Если Царство Божье осуществлялось в служении Иисуса, то, очевидно, оно не являлось конкретной географической территорией, которую можно было бы обозначить на карте, как Иорданию или Аравию! Недавно Джордж Бьюкенен попытался отстоять гипотезу, будто Иисус исподволь готовил своих сторонников к восстанию против Рима с целью выкроить себе вполне реальную земную империю. Но с тем же успехом Бьюкенен постоянно принимает конкретные социо-экономические детали притчей за реалии, а не за «маркеры» духовного уровня значения и, не пытаясь привести никаких доводов против общепринятого истолкования, попросту порывает со всей традицией изучения Евангелий [33].
С другой стороны, как указывает Маршалл, Царство Божье «не просто осуществление суверенной власти Бога - это некая структура, создаваемая Богом, и состоит эта структура из людей» [34]. Итак, мы должны понимать Царство Божье не только как динамическое осуществление его власти или правления, но и как структуру: Божью «общину», «общество», «дом» или семью» [35]. Если мы не станем развивать заведомо ложную идею, будто Иисус не мог рассчитывать на общину учеников, которая продолжит его дело после распятия и воскресения, то станет ясно: «новое Божье общество» следует искать в той общине, которая со временем стала называться Церковью.
Но хотя динамическое правление Бога осуществляется в общине верующих христиан, Царство отнюдь не следует приравнивать к Церкви. Разумеется, многочисленные притчи, где изображается жизнь слуг, соотносятся с нынешней жизнью народа Божьего в общине (Лк. 12:35-38, 42-48, Мф. 18:23-35; Мф. 25:14-30). Возможно, и образ растений, дружно растущих в поле, в природных притчах Мф 13 указывают на ту же реальность.
Но при истолковании притчи о пшенице и плевелах становится ясно, что Царство Божье подразумевает также суд над неверующими. Поле, где собирается урожай, - это мир (Мф. 13:38), но его же именуют «Царством», откуда все неправедные будут исторгнуты на вечное осуждение (ст. 41).
Замечательная картина мессианского пира рисует окончательное воссоединение всего народа Божьего за одним столом - наиболее задушевная форма общения в Древнем мире. Притчи о великом пире (Лк. 14:16-24), о брачном пире (Мф. 22:1-4) и о свадьбе, которую дожидаются пять мудрых дев (Мф. 25:1-13), изображают будущее торжество тех, кто проведет вечность с Богом в ситуации, которую едва ли можно отождествить с нынешним положением Церкви или с положением, которого Церковь могла бы достигнуть собственными усилиями, без вмешательства Бога и второго пришествия Христа.
В категориях научного богословия образный строй этих притчей поддерживает концепцию хилиастическои эсхатологии [36], то есть Царство Божье на земле, включающее в себя его народ самых разных эпох (тысячелетнее Царство из Откр. 20), не наступит вплоть до второго пришествия. В таком случае, Царство не приравнивается ни к правлению Бога в жизни современных христиан, ни к грядущему тысячелетнему Царству на земле: это его динамическая активность на всем протяжении истории, с особой силой проявившаяся в служении Иисуса и далее присутствующая в Церкви, Им основанной, а затем достигающая кульминации в грядущем земном царствовании Христа [37].
Это кульминационное проявление Царства соединит всех, кто подлинно служил Богу в самые разные века человеческой истории. Эти люди будут не только поклоняться Богу и испытывать вечное блаженство: они будут поклоняться Ему и испытывать блаженство в общении всех верующих. В той мере, в какой нынешней Церкви удается установить глубинное духовное единство своих членов, она переживает реальность уже наступившего Царства и предвосхищает грядущую совершенную общину, к созиданию которой направлен весь ход мировой истории [38]. В странах второго и третьего мира среди необеспеченных людей христианство порой проявляется в таких крепких союзах для совместного изучения Библии и богослужения, что жителям Запада в пору устыдиться. Все христиане должны стремиться к хрупкому равновесию между двумя устремлениями души: всецело сосредоточиться на Господе, Отце нашем, и всецело сосредоточиться на ближних - наших братьях [39].
Примечания:
[33]. Buchanan Jesus, особ. 102-128, 140-166. Достаточно будет одного примера: Бьюкенен считает сокровище, спрятанное на поле, удачным образом
«географического пространства, которым управляет царь» (103), хотя так и не объясняет, чем подобное истолкование «удачнее» прочих.
[34]. Marshall "New Age", 12.
[35]. См. соответственно: Gerhard Lohfink Jesus and Community. Philadelphia: Fortress, 1984; London: SPCK, 1985, 26-29; John Оггпе Jesus and the Four Gospels.
San Francisco and London: Harper & Row, 1979, 90-92; Aalen "Reign" and "House".
[36]. Главный поборник этой идеи - Джордж Лэдд, который как раз подробно ссылается на притчи. См.: George Е. Ladd The Gospel of the Kiugdom. Exeter: Paternoster; Grand Rapids: Eerdmans, 1959, 52-65; The Fmsenee of tlie Fülme. Grand Rapids: Eerdmans, 1974: London: SPCK, 1980, 218-242, и A Theology of the New Testament. Grand Rapids: Eerdmans, 1974; Guildford: Lutterworth, 1975, 91-104.
[37]. Bruce D. Chilton God in Strength. Freistadt: F. Plochl, 1979; Sheffield: JSOT, 1987, справедливо выделяет этот аспект Царства, то есть личное и мощное откровение Бога, хотя, вероятно, чересчур сосредоточившись на этом аспекте, он напрасно оставляет вне рассмотрения все остальные. Ср. также: Norman Perrin Jesus and the Language of the Kingdom. Philadelphia: Fortress; London: SCM, 1976; Helmut Merklein/e.ra Botschaft von dei Gottesherrschaft. Stuttgart: Katholisches Bibelwerk, 1983.
[38]. Можно попытаться доказать, что создание такого рода видимого (но не обязательно официально организованного) союза христиан представляет собой наиболее важную задачу Церкви в любую эпоху. Ср., например, Еф. 3:6 (речь идет о единстве евреев и язычников внутри общины) и свидетельство перед враждебными силами о вечных и нерушимых замыслах Бога (ст. 9-11). О том, какой должна быть нынешняя Церковь, чтобы свидетельствовать перед всеми о присутствии Царства, см. особ.: Howard A. Snyder A Kingdom Manifesto. Downers Grove: IVP, 1985 [= Kingdom Lifestyle. London: Marshall, Morgan & Scott, 1986].
[39]. Джон Собрино замечательно передает это равновесие для латиноамериканского контекста в книге Christology at the Crossroads. Maryknoll: Orbis; London: SCM, 1978, 45: «Братство без Отцовства приводит к атеизму, но Отцовство без братства - это всего лишь теизм, а не Бог, какого знал Иисус. Природа Бога, отраженная в идее его Царства, не оставляет выбора между этими двумя аспектами: оба они одинаково и первостепенно важны». Тем не менее Собрино допускает некоторое противоречие с им же установленным балансом, заявляя, что «правое дело важнее правой веры».
