. В таком случае это имеет прямое отношение к проблеме источников. Но некоторые ученые, основываясь на предисловии, делают вывод, что к моменту написания поколение очевидцев уже умерло. Однако, так как автор ясно говорит, что он тщательно исследовал события, которые описывает, то более правильным будет считать, что он жил в то время, когда очевидцы еще были живы. И также самым правильным будет считать, что он употребляет первое лицо единственного числа, когда хочет показать, что он сам участвовал в событиях, которые описывает.
4. Критерии, использованные для выделения источников
Как показала критика Евангелий, разные критерии использовались в разные периоды, и удача и неудача критических исследований зависели от достоверности подтверждающих данных. В Деяниях Апостолов лингвистический критерий использовался с разными целями. Одни видели в первой части или, по крайней мере, в некоторых местах этой части арамейское происхождение, другие видели греческий стиль в некоторых частях (например, "мы-разделы"), третьи утверждали лингвистическое единство всей книги. Учитывая эти разные выводы из одного и того же тезиса, конечно же, нельзя придавать ему большого значения. В лучшем случае он может быть дополнительным методом выделения источников.
Другим критерием является исторический, который также оказался несостоятельным. Если два события одного и того же типа описываются в одной книге и в описании их есть сходство, то некоторые ученые сразу же считают их дубликатами и, следовательно, одно - менее исторически достоверным, чем другое, Так, например, по мнению А. Гарнака, описание Пятидесятницы в Деян. 2 менее достоверно, чем в Деян. 4, что заставило видеть в них разные источники. Но так как эти повествования можно понимать скорее как дополняющие друг друга, а не как дубликаты, основа критики Гарнака становится менее убедительной. Никакой подход не может быть удовлетворительным, если первоначально не исходить из того, что повествование должно рассматриваться в том смысле, в каком оно записано, если оно в данном случае понятно. Обращение к концепциям дубликатов, противоречий и т.п. взвалили на историческую критику слишком уж много гипотез, которые не отвечают здравым принципам критики.
Не более успешным является богословский критерий, при помощи которого были обнаружены разные пласты, как, например, использование выражения "Раб (или Сын) Божий" в первой части Деяний в отличие от контекста. Или, опять же, считается, что различия в содержании речей Павла в Деяниях и в Посланиях Павла предполагают автора, который не знал богословия Павла. Но такие критические принципы не делают различия между автором, его источниками и интеллектуальным окружением. Как и то, что спутник Павла не обязательно должен был отражать павловские идеи, подражая Посланиям Павла, так и богословское содержание его повествования не является надежным ключом к его возможным источникам.
5. Влияние метода "истории форм".
Неудивительно, что метод "истории форм", оказавший такое сильное влияние на критику синоптических Евангелий, в такой же степени применим к проблеме источников Деяний и в равной мере оказал влияние на снижение внимания к критике источников. Но классификация форм является более ограниченной в Деяниях и касается, главным образом, путевых заметок и речей. Самым ревностным ее сторонником был М. Дибелиус [98]. Этот метод оказал значительное влияние на сосредоточение внимания на исторической ситуации, а не на бесплодной попытке установить многообразие письменных источников [99]. Хотя он иногда и приводил к "историческим" выводам, которые были далеко от действительно исторических, его положительное влияние сказалось в ослаблении зависимости от источников. Самой же большой его слабостью является то, что он предполагает отсутствие интереса христиан к их ранней истории и, следовательно, ставит под сомнение свидетельство Луки. Но это предположение легко опровергается обращением к исторической ситуации, отраженной в Посланиях Павла [100].
6. Объяснение "мы-разделов"
В любой гипотезе, которая может быть предложена для выяснения происхождения источника информации Луки, естественным отправным моментом являются те разделы, которые автор употребляет в первом лице ("мы-разделы"). Эти разделы [101] вводятся без объяснения в повествования от третьего лица. Для объяснения этого феномена было предложено несколько различных теорий.
(1) Самой явной причиной употребления первого лица является желание автора показать, что он сам был одним из спутников Павла. Это значит, что автор просто изменяет третье лицо на первое и делает это почти бессознательно, потому что здесь он приводит сведения, полученные им из первых рук. Это можно назвать литературным приемом для отделения непосредственных источников информации от косвенных. Эта точка зрения поддерживается единством стиля и языка в остальной части книги и употреблением первого лица единственного числа в Деян. 1:1.
(2) Несколько сходной с изложенной выше гипотезой является точка зрения, что "мы-разделы" представляют собой полностью или часть собственного дневника или путевых заметок автора, которые содержали в себе сведения о местах, которые они посещали, о людях, с которыми они встречались, исключительных событиях, очевидцами которых они были, В таком случае он должен был цитировать соответствующие разделы, сохраняя в них первое лицо, от которого они были записаны. То, что эта точка зрения менее естественна, видно из того, что она предполагает исключительно механическое употребление собственного дневника автора, что совершенно не соответствует характеру его литературного метода, и не только в остальной части Деяний, но также и в Евангелии. С другой же стороны, можно привести несколько параллелей такого метода в писаниях других древних авторов. Однако трудно поверить, чтобы любой автор мог включить свои путевые заметки со всеми их стилистическими особенностями, которые в их оригинальной форме, очевидно, не предназначались для опубликования, без адаптации в свой текст.
(3) Согласно другой точке зрения, автор использовал чей-то дневник или путевые заметки и поэтому сохранил первое лицо, вводя их в свой собственный материал. Но еще менее естественным будет предполагать, что другой автор мог сохранить "мы"-форму, ничего не сказав о личности говорящего. Если автор личного дневника является автором всей книги, то такой метод, по крайней мере, становится понятным, несмотря на его трудности. Но если это другой человек, то трудно понять, почему автор применил такой метод.
(4) Единственной возможностью остается предположить, что первое лицо не является указанием на очевидца, а было введено автором преднамеренно, чтобы создать впечатление правдоподобности своего повествования. И в таком случае это чисто художественный прием [102]. Но это ставит больше проблем, чем решает, потому что трудно объяснить столь относительно редкое употребление этого приема. Почему он ограничивается только последней частью книги, если основывается на исторических данных? Более того, автор художественного произведения мог бы создать большее впечатление правдоподобности, если бы он назвал имя, от которого написаны "мы-разделы", как это делается в апокрифических писаниях, где совершенно ясно, какой апостол говорит, когда употребляется первое число.
Любые теории источников, которые основываются на "мы-разделах", должны учитывать обоснованность и трудности этих различных толкований. Эти общие замечания позволят увидеть изложенные ниже теории в их правильной перспективе и будут полезны для оценки их важности.
Б. Разные типы теорий
1. Личные сведения
Те, кто считает, что Лука был автором Деяний, основываются на самой правдоподобной гипотезе о происхождении источника его информации, по крайней мере, для основной части книги [103]. Так как считается, что автором был один из спутников Павла, он должен был иметь непосредственный доступ ко всей необходимой информации, записанной в Деян. 9:1-31; Деян. 11:25-30; Деян. 12:25 - Деян. 28:31. Что же касается остальной части книги, то об источнике информации можно только догадываться, но существует ряд гипотез, которые могут оказаться правильными. Так, несомненно, что Лука знал Марка, потому что оба они были с Павлом, когда он писал свое Послание к Колоссянам (Кол. 4:10, Кол. 14), и от него Лука мог получить много полезных сведений о первых днях Церкви в Иерусалиме. Так как в Деян. 12:12 говорится, что дом матери Марка был местом собрания для молитвы, можно справедливо предположить, что его дом был постоянным местом встречи не только для христиан вообще, но и для апостолов. Поэтому Лука мог узнать о событиях, произошедших до совещания в Иерусалиме (Деян. 15).
Если, как полагают некоторые ученые, дом Луки был в Антиохии, то он несомненно знал очевидцев, которые могли ему многое рассказать об истории антиохийского христианства, и знаменательно, что Лука много говорит о событиях в Антиохии. Это позволило некоторым ученым предположить существование особого антиохийского письменного источника. Кроме того, в Кесарии находились Филипп и его дочери, которые приняли Луку и Павла (Деян. 21:8) и от которых Лука мог многое узнать о событиях, записанных в Деян. 6:1 - Деян. 8:3, так как Филипп был связан со Стефаном в вопросах управления и служения. Около того же времени Лука жил у Мнасона Киприянина, который называется одним из первых учеников [104] (Деян. 21:16). Кроме того, среди них был еще дядя Марка Варнава, которого хорошо знали в Антиохии, и, если Лука был родом из Антиохии, то и он должен был хорошо его знать, но в любом случае Павел мог рассказать Луке об участии Варнавы в событиях раннехристианской истории. Благодаря прямому контакту с этими христианами и остальными близкими друзьями Павладакими как Сила, Тит, Тимофей, Тихик, и со многими неназванными очевидцами [105], Лука мог получить от них все сведения для своего повествования.
Несмотря на обоснованный характер этих гипотез, многие ученые отвергли их в пользу письменных источников. Те, кто отвергает авторство Луки для всей книги, исключают для себя альтернативу, если признают историчность основного материала в повествовании. И тем не менее не следует исключать личных воспоминаний из теорий письменных источников, если допустить, что они основываются на достоверном материале. С другой же стороны, некоторые защитники изложенных ниже теорий признают авторство Луки, но не удовлетворены исключительно теорией устных источников,
2. Сочетание письменных и устных источников
Так как Книга Деяний состоит из двух частей, в которых все внимание сосредоточено на двух великих личностях, Петре и Павле, неудивительно, что появились теории, которые сочетают письменный источник для первой части с устным или личным источником для второй [106]. По мнению Вейсса [107], первая часть является более гебраистической, чем вторая, и поэтому он считает, что эта первая часть отражает еврейско-христианскую историю ранней Церкви, начиная с совещания в Иерусалиме. Эта идея оригинального еврейского или арамейского источника проходит красной нитью в труде Торрея [108], по мнению которого, главные трудности в Деян. 1 - Деян. 15 разрешимы, если их считать неправильным переводом семитизмов. Эта точка зрения была опровергнута [109], хотя затем в видоизмененной форме получила некоторое признание [110].
Тесно связанной с этой теорией является точка зрения, что первая часть Деяний была изначально продолжением Евангелия от Марка, написанная Марком, но потом была заимствована и видоизменена Лукой [111]. Либо Лука имел это Евангелие, когда писал Деяния, либо сознательно или несознательно уподобил дела апостолов делам Иисуса [112]. Главной трудностью любой теории, которая основывается на предположении о более сильном арамейском влиянии в одной части по сравнению с другой, является общий стиль и язык всей книги. Если же, конечно, Лука использовал свои источники, придав им свой стиль, то такой феномен возможен. В то же время М. Блек не считает арамейскую терминологию достаточным аргументом в пользу арамейского источника [113], хотя и допускает эту возможность в речах Петра и Стефана.
3. Сочетание дублирующих друг друга источников
Главным сторонником теории, согласно которой в первой части Деяний были использованы два параллельных источника, был Адольф Гарнак [114]. Он предлагает обозначить один источник буквой А, а второй - буквой В: Деян. 1, Деян. 2 (В), Деян. 3:1 - Деян. 5:16 (А), Деян. 5:17-42 (В), Деян. 6:1 - Деян. 8:4 (Иерусалимско-Антиохийский источник), Деян. 8:5-40 (А), Деян. 9:1-30 (источник об обращении Павла), Деян. 9:31 - Деян. 11:18 (А), Деян. 11:19-30 (Иерусалимско-Антиохийский источник), Деян. 12:1-23 (А), Деян. 12:25 - Деян. 15:35 (Иерусалимско-Антиохийский источник). Эта теория Гарнака основывалась, главным образом, на различиях в повествованиях, неточностях и даже на противоречиях. Так, он находит много материала в своем источнике В, который считает дубликатом источника А (например, сошествие Святого Духа в Деян. 2 и Деян. 4), и поэтому он приходит к выводу, что материал источника В был исторически бесполезным. Большая же часть источника А исходит из Иерусалимского предания, хотя некоторые его части ведут свое происхождение из Кесарии (например, Деян. 8:8-40; Деян. 9:29 - Деян. 11:18; Деян. 12:1-24).
