1. Я часто удивлялся, почему вы испытываете [такие чувства] ко мне и отчего так уступаете моей ничтожности, столь малой, незначительной и недостойной любви; почему обращаетесь ко мне со словами, напоминающими о дружбе и отечестве, пытаясь вернуть меня, словно некоего беглеца, в лоно родной земли. Что же касается меня, то я признаю и не отрицаю, что стал беглецом, однако узнайте [если, конечно, желаете узнать] причину [моего бегства].
2. Тогда, пораженный неожиданностью, я был подобен людям, оглушенным внезапным грохотом, и не мог собраться с мыслями; я сразу удалился, став беглецом, значительное время проведя вдали от вас. Затем мной овладело томительное влечение к божественным догматам и к любомудрию, касающемуся их. Я говорил [себе]: каким образом могу я одолеть порок, живущий вместе с нами? Кто станет моим Лаваном, избавителем моим от Исава и воспитателем в горнем любомудрии?
3. Но поскольку с [помощью] Божией достиг я по мере моих сил цели и нашел "избранный сосуд" и "глубокий колодезь" (я имею в виду уста Христовы - Григория), то прошу и умоляю вас: дайте мне немного времени. Дайте не потому, что возлюбил я жизнь городскую [ибо от меня не скрыто, что лукавый подобными вещами вводит людей в обман], но потому, что общение со святыми считаю весьма полезным. Ибо в беседах о божественных догматах и в слушании [наставлений относительно них] я обретаю твердый навык в умозрениях, от которого трудно отказаться. Таков мой образ [жизни].
