Вступительная формула (Рим. 1:1-7), Благодарение (Рим. 1:8-10) и Предисловие (Рим. 1:11-15), которое выполняет функции введения в основную часть, можно рассматривать вместе, ибо они обладают взаимосвязанными чертами. То, что Павел не использует выражение «церкви Божьей, находящейся в Риме», или «церквам Римским» (ср. 1Кор. 1:2; 2Кор. 1:1; Гал. 1:2; 1Фес. 1:1), толковалось как критика. Хотя Павел и приветствует домашнюю церковь в Риме (Рим. 16:5), строятся гипотезы о том, что он не считал римскую общину настоящей церковью, потому что не был ее основателем или из за ее богословского учения. Это почти наверняка неверно. Павел не стал бы выражать своего пренебрежения в письме, которым хотел снискать расположение римлян. Он вряд ли бы назвал группу, которую не считал церковью, «возлюбленными Божьими, призванными святыми» (Рим. 1:7), а то, что Павел не использует термин «церковь» в начале Флп., обращаясь к общине, которую основал и любил, показывает, каким неубедительным бывает аргумент от молчания.
В Рим. 1:8 Павел говорит, что вера римских христиан возвещается во всем мире, - высокая оценка, ибо из Рим. 1:11-15 ясно, что Павел никогда не видел их, хотя и давно этого желал. В таком контексте приветствие, самое официальное в письмах Павла, замечательно тем, как Павел представляется римским христианам [300]. Сначала идет его имя (без соотправителя!), потом - «апостол, избранный к благовестию Божию» (Рим. 1:1), потом - «благовестие о Сыне Божьем, который родился от семени Давидова по плоти, и открылся Сыном Божьим по силе, по Духу святости через воскресение из мертвых» (Рим. 1:3-4). По мнению ученых, здесь Павел пишет не своими словами, а приводит иудео-христианскую формулировку благовестия [301], - видимо, потому что она известна и принята среди римских христиан. Если благовестие Павла было оклеветано или не понято, то он защищает себя, с самого начала показывая, что его проповедь согласуется с проповедью тех, кто миссионерствовал у римлян. Таким образом, он и римляне могут утешиться общей верой (Рим. 1:12). Переход к основной части письма (Рим. 1:10-15) говорит о планах Павла на будущее: прийти в Рим, чтобы возвещать благовестие, которое это письмо предваряет.
Доктринальный раздел основной части: Часть I (Рим. 1:16 - 4:25): праведность [dikaiosynē] Бога, открытая через благовестие. Павел переходит к основной части письма, подчеркивая, что это благовестие - сила Бога [302] ко спасению каждого верующего, во первых, иудея, а затем и грека. (Отметим эту богословскую последовательность, которая была бы эффективна против тех, кто утверждал, что Павел недостаточно ценил иудео-христиан.) Одна из центральных тем письма состоит в том, что ныне открывается «праведность Божья» (Рим. 1:17), то есть свойство, посредством которого Бог на Суде оправдает людей от их грехов верою в Иисуса Христа. (Об использовании Авв. 2:4 «праведный верою жив будет», см. главу 19, тему 3). Каково было отношение людей к Богу до благовестия о Христе? Обращаясь сначала к язычникам, Павел (Рим. 1:18-23) стремится объяснить, что милосердный Бог был познаваем со времени создания мира [303]. Из за человеческой глупости в языческом мире божественный образ был замутнен, что вызвало гнев Божий. Яркое изображение языческого идолопоклонства, похоти и порочного поведения, к которым это привело (Рим. 1:24-32), отражает иудейскую шкалу ценностей Павла [304]. Говоря здесь о языческом образе жизни, Павел, возможно, во многом ориентировался на представления о нем, которые бытовали в эллинистических синагогах, где он воспитывался. Но затем в Рим. 2:1 стилем, знакомым нам по стоической диатрибе, Павел обращается к воображаемому слушателю-иудею, который обличает то же, что и Павел, но впадает в сходные грехи. У Бога нет любимчиков: вечная жизнь или наказание последуют по делам людей, сначала иудеям, судимым согласно Закону, затем язычникам, судимым согласно природе (physis) и тому, что написано в их сердцах и совести (Рим. 2:5-16).