Теория Гарнака в ее различных модификациях получила широкое признание среди ученых, разделявших его предположения [115], но после ослабления внимания к второстепенным проблемам источников, а также после появления тенденции приписывать каждое видимое расхождение другому письменному источнику, его влияние сильно ослабло. Основа этой теории была подвергнута сильной критике со стороны Иоахима Иеремиаса [116] на том основании, что дубликаты могут иметь разное толкование, что верно для большинства случаев предполагаемых аналогичных повествований в библейской критике. По мнению Иеремиаса, эти повествования дополняют, а не повторяют друг друга. Существует сильный критический принцип, которому мало кто следует, что там, где возможно объяснение, основанное на тексте, как мы его имеем, его следует предпочесть догадкам, основанным на предполагаемых противоречиях. И согласно этому принципу теорию Гарнака следует считать неверной.
4. Сочетание дополнительных источников
Не все приверженцы мнения о том, что в основе первой части Деяний лежит более чем один источник, согласны с теорией Гарнака в том, что касается относительно ее содержания и критических принципов. Оставляя в стороне идею дублирующих друг друга источников, некоторые ученые, тем не менее, нашли несколько источников, которые составили первую часть книги. Главные теории такого типа были предложены Л. Серфо и Э. Трокме. Первый [117] считает Деян. 2:41 - Деян. 5:40 описательным документом, к которому были добавлены несколько других групп преданий, одни - галилейские, другие - кесарийские и один - так называемое "эллинистическое досье"; частично письменные, частично устные [118].
Трокме [119] предлагает очень сходную с предыдущей теорию, согласно которой главы Деян. 3 - Деян. 5 основаны на однородном документе, который Лука видоизменил и расширил. Кроме того, были использованы и другие документы, из которых один содержал географический материал и вошел в гл. Деян. 2, другой - поучения, третий -эллинистический источник, который вошел в Деян. 6:1 - Деян. 7 и т.д. Согласно этой теории, Лука имел несколько источников, многие из которых представляли собой небольшие фрагменты из преданий и которые он соединил в одно целое. И здесь также предположение о множестве письменных источников снижает вескость этих теорий [120]. Тем не менее, если подобные теории верны, то они могут только усилить наше восхищение литературными способностями Луки, который сумел создать впечатление целостности всей книги.
5. Теория Антиохийского источника
Большинство из рассматриваемых здесь теорий тем или иным образом считает Антиохию источником информации о ранней Церкви. Для теорий некоторых ученых Антиохийский письменный источник является основным. Эта теория получила широкое признание [121], но здесь достаточно будет сказать только о двух ее современных сторонниках. Так, И. Иеремиас [122] начинает с Деян. 6:1 и приходит к выводу, что некоторые части накладываются одна на другую, и если их изъять, то оставшийся материал представляет собой Антиохийский источник, вошедший в Деян. 6:1; Деян. 8:4; Деян. 9:1-30; Деян. 11:19-30; Деян. 12:25 - Деян. 14:28; Деян. 15:35 и далее. Но гипотеза однородного источника не имеет убедительного основания для довольно произвольного изъятия всех чужеродных элементов. Кроме того, трудно поверить, чтобы источник начинался в Деян. 6:1 без каких-либо указаний на предыдущую историю Иерусалимской Церкви [123]. Одним из самых сомнительных выводов теории Иеремиаса является датирование совещания в Иерусалиме временем до первого миссионерского путешествия.
К. Р. Бультман [124] разделяет мнение А. Гарнака и И. Иеремиаса, но отличается от них обоих тем, что видит продолжение Антиохийского источника в гл. Деян. 16, и возможно до гл. Деян. 28, а в главах Деян. 13 и Деян. 14 - только частичное его использование. В то же время он, очевидно, предполагает два документа, которые были связаны с Антиохийской Церковью и, по-видимому, имелись в ее архиве. По этой теории Антиохийская Церковь составила своего рода летопись своей ранней истории, что вполне возможно, несмотря на возражение Генхена [125], что христиане и не думали писать свою историю для будущего поколения.
6. Теория источника "путевых заметок"
В значительной степени под влиянием школы "истории форм" появилась теория, которая не допускает возможности использования источников для первой части Книги Деяний. В этой части внимание сосредотачивается на небольших разделах, в которых предание передавалось до того, как было записано в книге Деяний. Интерес к источникам поэтому был обращен, главным образом, ко второй части (Деян. 13:4 - Деян. 14:28; Деян. 16:1 - Деян. 21:26), где описание путешествий Павла основывается на источнике "путевых заметок". Такого мнения придерживается М. Дибелиус [126]. Идея источника "путевых заметок" не нова, так как "мы-разделы" предполагают такую возможность, особенно если автора Деяний не считать спутником Павла. Но Дибелиус не связывает свой источник с "мы-разделами" и объясняет последние просто как прием, использованный Лукой, чтобы показать, что он был с Павлом. Таким образом теория Дибелиуса в какой-то мере близка первому типу теорий источников, т. е. личным сведениям, но она в корне отличается от нее тем, что Дибелиус не считает "мы" указанием на источник, принадлежащий Луке. Тем не менее он считает необходимым выделить этот источник, считая, что здесь был использован какой-то непоучительный материал и видна явная непоследовательность, что, по его мнению, указывает на источник, а не на личные воспоминания или местное предание [127]. Стараясь показать целесообразность "документа путевых заметок", Дибелиус полагает, что он мог бы быть полезен, если бы необходимо было повторить одно и то же путешествие [128]. Но неубедительный характер этого предположения не позволяет увидеть истинных мотивов, потому что едва ли Павлу нужны были путевые заметки, чтобы вспомнить, где он был, особенно что касается тех мест, где он основал Церкви.
Ниже мы увидим, что единственным оправданием этой теории является то, что она пытается объяснить наличие несущественных подробностей и расхождений. Но если автором был Лука, в чем Дибелиус не сомневается [129], то трудно понять, какой смысл приписывать их редакторской работе Луки, а не его личным воспоминаниям. По крайней мере, расхождения зависят от толкования [130] и могут быть тем или иным образом объяснены, а несущественные подробности - это неотъемлемая часть личного повествования [131].
7. Теория вымысла
Множество самых разнообразных теорий в той или иной степени приписывают всю Книгу Деяний или только ее часть литературному таланту и воображению писателя. Мы уже указывали выше, что "мы-разделы" считаются некоторыми учеными литературным приемом, основанном на вымысле. Но идея, что все путевые заметки являются вымыслом, имеет своих сторонников. Наиболее значительной представляется теория Г. Шилле [132], который считает, что те разделы, в которых даются сведения о путешествиях Павла, состоят из четырех географических блоков (Деян. 13 - Деян. 14; Деян. 16 - Деян. 18; Деян. 19 - Деян. 20; Деян. 21 и далее) и являются просто литературным вымыслом. Кроме того, в повествованиях имеется множество ошибок, которые доказывают, что у автора не было никакого источника. По мнению Шилле Лука мог иметь в своем распоряжении какие-то предания, но при написании своей книги он внес в нее и материал из своих путевых заметок. Теория Дибелиуса оказала влияние на Г. Шилле, пришедшего к скептицизму относительно историчности Деяний, так как он считает, что путевые заметки в Деяниях больше соответствуют миссионерской политике, нашедшей свое отражение в Дидахе, а не принятой в апостольский век, не видя, что Дидахе с их советом оставаться в одном месте не больше одного дня не ставит проблемы более длительного пребывания на одном месте, необходимого для основания Церквей.
8. Теории последовательных редакций
Как и в отношении других новозаветных книг, относительно Деяний был выдвинут ряд редакционных гипотез. Многие, о которых мы уже говорили, зависят от редакционного процесса, но Г. Залин [133] недавно предложил теорию, согласно которой процесс публикации Евангелия от Луки и Деяний Апостолов прошел три стадии: (1) еврейско-христианское писание, представляющее собой Евангелие от Луки-Деяния, Лук. 1:5 - Деян. 15:41, частично еврейское, частично арамейское; (2) греческое пересмотренное издание и его адаптация к суду над Павлом, сделанная, очевидно, самим Лукой; (3) более поздний редакционный процесс, который разделил всю книгу на две путем добавления заключения в Евангелие от Луки и введения в Деяниях. Никто не станет отрицать, что подготовка рукописи могла пройти несколько стадий, но любая теория, которая основывается на редакционном процессе, в значительной мере построена на догадках. И тот факт, что вся книга была написана на одном свитке, говорит против этой теории. Более естественным будет предположить, что она состояла из двух частей, написанных на отдельных свитках одинаковой длины [134].
В этом кратком обзоре обращают на себя внимание два факта. Попытки выделить источники, которые использовал Лука, оказались несостоятельными, и едва ли какие-либо попытки в этом направлении смогут что-нибудь дать. Это значит, что идея личного знания Луки о событиях либо из его собственных наблюдений, либо от непосредственных очевидцев, в такой же мере оправданна, если не больше, как и противоположные предположения.
VI. Текст
Одна из самых интересных проблем в текстуальной критике касается первоначальной формы книги Деяний. Обсуждение этой проблемы выходит за рамки данной книги [135], и мы можем дать здесь только самое краткое ей объяснение. "Западный текст" [136] Деяний столь сильно отличается от других текстов, что это поставило вопрос о двух редакциях. Например, Ф. Бласс [137] считает, что сам Лука подготовил две редакции, но эта точка зрения не получила широкого признания [138]. Кларк [139] же склонен считать "Западный текст" более оригинальным, чем общепризнанный текст, который он считает отредактированной формой первого. Но эта идея получила еще меньшее признание [140]. Противоположная идея, которая заключается в том, что "Западный текст" является отклонением от оригинального текста, более правдоподобна.
Одной из модификаций теории Бласса является предположение, что в процессе последовательных пересмотров текста Лука сделал несколько черновиков и что какой-то из ранних черновиков мог лечь в основу "Западного текста", тогда как более авторитетная форма текста легла в основу "Александрийского" и других вариантов текста [141]. Возможно, что сам автор не закончил редактирование всей книги.
По мнению такого авторитета, как сэр Ф. Кеньон [142], без появления подтверждающих данных критик не может решить проблему текста: "Эта проблема должна быть решена согласно внутренним вероятностям применения методов введения или изъятия материала". Так как "Западный текст" длиннее "Александрийского", то, по мнению Кеньона, вставки в первом более вероятны, и сейчас мы ничего больше не можем сказать.
Попытки объяснить историю "Западного текста" путем ссылки на процессы перевода с арамейского документа были предприняты некоторыми учеными. Так, Торрей [143] считает, что арамейская версия оригинального греческого текста появилась с целью привлечь внимание еврейских читателей к Евангелию от Луки и Книге Деяний. В соответствии с мнением Торрея многие модификации в Западном тексте привнесены в качестве вставок, для того, чтобы видоизменить текст, сделав его более приемлемым для подобных читателей [144].
VII. Язык
В разделах, касающихся источников и текстуального предания, мы говорили о теории арамейского источника, использованного в первой части Деяний. Теория Тор-рея не получила широкого признания и критиковалась на том основании, что многие арамейские термины могли быть заимствованы из Септуагинты [145]. Лука несомненно хорошо знал ее, но кроме того в восточных областях семитизмы часто встречались в койне (Koine) [146].
Одной из особенностей евангелиста Луки, на которую часто указывается, является ритмичность его языка, особенно любовь к дублированию. Р. Моргенталер [147] приводит множество случаев, в которых Лука дублировал отдельные слова, целые предложения и разделы, и это дублирование даже искажает концепцию всего его труда. Оно построено на принципе парных сочетаний. Несомненно, что Моргенталер зашел слишком далеко со своими примерами, за что он подвергся острой критике [148], но если оставить в стороне его преувеличение, то остается достаточно данных, свидетельствующих о склонности Луки к дублированию.
Стиль Луки можно назвать хорошим, что отнюдь не подразумевает литературный стиль. Его можно было бы охарактеризовать скорее как хороший разговорный тип языка. Он был понятен читателям с любым уровнем образования и поэтому прекрасно отвечал целям Луки [149].
Содержание
I. Предисловие (Деян. 1:1-5)
В предисловии Лука соединяет эту Книгу с предыдущей.
