Скорее всего, Моисей появился на исторической сцене при Хоремхебе - первом фараоне XIX династии, с которой началась эпоха отказа египетской элиты от имперских устремлений, а вместе с ними и от религии единобожия.
Этот фараон пришел к власти на волне реакции, наступившей после правления Эхнатона. При нем было восстановлено традиционное для Египта почитание Амона - Ра, столица вновь была перенесена в Мемфис, и вернулось главенствующее положение верховных жрецов Амона.
Скорее всего, именно при нем и появился указ топить в Ниле еврейских мальчиков. Вот тогда, в этих условиях, среди сынов Израиля родился мальчик, имя которому даст египетская принцесса. Отец мальчика - Амрам и мать его - Иохаведа происходили из колена Левия. В их семье были также другие дети: старший сын Аарон и дочь Мириам.
Библия не содержит исторических сведений о положении Амрама в колене Левия, но обстоятельства, о которых мы скажем в дальнейшем, косвенно указывают на то, что Амрам не был простым рабочим на производстве кирпича.
Три месяца скрывали сына Амрам и Иохаведа, продолжать это далее становилось все более рискованно. О новорожденном, естественно, знали соседи, а потому могли узнать и египтяне.
Приказ фараона - дело нешуточное. Открытое неповиновение не допускалось. Сыны Израиля не топили своих сыновей собственноручно - это, пожалуй, было слишком не только для израильтян, но и для египтян. Они клали их в корзинки, обмазанные глиной изнутри, а битумом снаружи и пускали по реке. Течение подхватывало корзинку, и река уносила ее на некоторое отдаление. Далее бурное течение Нила делало свое дело, и младенец погибал в воде.
По-видимому, для этой цели была создана какая-то ритуальная форма, в которой осуществлялось это приношение политическому решению фараона.
Надо думать, что упомянутые в Библии три месяца, семья новорожденного лихорадочно искала способ сохранить жизнь своего сына и, в конце концов, нашла. В результате поисков, одна из многочисленных дочерей фараона согласилась усыновить мальчика.
Устроено все это было так: Амрам и Иохаведа при свидетелях пустили корзинку вниз по течению. Несколько ниже того места корзинку с братцем достала из воды Мириам и отвезла ее в условленное место. Оно было рядом с купальнями принцесс, по всей вероятности, неподалеку от Мемфиса, находившегося намного выше по течению и весьма далеко от поселений израильтян.
Мириам пристроила корзинку с братцем в тростнике. Неподалеку от этого места находилась и Иохаведа. Принцесса, отправившись купаться, нашла корзинку, где было условлено и, конечно, тоже при свидетелях.
Приводимое в Библии восклицание принцессы: «это из еврейских детей» указывает на то, что принцесса пошла на этот шаг осознанно. Для всех остальных свидетелей лежащий в корзинке мальчик мог быть подброшенным ребенком египетских бедняков, а не евреем, которые жили ниже по течению, в то время как корзинку воды Нила принесли из мест, лежащих выше места купания принцессы.
Корзинка с младенцем рядом с купальней принцессы выглядела указанием богов именно ей. Могла ли благородная девица в этих обстоятельствах бросить ребенка на погибель? Конечно, она его усыновила.
Мириам через одну из служанок принцессы, показала на женщину, которая потеряла своего ребенка, но у нее еще было молоко, и она была готова кормить сына принцессы.
Позвали Иохаведу, и та кормила грудью своего сына, как тогда было принято, до его трех- или четырехлетнего возраста, получая за это плату.
Надо отметить, что кормилиц нигде, как правило, не разлучали со вскормленными ими детьми. Они получали статус домочадцев и иногда оставались в доме, а если имели свои собственные семьи, как в нашем случае, то получали возможность встречаться с ребенком.
Можно быть уверенным, что и после отлучения от груди Иохаведа продолжала общаться со своим сыном, а он, в свою очередь, прекрасно знал брата, сестру и отца. От них же он знал о Боге отцов Израиля.
Принцесса назвала приемного сына египетским именем Мосес - спасенный из воды, по-еврейски - Моше, в русскоязычной Библии - Моисей.
Мосес - сын принцессы получил самое лучшее египетское образование, позволившее ему занять место в непосредственном окружении фараона. Существует весьма много версий о том, кем стал Моисей, завершив свое образование.
Скорее всего, получение им образования происходило в Гелиополе - религиозном и научном центре Египта, где издавна были сильны традиции монотеизма, достигшие своего расцвета при Эхнатоне.
В среде египетской элиты продолжали также существовать остатки партии приверженцев религии единобожия, отстраненной от власти в эпоху реакции после смерти Эхнатона. Не исключено, что к числу таких приверженцев относилась принцесса - приемная мать Моисея, ну и конечно, он сам.
Наиболее аргументированной представляется версия, утверждающая, что Моисей стал военачальником. Положение вождя, решительность и мужество, организаторские способности, наличие оружия, лучше объясняются именно этим.
Сторонники этой версии приписывают Моисею важную победу над нубийцами, битва с которыми могла иметь место в последний год правления Рамсеса I. В Египте военачальники-победители становились национальными героями. Им назначалось приличное пожизненное содержание, а также давалось право ношения оружия, чего, кажется, никто больше не имел.
Эти обстоятельства давали основание Моисею для занятия своего собственного места среди приближенных фараона, независимо от положения его приемной матери, если даже она еще оставалась живою ко времени описываемых здесь событий.
Рамсес I царствовал всего два года, его сменил на троне фараон Сети I - отец Рамсеса II - величайшего фараона XIX династии.