В ярком отрывке (Рим. 2:17-24) Павел высмеивает высокомерные утверждения об иудейском превосходстве. Он не отрицает, что обрезание имеет ценность [305], но только в том случае, если человек соблюдает Закон. Однако необрезанный, живущий по требованиям Закона, осудит обрезанного нарушителя Закона (Рим. 2:25-29). Все люди виновны перед Богом. Тогда каково же преимущество обрезанных иудеев, если они тоже - объекты гнева Бога (Рим. 3:1-9) и никто не праведен [306]? В Рим. 3:21-26 Павел отвечает: иудеям было вверено божественное слово обетования, а Бог верен. Апостол пересказывает обетования и прообразы в Законе и Пророках: праведность Бога через веру (в) Иисуса Христа, оправдывающая равно иудеев и греков. По словам Павла, Бог честен, ибо грехи всех людей искуплены кровью Христовой [307]. Никому не дано права хвалиться, поскольку Бог верою оправдал обрезанных и необрезанных [308], независимо от дел Закона (= предписанных Законом) (Рим. 3:27-31).
Павел уже цитировал Закон и Пророков; в Рим. 4 он возвращается к Быт., чтобы показать последовательность божественного промысла: праведность Авраама пришла через веру, а не по Закону [309]. Как мы видели в главе 19, об Аврааме Павел заговорил, возможно, в связи с тем, что к Аврааму апеллировала партия обрезания в Галатии. Теперь он сам активно разрабатывает эту тему. Иудейские современники Павла считали Авраама своим предком, но для Павла он был «отцом всем нам», кто разделял веру Авраама (Рим. 4:16) [310]. Раздел завершается кратким изложением тезиса Павла: рассказ о праведности, вмененной Аврааму, написан для нас, верующих в Господа Иисуса, «который предан за грехи наши и воскрешен для оправдания нашего» (Рим. 4:25). Хотя это спасительное деяние влияет на каждого человека по отдельности, Павел считает, что отдельные верующие связаны между собой в коллектив - религиозную общину/церковь, так же как Израиль был народом.
Доктринальный раздел основной части: Часть II (Рим. 5:1-21 - 8:1-39): примирение с Богом во Христе и Его блага. Если люди оправданы через Христа, они примирены с Богом. Это влечет за собой многие дары: мир с Богом, надежду на славу Божью и излияние Божьей любви (Рим. 5:1-5). Описание того, как смерть Христа привела к оправданию, спасению и примирению (Рим. 5:6-11), включает в себя одно из самых замечательных новозаветных слов о божественной любви: она предполагает готовность умереть за недостойных грешников. Использовав имя Авраама в качестве примера оправдания верой в истории Израиля, Павел теперь сравнивает совершенное через Христа с состоянием всех Адамовых потомков: благодать и жизнь по сравнению с грехом и смертью. (Для Павла смерть - это не просто прекращение жизни, но отрицание самой жизни, ибо смерть приходит через грех.) Как прегрешение Адама привело к осуждению всех, так и послушание Христа привело к оправданию и жизни всех. Этот отрывок положил начало богословию первородного греха, см. подраздел ниже.
В Рим. 6:1-11 Павел объясняет, что этот результат осуществляется через крещение, - это самое пространное рассуждение у Павла на данную тему, хотя даже здесь он не объясняет точное соотношение крещения и веры. Наше старое «я» распято с Христом, мы были крещены в Его смерть и погребены с Ним, чтобы, как Он был воскрешен из мертвых, мы тоже могли ходить в обновленной жизни [311]. Но Грех (персонифицированный у Павла) все еще действует, хотя мы сейчас в благодати, а не под Законом. Рим. 6:12-23 предупреждает, чтобы люди не становились рабами Греха. Некоторые исследователи считают, что апостол использует здесь одну из своих крещальных проповедей (возможно, защищаясь от обвинения в том, что его проповедь способствует распущенности).
