Джордж Бизли-Мюррей в своем объемистом сочинении, посвященном аспектам настоящего и будущего в учении Иисуса о Царстве, последовательно отстаивает концепцию «провозглашенной эсхатологии» [21]: Христос своим земным служением положил начало Царству, но полностью Царство осуществится лишь по его возвращении. Перечислим кратко те образы из притчей, которые подкрепляют учение о двойном наступлении Царства:
1. Аспекты настоящего в Царстве, согласно притчам. Принимающие слова Иисуса к исполнению закладывают фундамент под своим духовным зданием (Мф. 7:24-27 и пар.). Проповедь Благой вести натыкается на различные реакции и прорастает незримо и таинственно (Мк. 4:3-29 и пар.). Начало Царства кажется незначительным (Лк. 13:18-21 и пар.), и граждане его внешне вроде бы не отличаются от людей, признающих иных владык (Мф. 13:24-30), но Бог объединит под своей властью самых разных людей (Мф. 13:47-50), вопреки антагонизму и враждебности тех, кто вне Царства.
Царство обладает огромной ценностью: стоит пожертвовать чем угодно, лишь бы обрести его (Мф. 13:44-46). Чтобы войти в Царство, нужно признать свою несостоятельность перед Богом; жизнь в Царстве основана на милосердии и прощении (Лк. 7:41-43, Лк. 17:7-10, Лк. 18:9-14; Мф. 18:23-35, Мф. 20:1-16). Должное смирение и самоотверженность питают любовь к врагам и желание отыскать и спасти всех погибающих (Лк. 10:25-37, Лк. 15:1-32; Мф. 21:28-32). Граждане Царства должны повиноваться царю, признавать верховное владычество Бога и принимать Его вестников, и в первую очередь Сына (Лк. 13:6-9, Мф. 21:33-22:14 и пар.). Они должны с упованием ждать конца времен, разумно и честно распоряжаясь вверенными им дарами и ресурсами (Мф 24:43 - 25:30 и пар.).
Граждане Царства упорствуют в молитве, настойчиво взывая о скорейшем и полном осуществлении Божьего плана построения Царства (Лк. 11:5-8; Лк. 18:1-8). Они избегают идолопоклоннического отношения к имуществу, но при этом разумно распоряжаются деньгами (Лк. 12:13-21; Лк. 16:1-31) и заранее подсчитывают цену ученичества (Лк. 14:28-33). Нежелание соблюдать главнейшие заповеди Бога приведет к утрате права главенствовать в Царстве, поскольку таким правом люди наделяются временно, а не окончательно (Лк. 13:6-9, Мк. 12:1-9 и пар., Лк. 14:16-24).
2. Аспекты будущего в Царстве, согласно притчам. Практически все перечисленные выше действия имеют значения и для грядущего Дня Господнего, когда Царство осуществится во всей полноте. Тогда все люди, когда-либо жившие на земле, подвергнутся суду, и критерием станет их реакция на личность и весть Иисуса. Те, кто строит на прочном фундаменте слов Христа, будут спасены; остальные погибнут (Мф. 7:24-27 и пар.). Царство Божье, смутно различимое на ранних стадиях, теперь станет ясно видно миру как наиболее влиятельная сила, с которой всем придется считаться (Мк. 4:1-34).
Те, кто принес достойные плоды покаяния, насладятся вечным общением с Богом, а все остальные будут страдать в вечной, мучительной разлуке с Ним (Мф. 13:24-30, 47-50). В этот день прощение будет зависеть от того, умел ли человек при жизни прощать других (Мф. 18:23-35). С богословской точки зрения, точнее будет сформулировать так: если мы действительно ощутили любящее милосердие Бога, мы не сможем не относиться так же к другим людям (Лк. 7:41-43). Другим испытанием подлинного ученичества станет правильное использование денег (Лк. 12:13-21; 16).
