Человечество быстро тонуло в пучине умножающихся грехов, рушились последние очаги благочестия, расколотый мир неуклонно стремился к какой-то страшной катастрофе. Полнота природы Адама со смертью Авеля была утрачена человеческим родом, и прародителям казалось, что спасти человечество и мир уже не удастся. Тогда в ответ на слезы о погибшем Авеле, об отделившемся от братьев и ставшем для них соблазном Каине, обо всем человеческом роде, тонущем в грехах, Господь Бог дал Еве силу родить еще сына, вместо убитого Авеля.
Новорожденного назвали Сифом - «твердым основанием». Кроме предания о рае, родители поведали ему историю старших его братьев. К концу своей жизни, продолжавшейся только за пределами рая девятьсот тридцать лет, дряхлеющий Адам возлагает на плечи Сифа груз своего окаянства, ответственность за судьбы человечества и мира. Сиф эту ответственность воспринял вполне.
Если Авель был одиноким праведником, видевшим перед собою недостижимую в этом мире цель, то Сиф создавал, выстраивал общество праведности. Он к этому готовился, он этого просил, и Господь Бог дал ему сына - Еноса. Сиф прожил девятьсот двенадцать лет и мирно умер, родив еще многих сынов и дочерей.
Предание запечатлело Еноса человеком слабым, болезненным, однако его физическая слабость была обернута в поразительную силу духа. У него не было оснований надеяться на себя самого. Свою физическую немощь он сделал средством для утверждения надежды на силу Господа Бога. Вся жизнь Еноса стала явлением его преданности Господу, нашедшей свое выражение в служении.
При Еносе начинается новое среди потомков Адама явление - регулярное общественное богослужение. Если ранее дети Адама совершали свои молитвы и приношения по одиночке, когда кто хотел, то при Еносе все вместе, как один, хвалили Создателя. Для того чтобы делать это вместе, надо было иметь много общего в своих представлениях о Господе Боге, о мире, о человечестве. Это становится главной причиной того, что потомки Сифа в предании получат имя сынов божьих.
У Еноса родился Каинан - «приобретение, стяжание». Одаренный многими талантами к ремеслам и возделыванию земли Каинан мог бы достичь материального благополучия, но его призвание было в другом. Он был призван служить приобщению рода Каина к роду сынов божьих. Его влекла надежда привести всех к единению проповедью и свидетельством личного благочестия.
Каиниты, считавшие себя особо одаренным народом, не находили подобающего себе места в единстве со всеми прочими. Пребывание в разделении неизбежно приводило каинитов к вражде, к противопоставлению себя всем другим. Только могла ли осуществиться надежда Каинана в отделении от Господа Бога? Разве от сближения и даже соприкосновения разделенных частей целого возникает единство?
Только Господь Бог, Сам в Себе являющийся совершеннейшим единством и потому производящий все целостное, может исцелять разделенное. Поэтому напрасными оказались призывы в городских собраниях, беседы и обучение опыту иной жизни в домах горожан. Для каинитов все это оставалось явлением внешним и совершенно отстраненным от их жизни, а для жизни Каинана и его последователей - весьма опасным.
Каинан был бессилен изменить образ жизни детей Каина своим благочестивым примером. Оставалась возможность приобщить каинитов к опыту богопознания для проявления в них самих мотивов движения к благочестию. Это мог сделать только Господь Бог. К Нему и полилась молитва Каинана о помощи, и она была услышана.
У Каинана родился Малелеил - «хвалящий Бога»! Этот не получил многообразных талантов для ремесел и возделывания земли, но он продолжил дело своего отца, проповедуя благость Создателя. Надо сказать, что проповедь Малелеила не была безуспешной, некоторые из каинитов обратились к Господу Богу - Создателю всего.
Их жизнь менялась, они становились подобными клейковине в тесте, которая не дает рассыпаться испеченному хлебу на мелкие крошки. Впрочем, несмотря на отдельные успехи, цель Каинана не только осталась не достигнутой, но греховные наклонности самих проповедников благочестия, сынов божьих, приведут их к великому падению.
У Малелеила родился Иаред - «нисходящий, спускающийся с высоты». Он продолжил дело отца и деда в каинитских городах, однако прельстился красотой и раскованностью дочерей человеческих. Среди дочерей Сифа такие не встречались. Не то чтобы среди них не было красивых, но их красота была не броской, да и в поведении и в одежде они были значительно скромнее.