В Рим. 7 Павел возвращается к вопросу о Законе Моисеевом. Основной принцип состоит в том, что смерть Христа аннулировала довлеющую власть Закона. Закон нельзя приравнивать к греху, но греховные страсти возникают под действием Закона: «Я не иначе узнал грех, как посредством Закона» (Рим. 7:5, 7). Монолог от первого лица в Рим. 7:7-25 - один из самых ярких риторических отрывков Павлова послания в Рим: «Я не понимаю, что делаю, потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… Нахожу удовольствие в Законе Божьем, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего». Эта страстная речь породила многочисленные толкования [312]. Fitzmyer, Romans 465-466, проводит интересную параллель из кумранских текстов, где автор описывает некое «я», которое пытается решить вопрос спасения и начинает речь словами: «Я принадлежу к нечестивому человечеству». И этот автор, и Павел описывают греховное человечество с иудейской точки зрения, но для кумранского автора освобождение приходит от милосердного Бога посредством Закона/Торы, а для Павла оно даруется милосердным Богом через веру в Иисуса Христа.
Если Христос освобождает от смерти и греха и дарует жизнь, как нужно прожить эту жизнь, особенно принимая во внимание, что мы все еще плоть, и эта плоть не послушна Божьему закону? В Рим. 8 Павел отвечает, что мы должны жить не по плоти, а по Духу Божьему, который воскресил из мертвых Христа. «Если живете по плоти, то умрете, а если Духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим. 8:13) [313]. Итак, мы стали Божьими детьми (которые могут восклицать: «Авва, Отче!», как и ранее Иисус), наследниками Божьими и сонаследниками Христу, живущими с обещанием, что, если мы сейчас страдаем с Ним, с Ним и прославимся (Рим. 8:14-17). Народ Израиля понимал, что был Божьим первенцем, Божьими сынами/детьми (Исх. 4:22; Ис. 1:2), но теперь это отношение углубилось через Дух единственного в своем роде Сына Божьего (говоря о «нашем» богосыновстве, Павел использует слово huiothesia, которое в Ин. ограничено Иисусом). В ветхозаветном рассказе о творении мира земля была проклята из за греха Адама (Быт. 3:17-19; Быт. 5:29), а в ветхозаветной апокалиптике присутствовали мечты о новом небе и новой земле (Ис. 65:17; Ис. 66:22). Тогда, вполне логично, что Павел (Рим. 8:18-23) в порядке противопоставления Адама и Христа говорит об исцеляющем влиянии Христа на все материальное творение (включая человеческое тело). Оно освободится от уз тления и обретет свободу. Мы еще не видим этого, мы надеемся и терпеливо ожидаем. Чтобы подкрепить нас в нашей немощи, Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8:24-27). Ничто в будущем не является делом случая: и оправдание, и прославление - часть спасительного плана, предопределенного Богом с самого начала (Рим. 8:28-30). Бог, «который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас», - на нашей стороне, и это источник огромной уверенности. В Рим. 8:31-39 Павел завершает вторую часть доктринального раздела замечательными словами: «Если Бог за нас, кто против нас?.. Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее… не может отлучить нас от любви Божьей во Христе Иисусе, Господе нашем».
Доктринальный раздел основной части: Часть III (Рим. 9:1-33 - 11:1-36): как оправдание Христом согласуется с Божьим обетованием Израилю? [314]. Если с самого начала существовал божественный план, ведущий к Христу, как случилось, что израильтяне (иудеи), получившие обетование через Закон и Пророков, отвергли Христа? Павел переходит к этому вопросу столь внезапно, что некоторые экзегеты (начиная с Маркиона в II веке) считали этот отрывок чужеродным элементом в письме. Миссионер, который провел столько лет, проповедуя язычникам, вдруг говорит, что желал бы быть отлученным от Христа и быть проклятым за своих соотечественников! Опровергая всех, кто говорил, что он оклеветал иудаизм, он с гордостью перечисляет привилегии израильтян (Рим. 9:4-5).