Среди народа Божьего не будет дифференциации, кому какая полагается награда (Мф. 20:1-16), - спасение дается одной лишь благодатью (Лк. 17:7-10). Вечная жизнь с Христом - это полнейшее совершенство, к которому ничего невозможно прибавить. С другой стороны, наказание неверующим варьируется по степени суровости, в зависимости от того, насколько им была известна Божья воля и насколько осознанным был их мятеж против нее (Лк. 12:47-48). Исповедание веры или неверие в Бога сами по себе не засчитываются, если не проявляются на всем протяжении жизни человека. Главное - не первоначальная позиция человека, а итог его отношений с Богом (Мф. 21:28-31, Лк 15). Конец может наступить раньше, чем кто-либо ожидает, а может задержаться или наступит врасплох, но, когда бы это ни произошло, на том и кончатся шансы покаяться (Мф. 24:43 - 25:13). Тогда-то и будет наказана любая несправедливость (Лк 18:1-8) и все неверующие будут осуждены.
Разумеется, многие комментаторы стараются затушевать либо учение об аспектах Царства в настоящем, либо об аспектах, отнесенных в будущее. Но для этого приходится отрицать присутствие аллегории в притчах и аутентичность множества ключевых строк в этих контекстах. Если в главах с первой по седьмую нам удалось добиться сколько-нибудь последовательных выводов, то есть доказать аутентичность притчей в их нынешнем виде вместе с предлагаемым истолкованием, из этого с неизбежностью вытекает тематический синтез, подобный предложенному здесь.
Более радикальные скептики вообще отрицают наличие временной оси в Царстве. Вместо терминов «реализованная» (в настоящем), «осуществляемая» (в будущем) или «провозглашенная» (в настоящем и в будущем) эсхатология некоторые ученые сравнительно недавно ввели понятие «перманентная эсхатология». По словам Кроссана, Иисус не проповедовал конец этого мира, но:
«Проповедовал Бога как Того, кто потрясает мир, ЭТОТ или другой, до него или после. Когда Иисус запрещал обращать внимание на знамения и вычислять сроки, не знамения и не эти подсчеты Он осуждал, а саму концепцию конца света. Бог (в Царстве) - Единый, кто постоянно и неустанно обращает мысли человека к самой важной цели и тем самым освобождает мир от идолопоклонства, сохраняет его открытым и живым, именно благодаря этой неуверенности» [22].
Другими словами, учение Иисуса предлагает новую форму подлинно человеческого существования, а не описывает деяния Бога в данные конкретные моменты истории. Но чтобы отстоять эту точку зрения, придется отказаться от огромного количества данных, которые связывают учение Иисуса с апокалиптическими идеями иудаизма [23]. К началу христианской эры все евреи бурно обсуждали проблемы конца света и прихода Мессии, и хотя разные группы приходили к разным выводам, сама напряженность этих дебатов превращает неисторическое, экзистенциальное истолкование притчей в заведомый анахронизм [24].
Нужно прояснить еще три момента, связанные с временной природой Царства, как она отражена в притчах. Во-первых, притчи о тайно растущем зерне, о горчичном семени, о закваске, о сеятеле, о пшенице и плевелах обычно именуют «притчами роста». Многие комментаторы высказывали мнение, что центральной задачей проповеди Иисуса о Царстве вообще и в этих притчах в особенности было описание постепенного, подчас скрытого, но неумолимого роста Царства - от невзрачного начала до кульминационного торжества [25]. В ахилиастических и постхилиастических кругах эти притчи часто цитируются для доказательства того, что возраст Царства совпадает с возрастом Церкви или, по крайней мере, что речь идет о некоем золотом и славном веке христианства, предшествующем возвращению Господа [26].
Однако лишь притчи о тайно растущем зерне (Мк. 4:26-29) и о пшенице и плевелах (Мф. 13:24-30) уделяют внимание самому процессу роста, а не только моментам посадки и сбора урожая. Однако как раз в этих двух притчах из всей группы «природных» притчей нет и намека на то, что растения достигнут какого-то определенного размера или уровня плодородия. Вероятно, это означает, что нам следует вовсе отказаться от рубрики «притчей роста» и основанных на ней истолкований.
