В Боге Его воля определена Его сущностью - безграничной благостью. Творческая деятельность Божия может быть направлена на весьма ограниченные предметы, но тем не менее Божественная воля всегда остается всеохватной и безграничной. Бог позволяет тварному миру быть сопричастным Божественному творению, и такая причастность, знак беспредельной благости, и есть для нашей тварности блаженная полнота. Поскольку эта всеобъемлющая, неограниченная и в то же время определенная воля Божия нисходит на разумное и свободное создание в конкретных ситуациях, возникает впечатление, что она имеет содержательные ограничения (поскольку Бог в данный момент желает именно того-то, а не того-то). Однако перед нами лишь кажущаяся ограниченность: на самом деле имеет пределы не воля Божия, а наличная ситуация. Как раз благодаря беспредельности всеохватной воли Бога-Отца Иисус Христос и выполнил Свое деяние безмерной любви, а оно выполнено по наставлению (mandatum) Отца, бывшему определенным. Подобное отождествление воли и любви Иисус уже как заповедь оставил Своим ученикам: "Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас. Пребудьте в любви Моей, если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас" (Ин. 15:9-12). Сия заповедь должна быть понимаема в единственном числе, как Одна Заповедь, способная быть примененной ко всем ситуациям: "Любовь есть исполнение закона" (Рим. 13:10). Следовательно, для каждого случая христианин усмотрит объективно однозначную волю Божию. Для этого надо сделать ограниченную ситуацию лишенной границ, т.е. вспомнить о всеобщей воле Божией, которая разъяснена нам во образе Иисуса Христа, исполнявшего волю Отца.
Если наш взор будет постоянно обращен именно ко всеохватной воле Божией, то нас не будут смущать кажущиеся препятствия, помехи, нелепицы, а именно: смерть, неизлечимая болезнь, страдания, несправедливость, унижения. Собственно, ради любви к ближнему или выполнения возложенной миссии нам показаны нормы благоразумия в наших ответных действиях,- скажем, Иисус скрывался от преследователей, пока не пришел Его час; Он же, исполняя долг, обличал их, разоблачал их отговорки. Но когда-то приходит и время принимать наскоки и переносить поношения. И в том, и в другом случае Иисус поступает по воле Бога-Отца, и Он даже не Сам принимает решения, а послушествует Святому Духу, который толкует Отеческую волю применительно к любому положению. Что же касается абсолютной воли Бога-Отца, прежде всего по отношению к искуплению земного мира, то она воплощенному Сыну вполне известна, и толкования не требуются. Водительство Святого Духа распространяется, следовательно, исключительно на конкретную форму: как должно исполнить Отеческую волю в определенной ограниченной ситуации.
Поэтому и когда люди пытаются познать волю Божию применительно к конкретному случаю, они в первую голову обязаны вспомнить, что всеобъемлющая и беспредельная воля Божия - вполне известна. Нам не следует забывать, что воля Божия совпадает с абсолютной свободой, так что для человека исполнить волю Божию в любой ситуации, включая труднейшую, означает приобрести свободу. И второе знание сообщил нам Христос: воля Божия всегда есть любовь, поэтому и в конкретном деле надо избирать направление, ведущее к возрастанию любви, будь то любовь ближнего или любовь Бога, благоволение которого вызвано моим благоразумием. Это благоволение вовсе не обязательно требует чего-то представляющегося мне трудным. Не существует также и никакого закона и нигде не записано про то, что человек уже воспринял свободу дитя Божиего двигаться в любом из выбранных направлений и принимать решение свободно (а не рабски боязливо), сверяясь с волей Божией.
Может, конечно, быть, что я отказываюсь от свободы в своих решениях и приношу ее Богу в жертву. Такое бывает, когда я сознательно следую за некоторым признанным в Церкви авторитетом. При этом, естественно, мы исключаем из рассмотрения ситуации, когда авторитарно может быть "поручено нечто явно богопротивное" (Игнатий). Впрочем, мой признанный наставник иногда и в моем церковном послушании открывает для меня поле собственных решений.
Не ограниченная сама по себе и одновременно определенная воля Божия приоткрывает себя во всех ликах тварной действительности. В качестве основы следует принять то, что естественно надлежит делать - как в личной, так и в общественной жизни - здесь альтернативы должны быть взвешены и разумно, и бесстрашно (скажем, мой муж терпеть не может моей матери, а она уже состарилась, так брать ли мне ее к себе в семью?). Перебор альтернатив желателен перед лицом Бога, т.е. во время молитвы, но при этом не следует рассчитывать на непосредственный "голос с неба".
К другой сфере жизни принадлежат поворотные для отдельного человека решения. Тогда бесконечная Божественная любовь, подобно лучу прожектора, может быть направлена на частное бытие отдельной личности. Мы ведем речь, конечно, о жизненно важных решениях, которые образуют ядро упражнений-"экзерциций", а именно такого типа: какой образ жизни предназначен для меня Богом? государственная служба? священство? жизнь в браке? Хотя воля Божия в подобных судьбоносных решениях направлена на человеческую личность как целое, она не превращает ее тем самым во что-то конечное; она указывает отдельному человеку место, предназначенное ему в универсальном плане спасения. Эта воля Божия взыскует личность как целое, именно поэтому нет различных возможностей выбора: я должен "избрать состояние или образ жизни, даруемый мне Господом Богом, чтобы я выбрал и достиг совершенства" (Упр., 135). Не существует никаких общих правил, когда осуществляется поворотный выбор; он всегда имеет место во время уединенной беседы Бога с конкретным человеком. При этом существенным может оказаться не личное совершенство конкретного человека, а важность места, которое он должен занять по всеобщему спасительному Плану Божию. Конечно, естественный рассудок, который все исчисляет, способен и здесь сыграть свою роль, но все же само решение принимается лишь через молитву, просветление и сверхразумную несомненность. Здесь предложенная Богу свобода человека идет навстречу так и не иначе даруемой свободе Божией.