Объясняя, что слово Божье не нарушилось, Павел цитирует Писание, пытаясь показать, что не все потомки Авраама считались его детьми: Бог избрал Исаака, а не Измаила, Иакова, а не Исава (Рим. 9:6-13). Бог здесь не проявляет несправедливость, но действует как горшечник, который выбирает, сделать ли ему высококачественную вазу или обычный сосуд из одной и той же глины (Рим. 9:14-23). У Бога нельзя требовать объяснения Его выбора. Приведя еще один перечень testimonia (Рим. 9:24-29), Павел стремится показать, что Бог предвидел и неверность Израиля, и призвание язычников. Израиль потерпел неудачу, ибо искал праведности делами, а не верой; усугубив ошибку, он не осознал справедливости Бога к верующим во Христа, который есть конец Закона (Рим. 9:30-33 - Рим. 10:1-4) [315]. Далее Павел говорит о бесплодности попыток быть праведным перед Богом на основе дел, тогда как «если ты устами будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, ты спасешься» (Рим. 10:9). Здесь Павел не проводит различия между иудеем и эллином (Рим. 10:12). Все это исполняет слова Иоиля 3:5 (Иоил. 2:32): «Ибо каждый, кто призовет имя Господа, будет спасен».
В Рим. 10:14-21 Павел не оставляет Израилю извинений: благовестие возвещали уже пророки, но израильтяне не поверили. У них нет алиби даже в виде непонимания, коль скоро такие глупцы, как язычники откликнулись. «Неужели Бог отверг народ свой?» (Рим. 11:1). Отвечая на этот риторический вопрос категорическим «нет», Павел говорит как израильтянин от семени Авраамова из колена Вениаминова, избранный благодатью. Он приводит примеры из истории Израиля, когда большинство впадало в грех, но Бог сохранял остаток (Рим. 11:2-10). Павел предсказывает, что все кончится хорошо (Рим. 11:11-32). Преткновение Израиля и частичное ожесточение сердца было провиденциальными, чтобы спасение пришло к язычникам. Затем, согласно психологии «от противного», это возбудит в Израиле ревность, и весь Израиль спасется [316]. Верующие язычники не должны хвалиться: они только ветвь дикой маслины, привитой на культурное дерево вместо некоторых отломившихся веток. Повторная прививка природных (израильских) веток пойдет легче. (Слегка шокирует, что апостол язычников, видимо, рассматривает обращение язычников в христианство не как самоцель, а как промежуточный шаг к обращению Израиля). Сначала язычники, а затем Израиль проявили неповиновение, но Бог милосерден ко всем. Павел завершает эту картину гимном, прославляющим бездну богатства и мудрость Божью: «Ему слава во веки. Аминь» (Рим. 11:33-36).
Увещевательный раздел основной части: Часть I (Рим. 12:1 - 15:13): жизнь по-христиански. Павел назидает римских христиан, как жить в ответ на милосердие Божье. С одной стороны, это объяснимо, ибо с самого начала (Рим. 1:5) Павел дает понять, что его апостольское служение направлено на покорение народов вере. С другой стороны, это смело, ибо Павел не был лично знаком с большинством адресатов. Начиная с Рим. 12:3, Павел повторяет идеи, которые выражены и в 1 Кор., написанном, вероятно, менее чем за год до этого: одно тело, много членов, различные дары/харизмы, среди которых пророчество и учительство [317], и акцент на любви. Подобно ветхозаветным авторам литературы премудрости, он предлагает в Рим. 12:9-21 ряд советов, особо подчеркивая гармонию, терпение и прощение - все это как часть стремления не соответствовать этому веку, но преобразоваться в новом веке/эоне, начало которому положил Христос [318].