Во-вторых, большинству притчей Иисуса присущи двусмысленные намеки на момент суда, который в них относится к будущему. Додд до такой степени выделял кульминационный характер служения Иисуса, что полагал, будто Судный День наступает для каждого человека, когда тот так или иначе реагирует на Иисуса [27]. Традиционное христианство чаще ударяется в другую крайность и относит суд исключительно к моменту второго пришествия Христа.
Возможно, нам следует принять обе крайности (как это со всей очевидностью происходит в Евангелии от Иоанна) и дополнить их еще одним соображением. Ранняя Церковь, естественно, интерпретировала разрыв между уходом и возвращением хозяина в различных притчах о хозяине и слугах (например, Лк. 12:35-48 пар., Лк. 19:11-27, Мф. 25:1-13) как указание на интервал между первым и вторым пришествием Христа, но для еврейской аудитории, внимавшей словам Иисуса, этот промежуток времени отсчитывался от той эпохи, несколькими столетиями ранее, когда ветхозаветные пророки начали предупреждать: «Близок День Господень» (например, Соф. 1:7; Иоил. 1:15) [28].
Последователи Иисуса не первыми столкнулись с этой проблемой: представитель Бога сулит скорый конец света, а поколения людей продолжают сменять друг друга на земле. Вдумчивые евреи веками бились над этим парадоксом и даже применяли для его разрешения тот же самый текст (Пс. 89:5), который Петр (2Пет. 3:8-10) позднее использует, пытаясь объяснить «промедление» Бога [29]. Вот почему кажется невероятным, чтобы первоначальная аудитория Иисуса сразу же соотнесла образы ухода и возвращения хозяина с уходом и возвращением самого Иисуса, и столь же очевидно, что эта ассоциация возникла у его последователей позднее, и этот разрыв эпох (так называемая отсрочка парусии) не был чем-то новым по сравнению с иудаистской концепцией. Вполне естественно, что Иисус предсказывал неизбежный конец мира и при этом готовил своих учеников к мысли, что им еще долгое время после его смерти предстоит жить в новой общине [30].
В-третьих, хотя «полное учение» Иисуса в притчах требует принять оба аспекта Царства, и настоящее, и будущее, в учении Иисуса о Царстве аспект настоящего заметно выделяется. Традиционная иудаистская мысль устремлялась в грядущее, к наступлению Царства [31], но никогда прежде не осмеливалась и помыслить, что Царство уже настало [32]. Более того, большинство концепций Царства оставалось узко этноцентричным, националистическим, а подчас и откровенно милитаристским. Царство, в котором ритуальные пищевые запреты будут сняты и за один стол с праведниками воссядут ритуально нечистые «грешники» - такая идея никому и в голову не приходила. Такая концепция Царства ставила под сомнение все привычные представления: уклад общины, социальный строй, Моисеевы заповеди. Сомнительной оказывалась и фигура самого Иисуса.
Примечания:
[21]. G. R. Beasley-Murray Jesus and the Kingdom of God. Exeter: Paternoster; Grand Rapids: Eerdmans, 1986. Специально применительно к притчам см.: 108-143, 194-218.
[22]. Crossan In Parables, 27. Ср.: Funk Parables, 67-79. Чрезвычайно своеобразный подход к учению Иисуса предлагает James Breech The Silence of Jesus. Philadelphia: Fortress, 1983: он выбрасывает как неаутентичные такое множество текстов, что уцелевшее «ядро» едва ли может передавать основные темы Иисуса. Однако на основании этого «ядра» (причем входящие в него притчи Брич еще и сокращает и подвергает реконструкции с позиции анализа традиции) он приходит к вывод), что Иисус отстаивал гипериндивидуализм (парадоксальным образом предполагающий преданность «кому-то или чему-то за пределами собственного Я» - 112), позволяющий каждому человеку найти собственный, крайне индивидуальный способ жить подлинной и цельной жизнью. Итак, во всех притчах Иисус стремится «внушить своим слушателям собственное отношение к реальности человеческого бытия». Вот что такое Царство Небесное, в противовес индивидуальному существованию и самореализации в качестве члена общины (213).
