- 1. Более точный перевод (без упоминания имени Божия): "в ту ночь сон бежал от царя"...
- 3. "Ничего не сделано ему" — говорят "отроки" царя на вопрос о награждении Мардохея. Греческая прибавка (перед I главой), напротив, в числе последствий услуги Мардохея указывает то, что "приказал царь Мардохею служить при дворце и дал ему подарки за это". Выше уже было сказано, что приближение Мардохея ко двору достаточно оправдывается и другими причинами (приближение Есфири), и потому, признавая во всяком случае большую естественность того, что дело обстояло так, как передается в данном месте, можно употребить лишь некоторое усилие примирить с этим противоречивую, по-видимому, подробность греческой прибавки. Можно допустить, что Мардохей в свое время действительно получил что-то и какие-то подарки за свою услугу, но это "что-то" и "подарки" были так ничтожны по сравнению с величием услуги, что легко могли быть забыты к этому времени и давали полное основание сказать, что "ничего не сделано ему" (Мардохею).
- 4-11. - Едва ли можно придумать более жгучее уязвление гордости и самолюбия, какое представляло приказание царя Аману относительно Мардохея. Человек, которого сам царь вознес на такую высоту, что называл его "вторым" по себе, "отцом" и т.п. и отличил такими почестями, как поклонение ниц подданных перед ним, — должен был исполнить роль слуги в триумфе своего заклятого врага, которому он даже приготовил уже и виселицу. Помимо объяснения этой неожиданно-непостижимой подмены ролей устроением Промысла Божьего, каравшего здесь вышедшую из берегов гордость и самомнение Амана, мы можем допустить здесь и то предположение, что царский любимец уже начал сильно падать в глазах царя к этому времени, и значит жалоба Есфири была лишь последним довершением его поражения, правда — наиболее сильным и решительным.
- 12-14. - Необычайная судьба, какую иудеи переживали со времен Kиpa Персидского, вызывала между другими народами то зависть и неприязнь, пользовавшиеся всякими случаями к проявлению, то — с другой стороны — безотчетно мисстическую боязнь как перед какой-то особой загадочно живучей силой, охраняемой еще другой высшей неодолимой силой (Божества). Это именно слышится в предостережении, высказанном Аману на его втором семейном совете — после толыко что олисанного приключения с Мардохеем: "если из племени иудеев Мардохей, из-эа которого ты начал падать, то не пересилишь его, а наверно падешь пред ним (ибо с ним Бог живый)".
Ничего нет для сопоставления.