Наставление быть покорным властям (Рим. 13:1-7) достаточно уместно, если учесть, что адресаты живут в столице империи. (В 1Пет.2:13-15, написанном из столицы, будет присутствовать тот же тон.) К тому времени Клавдий, изгнавший иудеев из Рима, уже умер, а новый император (Нерон) еще не проявлял враждебности к христианам. Следовательно, Павел мог говорить о (римском) правителе как Божьем слуге. Совет платить налоги, ценить и уважать власти сделал бы из христиан образцовых граждан. Не явилось ли послушание Павла результатом его положительного опыта общения с римскими властями (например, с Галлионом в Коринфе в Деян. 18:12-17). Или его наставления были оборонительной стратегией против обвинения в том, что его богословие свободы и устремления к иному миру способствовало гражданскому неповиновению? Или он как пастырь был озабочен тем, не повторятся ли в христианской среде два сравнительно недавних случая изгнания иудеев (около 19 и 49 годов) раздраженными римскими императорами? (Не были ли христиане потенциально более раздражающим фактором, так как они обращали в свою веру язычников? См. выше, главу 8, сноску 59.) Когда мы будем обсуждать Откр, мы увидим, что к концу века под влиянием гонений у христиан разовьется другое отношение к римскому императору. Таким образом, не следует возводить в абсолют наставления Павла, как если бы это была точка зрения всего НЗ, применимая к правящим властям всех времен. В Рим. 13:8-10, где фраза «любите друг друга, любящий другого исполнил закон» дополняется утверждением, что все заповеди заключены в словах «люби ближнего твоего, как самого себя», Павел очень близко подходит к традиции Мф. 22:38-40. Рим. 13:11-14 завершает первую часть раздела наставлений, делая акцент на том, как важен эсхатологический момент, этот kairos, которому положил начало Христос. (Стих 12 с образами ночи и дня, дел ночи и оружия дня может воспроизводить крещальный гимн, известный римлянам.) Такая актуальность ведет к совету Павла вооружиться против желаний плоти: «Облекитесь в Господа Иисуса Христа» (Рим. 13:14).
Увещевательный раздел основной части: Часть II (Рим. 14:1 - 15:13): сильный должен любить немощного. Мы не знаем точно, сам ли Павел придумал понятия «сильный» и «бессильный», или они уже были в ходу среди римской аудитории. Эти термины, видимо, обозначают не фракции (как в Коринфе), а разное отношение к требованиям. «Сильные» убеждены, что могут есть все и не должны относиться к каким либо дням как особенным. «Немощные» осторожны в еде, позволяя себе только овощи, и соблюдают определенные священные дни. Некоторые ученые пытались связать такие предпочтения с практиками эллинистических гностиков или мистериальных религий, но речь, видимо, о правилах чистоты и культа, предписанных в Законе Моисеевом. «Сильные» считали эти заповеди несущественными, а «немощные» (= видимо, «немощные в вере», Рим. 14:1) считали их обязательными. Многие исследователи определяют «сильных» как языкохристианское большинство в Риме, а «немощных» - как иудео-христиан, хотя эта теория не имеет основания в тексте. Языкохристиане вполне могли быть в большинстве, из за чего Павел и предостерегает их не возноситься перед иудеями (Рим. 11:17-18), но это ничего не говорит о том, соблюдали ли языкохристиане Закон [319]. Если первые миссионеры прибыли в Рим из Иерусалима (см. выше), то многие новообращенные язычники могли соблюдать Закон. К «немощным» могли относиться именно такие язычники, а также некоторые иудео-христиане, которые вернулись в Рим после смерти Клавдия. С другой стороны, другие иудео-христиане, которые были друзьями Павла и которых он упоминает в Рим. 16, могли быть в числе «сильных».
Павел озабочен тем, чтобы эти две группы не осуждали или не презирали друг друга (Рим. 14:3-4,10,13). Каждая группа, несмотря на то, ест ли она или воздерживается от пищи, должна делать это для Господа. «Живем ли или умираем - всегда Господни» (Рим. 14:6-8). Если римские христиане, «сильные» или «немощные», слышали, что Павел не принуждает новообращенных язычников соблюдать Закон Моисея, они узнают, как и коринфяне до них (1Кор. 8:7-13; 1Кор. 10:23-33), что он никогда не допустил бы, чтобы эта свобода расколола общину. В частности, он предупреждает «сильных», что лучше не есть мяса или не пить вина, если в результате этого твой брат или сестра оступится (Рим. 14:21). Причисляя себя к «сильным», Павел провозглашает «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать» (Рим. 15:1). Христос не себе угождал (Рим. 15:3), а стал служителем для обрезанных, чтобы доказать верность Бога, подтверждая обещанное патриархам, чтобы язычники могли восславить милость Бога (Рим. 15:8-9а). Павел завершает этот раздел testimonia (Рим. 15:9б-12): отрывки из Пророков, Закона и Писаний (трех разделов ВЗ), которые касаются Божьего замысла о язычниках.