II. Первые события (Деян. 1:6-26)
Вознесение (Деян. 1:6-12). Ученики собираются в горнице и избирают преемника Иуды Искариота (Деян. 1:13-26).
III. Рождение церкви в Иерусалиме (Деян. 2:1 - Деян. 5:42)
День Пятидесятницы (Деян. 2:1-47); сошествие Святого Духа; слово Петра к уверовавшим. Исцеление хромого в храме; арест и возвращение Петра и Иоанна (Деян. 3:1 - Деян. 4:31). Опыт общинной жизни; контраст в принесении дара между Варнавой, с одной стороны, и Аланией и Сапфирой - с другой (Деян. 4:32 - Деян. 5:11). Исцеления и конфликт с властями (Деян. 5:12-42).
IV. Начало гонений (Деян. 6:1 - Деян. 9:31)
Деятельность, суд и мученическая смерть Стефана; последующее общее гонение (Деян. 6:1 - Деян. 8:3). Деятельность Филиппа в Самарии; его приведение ефиоплянина ко Христу (Деян. 8:4-40). Обращение Савла; его возвращение в Иерусалим; общее процветание Церкви (Деян. 9:1-31).
V. Распространение христиан на язычников (Деян. 9:32 - Деян. 12:25)
Исцеление Петром Енея в Лидие и воскрешение Тавифы в Иопии (Деян. 9:32-43). Обращение Корнилия; защита Петра перед Иерусалимскими христианами и их согласие принять язычников (Деян. 10:1 - Деян. 11:18). Развитие событий в Антиохии: Варнава посылается из Иерусалима искать Савла, находит его в Тарсе и приводит в Антиохию; организация помощи голодающим (Деян. 11:19-30). Гонения при Ироде: убийство Иакова; арест и избавление Петра; смерть Ирода и развитие Церкви (Деян. 12:1-25).
VI. Первое миссионерское путешествие (Деян. 13:1 - Деян. 15:41)
Отделение Варнавы и Савла (Деян. 13:1-3). Деятельность на Кипре; обращение Павла Сергия; сопротивление Елима (Деян. 13:4-12). Деятельность в Антиохии Писидийской (Деян. 13:13-52). Деятельность в других городах - Иконки, Листре и Дервии - и возвращение в Антиохию (Деян. 14:1-28). Совещание в Иерусалиме (Деян. 15:1-29). Послание, доставленное Церкви в Антиохии; планы снова посетить Церкви, основанные во время первого путешествия и распри из-за Марка (Деян. 15:30-41).
VII. Второе миссионерское путешествие (Деян. 16:1 - Деян. 18:23)
Тимофей присоединяется к Павлу при вторичном посещении Листры (Деян. 16:1-5). Призыв из Македонии и путешествие в Филиппы (Деян. 16:6-12). Деятельность в Филиппах (Деян. 16:13-40). Деятельность в Фессалониках, Верии и Афинах (Деян. 17:1-34). Деятельность в Коринфе (Деян. 18:1-17). Краткое посещение Палестины и Антиохии (Деян. 18:18-23).
VIII. Третье миссионерское путешествие (Деян. 18:24 - Деян. 20:6)
Широкая деятельность в Ефесе (Деян. 18:24 - Деян. 19:20). Планы Павла снова посетить Македонию и Грецию (Деян. 19:21-22). Мятеж в Ефесе и уход Павла (Деян. 19:23 - Деян. 20:1). Дальнейшая деятельность в Македонии и Греции (Деян. 20:2-6).
IX. Путешествие в Иерусалим (Деян. 20:7 - Деян. 21:17)
В Троаде: случай с Евтихом (Деян. 20:7-12). Путешествие Павла в Милит и его слово к пресвитерам из Ефеса (Деян. 20:13-38). Краткое посещение Тира (Деян. 21:1-6). События в Кесарии: пророчество Агава (Деян. 21:7-14). Прибытие в Иерусалим (Деян. 21:15-17).
X. Павел в Иерусалиме (Деян. 21:18 - Деян. 23:35)
События, приведшие к его аресту и приводу в синедрион (Деян. 21:18 - Деян. 22:29). Павел перед синедрионом (Деян. 22:30 - Деян. 23:10). Лисий отправляет Павла к Феликсу (Деян. 23:11-35).
XI. Павел перед Феликсом, Фестом и Агриппой в Кесарии (Деян. 24:1 - Деян. 26:32)
Обвинение и защита перед Феликсом (Деян. 24:1-27). Фест представляет дело Павла (Деян. 25:1-12). Разбор дела Павла Агриппой (Деян. 25:13 - Деян. 26:32).
XII. Путешествие в Рим (Деян. 27:1 - Деян. 28:31)
Описание путешествия и кораблекрушения (Деян. 27:1-44). Гостеприимство на Мальте, где Павел избегает смерти от ехидны и совершает много исцелений (Деян. 18:1-10). Павел прибывает в Рим и остается там под домашним арестом, проповедуя и наставляя (Деян. 28:11-31).
Примечания
[1]. Краткий обзор современной научной литературы см. в статье автора данной книги в VE II (ed. R. P. Martin, 1963) pp. 33-49. Ср.: W. G. Kümmel, TR 22 (1954), pp. 194 ff.; E. Graȁsser, TR26 (I960), pp. 93-167; 41 (1976), pp. 141-194, 259-290; 42 (1977), pp. 1-68. Ср. также: W. W. Casque, A History of the Criticism of the Acts of the Apostles, (1989); F. Bovan, Luc le Theologien. Vingt-cinq ans de recherches (1950-1975), (1978).
[2]. The Apostolic Preaching and its Developments (1944).
[3]. Ср. подробное обсуждение этой проблемы в книге: R. H. Mounce, The Essential Nature of New Testament Preaching (1960), pp. 40 f., 60 ff. Необходимо отметить, что недопустимо рассматривать керигму (kerygma - букв, "возвещение") как шаблонную схему, используемую первыми проповедниками, так как изучение речей в Деяниях Апостолов опровергает это мнение. Скорее всего керигма представляла собой сокращенную форму первоначальной христологии, ср.: W. Baird, JBL. 76 (1957), pp. 181-191. Ср. также работу: A. J. В. Higgins, "The Preface to Luke and the Kerygma in Acts" in Apostolic History (ed. Gasque and Martin, 1970), pp. 78-91.
[4]. Ср.: S. S. Smalley, ET. 73 (1961-2), pp. 35 ff. Однако см. более радикальную точку зрения: F. Hahn, Les Actes des Apotres (ed. J. Kremer, 1979), pp. 129-154.
[5]. Эти параллели и параллели между Евангелием от Луки и Деяниями Апостолов привлекают все возрастающее внимание. Ср.: A. J. Mattill, Jnr, Nov. Test. 17 (1975) pp. 15-46; С. H. Talbert, Literary Patterns (1974). Последний автор обнаруживает 32 параллели между Евангелием от Луки и Деяниями, расположенными в том же порядке.
[6]. Значение речи в Милете вызывает многочисленные дискуссии. Ср.: J. Lambrecht, in Les Actes (ed. Kroner), pp. 307-337; T. L. Budesheim, HTR 69 (1976), pp 9-30; С. К. Barrett, in God's Christ and His People (eds. J. Jervell, W. A. Meeks, 1977), pp. 107-121. Об образе an. Павла в Деян. 26 см.: С. J. A. Hickling, in Les Actes, pp. 499-503. Ср. также: С. Buchard, ThLZ 100 (1975), pp. 881-895.
[7]. См.: E. M. Blaiklock, The Acts of the Apostles, 1959, p. 16. Исследователь высказывает предостережение против того, чтобы придавать подобным свидетельствам слишком большое значение. "Лука, образованный историк и дисциплинированный писатель, мог воздержаться от приукрашивания своего повествования описанием событий, которые позже произошли в Иерусалиме, так как они были неуместны в рамках его темы".
[8]. Паркер поддерживает мнение о том, что автор Деяний не упоминает падения Иерусалима, потому что этого еще не произошло: P. Parker, JBL 84 (1965), pp. 52-58. Опираясь на данное убеждение, он настаивает на ранней датировке Деяний. Дю Плесси (I. J. du Plessis, Guide to the New Testament IV (ed. A. B. du Toit), p. 203) полагает, что еврейские христиане в Иерусалиме не могли оставаться безучастными к падению города, и он усматривает в умалчивании этого факта в Деяниях сомнение в его истинности.
[9]. Центральным местом так называемого "повествования о путешествии" Луки (Лк. 9:51 - Лк. 18:14) является движение Иисуса в Иерусалим, и такой же интерес к святому городу прослеживается в повествовании о Воскресении Луки. Оба повествования сосредоточены на Иерусалиме.
[10]. Ср.: R. В. Rackham, The Acts of the Apostles (1951), pp. li f.
[11]. Робинсон (J. А. Т. Robinson, Redating, p. 89) отмечает, что отсутствие упоминаний об этих событиях представляется особенно поразительным сквозь призму тех эксцессов, которые, согласно Тациту, завоевали симпатии к христианам.
[12]. Раннее подтверждение подобного взгляда можно обнаружить в Мураториевом каноне, который утверждает, что Лука описал все известные ему события ("conprendit quae sub praesentia eius singula gerebantur"), однако с апологетических позиций добавляет: "sicuti et semota passione Petri euidenter declarat, et profectione Pauli ab urbe ad Hispaniam proficiscentis". Однако выглядит странным тот факт, что Мураториев канон не упоминает мученической смерти Павла. Необходимо отметить, что конец Книги Деяний мог не казаться столь неудовлетворительным для Луки, как это представляют некоторые авторы. Гарнак в своей книге (A. Harnack, Date of Acts, pp. 96 ff.) приходит к выводу о том, что невозможно предположить что-либо иное, кроме как допустить, что испытания ап. Павла еще не закончились к моменту написания этой Книги. Эта позиция имеет большое значение, так как она демонстрирует отход от гораздо более крайнего мнения Гарнака, выраженного в его работе Chronologic. Робинсон (Robinson, Redating, p. 92) ответственно заявляет, что суть доказательств сводилась к желанию авторов датировать Деяния более поздним временем.
[13]. Эта позиция выражена в работе: Е. Trocme, Le "Livre des Actes" et I'Histoire (1957), p. 36. Другой исследователь (R. P. C. Hanson, NTS 12 (1966), pp. 211-230) настаивает на том, что автор Деяний не упоминает о смерти ап. Павла, потому что все о ней знали. Любопытно сопоставить интерпретацию молчания Деяний об этом факте с той интерпретацией, которую дает Паркер, упомянутой в прим. 8 к данной главе. В целом идея Паркера представляется более логичной, чем идея Хенсона, так как было бы разумным предположить, что если читатели знали о смерти Павла, то они очевидно знали также и о других событиях, описанных в Деяниях. Почему же тогда автор рассказывает о них?
[14]. Юлихер (A. Julicher, Einleitung, 1931, ed. E. Fascher, p. 433) считал, что упоминания о мученичестве Петра и Павла отсутствуют в Деяниях, потому что нет повествования об их воскресении, соответствующее повествованию о Страстях в Евангелиях.
[15]. О'Нейл (J. С. O'Neill, The Theology of Acts in its Historical Setting, 1961, pp. 56 f.) придает большое значение тому, что Лука не заканчивает свою работу мученической смертью ап. Павла, хотя он и трактует Деян. 20 как ясное предсказание этого события. По его мнению для Луки большую важность представляло место окончания его истории (Рим), чем смерть Павла. Акцентирование на месте событий также прослеживается в окончании Евангелия от Луки (Иерусалим).
[16]. Одно из объяснений окончания Деяний см.: P. Davies, ET 94 (1983), pp. 334-335, который сравнивает это окончание с 4Цар. 25:27-30.
[17]. Например, F. Spitta, Die Apostelgeschichte (1891), pp. 318-319; Sir W. M. Ramsay, St. Paul the Traveller and Roman Citizen (1920), pp. 27 ff; T. Zahn, NkZ 28 (1917), pp. 373-395; W. L. Knox, The Acts of the Apostles (1948), p. 59 n. 1.