Красота дочерей Каина бросалась в глаза. Они стремились быть на глазах у мужчин, старались завладеть их вниманием, были остры на язык, без стеснения демонстрировали свои природные достоинства и способности, охотно танцевали - словом, стремились увлечь в отношения довольно поверхностные и без взаимных обязательств. Такие отношения завязывались и развивались быстро, но также быстро прекращались, оставляя по себе опустошенность.
Казалось, что легкость отношений не оставляет особенно глубоких следов, но такое представление было обманчивым. Вначале Иаред думал, что, сближаясь с дочерьми человеческими, он движется к целям деда и отца. Затем родились дети и появились связанные с этим заботы. Еще позднее у матери его детей появились другие мужчины, а он, как бы продолжая дело предков, завязал отношения с другой горожанкой. Родились еще дети, а потом вновь все распалось.
Дети Иареда, родившиеся в городе, быстро росли, превращаясь постепенно в библейских исполинов, о которых еще пойдет речь. Грех опять оказывался сильнее праведности. Иаред каинитов не приобрел, а свою праведность как непричастность к скверне, навсегда потерял. Ему становилось ясно, что причины, побуждавшие его оставаться у каинитов, были тонкой лестью и самообманом.
Он вернулся в свое племя уставшим, опустошенным, с разбитым сердцем. Время, конечно, способно исцелять раны, но среди своих соплеменников - сынов божьих - Иаред навсегда останется человеком, пережившим катастрофу. Он раскаивался в своей прошедшей жизни. Покаяние принесло свой плод: у него родился сын.
Сына Иареда назвали Енохом. Как и его тезка из рода Каина, сын Иареда был чрезвычайно интеллектуально одарен. Он стал создателем письма, астрологии и математики. Благоговейнейший в своем роде, он вел уединенный образ жизни, молясь о помиловании гибнущего человеческого рода. Он стал первым пророком, возвестившим о приближающемся потопе.
Енох был физически слабым человеком, страдающим о своих грехах и о грехах своих ближних. Его поразительная судьба объясняется не безгрешием, а тем, что он был образцом и учителем покаяния, исполненным любви к своему Создателю. Енох знал, что Господь Бог есть Сама Истина и каждое Его слово непременно будет исполнено.
В опыте личных отношений с Создателем Еноху дано было видеть наступление конца, когда исполнится данное еще в раю пророчество о семени жены, и даже еще дальше, когда самого времени уже не будет, а везде и во всем будет Господь Бог. Жизнь Еноха на земле была относительно короткой - триста шестьдесят пять лет, но эта жизнь была отмечена своей завершенностью, как в смысле исполнения своего призвания, так и в своем участии в истории от ее начала и завершения.
Енох не умер - Господь Бог взял его и сохраняет в тайне до наступления конца времен, как любимый инструмент, когда он вновь должен будет явиться, чтобы завершить свою жизнь свидетельством о данном ему опыте, мученически умереть, а затем воскреснуть вместе с другими для вечной жизни. Так короткая жизнь ради Господа Бога становится невероятно длинной и уходит в вечность.
У Еноха родился Мафусал - молитвенник, он прожил более всех патриархов: девятьсот шестьдесят девять лет. Его молитва обладала огромной силой. Ею он отгонял бесов и даже останавливал наступление смерти. Енох передал Мафусалу точное время начала потопа, которое было связано с сохранявшейся в тайне датой его смерти. Потоп должен был прийти на землю спустя семь дней по смерти Мафусала, после завершения положенных по чину дней плача об одном из великих праведников Ветхого Завета.
У Мафусала родился Ламех - отец Ноя. Этот Ламех - «могучий труженик» - был мужем терпения и веры. Его праведность нашла свое проявление в безоговорочном согласии на осуждение к смерти, на постоянный труд на отделенной от Господа Бога и тем проклятой земле. Терпение Ламеха было связано с его природной склонностью к богомыслию, которому он предавался во всякое время. Богомыслие же, в свою очередь, было ключом к надежде на то, что каждый день заповеданного Господом Богом труда на земле приближает исполнение пророчества о семени жены.
Ламех понимал, что возделывание им этой страждущей земли меняет его самого, делая его причастным исполнению божественного замысла. Такому пониманию смысла тяжкого труда во исполнение того, что мир называл наказанием, а праведник - благом, Ламех научил своего сына. Сына назвали Ноем - «утешителем в работе».
