Если собрать воедино три основные темы, возникающие в каждой из простых триадических притчей, обнаружится достаточно цельный набор тем. Авторитетные фигуры показывают нам, что Бог старается спасти погибающих, принимает грешников, прощает кающихся, велит людям исполнять его волю, награждает и наказывает их за послушание или непослушание и назначает день последнего суда, сроки которого нам неизвестны. В тот день истина будет полностью оправдана, а зло - полностью истреблено.
«Хороший» подчиненный показывает нам, что человек, оставив свою прежнюю жизнь, должен обратиться к Богу, покаяться, проявить любовь ко всем - этот плод веры, избегать законничества, прислушиваться к свидетельству Писания и бдеть в постоянном ожидании конца времен, когда он будет вознагражден постоянным присутствием пред лицом Божьим. «Плохой» подчиненный служит для нас суровым предостережением не презирать милости Божьей, когда она распространяется на других, не успокаиваться в самодовольстве, даже когда внешне духовная жизнь несет признаки истинного благочестия, не нарушать данные Богу обеты, должным образом приготовиться к пожизненному ученичеству и избегать недостатка любви и сострадания, особенно по отношению к беднякам. Для тех, кто не прислушается к этому предостережению, наступит день, когда уже поздно будет каяться, и последует вечное осуждение.
Эти темы весьма схожи с выводами, которые делают из притчей современные комментаторы. От того, что мы рассматриваем притчи как аллегории, их значение радикально не меняется, ведь число аллегорических элементов ограничено и они истолковываются с точки зрения современной Иисусу исторической ситуации. Разумеется, теперь ученые зачастую сходятся в истолковании притчей, как они даны в каноне, но не признают, чтобы сам Иисус говорил или подразумевал именно это. Однако подробный разбор всех контекстов не убедил нас в справедливости подобного подхода.
Скептицизм ученых в значительной мере проистекает из противопоставления различных интерпретаций, в то время как эти истолкования дополняют друг друга. Иисус вполне мог предлагать эти взаимодополняющие истолкования одновременно. Во многих случаях различия в истолкованиях возникают при смещении интереса от одного персонажа к другому. Поскольку многие притчи преподают три урока в соответствии с количеством главных действующих лиц, у нас нет причин выделять одну «мораль» предпочтительно перед другой. В некоторых случаях удается свести все содержание текста к одной простой формуле, но в большинстве притчей точнее будет раскрыть все три основных пункта, чтобы не обеднять смысл конкретного текста.