[18]. Ср.: E. M. Blaiklock, op. cit., J. D. Quinn, in Perspectives in Luke-Acts (ed. С. Н. Talbert, 1978) pp. 62-75. Последний автор предполагает, что Пастырские Послания могут свидетельствовать о существовании третьей Книги Луки (после Евангелия и Деяний).
[19]. См. критику этого заключения: Trocme, op, cit., p. 36.
[20]. О'Нейл (O'Neill, op. cit., p. 56) заходит в своих рассуждениях до утверждения о том, что автор Деяний подразумевал мученичество Павла в Деян. 20, таким образом, что последующая часть Книги остается непонятной без учета этого события. Мартин Дибелиус (М. Dibelius, Studies in the Acts of the Apostles, 1956, p. 158 n. 46) думает, что стих Деян. 20:25 определенно предполагает, что Павел уже казнен. Маршалл (I. H. Marshall, Acts, p. 47) высказал мнение о том, что отсутствие ссылок на смерть Павла не может служить датировке Деяний, если цель Луки состояла в том, чтобы показать путь проникновения христианства в Рим. Он датирует Книгу временем до 70 г., но после 64 г.
[21]. Ф. Брюс (F. F. Bruce, The Acts of the Apostles, Greek Text, 1952, pp. 11-12) отвергает идею о том, что отрывок Деян. 20-25 демонстрирует знание автора о мученической смерти Павла, и трактует это утверждение, как наглядный пример чаяний Павла.
[22]. См. пункты Б и В гл. 17 данной книги.
[23]. Ср. обсуждение в работе: F. F. Brace, op. cit., pp. 12-13; на другом основании датирует позже Деяния О'Нейл, который отвергает примитивное значение слов ⅩþƖơtos (Christos) и kurios (kyrios) в Деяниях, хотя и признает, что они употреблены чисто примитивным способом (op. cit., р. 119). Это же относится и к словам opoas tov qeou (о pais tu theu), которые довольно скоро вышли из употребления среди христиан (ibid., pp. 133 if.). Однако предположения О'Нейла не допускают никакой другой оценки, а примитивные черты так называемого позднего документа должны рассматриваться как вставки, предназначенные специально для того, чтобы создать видимость его примитивности.
[24]. Данная позиция нашла свою поддержку в работе: Rackham, The Acts of the Apostles (1951), p. lii.
[25]. Ср.: F. Stagg, The Book of Acts. The Early Struggle for an unhindered Gospel (1951). Генхен (Е. Haenchen Acts, pp, 731-732) рассматривает возможность того, что слово akwlvtos (akolytos) могло свидетельствовать о попытке умиротворения римских властей по отношению к христианам, в противовес гонениям при Нероне, но не менее вероятно и то, что это выражение относится к ситуации до гонений. О заключительной мысли Деяний см.: G. Delling, "Das Letzte Wort der Apostelgeschichte", Nov. Test. 15 (1973), pp. 193 ff. Множество ученых не считают окончание Деяний доказательством датировки до мученической смерти Павла (ср.: G. Schille, Die Apostelgeschichte des Lukas (1983), p. 480).
[26]. Этот фактор по-разному оценивается разными учеными. Г. Макгрегор (G. H. С. Macgregor, The Acts of the Apostles, IB, 1954, p. 11), несмотря на то, что он датирует Деяния Апостолов 80-85 тт., считает, что отсутствие упоминаний о Посланиях Павла указывает не только на относительно раннюю датировку, но также и на авторство Луки. Последнее положение получило широкую поддержку среди исследователей. Однако если датировать Послания Павла более ранним временем (см. раздел I приложения А к данной книге), то необходима еще более ранняя датировка Деяний, если не допускать, что Луку не интересовал Павел в качестве автора Посланий. Энслин (М. S. Enslin, "Luke the Literary Physician", in Studies (ed. Aune), pp. 135-143) склоняется в пользу мнения о том, что Лука знал Послания Павла. Однако Баррет (С. К. Barrett, ET 88 (1976), pp. 2-5) опровергает этот взгляд.
[27]. Рассмотрение этой теории см. в разделе II приложения А к данной книге.
[28]. Интересно отметить, что некоторые ученые утверждают, что Книга Деяний была опубликована до Евангелия от Луки. Вильяме (С. S. С. Williams, ET 64 (1952-3), pp. 283 ff.) доказывает, что написание Деяний последовало за Прото-Лукой, но предшествовало изданию Евангелия, в то время как другой автор (Н. G. Russell, HTR 48 (1955), pp. 167-174) предполагает, что Книга Деяний оказала большое влияние на Евангелие от Луки. Паркер (Р. Parker, JBL 84 (1965), pp. 52-58) также поддерживает мнение о том, что Деяния вышли в свет раньше Евангелия. Он отрицает отождествление слов "первая книга" ("former treatise") в Деян. 1:1 с Евангелием от Луки. Паркер подразумевает под этими словами Прото-Луку. Это позволяет ему датировать Деяния гораздо более ранним временем, чем последнее издание Евангелия. Фактически исследователь утверждает, что ранняя датировка Деяний объясняет то, что автор был не знаком с Евангелием от Марка.
[29]. Goodspeed, Introduction to the New Testament (1937), pp. 191 ff. Один из аргументов в пользу поздней датировки Гудспида подвергся критике со стороны Нокса. Гудспид придает большое значение отсутствию указаний в Деяниях на Послания Павла и приходит к выводу, что они еще не были собраны. Однако Нокс (J. Knox, SLA, 1966, pp. 279-287) отвергает этот аргумент, а написание Деяний относит к 135 г. Хенсон (R. Р. С. Hanson, JTS, n.s., 15 (1964), pp. 371-375) в своем обзоре книги Концельмана (Н. Conzelmann, Die Apostelgeschichte, 1963) подверг последнего критике за его датировку Книги Деяний временем после I в. от Р.Х. на том основании, что в ней отсутствуют упоминания о гностицизме.
[30]. Ant. XX, 5 (Whiston's edition).
[31]. Эта теория получила поддержку со стороны Беркитта (F. С. Burkitt, The Gospel History and its Transmission, 1911, pp. 105-110), который позаимствовал основные аргументы в ее пользу из работы: Krenkel, Josephus und Lucas (1894). Эта теория приобрела значительное влияние. Даже среди исследователей, поддерживающих авторство Луки, можно обнаружить ее элементы. Вильяме (R. R. Williams, Acts (TC) pp. 64-65) предполагает, что Лука не мог точно знать речь Гамалиила, и с помощью работ Иосифа Флавия при небрежном издании в текст вкралась ошибка.
[32]. Брюс (F. F. Bruce, The Acts of the Apostles, 1952, p. 25) комментирует: "Нет никаких указаний на литературную зависимость; что же касается несоответствий, то Лука настолько же прав, насколько и Иосиф". Робинсон (J. А. Т. Robinson, Redating, p. 88) считает линию рассуждений Иосифа несостоятельной. Ср.: L. Е. Wilshire, "Was canonical Luke written in the second century?", NTS 20 (1974), pp. 246-253.
[33]. Ср.: J. C. O'Neill, The Theology of Acts, pp. 10 ff. В приложении О'Нейл пытается доказать, что Иустин еще не знал Евангелия от Луки (pp. 28-53). Однако это мнение подверглось критике: Н. F. D. Sparks, JTS, n.s., 14 (1963), pp. 462-466. Точка зрения О'Нейла получила некоторую поддержку со стороны Ганса Концельмана (Н. Conzelmann, SLA, 1966, pp. 298-316) в его исследовании места Луки в развитии раннего христианства. Однако Концельман не утверждает, что Иустин не знал Книг Луки. Он считает, что Деяния создавались в то время, когда Церковь была довольно распространена в мире, и эта Книга отражает время более позднее, чем время служения ап. Павла, позиция которого изложена в стихе Флп. 3:20. Робинсон (Robinson, Redating, p. 88 h. 11) цитирует Гарнака, отвергающего идею сопряженности Деяний и работ Иустина Мученика. Очевидно О'Нейл не нуждался в предостережениях Гарнака, равно как и Нокс (J. Knox, Marcion and the New Testament, 1942), который также придерживается поздней датировки.
[34]. Кюммель (W. G. Kümmel, INT, p. 186) считает параллели неубедительными.
[35]. О'Нейл пытается преодолеть эту трудность с помощью предположения о том, что копия Евангелия от Луки Маркиона представляла собой одну из форм канонического Евангелия, исправленную в противовес предыдущим источникам (op. cit., pp. 19 if.). Исследователь не видит оснований полагать, что Книги Луки вышли в свет более чем за 10 лет до Канона Маркиона (130 г.). Противоположные взгляды высказали Кедбери (Н. J. Cadbury) и редакторы книги: Jackson-Lake, Beginnings of Christianity, II, p. 358. Их мнение сводится к тому, что Евангелие от Луки не было бы канонизировано, если бы не было широко известно до времен Маркиона. Нокс (J. Knox, SLA, 1966, pp. 279-287) пытается доказать, что Лука представляет в Деяниях совершенно иной образ Павла в ответ на использование Маркионом Книг Луки и Павла. Однако сам Маркион мог вполне состряпать произведение, представляющее ап. Павла в другом свете, отличном от общепринятых в ортодоксальных кругах представлений. Другой автор (М. S. Enslin, ZNTW 61 (1970), р. 271) занимает сходную позицию по данному вопросу.
[36]. Ср.: Sparks, op. cit., p. 461.
[37]. См. пункт А раздела III гл. 16 (1-е Послание) в данной книге.
[38]. Ср.: Н. J. Cadbury, The Making of Luke-Acts (1927), p. 303.
[39]. Это подчеркивается в книге: Trocme, Le "Livre des Actes" et l'Histoire, 1957, pp. 42 ff. Автор утверждает, что форма исторического повествования сохранилась благодаря только тому, что она являлась продолжением уже известной формы Евангелия. Необходимость интерпретировать цель Евангелия от Луки и Книги Деяний как единую высказал Г. Шнейдер (G. Schneider, Der Zweck des lukanischen Doppelwerkes (1977), который рассматривает методологию, касающуюся выявления цели, и придает наибольшее значение главным темам обеих Книг Луки. Ср. также: С . Н. Talbert, Literary Patterns, Theological Themes and the Genre of Luke-Acts (1975).
[40]. См. статью: A. Ehrhardt, "The Construction and Purpose of the Acts of the Apostles", StTh 12 (1958), p. 55. Автор утверждает: "Общая цель Книги Деяний ... состоит в том, чтобы быть не менее, чем Евангелием Святого Духа". Этот подход особенно выделяли экзегеты старшего поколения. Однако трудно найти современного автора, который видел бы в этом подходе ключ к пониманию целей Луки.
[41]. См.: Rackham, The Acts of the Apostles, 1951, p. xxxviii. Автор утверждает: "Эти 28 глав представляют собой только начало (i. 1, xi. 15): мы все продолжаем жить водительством Духа". Этим он объясняет отсутствие заключения. Ср. мнение другого автора (W. С. van Unnik, Nov. Test. 4 (1960), pp. 26-59) о том, что Деяния были предназначены для утверждения Евангелия для тех, кто не знал лично Христа по плоти. Маршалл (I. Н. Marshall, Acts, p. 20) также доказывает евангельскую цель, но не исключительно, так как он полагает, что Книга была также призвана укрепить веру.
[42]. Необходимо отметить, что Фест имел право отпустить Павла, несмотря на апелляцию, однако этот шаг был бы политически невыгодным для него. Ср.: Sherwin-White, Roman Society and Roman Law in the New Testament (1963), p. 65.