Первый заключительный раздел (Рим. 15:14-33): планы Павла. Апостол завершает письмо двумя взаимосвязанными разделами. Первый показывает его отношения с римлянами. Он знает, что они полны благодати, но он пишет им, потому что ему Богом дана благодать быть служителем для язычников. Как иудейский священник был поставлен служить Богу в Храме, так и проповедь Павла - это литургическая служба, чтобы язычники могли стать благоприятным приношением, посвященным Богу (Рим. 15:16) [320]. Во исполнение этой службы Павел прошел от Иерусалима до Иллирика (западная часть Греция) [321]. Теперь он надеется пройти на запад через Рим, ведь тамошних христиан он давно желал увидеть. Его цель - проповедовать там, где имя Христа еще не звучало, а именно, в Испании (Рим. 15:14-24). Но сначала он должен отвезти нищим Иерусалима деньги, собранные им в Македонии и Ахайе, и это путешествие беспокоит его. Не отнесутся ли к нему враждебно неверующие в Иудее (они, вероятно, считают его предателем, который перешел в церковь, которую когда то преследовал)? Примет ли пожертвование иерусалимская община (она могла быть не в восторге от ремарок Павла в адрес «столпов» - Гал. 2:6,9)? Павел хочет, чтобы римляне помогли ему в этом путешествии своими молитвами (Рим. 15:25-33). Надеялся ли они и на то, что они замолвят за него слово своим друзьям в Иерусалиме?
Второй заключительный раздел (Рим. 16:1-27): приветы римским друзьям. Поскольку Павел желает пробыть какое то время в Риме на обратном пути из Иерусалима в Испанию, ему нужно, чтобы кто то в Риме замолвил за него слово. Во-первых, Фива, диакониса [322] церкви в Кенхреи, что в нескольких километрах от того места, где пишет Павел, и помощница ему во всем, отправляется в Рим (и, возможно, везет это письмо). Ее должны хорошо принять. Если в Риме есть христиане, которые относятся к Павлу с подозрением, она может помочь своим посредничеством, как и те знакомые с ним люди, которые уже живут в Риме. Двадцать шесть из них он приветствует в Рим. 16:3-16. (Я полагаю, что эта глава - подлинная часть письма; см. подраздел ниже). По Деян. и другим письмам Павла мы знакомы лишь с немногими из них, - хотя мы и знаем о Павле гораздо больше, чем о любом другом новозаветном христианине, все же наше знание весьма ограничено. Упоминание о домашней церкви в Рим. 16:5 и домах в Рим. 16:10,11, а также объединениях в Рим. 16:15-15, наводит на мысль, что римская община состояла из многих небольших домашних церквей; более того, эта модель засвидетельствована для Рима на протяжении II века. Внимание современных ученых привлек тот факт, что Андроник и Юния (не Юний!) - «выдающиеся среди апостолов» (Рим. 16:7). Юния - скорее всего, женское имя, она могла быть женой Андроника. Значит, Павел мог употреблять термин «апостол» и по отношению к женщине [323]. Этот стих представляет проблему, главным образом, для тех, кто, вопреки НЗ, ограничивает апостолат Двенадцатью. (Однако, поскольку считать каждого апостола рукоположенным священником было бы анахронизмом, этот стих не имеет решающего значения в современном споре о том, можно ли рукополагать женщин).
Письмо завершается (Рим. 16:21-23) приветствиями от других христиан, живущих в Коринфе. Писец Тертий представляется сам (единственный случай, когда это делает секретарь Павла), вероятно, так как он был в этом письме учеником-соавтором. (Некоторые переписчики переносили благословение из Рим. 16:206 на место после Рим. 16:23, в результате чего возникал стих Рим. 16:24). Доксология (прославление Бога) в Рим. 16:25-27 отсутствует во многих рукописях и вполне может быть дополнением, сделанным первыми переписчиками, или литургической вставкой, сделанной редактором для публичного чтения в церкви.