При Сети I была развернута политика систематического угнетения израильтян, проявившаяся, в частности, в ужесточении условий труда. Именно тогда и пришел Моисей к своим родственникам в места поселения израильтян и сделал то, с чего все началось.
Не может быть сомнения в том, что в своем зрелом возрасте Моисей был твердым приверженцем теологии и религии единобожия. Трудно сомневаться также и в том, что он не был одинок в этой своей приверженности и как представитель египетской элиты.
Как мы уже говорили, в его эпоху существовала партия приверженцев теологии и религии единобожия, состоящая преимущественно из египтян - почитателей Атона в духе Эхнатона.
Несмотря на то, что эта партия уже утратила свое былое влияние, она могла при этом оказывать определенную поддержку своим единомышленникам, создавать необходимую питательную среду для их существования.
Совершенно очевидной представляется также чрезвычайная религиозная одаренность Моисея, способствовавшая раннему приобретению им опыта боговедения. Мог ли он молчать о своем опыте, посещая близких родственников в колене Левия? Этого, конечно, нельзя себе представить!
Вероятно, проповедь Моисея и Аарона среди левитов сделает их колено основной, несущей опорой религии единобожия в ее противостоянии традиционным языческим культам Междуречья, а их широкие родственные связи послужат им опорой как вождям всех израильтян в период их странствий в пустыне.
В начале Книги Исход описан эпизод, в котором Моисей стал свидетелем избиения израильтянина, вероятно левита, египетским прорабом, наблюдавшим за исполнением работ. Это не было ничем особенным. Скорее всего, египтянин увидел какое-то нарушение в действиях израильтянина-хему, остановил его и прибег к наказанию.
Напомним читателю, что прорабы не только имели право, но и обязаны были бить палкой нерадивых хему. Думается, Моисей это и увидел! Но не это было мотивом его поступка, в своем опыте он видел и пережил больше, нежели открывалось взору.
Он знал свою историю, историю семьи и народа. Знал, что фараон был убийцей мальчиков его народа и, в частности, его самого. Знал, что кроме самого фараона, боги его приближенных хотели отнять у него жизнь.
Однако его семья, народ, Бог Авраама, Исаака и Иакова желали, чтобы Моисей жил, и только поэтому он выжил. Бог отцов его народа сделал его сыном принцессы, дал ему достойное положение в обществе египтян. Теперь фараон хочет привести к истощению детей народа Израиля и через то к гибели его сыновей. Мог ли он не возмутиться?
Он встал на защиту соплеменника и в возникшей стычке убил египетского прораба. Едва ли это убийство было преднамеренным. Он ведь встал на защиту и, защищая израильтянина, убил напавшего. Впрочем, независимо от обстоятельств, убийство в Египте было тяжким преступлением.
Никто не мог присвоить себе власти судить и исполнять приговор. Израильские прорабы, как и хему, зависели от фараона - только его суд мог их судить и только его исполнители могли наказывать. С точки зрения египетского понимания устройства мира и порядка, поступок Моисея был не адекватен.
Когда волны ярости отхлынули, и Моисей пришел в себя, он понял, что стал убийцей. Ему как военному само по себе убийство было не в новинку, но убийство врагов на войне - проявление мужества, героизма, а убийство соотечественника без суда - преступление, присвоение себе, в данном случае, власти фараона.
Моисей осмотрелся по сторонам, вокруг никого, кроме израильтянина, за которого он вступился, не было. Вдвоем они отнесли тело убитого в тростники, израильтянин принес лопаты. Они вырыли неглубокую могилу в песке и погребли тело. Моисей ушел. Оба были заинтересованы в хранении молчания о происшедшем.
Спасенный от побоев израильтянин был потрясен происшедшим не менее Моисея. В глазах израильтян Моисей был высокопоставленным египетским сановником, видевшим лицо фараона. Невозможно было себе представить, чтобы египтянин в здравом уме пошел на то, что сделал этот Мосес.
Слишком велик был соблазн, чтобы умолчать о происшедшем навсегда. Израильтянин, конечно под строжайшим секретом, поделился своей тайной вначале с ближайшими родственниками, затем с друзьями, после чего история перестала быть тайной.
Слух о событии распространился быстро, поскольку в колене Левия о Моисее знало множество людей, некоторые лично, другие знали членов его семьи. Когда ему вновь случилось возвращаться в столицу из отеческого дома, он был опознан одним из дерущихся между собою левитов, которых Моисей попытался разнять.
Обозленный его призывами к миру и братству левит язвительно спросил его: «Кто поставил тебя начальником и судьею над нами? Не хочешь ли и меня убить, как ты убил египтянина?»
Моисей все понял и очень испугался. Теперь его арест, суд и исполнение приговора было делом короткого времени. Ныне здравствующий фараон получал возможность сделать то, чего Бог Израиля не позволил сделать его предку - Хоремхебу.
Несмотря на то, что Моисей был способен смотреть в «глаза смерти», он не хотел, не мог этого допустить. Тогда он решил бежать из Египта.
Легко сказать - бежать из Египта! А вот куда бежать, когда на большинстве территорий влияние египетских властей было таким, что местные власти спешили выдать человека, разыскиваемого в Египте, не разбираясь в законности требований египтян.
Библия говорит, что он сразу пошел в страну мадианитян, а некоторое мидраши и апокрифы рассказывают, что вначале он ушел во враждебную египтянам Нубию, с которой воевал при Рамсесе I и уже оттуда перебрался в Мадиан. Вскоре после того как он ушел из Египта, был выдан ордер на арест. Начались его поиски.