[43]. Впервые с этим мнением выступил Шнекенбергер (М. Schneckenberger, Ueber den Zweck der Apostelgeschichte, 1841, pp. 244 ff., цит. по: Trocme. op. cit, p. 52). Пересмотр его позиций см. в работе: A. J. Mattill, Jr, in Apostolic History (eds. Casque and Martin) pp. 108-122. Современную версию этой идеи см. в эссе: В. S. Easton, "The Purpose of Acts" in Early Christianity (ed. F. C. Grant, 1954), pp. 41 ff. Мнение Истона подверглось критике со стороны Фуллера (D. P. Fuller, Easter Faith and History (1965), pp. 203 f.) по двум причинам. Идея преемственности с иудаизмом предполагает хорошее знание Ветхого Завета, но Фуллер считает, что это представляло бы большую трудность для римских должностных лиц -язычников (подразумевается, что и Феофил был язычником). Более того, в Книге Деяний описываются многие случаи столкновений, что противоречит воззрениям Б. С. Истона. Единственно можно признать предложенную Истоном вторую цель - утешить страдающих христиан тем, что показать им, как христиане уже восторжествовали. Мнение Истона оказало большое влияние на немецкого ученого Генхена: Е. Haenchen, The Acts of the Apostles (англ, пер. 1971), pp. 100-102. См. обсуждение этой проблемы в работе: R. Maddox, The Purpose of Luke-Acts (1982), pp. 19-99.
Грант в своей книге (F. С. Grant, Roman Hellenism and the New Testament (1962), pp. 172-178) утверждает, что термин religio licita (лат. "законная религия") не использовался до третьего века христианской эры. Он считает, что в глазах римлян слово религия (religio) было настолько тесно связано с государственной религией, что соперничающая религия (religio) казалась немыслимой. Христиане могли рассчитывать не на признание, а только на терпимость.
[44]. Жорж (A. George, Etudes sur Foeuvre de Luc (1978), pp. 323-341) рассматривает мотивы структуры произведений Луки. На основе исследования Евангелия и Деяний в комплексе он доказывает, что Лука установил последовательные фазы. Автор выделяет следующую последовательность: возвещение Ветхого Завета, возвещение Иоанна Крестителя, провозглашение Иисуса Христа и проповедь апостолов. Все эти фазы проясняют Божью волю и Его торжествующую силу (р. 41).
[45]. Ср.: D. Plooij, Ехр, VIII, viii (1914), pp. 511-523; VIII, xiii (1917), pp. 108-124; А. Wikenhauser, Die Apostelgeschichte und ihr Geschichtswert (1921), pp. 30-34; H. Sahlin.Der Messias und das Gottesvolk (1945), Acta Seminarii Neotestamentici Upsaliensis, 12, pp. 30-56. Последний автор считает часть Деяний фрагментом Прото-Луки, который был позже издан, как защита ап. Павла (ср. критику: Michaelis, Einleitung, p. 137). Теория письменной защиты получила поддержку в работе: J. Mimck, The Acts of the Apostles (1967).
[46]. The Four Gospels, pp. 533 ff.
[47]. Ч. К. Баррет (С. К. Barrett, op. cit., p. 63) называет эту идею "абсурдной".
[48]. Кедбери (H. J. Cadbury, op. cit., p. 315) склонен понимать предисловие Луки, как указание на намерение Луки предотвратить неправильное понимание христианства.
[49]. Кюммель (W. G. Kümmel, INT, p. 162) отметает эту точку зрения, считая ее ложной на том основании, что ранняя датировка Деяний неприемлема. Однако если это препятствие устранить и датировать Деяния раньше (обсуждение см. выше, в разделе II данной главы), то это возражение теряет всякий смысл. Крупным препятствием этой теории является отсутствие подробностей суда в Риме. Рассматривая цели написания Деяний, Меддокс (R. Maddox, The Purpose of Luke-Acts, p. 20) отвергает этот взгляд, как невозможный по той же причине, что и Кюммель. Шнейдер (G. Schneider, Das Evangelium nach Lukas, 1977) игнорирует эти аргументы, ссылаясь на отсутствие упоминаний о смерти Павла (см. р. 34), несмотря на то, что он сам относит Евангелие к 80-90 гг. от Р.Х.
[50]. Некоторые исследователи высказывают мнение о том, что главная цель Луки носила географический характер и состояла в том, чтобы показать распространение христианства по многим городам империи (ср.: Е. Jacquier, Les Actes desApotres, 1926, p. iii; T. Zahn, Die Apostelgeschichte, 1919- 21, pp. 14-15). Это мнение подверглось критике (Trocme, Le "Livre des Actes" et l'Histoire, 1957, pp. 83 ff) на том основании, что христианство достигло Рима до приезда апостола Павла, и, во всяком случае, не было необходимости таким способом демонстрировать универсализм, поскольку он четко прослеживался в Деян. 15. Сам Трокме предлагает теорию о том, что Книги Луки были призваны урегулировать столкновения между александрийскими церквями и церквями ап. Павла. Александрийские церкви находились под влиянием иудаизма. Церкви, основанные Павлом, нуждались в авторитетной книге, которая бы продемонстрировала их превосходство над соперничающими группами, и такой книгой стали Деяния Апостолов. Средоточие повествования на одном Павле как представителе всех апостолов было призвано показать, как иерусалимская церковь и миссия к язычникам достигли единства. Однако Фуллер обрушился с критикой на это мнение (D. P. Fuller, op, cit., pp. 204-206), так как если бы цель Луки состояла в этом, то он бы сделал более очевидным тот факт, что Павел был командирован иерусалимской церковью.
[51]. Эта проблема доброкачественно освещена в работе Вильямса: R. R. Williams, "Nothing can stop the Gospel", in The Acts of the Apostles, 1953, pp. 24-33.
[52]. Studies in the Acts of the Apostles (1956), p. 133.
[53]. The Theology of Acts, pp. 58 ff.
[54]. Ср.: Acts, pp. 103-110. Генхен придерживается линии рассуждений, выдвинутой в его комментарии в эссе в SLA (1966, pp. 258-278), в котором он утверждаег, что Лука пользовался материалом для изложения своей теологии. Исследователь осознает, что это поднимает проблему достоверности Книги Деяний как источника по истории раннего христианства. Позиция Генхена состоит в том, что Деяния включают исторический материал, смешанный с материалом легенд (например, избавление узников от цепей посредством землетрясения). Отличие истинного предания от легенд проводится автором на уровне предположений о характере легенд.
[55]. Некоторые ученые придерживаются мнения о том, что Лука выводил зависимость миссии к язычникам от отвержения ее евреями (например, Генхен, Концельман, Вилькенс, О'Нейл - Haenchen, Conzelmann, Wilckens, O'Neill). Однако эта зависимость подверглась критике в статье: J. Jervell, StTh 19 (1965), pp. 68-96. Автор доказывает, что согласие евреев открыло дорогу миссионерской миссии среди язычников. Его мнение представляется более обоснованным и согласующимся с Посланиями Павла, тем более, что оно не ставит во главу угла теологическую цель Луки. Многие эссе о Деяниях Апостолов этого же автора объединены в книгу The Unknown Paul (1984).
[56]. Мнение, предложенное Концельманом: Н. Conzelmann, The Theology of St. Luke (англ, пер. 1960). Как указывает Маршалл (I. H. Marshall, Acts (1980), p. 22), подобные воззрения приводят к извращенному пониманию Деяний.
[57]. Ср.: С. Н. Talbert, Luke and the Gnostics (1966). Ганс Концельман (Н. Conzelmann, Acts of the Apostles (англ. пер. 1987), p. x1) склоняется к мнению о том, что Книга Деяний представляет собой попытку реабилитировать ап. Павла.
[58]. См.: R. Maddox, The Purpose of Luke-Acts, p. 22. Автор отмечает, что большинство выделенных следов антигностицизма требуют более внимательного рассмотрения. Ср.: Marshall, Acts, p. 22.
[59]. Ср. обзор дискуссий по этому вопросу: W. W. Gasque, "The Historical Value of the Book of Acts: An Essay in the History of New Testament Criticism", EQ 41 (1969), pp. 68-88; idem, "The Historical Value of the Book of Acts. The Perspective of British Scholarship", ThZ 28 (1972), pp. 177-196. Автор отмечает, что ни один британский ученый не придерживается но отношению к Деяниям столь радикальных позиций, как Генхен и Концельман. Генгель (М. Hengel, Acts and the History of Earliest Christianity (англ. пер. 1979), pp. 1-68) подвергает сомнению убедительность аргументов неисторичности Деяний. Ср. также обсуждение этой проблемы: W. van Unnik, Les Actes des Apotres (ed. J. Kremer, 1979), pp. 37-60; C. J. Hemer, The Book of Acts in the Setting of Hellenistic History (1989).
[60]. Ср.: А. N. Sherwin-White, Roman Society and Roman Law in the New Testament (1963), pp. 92-93. Автор отвергает бытовавшее ранее мнение о том, что греческое слово "стратеги" (strathgoi /stratygoi/) представляет римских преторов (praetores) на том основании, что этот древнегреческий термин вышел из употребления уже в 63 г. до Р.Х.
[61]. Шервин-Уайт (Sherwin-White, ibid., p. 90) доказывает, что этот титул относился к проконсулам (и бывшим проконсулам) совета провинции Азия (лат. Asia, в синод. Асии -прим. перев.), но также и к служителям имперского культа, равно как и к экстраординарным выборным должностным лицам, формирующим совет городов этой провинции. В некоторых провинциях соответствующий титул (напрмер, ликиарх, понтарх, вифиниарх, англ. Lyciarch, Pontarch, Bithyniarch, от названий провинций - Ликия, Понт, Вифиния, лат. Lycia, Pontus, Bithynia - прим. перев.) относился к одному лицу и означал сосредоточение власти в одних руках - наместника провинции (который не обязательно был проконсулам - прим. перев.). Употребление этого термина Лукой во множественном числе демонстрирует хорошее знание специфики провинции Азии (Асии).
[62]. Их официальный титул - народный секретарь (или народный секретарь городского управления, англ. Clerk of the People, no аналогии с современной британской должностью Chief Clerk - прим. перев.). Этот титул носили высшие должностные лица городов. В соответствии с источниками в Ефесе и других азиатских (синод, асийских) городах в новозаветный период также существовали эти должности. Более низкое положение занимали секретари городского совета (the Clerk of the Council), однако в Деяниях под словом grammateus (grammateus) имеется ввиду более важная должность, так как это должностное лицо могло обращаться к народу (см.: Sherwin-White, op. cit., pp. 86-87).
[63]. В целом о достоверности Луки в этом отношении см.: Sherwin-White op. cit., passim. Исследователь убедительно демонстрирует тот факт, что единственно возможная датировка повествования Деяний может допущена в пределах периода династии Юлиев-Клавдиев (с 27г. до Р.Х. по 68 г. от Р.Х. - прим. перев.) и соответствующей данному периоду римской администрации. Этот факт может послужить очень веским аргументом в пользу того, что автор Деяний получал информацию из первых рук. Блек (М. Black, "Paul and Roman Law in Acts", Restor Quart 24 (1981), pp. 209-218) доказывает, что Книга Деяний весьма точно отражает статус римских граждан.
[64]. Ср.: D. Ladouceur, "Hellenistic Preconceptions of Shipwreck and Pollution as a Context for Acts 27-28", HTE 73 (1980), pp. 435-449, который указывает на языческое суеверие, состоящее в том, что неприкосновенность в опасном морском путешествии рассматривалась как доказательство невиновности в судебном деле. Ср. также: G. В. Miles and G. Trompf, "Luke and Antiphon: The Theology of Acts 27-28 in the Light of Pagan Beliefs about Divine Retribution, Pollution and Shipwreck", HTR 69 (1976), pp. 259-267. Авторы полагают, что спасение от кораблекрушения из суеверных убеждений должно было бы послужить оправданием в суде, и именно поэтому в Деяниях не упоминается суд над Павлом.
[65]. Ср.: А. С. McGiffert, A History of Christianity in the Apostolic Age (1897), p. 171; K. Lake in The Beginnings of Christianity, V, pp. 195 ff Более поздние работы: E. Hirsch, ZNTW 29 (1930), pp. 63-76; J. R. Porter, JTS 48 (1947), pp. 169 ff.
[66]. Виндиш, хотя и склоняется к мнению о том, что главы Деян. 11 и 15 дублируют друг друга, все же признает, что "странно, что "Лука" не знал об этих событиях; тем не менее, возможно, он мог изложить неправильную версию происшедшего" (Н. Windisch, The Beginnings of Christianity, II, р. 319).