[23]. Например, Marcus J. Borg Conflict, Holiness and Politics in the Teaching of Jesus. New York and Toronto: Edwin Mellen, 1984, 248-263. Pheme Perkins The Rejected Jesus and the Kingdom Sayings Semeia 44, 1988, 79-94, утверждает, что высказывания о Царстве могли циркулировать отдельно от апокалиптических учений, поскольку здесь спасение понимается как восстановление первоначального порядка бытия. Но Перкинс анализирует главным образом гностические тексты, то есть более позднюю стадию в традиции, чем ей хотелось бы думать.
[24]. J. Ramsey Michaels The Kingdom of God and the Historical Jesus, в Kingdom of God in 20th-century Interpretation, 109-118; подробности об этом апокалиптическом фоне см. Beasley-Murray/елш, 39-62.
[25]. Например, Nils A. Dahl The Parables of Growth: Jesus in tlte Memory of the Early Church. Minneapolis: Augsburg, 1976, 111-166; Jack D. Kingsbury The Parables of Jesus in Mathew 13. London: SPCK; Richmond: John Knox, 1969, 81-84; Perkins Parables, 76-89.
[26]. Например, John J. Davis Christ's Victorious Kingdom: Postmillcnnialism Reconsidered. Grand Rapids: Baker, 1986, 52; Loraine Boettner The Millennium. Philadelphia: Presbyterian and Reformed, 1957, 186, 284; Jesse W. Hodges Christ's Kingdom and Coming Grand Rapids: Eerdmans, 1957, 133-148.
[27]. Ср.: С. Н. Dodd Parables of Ihe Kingdom. London: Nisbet, 1935; New York: Scribner's, 1936.
[28]. Ср.: Hans Conzelinann The Theology of St, Luke. New York: Harper & Row; London: Faber & Faber, I960, 95-136. Он полагает, что мотив отсрочки полностью связан с парусией Сына Человеческого, но сам этот мотив считает вторичным; ср. также Ernst Fuchs Studies of the Historical Jesus. London: SCM; Napcrville: Allenson, 1964, 59, который полагает, что все мотивы аутентичны и относятся к парусии. Более убедительно, чем эти две версии, мнение David Flusser Die rabbinischen Gleichnissen und der Gleichniser&hlerjesu, vol. 1. Frankfurt a. M. und Las Vegas: Peter Lang, 1981, 89-93, который считает все мотивы такого рода аутентичными, но полагает, что они главным образом подразумевают длительную отсрочку Дня Господнего.
[29]. См. особ.: Richard Bauckham The Delay of the Panmsia. TynB 31, 1980, 3-36.
[30]. О том, как проявляются в притчах крайние полюса этого спектра, см. особ.: Г. Howard Marshall Eschatology and the Parables. London: Tyndale, 1963.
[31]. О Царстве Божьем в Ветхом Завете и межзаветной литературе см. особ.: Odo Camponovo Konigtum, Kffnigsherrschaji und Retch Gottes in den Friihjuudischen Schriften. Freiburg (Switzerland): Universitalsverlag; Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1984. Ср.: John Gray The Biblical Doctrine of the Reign of God. Edinburgh: T & T Clark, 1979; John Bright The Kingdom of God. Nashville: Abingdon, 1953.
[32]. См. особ.: John Riches Jesus and the Transformation of Judaism. London: Darton, Longman & Todd, 1980, 87-111. Ср.: Gosta Lundstrom The Kingdom of God in ttu: Teaching of Jesus. Edinburgh and London: Oliver & Boyd, 1963, 234. Bruce Chilton Kingdom Come, Kingdom Sung. Forum 3. no. 1, 1987, 51-75, говорит о трансформации Царства в «перформансе». Иисуса в общем смысле, причем понимать его надо не специально на фоне апокалиптического иудаизма, а с учетом таргумического представления о Царстве как о «решительном заступничестве Бога за свой народ» (54). Чилтон предпочитает рассуждать не о трансформации иудаизма, а о том, как Иисус «конкретно, публично, настойчиво говорит о Царстве».