[67]. Более полное обсуждение этой проблемы см. в пункте В раздела II главы 11 данной книги. Спекулируя трудностями и проблемами традиционного подхода, Сандерс (J. N. Sanders, NTS 2 (1955), pp. 133-143) предлагает воссоздать заново последовательность событий и утверждает, что Павел посещал Иерусалим дважды до 44 г., а на Иерусалимском Соборе он отсутствовал. Другой метод интерпретации взаимосвязи Деяний и Послания к Галатам выдвинул Паркер (P. Parker, JBL 86 (1967), pp. 175-182), который считает утверждение в Деян. 9:26 неверным. Но эта попытка решения проблемы неправдоподобна и неприемлема для тех исследователей, которые в большей степени доверяют историческим знаниям Луки. Обращение Савла из Тарса имело такое большое значение для христиан, что евангелист Лука рассказывает об этом три раза, и трудно поверить, что он мог допустить faux pas (фр. "оплошность") в освещении отношения Савла к иерусалимской церкви.
[68]. Ср.: W. G. Wilson, Luke and the Law (1983).
[69]. Ср.: Н. Windisch, op, cit., p. 320.
[70]. См.: D. R. Catchpole, "Paul, James and the Apostolic Decree", NTS 23 (1977), pp. 428-444. Автор доходит до утверждения, что постановления апостолов, изложенные в Деяниях, были бы неприемлемы для Павла.
[71]. Windisch, op. cit, p. 326.
[72]. Acts, pp. 112-116. Гуденаф (E. R. Goodenough, SLA, 1966, pp. 51-59) также считает Павла Деяний выдуманным образом. Фактически автор пытается доказать, что Книга была написана в 60-х гг. I в. для того, чтобы убедить Феофила в том, что ап. Павел был великим человеком и проповедником, для чего автор Деяний, как и автор Послания к Евреям, использует "детское молоко Евангелия". Э. Гуденаф утверждает, что ни один из членов коринфской и галатийских церквей не признал бы Павла Деяний. Однако подобное заявление игнорирует многие непреднамеренные совпадения между Деяниями Апостолов и Посланиями Павла, а также отвергает любые попытки интерпретации описаний Павла, как высвечивающих различные стороны его личности, отдавая предпочтение концепции противоречий.
[73]. Ф. Брюс (F. F. Brace, "Is the Paul of Acts the real Paul?", BJRL 58 (1976), pp. 282-305), рассматривая образ Павла у Луки, приходит к выводу, что Павел Луки и Павел Посланий не настолько разнятся друг от друга для того, чтобы возникала необходимость идентификации двух образов. Ср.: J. Jervell, "Paul in Acts" in J. Kroner, Actes, pp. 297-306. Противоположное мнение высказал Шмитальс (W. Schmithals, Die Apostelgeschichte des Lukas (1982), который не считает Луку богословским мыслителем, наподобие Павла, а рассматривает его всего лишь как образованного эллиниста. О личности Луки и Павла ср. также: P. Borgen, CBQ 31 (1969), pp. 168-182; M. S. Enslin, ZNTW 61 (1970), pp. 253-271; C. Burchard, ThZ 100 (1975), pp. 881-895.
[74]. См.: Bo Reicke, Glaube und Leben der Urgemeinde (1957). Автор настаивает на подлинно раннем характере преданий, включенных в отрывок Деян. 1-7. Гоулдер (М. D. Goulder, Type and History in Acts, 1964) уделяет большое внимание функции типологии образов в Деяниях и трактует эту Книгу как типологическую историю, типы к которой предоставляет жизнь Иисуса. В этом мнении прослеживается сильное влияние подхода Остина Фаррера к Евангелиям.
[75]. Ср.: S. Е. Johnson, The Scrolls and the New Testament (ed. K. Stendahl, 1958), pp. 129 ff. Автор обнаруживает параллели между Книгой Деяний и кумранской литературой в вопросе принятия Святого Духа как залога вечной жизни, в идее общинной жизни и религиозной бедности, в организации Совета двенадцати, в делении на членов и лидеров, в общих трапезах и в методах цитирования и толкования Библии. Дальнейшее исследование взаимосвязи между кумранской общиной и христианской Церковью см.: В. Gartner, The Temple and the Community in Qumran and the New Testament (1965). Он склонен отдавать предпочтение иудейской основе христианской Церкви в противовес эллинистической. Фицмайер (J. A. Fitzmyer, SLA, 1966, pp. 233-257) полагает, что хотя кумранские рукописи и проливают свет на палестинский фон раннего христианства, данные не позволяют говорить о происхождении христианства от ессенских групп.
[76]. Например, отсутствие упоминаний в Деяниях о послушниках, об испытаниях перед вступлением в общину, о классификации членов по профессиональному признаку, или об общинных работах.
[77]. Кульман считает, что эллинисты, упомянутые в Деян. 6, были связаны с кумранским типом иудаизма (О. Cullmann, JBL 74 (1955), р. 213-226, перепечатано в сборнике: Stendahl, op. cit, pp. 18 if.). Однако против этой идеи см.: P. Winter, ThLZ 82 (1957), col. 835. Ср.: M. Hengel, "Zwischen Jesus und Paulus. Die "Hellenisten", die "Sieben" und Stephanus", ZTK 72 (1975), pp. 151-206; idem, Acts and the History of Earliest Christianity, pp. 71-80. Ср.: N. Walter, "Apostelgeschichte 6:1 und die Anfange der Urgemeinde in Jerusalem", NTS 29 (1983), pp. 370-393. Вальтер отмечает, что назначение семерых служителей в интересах эллинистов свидетельствует в пользу значительного прогресса в церкви.
[78]. The Speeches in the Acts of the Apostles (1944), p. 5. Ср. модернизацию речей в Деяниях Брюса: F. F. Bruce, "Speeches in Acts-thirty years after", in Reconciliation and Hope (ed. R. J. Banks, 1974), pp. 53-68. Ср. также эссе Дюпона о речах в ареопаге и в Милете: J. Dupont, Nouvelles Etudes sur les Actes des Apôtres (1984), pp. 380-445. Ср. также: M. B. Dudley, EQ 50 (1978), pp. 147-155. Рассмотрение черт и элементов мидраша в речах Книги Деяний см.: E. E. Ellis and С. F. Evans, Melanges Bibliques en honneur de Beda Rigaux (eds. A. Descamps and A. de Halleux, 1970), pp. 287-312. Концельман (H. Conzelmam, Acts, pp. x1iii-xlv) считает речи вставками Луки.
[79]. History of the Peloponnesian War, i. 22. I.
[80]. Обсуждение речей у Фукидида см.: H. Patzer, Das Problem der Geschichtsschreibung des Thukydides und die thukydideische Frage (1937), pp. 44 ff; A. W. Gomme, A Historical Commentary on Thucydides (1945), I, pp. 140-141; M. Dibelius, Studies in the Acts of the Apostles (1956), pp. 140 ff.; B. Gärtner, The Areopagus Speech and Natural Revelation (1955), pp. 13 f. Гомм думает, что Фукидид излагает речи в своем собственном стиле, что не означает его собственного содержания самих речей. Наличие различных интерпретаций текстов Фукидида предостерегает против чрезмерной опоры на них в качестве аргументов в пользу той или иной теории. Он не может служить доброкачественным примером литературного приукрашивания. См.: Sir F. Adcock, Thucydides and his History, 1963. Автор выражает сомнение в том, что Фукидид считал себя вправе свободно составлять речи безотносительно реальности (pp. 27-42). Ср. комментарии: Т. F. Glasson, ET 76 (1965), р. 165. Автор обращает внимание на утверждение Фукидида о том, что он придерживается, насколько это возможно, подлинных высказываний того или иного персонажа. Шуберт (P. Schubert, JBL 87 (1968), pp. 1-16) доказывает, что речи в Деяниях несопоставимы с речами у Фукидида, так как они занимают неравноценное место в повествованиях. Речи, приводимые Лукой, занимают 75% от всей Книги Деяний, между тем как в произведении Фукидида их удельный вес составляет всего 25%. Из этого следует, что они представляют собой у Фукидида литературный прием в отличии от Луки, так как повествование в Деяниях оказывается в зависимости от самих речей. Ср. также исследование целей Луки в свете литературных приемов и моделей Фукидида: J. Н. Crehan, StEv 2 (1964), pp. 354 - 368. Ср.: F. G. Downing, "Ethical Pagan Theism and the Speeches in Acts", NTS 27 (1981), pp. 544-563. Даунинг сравнивает речи в Деяниях с речами Иосифа и Дионисия. Вельтман (F. Veltman, in Talbert, Perspectives, pp. 243-256) утверждает, что речи Павла в свою защиту соответствуют по типу (Gattung) античным защитным речам. Фицмайер (Fitzmyer, Luke, p. 16) считает, что наиболее близок и сопоставим с евангелистом Лукой историк Лукиан из Самосаты, поскольку время и характер произведений сопряжены друг с другом. Фицмайер цитирует свою же книгу How to Write History (раздел 39) к рассуждению о том, что историк должен освещать то или иное событие максимально приближенно к действительности. Ср. также: Е. Richard, "Luke-Writer, Theologian, Historian: Research and Orientation of the 1970's", BTB 13 (1983), pp. 3-15.
[81]. The Acts of the Apostles (1931), p. xvi.
[82]. St. Paul the Traveller and Roman Citizen (1920), p. 27.
[83]. Op. cit., pp. 26 ff.
[84]. P. М. Грант (R. M. Grant, A Historical Introduction to the New Testament, 1963, p. 141), предостерегая от упоминания Фукидида, как единственного примера античных историков, ссылается на Полибия (II в. до Р.Х.), который резко выступал против измышления речей и видел задачу историка в записи того, что было сказано на самом деле.
[85]. М. Hengel, Acts and the History of Earliest Christianity, pp. 1-68. Ср. также статью об эллинистической историографии: W. С. van Unnik, in Les Actes des Apotres (ed. J. Kremer), pp. 37-60. Об истории в Деяниях см.: E. M. Blaiklock, in Apostolic History (ed. W. Gasque and R. P. Martin), pp. 41-54. Ср. также: W. W. Gasque, "The Speeches of Acts: Dibelius Reconsidered", in New Dimensions (eds. Longenecker and Tenney), pp. 232-250. Последний автор считает, что Дибелиус направил все последующие исследования Деяний в принципиально неправильное русло. Тщательное исследование историзма в Книге Деяний см. в работе: С. J. Hemer, The Book of Acts in the Setting of Hellenistic History (1989).
[86]. Ср. мнение Беркитта, изложенное в его статье: F. С. Burkitt, "Luke's use of Mark" in The Beginnings of Christianity (ed. Foakes Jackson and Lake), II, pp. 106 ff.
[87]. The Apostolic Preaching and its Developments (1944), pp. 7 ff.
[88]. Таким образом, О'Нейл (J. С. O'Neill, The Theology of Acts, 1970) утверждает, что Лука руководствовался теологией первой половины II в. от Р.Х. (особ. см.: pp. 166 ff). Рассматривая историографию Деяний, Вильхауэр (P. Vielhauer, SLA, 1966, pp. 33-50) приходит к выводу, что автор не относится к первоначальной форме христианства. Однако он признает, что христология носит допавловский характер, между тем как естественная теология, проблема Закона Моисея и эсхатология относятся ко времени после ап. Павла. Подобная точка зрения стала возможной благодаря тому, что Вильхауэр относит автора Деяний к зарождающейся вселенской (католической) церкви. Далее он заключает, что Книга Деяний не содержит специфически павловского богословия.
Другой автор (С. F. D. Moule, SLA, 1966, pp. 159-185) выдвигает идею о том, что христология Книги Деяний неоднородна. Рассматривая то, что по мнению автора относится к мышлению самого Луки, Моуль обнаруживает отличия от христологии как Павла, так и Иоанна и предполагает, что она представляет христологию "среднего христианина". Ср. обзор различных подходов к речам в Деяниях: Е. Е. Ellis, "Midrashic Features in the Speeches of Acts", in Melanges Biblique (eds. A. Descamps and A. de Halleux, 1970), pp. 303-312, а также: С. F. Evans, idem, pp. 287-302.
[89]. Ср. подход, изложенный в работе: В. Gartner, The Areopagus Speech and Natural Revelation, p. 33. Автор приписывает Луке "внешнюю форму" речей, хотя и признает, что Лука предоставляет достоверные примеры деятельности апостолов.
[90]. Ф. Джексон (Foakes Jackson, The Acts of the Apostles, p. xvi), например, считает, что речи "прекрасно варьировались как по характеру, так и по тому, что они великолепно подходили к тому случаю, по поводу которого они произносились". Кессиди (R. J. Cassidy, Jesus, Politics and Society, pp. 9-19) изучает возражения против историчности Луки на основании использования Лукой источников или сочиненного общинами материала, а также на основании неточностей, допущенных автором. Кессиди последовательно обосновывает историчность Луки и возлагает бремя ответственности за ее отрицание на самих авторов, делающих это (р. 15).
[91]. Так: М. Dibelius, A Fresh Approach to the New Testament and Early Christian Literature (1936), p. 262. Швейцер (E. Schweizer, ThZ 13 (1957), pp. 1-11) настаивает на том, что единая структура лежит в основе всех речей в Деяниях, из чего следует, что необходимо сопоставлять все речи для того, чтобы получить общую картину (его статья вышла по-английски в SLA, 1966, pp. 208-216).
[92]. Ср.: F. F. Bruce, The Acts of the Apostles (1952), pp. 18 ff.; F. J. Foakes Jackson, op, cit., p. xiv. Специальные исследования, посвященные речи Стефана, ср: М. Simon, St. Stephen and the Hellenists in the Primitive Church (1958); A. F. J. Klijn, NTS 4 (1958), pp. 25-31; J. J. Kilgallen, The Stephen Speech: A Literary and Redactional Study of Acts 7:2-53 (1976). Ср.: С. К. Barrett, in "Acts and the Pauline Corpus", ET 88 (1976), pp. 2-5, который, отрицая мнение о том, что Лука был знаком с Посланиями Павла, утверждает, что Лука от имени ап. Павла излагает свою собственную теологию, хотя Баррет и не датирует Деяния столь поздним временем, как О'Нейл. Франклин (Е. Franklin, Christ the Lord: A Study in the Purpose and Theology of Luke-Acts, 1975) не согласен с теми исследователями, которые считают, что Лука представляет эсхатологию, отличающуюся от эсхатологии Марка и Матфея, что предполагает чрезмерное выделение истории спасения (salvation/history) в ущерб эсхатологии. Франклин видит цель Луки в том, чтобы представить события, как исполнение эсхатологических чаяний пророков.
[93]. N. В. Stonehouse, Paul before the Areopagus and other New Testament Studies (1957), pp. 1-40. Концельман рассматривает речь Павла в ареопаге и считает ее произведением самого автора Деяний (SLA, 1966, pp. 217-230). Автор выделяет как еврейские, так и греческие компоненты речи. Об этой речи как о вставке Луки целиком ср.: idem, Acts of the Apostles (англ. пер. 1987), pp. x1iii-x1v.
[94]. Ср.: С. F. Evans, JTS, n.s., 7 (1956), pp. 25 ff.
[95]. См.: E. M. Blaiklock, The Acts of the Apostles, 1959, p. 17. Автор предполагает, что речи Павла существовали в форме манускриптов. Против этой точки зрения ср.: W. G. Kümmel, INT, p. 168.
[96]. О реальной историчности ранних речей в Деяниях ср. исследование: L. Goppelt, Die apostolische und nachapostolische Zeit (1962), pp. 24 f. Другой автор (A. W. Mosley, NTS 12 (1965), pp. 10-26) составил очень ценный обзор того, как античные историки понимали свою задачу. Он показывает, что идеалом большинства историков были точность и достоверность. Следовательно, нет оснований допускать, что авторы Нового Завета могли игнорировать историческую точность, так, как некоторые судят по современным меркам. См. также: J. W. Bowker, NTS 14 (1967), pp. 96-111. Автор считает, что некоторые речи в Деяниях могли произойти из среды синагог.
Вильсон (S. G. Wilson, The Gentiles and the Gentile Mission in Luke-Acts, 1973) отвергает мнение о том, что Лука был богословом (р. 255), выступая против преобладания в исследовании подхода редакционной критики. По вопросу об исторической достоверности Луки Вильсон приходит к компромиссу, утверждая, что Лука не вполне достоверен и не вполне тенденциозен (р. 267). Подобоным же образом Лофинк (G. Lohfink, The Conversion of St. Paul: Narrative and History in Acts, 1976) видит в Деяниях как историческое предание, так и собственную интерпретацию Луки. См.: С. J. Hemer, "Luke the Historian", BJKL 60 (1977), pp. 28-51. Этот автор более положительно оценивает эту проблему и думает, что использование источников Лукой предполагает для них очевидца. См. также его же The Book of Acts in the Setting of Hellenistic History, 1989, Другие дискуссии, посвященные речам, ср.: J. Jervell, The Unknown Paul (1984), pp. 153-184; J. Kilgallen, The Stephen speech (1976); С. К. Barrett, "Paul's address to the Ephesian elders", in J. Jervell and W. A. Meeks, God's Christ and his People (1977), pp. 107-171. Дадли (M. B. Dudley, "The Speeches in Acts", EQ 50 (1978), pp. 147-155) доказывает, что Лука использовал подлинное предание. Нейл (W. Neil, The Acts of the Apostles, 1973) приходит к выводу, что Лука в основном историчен. Автор видит в Луке как историка, так и богослова. С другой стороны Перво (R. Pervo, Profit with Delight. The Literary Genre of the Acts of the Apostles, 1987) полагает, что жанр Книги сопоставим с античными историческими новеллами, которые не могут считаться историей.
[97]. Ехр. VIII, XXIV (1924), pp. 411-416. Ср. также: Beginnings, V, pp. 497-498.
[98]. Ср. сборник его эссе: Studies in the Acts of the Apostles (1956). В своем первом эссе ("Style Criticism of the Book of Acts", pp. 1-25) Мартин Дибелиус исследует различные повествовательные материалы, классифицируя их на легенды, рассказы и анекдоты. Несмотря на то, что представленное исследование призвано установить всего лишь метод рассказчика, фактически он оценивает аутентичность самого материала. Бесчисленные подробности Дибелиус трактует как сочинение самого автора, тем самым раскрывая свою собственную оценку исторической ценности материала. Например, истории с евнухом и об обращении Корнилия Дибелиус относит к разряду легенд, которые, судя по содержанию, были навеяны литературной целью автора. В некоторых случаях первоначальные формы рассказа имели нехристианское происхождение, по мнению Дибелиуса такие, как история с сыном Сцевы (19.14-16) и описание смерти царя Ирода (12.20-23). Эти примеры дают достаточно яркое представление об отношении критики форм к историческому материалу.
[99]. Ганс Концельман (Н. Conzelmann, Acts of the Apostles (англ. пер. 1987), pp. xxxvi-x1) представляет обзор и обобщение критических дискуссий по источникам Деяний.
[100]. См.: J. Jervell, StTh 16 (1962), рр, 25-41. Он критикует позиции как Дибелиуса, так и Генхена на основании ссылок Павла на знания других церквей о различных христианских группах (например, Рим. 1:8; 2 Кор. 3:1-3; 1 Фес. 1:8; 2 Кор. 8:1). Автор утверждает, что это знание составляет важную часть Слова Божьего для неверующих. По крайней мере это показывает, что во времена Павла предпринимались усилия для того, чтобы переносились новости о "вере" различных групп верующих. См. также статью Гаска (W. Gasque) о Дибелиусе в прим. 85 к данной главе.
[101]. Подробности см. в пункте В раздела V главы 4 данной книги. Конечно же, нет необходимости ограничивать "мы-разделы" только теми отрывками, где действительно встречается употребление первого лица (ср.: Michaelis Einleitung, p. 133). Более поздние исследования "мы-разделов" ср.: Е. Pliimacher, ZNTW 68 (1977), pp. 2-22; об этих разделах и о морских путешествиях в древности см.: V. К. Robbins, Biblical Research 20 (1975), pp. 5-18.
[102]. Ср.: Haenchen, Acts, pp. 84-85; idem, ZTK 58 (1961), p. 366.
[103]. Среди приверженцев этой теории можно упомянуть: F. Н. Chase, The Credibility of the Book of the Acts of the Apostles (1902), pp. 19 ff; R. B. Rackham, The Acts of the Apostles (1901), pp. x1i ff.; F. F. Brace, The Acts of the Apostles (Greek Text) (1952), pp. 21 ff. Дж. Бартлет (J. V. Bartlet, The Acts, CB, 1901, p. 22) описывает, как после многих лет тщательного изучения Деяний он оставил теорию письменных источников и пришел к мнению о том, что Лука записывал свидетельства очевидцев.
[104]. Слово arcaios (apchaios) означает "первоначально", предполагая тем самым, что Симон Киприянин был одним из первых учеников.
[105]. См.: A. Hastings, Prophet and Witness in Jerusalem, 1958, pp. 26 ff. Автор предполагает, что этими очевидцами были Симеон Киреянин (которого он идентифицирует с Симеоном Черным [Симеон, называемый Нигером, NIV] в Деян. 13:1), Иоанна, жена Хуза, управляющий, от которого Лука мог получить информацию об Ироде (часть этой информации содержится в других синоптических Евангелиях). Михаэлис (W. Michaelis, Einleitung, pp. 131 f.) выдвинул мнение о том, что некоторые очевидцы могли иметь записи, или даже некоторые церкви могли сохранить письменные документы о своей прошлой истории. Это мнение приближается к теориям письменных источников, рассмотренным ниже. В целом можно допустить, что Лука имел доступ к подлинному письму (или его копии), упомянутому в Деян. 15:23 и далее.
[106]. См.: Е. Bamikol, "Das Fehlen der Taufe in den Quellenschriften der Apostelgeschichte und in den Urgemeinden der Hebraer und Hellenisten", in Wissenschaftliche Zeitschrift der Martin-Luther-Universitat Halle-Wittenberg, VI, 4 (1957), pp. 593-610. Автор придерживается мнения о том, что Лука использовал два источника: источник Петра и Филиппа и "мы-источник", однако он приспособил их к своей собственной точке зрения, особенно на крещение.
[107]. Manual Introduction to the New Testament 11 (англ. пер. 1888), pp. 332 ff.
[108]. The Composition and Date of Acts (HTS, I, 1916). Ср. также: idem, Documents of the Primitive Church (1941), pp. 112-148; ZNTW 44 (1952-3), pp. 205-223. Это мнение получило поддержку со стороны Вильсона: W. J. Wilson, HTR 11 (1918), pp. 74-99, 322-335, а более косвенную - со стороны Блека: М. Black, An Aramaic Approach to the Gospels and Acts (1946), p. 207. Ср. также: G. Kittel, Die Probleme des palastinnischen Spatjudentums und das Urchristentum (1926), pp. 56-58.
[109]. Ср. критику и различные версии этого мнения: F. J. Foakes Jackson, HTR 10 (1917), pp. 325-361; F. С. Burkitt, JTS 20 (1919), pp. 320-329; H. J. Cadbury, AJTh 34 (1920), pp. 436-450; E. J. Goodspeed, JBL 39 (1920), pp. 83-101. Спаркс указывал, что необходимо рассмотреть влияние Септуагинты в противовес концепции семитизмов у Луки: H. F. D. Sparks, JTS 44 (1943), pp. 129-138; idem, n.s., I (1950), pp. 16-28; idem, Bulletin of Studiorum Novi Testamenti Societas 2 (1951), pp. 33-42. Ср. также: A. W. Argyle, JTS, n.s. 4 (1953), pp. 213 f.
[110]. В. Нокс (W. L. Knox, Some Hellenistic Elements in Primitive Christianity, 1944, p. 7; idem, The Acts of the Apostles, 1948, pp. 18 f.) ограничивает влияние возможного арамейского источника отрывком Деян. 1:2 - Деян. 5:16. Де Цваан (J. de Zwaan, The Beginnings of Christianity, II, pp. 44 ff.) считает подобным отрывком Деян. 9:31 - Деян. 11:18. Додд (С. H. Dodd, The Apostolic Preaching and its Developments, 1944, p. 20) соглашается с подобными усовершенствованиями.
[111]. Ср.: L. Dieu, RB 29 (1920), pp. 555-569; 30 (1921), pp. 86-96. Ср. также: F. С. Burkitt, Christian Beginnings (1924), p. 83. Подобная теория была вновь реанимирована в работе: А. Е. Haefner, JBL 77(1958), pp. 67-71, в которой автор считает отрывок Деян. 1:13-14 мостом между Мк. 16:8 и Деян. 3:1 и далее (отрывок Деян. 1:13-14 он считает продолжением Евангелия от Марка, ср. с точкой зрения Гарнака). Однако его аргументы носят весьма гипотетический характер.
[112]. Так, см.: С. S. С. Williams, ET 64 (1952-3), pp. 283 f.; idem, The Acts of the Apostles (1957), pp. 12-13.
[113]. Op. cit, p. 207. Часть устного предания могло, конечно, передаться Луке на арамейском языке (ср.: Michaelis, Einleitung, p. 133). Относительно научной литературы по языку Евангелия от Луки и Деяний см. прим. 140-144 к данной главе.
[114]. Die Apostelgeschichte (1908), pp. 131-188. Подобная теория впервые была представлена в работе: F. Spitta, Die Apostelgeschichte, ihre Quellen und deren geschichtlicher Wert (1891).
[115]. Ср.: F. J. Foakes Jackson and K. Lake, The Beginnings of Christianity II (1922), pp. 137-157. Ср. также: M. Goguel, Introduction au Nouveau Testament III (1922), pp. 172 ff. В более позднее время Байер (H. W. Beyer, Die Apostelgeschichte, 1959, pp. 15 ff, 28 ff.) по-прежнему находился под влиянием теории Гарнака, и именно эта теория легла в основу математической гипотезы Мортона и Макгрегора относительно структуры Книги Деяний: A. Q. Morton and G. H. С. Macgregor, The Structure of Luke and Acts (1964), pp. 34 ff. Ср. оценку влияния А. Гарнака: J. Dupont, Les Sources du Livre des Actes, 1960, pp. 40 ff, а также его же работу, посвященную Деяниям Апостолов: The Salvation of the Gentiles. Essays on the Acts of the Apostles (англ. пер. 1979).
[116]. ZNTW 36 (1937), pp. 205-221. Что касается двух моментов предстояния апостолов перед синедрионом в Деян. 4:5-22; Деян. 5:21б-41, Иеремиас предполагает, что первое из них было официальным предупреждением, которое было необходимо до применения законных санкций.
Эту идею подразумевал Борнхаузер (К. Bornhauser, Studien zur Apostelgeschichte (1934), p. 58), к ней же обращался Кюммель (W. G. Kümmel, TR 14 (1942), р. 169), однако она была отвергнута в работах: Во Reicke, Glaube und Leben der Urgemeinde (1957), pp. 108-110, и E. Haenchen, Acts, pp. 254 ff. на том основании, что предупреждения выносились неофициально и в присутствии только двух свидетелей.
[117]. ETL 13 (1936), pp. 667-691 (перепечатано в Recueil Lucien Cerfaux, 1954, pp. 63-91).
[118]. В своей более поздней работе Серфо гораздо более осторожно оценивает саму возможность выделения в Деяниях письменных источников, кроме "мы-разделов". Ср.: ETL 16 (1939), pp. 5-31, перепечатано в Recueil Lucien Cerfaux, Tome II (1954), pp. 125-156; idem, in Robert-Feuillet's Introduction (1959), pp. 349 ff.
[119]. Le "Livre des Actes" et L'Histoire, pp. 154-214.
[120]. Бенуа (Р. Benoit, Biblica 40 (1959), pp. 778-792) говорит о смешении трех преданий: палестинского, павловского и антиохийского, однако сразу становится очевидной проблема их выявления с той или иной степенью вероятности.
[121]. Например, см.: Н. Н. Wendt, ZNTW 24 (1925), pp. 293-305. Он высказал эту идею в Die Apostelgeschichte (1899), то есть еще до выхода в свет работы Гарнака. Ср. также: J. Weiss, "Das Judenchristentum in der Apostelgeschichte und das sogennante Apostelkonzil", TSK 66 (1893), pp. 480-540. Ср. также английского сторонника этой идеи: J. A. Findlay, The Acts of the Apostles (1936), pp. 50 f.
[122]. ZNTW 36 (1937), pp. 205-221.
[123]. Грюндман (W. Grundmann, ZNTW 38 (1939), pp. 45-73) осознавал эту проблему и допускал, что источник должен был начинаться с подобного описания. Однако в этом случае Лука прибегнул бы к вторичному источнику худшего качества в своем повествовании о более ранней истории Церкви, что представляется невозможным.
[124]. "Zur Frage nach den Quellen der Apostelgeschichte" in New Testament Essays: Studies in Memory of T. W. Manson (ed. A. J. B. Higgins, 1959), pp. 68-80.
[125]. Op. cit.,p. 84.
[126]. Дибелиус написал несколько эссе с 1923 по 1947 гг., которые были удачно подобраны в сборнике: Dibelius, Aufsatze zur Apostelgeschichte (1951), англ, пер.: Mary Ling, Studies in the Acts of the Apostles (1956). Ссылки относятся к английскому изданию (ср.: pp. 121 ff.). Ср. также статью Дибелиуса по проблеме истории и форм в Деяниях Апостолов в TR n.f. 3 (1931), pp. 233-241.
[127]. Ср. доводы и заключения, выведенные в последней статье: Studies in the Acts of the Apostles, pp. 196 ff.
[128]. Ibid, p. 199.
[129]. Например, ср.: ibid., pp. 135 ff.
[130]. Например, Дибелиус рассматривает отрывок Деян. 14:8-18 как вставку, так как стихи 6 и 7 уже упоминали об апостолах в Листре и Дервии, в то время как стих 8 возвращается к случаю в Листре (ibid., p. 198). Однако стихи 6-7 представляют собой общий итог всего служения в Ликаонии. Не мог ли Лука остановиться более подробно на наиболее разительных происшествиях, случившихся в Листре? В качестве другого примера приводится отсутствие упоминаний о землетрясении в Филиппах после обращения темничного стража в Деян. 16:25 и далее, однако рассказ явно сокращен, и нет никакой необходимости ссылаться на него в истории об освобождении Павла.
[131]. Несмотря на то, что Нок (A. D. Nock, Gnomon 25 (1953), pp. 597 ff.) придерживается в целом гипотезы "путевых заметок", он подверг критике Дибелиуса на том основании, что отрывки, не преследующие назидательной цели, были вставлены, исходя из литературных соображений, для того, чтобы снять у читателя напряжение, возникающее от главного действия в повествовании.
[132]. ThLZ 84 (1959), cols. 165-174. Ср. также его комментарий: Die Apostelgeschichte des Lukas (1983). Критику мнения Шилле ср.: J. Dupont, Les Sources du Livre des Actes (1960), p. 149. Ср. также: E. Haenchen, Acts, p. 86 n. I.
[133]. Der Messias und das Gottesvolk, Studien zur proto-lukanischen Theologie, pp. 11-18. Cp. также: P. H. Menoud, "Remarques sur les textes de l'ascension dans Luc-Actes", Neutesta-mentliche Studien fur R. Bultmann (1954), pp. 148-156.
[134]. Ср.: W. G. Kümmel, INT, p. 158.
[135]. Полезный обзор литературы по этому предмету см.: Е. Trocme, Le "Livre des Actes" et l'Histoire, pp. 20-37. Ср. также исследование: С. S. С. Williams, Alterations to the Text of the Synoptic Gospels and Acts (1951), pp. 54-82.
[136]. Главное свидетельство в пользу этого текста относится к манускрипту пятого века, Кодексу Безе - Codex Bezae (D).
[137]. F. Blass, "Die Texttlberlieferung in der Apostelgeschichte", TSK 67 (1894), pp. 86-119. T. Цан отстаивает такое же мнение в работе: Die Urausgabe der Apostelgeschichte desLukas (1916), pp. 1-10.
[138]. Генхен предполагает, что недопустимо приписывать два противоречащих друг другу текста одному автору (Haenchen, Acts, p. 51). Критика, изложенная в работе: F. Kenyon, The Text of the Greek Bible, 1949, pp. 232-233, касается в основном невозможности установить адекватную причину многих изменений.
[139]. The Primitive Text of the Gospels and Acts (1914). Idem, The Acts of the Apostles (1933), pp. xlix ff., 374-376.
[140]. Ср.: Kenyon, op. cit, pp. 234 ff. Poync (J. H. Ropes, The Beginnings of Christianity (1926), III, pp. ccxv-ccxlvi) утверждал, что "Западный текст" относится к более поздним документам.
[141]. Ср.: R. В. Rackham, op. cit., p. xxvi.
[142]. Op. cit., p. 236.
[143]. Documents of the Primitive Church (1941), pp. 112-148.
[144]. Ibid, pp. 127 ff. См.: M. E. Boismard and A. Lamouille, Texte Occidental des Actes des Apotres, (1984). Авторы стремились реабилитировать Западный текст Деяний. Они предприняли новое издание книги, в котором приводятся многие свидетельства, не принимавшиеся раннее в расчет. Исследование базируется на сравнении языка Евангелия от Луки и Деяний. Тщательное исследование главного доказательства аутентичности Западного текста см.: Е. J. Ерр, The Theological Tendency of Codex Bezae Cantabrigensis in Acts (1966).
[145]. Ср.: H. F. D. Sparks, "The Semitisms of Acts", JTS, n.s., I (1950), pp. 16-28. Также: Е. Jacquier, Les Actes des Apotres, 1926, p. cxvii, который называет язык Луки "священной прозой". Лингвистическое исследование Книги Деяний ср.: М. Wilcox, The Semitisms of Acts (1965). Ср. также: F. L. Horton, "Reflections on the Semitisms of Luke-Acts", in Perspectives on Luke-Acts (ed. C. H. Talbert, 1978), pp. 1-23; D. F. Payne, "Semitisms in the Book of Acts", in Apostolic History and the Gospel (ed. W. W. Gasque and R. P. Martin, 1970), pp. 134-150. Ричард (E. Richard, "The Old Testament in Acts: Wilcox's Semitisms in Retrospect", CBQ (1980), pp. 330-341) оспаривает мнение Вилькокса о том, что множество цитат из Ветхого Завета в Деяниях указывают на семитское влияние.
[146]. Ср. комментарии на этот счет: L. Cerfaux, "Les Actes des Apotres", in Robert- Feuillet's Introduction, II, p. 372.
[147]. Die lukanische Geschichtsschreibung als Zeugnis (1949). Этот труд состоит из двух томов, первый из которых рассматривает форму, а второй - содержание Евангелия от Луки и Деяний. Идея ритмического стиха Луки была выдвинута в работе: A. Loisy, Les Actes des Apotres (1925), p. 302.
[148]. Ср. комментарии Кюммеля: W. G. Kümmel, in TR, n. f, 22 (1954), pp. 197 ff. Другие исследователи также подвергли критике эту теорию: Е. Kasemann, Verkundigung und Forschungen (1950-51), pp. 219 ff.; H. Conzelmann, ThZ 9 (1953), pp. 304 ff.; С. К. Barrett, Luke the Historian in Recent Study (1961), pp. 36 ff. Однако Трокме (Trocme, op. cit., p. 17) считает теорию Моргенталера достойной рассмотрения.
[149]. Ср.: N. Turner, "The quality of the Greek of Luke-Acts", in Studies in New Testament Language and Text (ed. J. K. Elliott, 1976), pp. 389-400. Ср. также: E. Plumacher, Lukas als hellenisticher Schriftsteller: Studien zur Apostelgeschichte (1972). Последняя работа не избежала критики в статье: Е. Fiorenza, in CBQ 37 (1975), pp. 145-146, в которой автор усматривает в работе Плюмахера отсутствие объяснений: почему Лука использовал стиль Септуагинты? Очевидно, Плюмахер недостаточно хорошо изучил иудейскую и эллинистическую пропагандистскую литературу. О греческом языке Книг Луки см.: A. W. Argyle, NTS 20 (1973-4), pp. 441-445.
